Read the book: «Если бы не ты», page 16

52. Спутник

– На, выпей воды! И скажи нормально, что случилось? – Алевтина Егоровна присела рядом со мной и приобняла за плечи.

– Я поднялась, а там квартира открыта и все раскидано. Там кто-то был, а может, и все еще есть. А если бы я к вам не ушла? – Стоило представить, что могло произойти, если бы я дожидалась Тимура дома, как страх окутывал меня липкой и вязкой пеленой. Кто это сделал? И зачем?

– Сейчас в полицию позвоним, пускай участковый разбирается. А ты у меня побудь и успокойся. Было что ценное в квартире? – Пока меня колотило и трясло, Алевтина Егоровна взяла себя в руки и уже набирала 02.

– Нет, ничего. Сумка и телефон со мной. В квартире не было ничего, – протараторила я, а про себя добавила: «Кроме меня».

О том, что я была в квартире бабушки, знали только два человека. Два моих самых близких человека: Гена и Тимур. Поверить, что один из них меня предал, я не могла, да и не хотела. Тимур просил не доверять Гене, но и Гена просил держаться подальше от Тимура. Замкнутый круг. На кого из них я могла положиться, мне было совершенно непонятно.

Пока мы ждали участкового, я крутила в руках свой телефон и думала, что делать дальше. Мне не к кому было обратиться за помощью, но и оставаться у Алевтины Егоровны было уже неудобно.

Разум подсказывал, что нужно было связаться с Горским. Но его номер все еще был недоступен. Где и как его искать, я даже не могла предположить.

Ждать участкового пришлось недолго. Молодой человек, может, на пару лет старше меня, пришел уже через полчаса с огромной папкой под мышкой. Вместе с ним и Алевтиной Егоровной мы поднялись в мою квартиру. Конечно, в ней никого не оказалось. Пока сотрудник полиции рассматривал дверь, я по его просьбе изучала квартиру на предмет пропавших вещей. Но все было на месте. Бардак, который изначально бросился мне в глаза, был скорее показным. Раскиданы были только старые вещи из шкафа в коридоре, все остальные комнаты были в полном порядке.

– Замок не сломан, – достаточно громко сказал участковый, заставляя обратить на себя внимание.– Скорее всего, дверь открыли ключом. У кого, кроме вас, есть ключи от квартиры?

И, правда, у кого? Ключи были у меня, у Гены и еще один запасной комплект в шкафчике у зеркала в прихожей. Но именно его утром я отдала Тимуру, когда тот пошел в магазин. Получалось, дверь точно открыл один из них.

– Я вам советую сменить замок. Сейчас запишу телефон хорошего слесаря. Сделает все качественно и недорого. А если скажете, что от меня, то и быстро. К вечеру уже будете в полной безопасности, – обратился ко мне участковый.– Заявление писать будете?

Я лишь отрицательно помотала головой. Заявление моих проблем точно не решило бы. Забрав у молодого человека бумажку с номером с телефона и разложив раскиданные вещи по местам, я вновь попыталась дозвониться до Горского. Безрезультатно.

Понимая мое состояние, соседка взяла на себя вызов слесаря и замену замка. Я же еще раз обошла и осмотрела квартиру, а затем подошла к окну. Черная машина так и не появилась, как и понимание ситуации.

– Ксюнечка, он обещал к шести все поменять. Пойдем пока ко мне. – Алевтина Егоровна подошла ко мне и встала рядышком. – Если хочешь поплакать –поплачь, не держи в себе! Ты не одна.

– Спасибо! – Плакать мне не хотелось, как и разговаривать. – Я подожду его здесь.

И если соседка подумала о слесаре с новым замком, то я имела в виду совсем другого человека.

Совершенно незаметно день сменился вечером, а я все так же стояла у окна и ждала. Слесарь сменил замок еще пару часов назад. Алевтина Егоровна, успокоившись, наконец-то ушла к себе. Тишину квартиры лишь изредка нарушал звук входящего сообщения. Реми – единственный человек, который за целый день вспомнил о моём существовании и волновался за меня. Горский был недоступен, Тимур и Гена не звонили. Конечно, я могла бы набрать их сама, но не решалась. Боялась разочароваться в каждом из них.

