Мужчина взял ее за руку, точнее, положил сверху свою, и даже сквозь рукавицу Мария ощутила тепло его ладони.
– Я вас очень прошу, дождитесь меня сегодня. Я вас не задержу. Мне надо навестить одну могилу. Там похоронен очень дорогой мне человек. Я увидел ваши ноготки, и понял, что должен принести их ей… этому человеку. Цветы от прекрасной цветочницы. Вы верите в совпадения? Они не случайны. Вы дождетесь меня? Сделайте мне одолжение, я понимаю, что прошу о многом, но все же.
Он убрал руку и отступил, повесив голову, словно заведомо принимая ее отказ и смиряясь с ним.
– Хорошо, – Мария кивнула. – Я подожду. Я все равно тут торгую…
Он улыбнулся.
– Я знал, что вы согласитесь, моя прекрасная цветочница.
И он быстрым шагом пошел по дорожке кладбища, а Мария долго смотрела ему вслед. У нее был очень зоркий глаз, но прохожий быстро затерялся в толпе, и она впервые пожалела, что не носит очки. Вот и разучилась глядеть вдаль, незачем было, раз всю жизнь занимаешься только тем, что под носом.
Внутри нее словно затеплили свечу, маленький огонек, но от него пошел такой жар, что Марии стало душно и она расстегнула пуговицу пальто.
Ее назвали прекрасной цветочницей. Ее попросили подождать. Красивый мужчина – высокий, в пальто. Мария не знала, что думать. На какой машине он, интересно приехал? Мария вытянула шею. Он определенно приехал на машине, потому что ботинки у него были начищены, и вид такой… Она не могла подобрать слов. У него что-то случилось. Он увидел ее издалека и подошел именно к ней. Потому что он знает, где ноготки, а где розы. Он знает толк в прекрасном. В цветах. В женщинах. Умеет видеть красоту. Даже под старым пальто. Даже если женщина немолода, а ты встретил ее у ворот кладбища. А где еще он мог встретить такую, как Мария? На кладбищах все равны. Она не ходит в дорогие рестораны, а он не ездит на автобусе. Даже если они попадут в больницу, то Марию бросят на каталке в коридоре, а его проведут в платную палату, где линолеум моют специальным средством с цветочным запахом. А вот здесь, на кладбище, они встретились, такие разные, но такие похожие. Много ли найдется прохожих, способных назвать вещи своими именами – ноготки ноготками, а Марию прекрасной цветочницей?
Погода испортилась, задул пронизывающий ветер, поднимая листья и мусор с кладбищенских дорожек, небо заволокло тучами, и без того редкий людской поток иссяк. Очнувшись, Мария вдруг поняла, что совсем темно, и она сидит одна среди своих ящиков, букетик ноготков, купленный незнакомцем, оказался едва ли не единственным за сегодня, по всем приметам неудачный день. Мария боялась уходить, и чтобы согреться, принялась ходить вдоль ограды, как тигр в клетке, думая, что незнакомец непременно вернется, раз просил ее подождать.
Приступ жара, заставивший ее расстегнуть пальто, прошел, Мария терла озябшие руки и дула на окоченевшие пальцы, потом засунула их глубоко в карманы, заглядывая за ворота, но дорожка была пуста. Она так часто выбегала посмотреть за поворот, грустно вспоминая старую песню, что совсем забыла про цветы. Они вымокли под дождем, прежде чем Мария догадалась укрыть их полиэтиленом, и труд нескольких дней пошел насмарку.
Наконец, совсем стемнело. Мария последний раз прошла до поворота и назад, сгребла цветы и, вернувшись домой, рассерженно швырнула их в помойку.
Мария пожалела, что рядом нет подруги, она вернула бы ей ясность мысли. Но они – и подруга, и незнакомец, – правда, по-разному, но ушли туда, откуда не возвращаются. И Мария смирилась. Стоя в ночной рубашке перед зеркалом, она решила, что незнакомец, скорее всего, был пьян, когда разговаривал с ней.
Мария легла спать, вытянувшись на чистых простынях, положив руки поверх одеяла, она закрыла глаза. Мария повторяла, что завтра будет новый день, и она про все забудет, но жизнь ее неуловимо изменилась. Если раньше в душе царил покой, то теперь Мария нервничала, ей не сиделось на месте, она ходила вдоль ограды, до поворота и обратно, гадая, когда придет таинственный незнакомец, кто у него похоронен и кому предназначались ноготки. Она начала ярко красить губы – и, отказавшись от ободка, сделала стрижку каре.
В последний день октября, устлавшего дорожки жухлой листвой, Мария простыла, и потому еще плотнее замотала шею шарфом. Она хотела уйти пораньше, но дала себе срок потоптаться еще полчаса, вдруг забредет кто-нибудь. Она сидела на ящике, сгорбившись, то и дело поглядывая на наручные часы с тонким ремешком, словно ожидая, когда прозвенит звонок, как раньше в школе. Вдруг она услышала знакомый голос:
– А я боялся, что не найду вас на прежнем месте. Добрый вечер.
Мария вздрогнула, подняв на него глаза, но не вскочила как обычно, обслуживая покупателей. Он и не покупал ничего, просто остановился поболтать, в кашемировом двубортном пальто, и курил, не снимая перчаток.
Мария пожала плечами.
– Я здесь каждый день торгую.
Она не предложила ему товар, а он и не спрашивал, словно с самого начала задав тон разговору не как покупателя и продавца, а одинокого мужчины и прекрасной дамы.
– Я должен извиниться перед вами, – незнакомец говорил тихо, делая паузы, чтобы выдохнуть дым. – В тот раз мне пришлось срочно уйти. Мне позвонили и… Понимаете, я был вынужден уехать. От меня… многое зависит. Я не успел предупредить вас…
Он повесил голову, и лицо его смягчилось.
«А как же я? Я тоже зависела от вас. Вы же дали слово», – подумала Мария, но вслух не сказала ничего, только улыбнулась:
– Ничего страшного. Я недолго ждала.
Она хихикнула как девчонка, и он радостно подхватил ее смех.
– Так я прощен? – переспросил он.
– Вам не за что просить прощения, – Мария опустила глаза. – Вы опять… на ту могилу?
– Да, – мужчина погрустнел. – Я знал, что особенный букет найду только у вас, моей прекрасной цветочницы.
Он прошел меж ящиков, словно пришелец из иного мира, в своем длинном пальто, будто рыцарском плаще, оглядывая букеты.
– Сегодня это будут… это будут… – он пощелкал пальцами, словно выбирая блюдо в ресторане. Мария ковыляла за ним по раскисшим листьям.