С тех самых пор, как она познакомилась с этим великолепным музыкантом, она была поражена его амбициями, привлекательностью и главное(!) его гонорарами, которые он несомненно получал от самых богатых родов, выполняя их заказы. Но сейчас… Сейчас, узнав о том, что он долгое время скрывал от всех и… От неё! А она думала, что он ей доверяет. Как же легко разочароваться в людях. Девушка удивлённо вздохнула. Хотела было положить свою хрупкую ручку на плечо любимого, но, только дотронувшись до него, сразу же одёрнула руку и развернувшись на каблучках поспешила покинуть дом, буквально, предавшего её человека.
Людвиг, почувствовав прикосновение к своему плечу, развернулся назад. Увидев стремительно уходящую от него девушку, он хотел догнать её, но…
«Что я скажу? Что?.. “Прости, что обманывал тебя Жюли” ?! Абсурд. Она никогда меня не поймёт.»
Разозлившись, юный композитор поспешил последовать примеру возлюбленной и покинуть торжество, на котором ему уже не было места.
«Что я наделал?? Что… Нет! Я не нуждаюсь в обществе, как и общество не нуждается во мне.»
«… Мне не дано находить отдохновение в обществе людей, в тонкой беседе, во взаимной откровенности. Один, совершенно один! Я не решаюсь появляться на людях, пока меня не вынуждает к этому крайняя необходимость. Я должен жить как отверженный…» (*)
Сев за инструмент, он начал играть. Играть так усердно, так эмоционально как никогда не играл. Тонкие длинные пальцы быстро бегали по клавишам, то и дело выскальзывая, срываясь с нот. Буря, шторм, ураган, смерч проносились по всему залу одновременно, унося всю злость и досаду музыканта. Никогда он не был так зол. Никогда! Все эмоции смешались в одну, выливаясь смесью колючих септ и секунд, а когда на душе становилось ещё более гадко, то эти колючие ёжики превращались в плаксивые терции и печальные сексты… Ему никто не нужен. Никто. Абсолютно.
Людвиг не выходил с концертного зала больше 3 дней. Он день и ночь на пролёт играл, отдавая всего себя эмоциям. Но что-то новое, как ни старался, не смог написать. У него был творческий кризис.
Октябрь 1802 года. Около поместья в Гейлигенштадте.
Дальше…
Дальше!
ДАЛЬШЕ!
Людвиг шёл подгоняемый чувством глубокой депрессии.
Никто…
Никто! Слышите?!
НИКТО меня не остановит!
Людвиг шёл спортивным шагом, чеканя каждый шаг.
Нет…
Нет!
НЕТ!!!!!!!!
Как она могла?? Как она могла со мной ТАК поступить??
Лес… Уже достаточно далеко от поместья композитора. Но он не останавливался. Он всё шёл и шёл…
Что ему мешает прям тут умереть? Просто лечь на эту мягкую листву? Закрыть глаза… И ждать… Ждать… Ждать…
Стояла ранняя осень. Листья на верхушках деревьев начинали потихоньку желтеть и опадать. Гейлигенштадт всегда отличался особой дождливой атмосферой. И сейчас она была только под стать духовному настрою композитора. Как, в прочем, и всегда. Поэтому он и остался тут. Такая погода всегда настраивала его на нужный лад, понятный только самому Людвигу мотив. Что характерно, сейчас эта погода не доставляла композитору той атмосферы, что и раньше. Сейчас всё было мрачным и чуждым. Ему было всё равно на окружающую его природу.
Зачем…
Зачем?
ЗАЧЕМ??? она это сделала?
Она же знала, как её он любит. Зачем она обручилась с этим грёбанным бароном!?!?!
Может мне вернуться и попробовать жить сначала?
Может это всё страшный сон и мне лучше забыть его?
Ну уж нет!
ЛУЧШЕ умереть.
Нет проблем.
Джульетта счастлива.
Барон, чтоб ему неладно было, счастлив.
ЛУЧШЕ ДЛЯ ВСЕХ.
«… И не забывайте меня совсем после моей кончины. Я заслуживаю того, чтобы вы думали обо мне, потому что я при жизни часто думал о вас и старался, чтобы вы были счастливы. Будьте же счастливы!» (**)
(*) – документальный материал. Слова Людвига ван Бетховена.
(**) – документальный материал. Людвиг ван Бетховен, 6 октября 1802 года, Гейлигенштадт.
Глава 6
«…Я на гору круту крем’яную
Буду камінь важкий підіймать
І, несучи вагу ту страшную,
Буду пісню веселу співать...»
(Леся Українка)
Спустя несколько месяцев
Франц Вегелер бездумно ходил по лесу. Его беспокоили мысли, одна хуже другой. Его приятель, его товарищ, его друг детства вот уже как месяц в розыске. Все знакомые Франца и Людвига подняты, что называется, на уши. Все ищут его.
Ну и что? Ну и что, что он оглох?? Он думает, что перестанет быть другом Францу? Или он думает, что теперь он не сможет выполнять заказы и таким образом зарабатывать себе на жизнь? И только ли в этом проблема? Куда он ушёл? Зачем? Франц бы помог ему…
Зачем?
Отбившись от поисковой группы, Франц решил слегка проветрится. Он уже третьи сутки не спал. Первое время, он думал, что Людвигу просто нужно побыть одному, что тот решил отдохнуть от проблем. Трезво рассудить обо всём.
Может он решил найти музу? Вдохновится? Хотя… Какая разница, если он всё равно глухой?
Всё равно его лучший друг не оставил бы композитора самого на произвол судьбы! Что он себе думал?
Если он покончил жизнь самоубийством – он слабак! Самый настоящий слабак! Таким путём не решают проблемы, таким путям их избегают! Избегают ответственности за эти проблемы!
Он не мог ТАК с собой поступить!
Размышления Франца прервал громкий выстрел. Вмиг встрепенувшись, он чуть ли не вприпрыжку побежал на звук выстрела.