Я смотрела на спускающийся вечер и думала, думала, думала. Поведение Тимура мне казалось странным, но глупое чувство находило оправдание каждому его шагу. Я ждала, что вот-вот рядом с подъездом остановится его автомобиль, он поднимется и успокоит меня. Но во дворе все так же не было ни одной черной машины.

– Неужели он не понимает, что я волнуюсь? – одними губами прошептала я.

От этого его безразличия и холодности после такой душевной ночи мне стало обидно. Я не понимала, где он был настоящим: сейчас, когда своим поведением показывал свое пренебрежение ко мне, или этой ночью, когда побуждал дрожать в его руках. Часы, неумолимо отсчитывавшие секунды, все больше склоняли меня к первому варианту.

Сложив все самое необходимое в небольшой рюкзак и взяв деньги, оставленные бабушкой на черный день, я вышла из квартиры, закрыв дверь на новый замок. Больше ждать Тимура я не могла.

Моросящий дождь и порывистый ветер делали и без того унылый вечер еще более противным. Сев в первый попавшийся автобус и прислонившись лбом к холодному стеклу, я проехала до конечной остановки. Где я была, понять было сложно: с одной стороны горели огни круглосуточной автозаправки, с другой – стояло несколько одиноких старых домов. Оглядываясь по сторонам, я пыталась разглядеть сквозь морось, куда пойти дальше, но полное отсутствие уличного освещения и сгущающиеся сумерки мешали мне это сделать.

– Девушка, вы не заблудились? – Низкий мужской голос изрядно напугал меня. Обернувшись, я увидела мужчину лет сорока. Он удерживал на толстом массивном поводке большого добродушного лабрадора, которому в такую погоду совершенно не хотелось стоять на одном месте. Рядом с ним стоял мальчишка в ярких резиновых сапожках с забавным зонтиком в руках. Весь их внешний вид говорил, что никакой опасности они для меня не представляют. Скорее, их просто озадачило мое стояние посреди улицы и потерянный вид.

– Немного. Ошиблась автобусом, – соврала я. В последнее время говорить правду я стала все реже.

– А куда ехали? Давайте подскажем, как выбраться из нашей глухомани, – добродушно улыбнулся мужчина.

– В ЖК «Шаляпин», знаете такой? – сказала я первое, что пришло мне в голову.

– Ого, нехило вы автобусом ошиблись! Это же совершенно в другой части города. Лучше, конечно, вам такси вызвать. В такую погоду стоять на остановке не самое приятное занятие, да и опасно. Район у нас тот еще. – Но, глядя на мое растерянное лицо, мужчина решил не продолжать.

– А может, есть тут поблизости какая гостиница или хостел? Не хочется на ночь глядя ехать через весь город. – Хотя о чем я говорила? В этой глуши, похоже, даже магазина продуктового не было.

– Есть гостиница неподалеку, на выезде на трассу. Там обычно проезжие останавливаются. Это совсем близко. – Мужчина осмотрелся вокруг, видимо, пытаясь сообразить, как лучше объяснить мне маршрут, но, плюнув на это дело и обхватив сына за плечи, спросил:

– Кирюх, проводим тётю? А то ведь заблудится!

Мальчишка задорно кивнул и оба рыцаря вместе со своим верным псом пошли меня провожать. Всю дорогу Антон Михайлович, как я успела узнать, рассказывал о том, как их уже много лет кормили обещаниями провести в их районе нормальное освещение, отремонтировать тротуары, построить школу и много чего еще. Вот только годы шли, а район становился все более заброшенным и неухоженным.

Вот мы и пришли, – остановившись возле небольшого аккуратного здания с вывеской «Спутник», обозначил мужчина.

Гостиница «Спутник» оказалась скорее мини-отелем с такими же миниатюрными и очень простыми номерами, но сейчас даже самый скромный номер в придорожной гостинице казался мне уютнее любой квартиры. Главное – я наконец-то была одна, в тепле и полной безопасности.

Приняв горячий душ и заварив пакетик чая, я устроилась в маленьком кресле, завернувшись в одеяло. В руках опять был телефон. Ни Гена, ни Тимур так и не звонили мне. А телефон Горского был недоступен.

– Наверно, он сменил номер, – прошептала сама себе. Еще бы, больше года прошло, все могло поменяться. А значит, и звонить ему смысла больше не было.

Закрыв глаза, я стала вспоминать счастливые и радостные моменты своей жизни: здоровую и счастливую маму, теплые руки бабушки, завтраки у Мироновых, ночные посиделки с Реми, поцелуй с Тимуром. Каким непрочным бывает счастье!

Приятные картинки мелькали в моей голове, и я не заметила, как заснула. Снов не было. Вместо них сплошная тьма. Все как в жизни.

Слабая вибрация телефона нарушила мой покой. Экран ярким сиянием сигнализировал о входящем вызове. Глаза, отвыкшие от света, не сразу смогли разглядеть, от кого он исходил. Скорее на автомате я ответила на звонок:

– Да, – тихо, еле слышно ответила я, боясь, что через тонкие стены разбужу других постояльцев.

– Где ты?! – раздался взволнованный и громкий голос Тимура.

– Далеко, – выдохнула в трубку.

– Это не ответ! Почему не дождалась меня? – с упреком спросил он.

– А стоило?– Мне и так было обидно, а его тон вынуждал меня язвить.

– Я просил меня дождаться! – прорычал Тимур.

– А я просила твоей помощи! Ты обещал защитить меня, а сам бросил! По чистой случайности я сейчас говорю с тобой, а не повторяю судьбу твоей сестры! – В глазах защипало от слез. Весь тот стресс, что я пережила днем, грозился лавиной обрушиться на Черниговского. Я встала с кресла и подошла к маленькому окошку, усыпанному каплями дождя.

– Где ты, черт возьми?! – Было слышно, что Тимур закипал.

– В безопасности, – прошептала в ответ, выводя узоры на запотевшем от моего дыхания стекле.

– Блин, Ксюша, ты и так в безопасности, тебе не от кого прятаться! – Глубокий вдох, потом выдох, после чего Тимур продолжил:

– Твои догадки были верными: Миронов тебя обманул. Горский никогда не пытался убить тебя в отличие от моего отца. Это он стоит за той аварией. Но отец до сих пор уверен, что тебя нет. Понимаешь? Он не ищет тебя, не пытается убить, не следит за тобой. Он не в курсе! А теперь скажи мне, Ксюша, от кого ты постоянно убегаешь?

Вопрос Тимура пролетел мимо моих ушей. Сейчас меня волновало совсем другое! Тимур все знал! Знал и молчал! Гена, которому я верила, как себе, тоже все знал! Знал и врал мне! Зачем они так со мной?

– Тогда кто из вас сегодня вломился в мою квартиру и перевернул там все? Кто? Ты? Миронов? Кто? Мне же некого опасаться, так? – Я шмыгнула носом и вытерла рукавом катившиеся слезы.

Тимур молчал, и это его гнетущее молчание разрушало осколки веры в него, в нас. Я до последнего надеялась, что это был не он.

– Скажи мне, где ты? – хриплым голосом прошептал Тимур – Я приеду, и ты мне все расскажешь.

– А ты?

– Я тоже все тебе расскажу, – выдохнул Черниговский.– Все, что знаю.

– Увидимся завтра, Тимур. А сейчас я хочу спать. – Сбросив вызов, я прижала телефон к сердцу и расплакалась еще сильнее.

53. План

Горячий кофе никак не хотел согревать меня. Несмотря на то, что до кофейни в центре города я ехала на такси, осенний холод пробирал до костей. Дрожащими пальцами я подносила чашку к носу и вдыхала горячий аромат. До встречи оставалось не больше десяти минут. А значит, на то, чтобы согреться и собраться с мыслями времени было не больше.

– Приехала пораньше? – Мягкий и такой родной голос раздался за спиной, а значит, время на размышления закончилось.

– Привет! – Я поставила чашку на стол и внимательно посмотрела в сторону мужчины.– Поговорим?

– Давно пора! – ответил Гена и сел напротив.– Как тут кофе? Стоит попробовать?

– Обычный, в «Кофеине» вкуснее, конечно, но это не повод его не пить. – В такие моменты, когда его взгляд излучал тепло и заботу, мне не хотелось с ним ругаться.

– Тогда попробую. – Он поднял руку, приглашая официанта, а сам уставился на меня.– Как ты? Выглядишь уставшей.

– Скорее, замерзшей. – Я, наверное, единственная во всем заведении сидела в футболке. Увы, ничего более теплого у меня не было. Гена с укоризной посмотрел на меня, но решил промолчать.– Помнишь случай, когда я сбежала с уроков, а ты искал меня весь вечер? Это, наверное, было классе в шестом. Ты нашел меня в парке возле Троицкой церкви. Я сидела на скамейке и плакала. Тогда еще никто не знал, что в школе надо мной частенько издевались, называли приёмышем и считали, что я не имею права посещать школу для умных и богатых. В тот день девчонки испортили мои волосы, размазав в них жевательную резинку. А я боялась, что мама будет ругаться, потому и сбежала. В тот вечер ты подошел и обнял меня. Не ругал, не угрожал, что нажалуешься отчиму, а просто сидел рядом и просил об одном: больше никогда тебе не врать. Помнишь?

– Помню, – внимательно изучая мое лицо, ответил Миронов.

– Сейчас я прошу тебя о том же. Не ври мне больше, пожалуйста! И расскажи, наконец, правду!

После ночного звонка Тимура я так и не смогла больше заснуть. Я смотрела на изредка пролетающие вдоль трассы автомобили в кромешной темноте ночи, ослепляющие светом фар, и много думала. Первым моим желанием было плюнуть на все и позвонить Тимуру. Позвать его. Обнять. Уткнуться носом в его плечо и забыть обо всем. Но прежде я хотела услышать правду из уст Миронова. И если от Тимура я не вправе была требовать правду просто потому, что наши отношения и чувства были еще слишком шаткими, то Гене простить ложь просто не могла.

Как только стрелка часов перевалила за восемь утра, я набрала Миронова и попросила о встрече. Не вдаваясь в подробности, он сразу согласился. Мы договорились встретиться в популярной кофейне, где даже утром в понедельник было весьма и весьма многолюдно.

Гена облокотился на стол и, сложив кисти рук в замок, пристально смотрел на меня. Я знала этот его взгляд. Раньше он заставил бы меня нервничать и суетиться. Раньше, не сейчас.

– Расскажи мне все о Горском и Черниговском, Ген. И о роли Соболева в этой истории. – Я дождалась, когда Миронову принесут заказ, и повторила свою просьбу.

– Ксюш, я уже говорил тебе, что это не моя история и не моя тайна. Кто я такой, чтобы тебе обо всем рассказывать? Я простой охранник, по сути. Не больше, не меньше.

– Ты – мой друг. Ты – мой ангел-хранитель. Ты для меня, как отец. Несмотря на то, что мама выбрала Соболева, именно ты заменил мне отца, и ты об этом знаешь. Ты знаешь обо мне все! С тобой я делилась своими печалями и радостями. Не с Соболевым, не с Горским и даже не всегда с мамой, а с тобой! А ты мне столько времени врешь. За что?

– Не всегда правда нужна человеку. Понимаешь?– Миронов сделал глоток обжигающего напитка и отрешенно посмотрел в окно.

– Не понимаю, Ген,– честно ответила я.– Зачем ты заставил меня бояться Горского?

– Не бояться, Ксюш, а избегать. – Гена вернул свой тяжелый взгляд в мою сторону.– Тимур мозги промыл?

Я отрицательно покачала головой. То, что Горский не желал мне зла, я поняла с помощью Реми и Алевтины Егоровны. Тимур был ни при чем.

– Ген, ты знал, что у моей бабушки была близкая подруга? – Теперь настала очередь Гены мотать головой.– А она была. Со школьной скамьи и до последнего ее вздоха. И бабушка с ней говорила обо всем. Она мне и рассказала о Горском. Он любил меня, а не ненавидел, как ты мне внушил. Зачем?

– Любил тебя? – вспылил Миронов.– Так любил, что променял на свою свободу!

– Ложь! – не сдержалась я.– Соболев помог ему выйти на свободу до того, как он хотел меня забрать!

– Хочешь правду, значит? – Гена запустил руки в волосы и, отчаянно потрепав себя по голове, продолжил:

– Слушай меня внимательно Ксения! Слушай и запоминай каждое мое слово! Эта столь желаемая тобой правда не имеет ни малейшего отношения к любви.

Я не знала, о чем говорил Гена, но была готова услышать всё.

– Ты знаешь, как познакомились Соболев и твоя мама?– спросил Миронов.

– Мама говорила, что он спас ее вечером от хулиганов, которые хотели ее ограбить. – Эта история была мне знакома в общих чертах.

– Ну да, вот только хулиган был всего один, и он совершенно не планировал грабить твою маму. Намерения у него были гораздо прозаичнее и пошлее. И думаю, несложно догадаться, что хулиганом тем был Федор Черниговский. Это сейчас он большая шишка: бизнесмен, политик, а тогда он был обычным быдлом, которое не научили обращаться с женщинами. – В голосе и глазах Гены сквозило презрение.– Соболев вмешался. Спас Катерину от Черниговского, а сам разрушил свою жизнь.

– Я не понимаю… – Гена замолчал, а мне были нужны подробности.

– Соболев был женат. У него рос Лешка. Всё разрушилось. Была семья – и нет. А причина – твоя мама со своими проблемами. Федора он тогда быстро приструнил, компромата на него было хоть отбавляй. Сложности возникли с самой Катериной. Несмотря на красивые ухаживания и дорогие подарки, твоя мама абсолютно не отвечала Соболеву взаимностью. Со временем он, конечно, нашел причину, а именно – Горского. К тому времени тот уже сидел лет пять, и ему еще предстояло десять как минимум. Именно тогда Соболев и предложил твоей маме сделку.

– Дай угадаю, – перебила я Гену.– Он освобождает Горского, а мама выходит за него. Верно? Они с Черниговским что, иначе женщин добиваться не умели?

– Смешно тебе? А вот Соболеву за несколько лет ухаживаний было уже не до смеха. Как по мне, это была уже болезнь, а не увлечение. В любом случае, Катя согласилась – так сильно она желала свободы твоему отцу. Но и слово свое сдержала. Когда Горского освободили, она вышла за Соболева и увезла тебя с собой к нему. Вот только Горский с Соболевым ни о чем не договаривался. Как только вышел, первым делом стал искать вас. И нашел. Матери твоей он предательства не простил, а тебя, верно говоришь, первое время хотел забрать. Правда, желание это быстро угасло: Горский и до зоны был хулиганом, а тут оброс нужными криминальными связями и ушел в подпольный мир с головой. На время о нем все забыли и жили спокойно.

Кофе в чашках уже давно остыл, но мы с Мироновым этого не замечали. Уже в третий раз я слушала историю маминой жизни, но сейчас мне казалось, я должна была узнать что-то важное для себя.

– Года за два до той аварии в доме Соболева начали происходить странные вещи. Да и не только в доме. Бизнес тоже трещал по швам со всех сторон. Именно тогда Максим и поставил меня присматривать за тобой. Он чувствовал, что за всеми неприятностями стоял Горский. Вот только твой отчим ошибался: за всеми бедами в жизни Соболева стоял обозленный, остервенелый, желающий отомстить и набравшийся для этого сил Федор Черниговский! Разрушенный бизнес Соболева был лишь начальной частью его мести. Его главной целью была ты– самое слабое место Горского и Катерины. Тебя он ненавидел еще до твоего рождения. Ты – вечное напоминание, что ему предпочли другого, что он проиграл.

– Ген, ты сказал, что Горский променял меня на свою свободу. Но пока по твоему рассказу я не вижу никакого негатива от отца. Федор – да, мерзавец! Но что плохого сделал мой отец? – Мне не терпелось добраться до сути.

– Понимаешь, это был уже не тот Федор, которого легко можно было припугнуть. Нет. Как бы Соболев ни упирался, ни пытался тебя защитить, ничего у него не выходило. Остановить Черниговского он не мог. В день аварии Максим обратился за помощью к Горскому. Он не знал, как иначе защитить тебя с матерью. Разговор у них получился тяжелым. Горский вообще человек непростой. Но когда речь заходила о Кате или о тебе, он откровенно слетал с катушек. За эти годы затишья он тоже сильно изменился. Уже тогда в криминальном мире имя Горского вселяло страх и трепет. Связываться с ним не хотел никто. И помогать просто так он Соболеву тоже не собирался. У него были свои странные требования, но они полностью устраивали Максима. Горский обещал решить проблему с Черниговским при условии, что ты и Катя навсегда исчезнете из его жизни и больше никогда в ней не появитесь. Коле Горскому были чужды слабости и привязанности. Идея использовать аварию, чтобы инсценировать твою гибель, тоже принадлежала Горскому. Новые документы, зачистка всей информации, в том числе и в СМИ, были полностью делом рук Горского. Он мечтал вычеркнуть вас из своей жизни, и это ему удалось. – Гена замолчал и уставился в окно.

– Кому принадлежала идея сказать мне, что во всем виноват Горский? – У меня был миллион вопросов и, пока Гена был настроен на разговор, я не могла упустить возможность их задать.

– Максиму. Он не был рад твоему возвращению и очень переживал, что вся эта каша вновь заварится. А еще он боялся, что до Горского дойдет информация о Катерине.

– Отец не знает, что мама привязана к инвалидному креслу? – Как такое могло быть?! И зачем Соболеву скрывать этот факт, я не понимала.

– Либо не знает, либо ему все равно. Но такое положение дел устраивает Соболева, – отчеканил Гена.

– Почему?

– Не лезь в их жизнь, Ксюша! – Опять в голосе Миронова прозвучали эти командные нотки.– Оставь им право самим решать, что обсуждать с Горским, а что нет.

– Хорошо. – Я подняла руки в примирительном жесте. Сейчас у меня были более важные вопросы.– Ты знаешь, кто за мной следил в «Шаляпине», а вчера взломал бабушкину квартиру.

– Да,– сухо, но честно ответил Гена. – Горский. Точнее, его ребята.

– А как же договоренность? Зачем он ее нарушил и приблизился ко мне сам?

– Договоренность у него была с Соболевым, а не со мной, – с упреком ответил Гена.– Когда ты сбежала, а я целый день не мог тебя найти, мне было не до смеха. Тебя не было нигде. Но повсюду был Черниговский-младший, и о том, что к тому времени он успел сообщить отцу, я не имел понятия. Рисковать и ждать, надеясь на благоразумие Черниговского, было глупо. Поэтому я и пошел к Горскому. Его ребята быстро нашли тебя, и Николай оставил их за тобой присматривать, но ты снова сбежала. Тогда Горский и решил тебя припугнуть, имитируя взлом, чтобы ты сама захотела спрятаться и сидеть, как мышка.

– Какая глупость! – не сдержалась я.

– Твои выходки и новая война с Черниговским в его планы не входили…

– Что он попросил взамен? Какое условие выдвинул тебе, чтобы помочь?– Если все было именно так, как описал Миронов, отец не стал бы искать меня по доброй воле.

– Не было никаких условий, Ксюша, – сказал Гена, но мне с трудом верилось в его слова.

– Я хочу его увидеть! Гена, как я могу с ним связаться?– Я никак не могла угомониться, чем уже начинала раздражать Миронова.

– Никак, у него нет дочери, Ксюша. Прими и забудь.

– Тогда я могу не опасаться Черниговского? Верно? Убивать дочь Миронова ему нет никакой надобности? – Как можно было принять, что собственный отец отрекается от тебя?!

– К чему ты клонишь?– Гена склонил голову набок и настороженно посмотрел мне в глаза.

– Тимур предложил переехать к нему, и я планирую согласиться!

– Не делай глупостей! – Миронов покачал головой и залпом допил холодный кофе.

– А в чем проблема? Почему Миронова не может жить с Черниговским? – с притворным спокойствием и невозмутимостью произнесла я нараспев.

– То, что твой отец от тебя отказался, не означает, что ты вправе издеваться над матерью! Вся ее жизнь пошла кувырком из-за Федора. Давай, добей ее новостью о переезде к Черниговскому! – почти выплюнул Миронов. – Дело твое, Ксения! И тебе с этим жить! Вот только когда Черниговский-старший узнает, что ты жива, а дочь его погибла напрасно, поверь, даже Горский тебя не спасет.

Гена резко встал, бросил на стол несколько купюр и хотел было уйти, но задержался.

– Я не Горский, Ксюша! Я не отвернусь от тебя и не брошу. Мой дом всегда для тебя открыт. Но против Черниговского я бессилен.

Он ушел, а я еще некоторое время сидела в кофейне, глядя на пробегавших мимо прохожих, и в очередной раз не знала, что делать.

Отчасти я понимала Соболева, мечтавшего отправить меня обратно в Лондон. Мне и самой уже не очень хотелось оставаться в городе, где я была никому не нужна. Что меня держало? Мама? Так Соболев теперь снова будет прятать ее от меня, от Горского, от Федора. Тимур? С ним тоже мое будущее казалось мне сейчас невозможным. Рано или поздно боль прошлого разорвет нас на части. Миронов? У него своя семья, а я и так слишком много его внимания перетащила на себя. Реми? Через десять дней он улетал…

План в голове созрел почти молниеносно. Оставалось набраться храбрости и дойти до конца.