– Это была секта. Они там вещали про воинствующий атеизм, но атеистами не были ни разу. Именно поэтому так много людей вступило в коммунизм – не потому, что им религия надоела, а потому, что коммунизм, как религия, был проще и предлагал награду здесь и сейчас, а не когда-то там на небесах. И, как любая секта, на своих обещаниях они и погорели.
– Я не коммунист, – пояснил Игорь, закрывая одну панель, и принимаясь за другую, – и не атеист. Нашел что-то?
Он вопрошающе посмотрел на меня.
– Нет, – ответил я, отодвигаясь от переборки. – Никак не могу понять, откуда идет звук. Скорее всего, поломка серьезней, чем мы думали.
– Тебе надо поспать, – голос Игоря, с головой нырнувшего внутрь очередного аппарата звучал приглушенно, – ты иди, ложись, а я продолжу поиск.
– Хорошо.
Я оттолкнулся от стола, и вплыл в соседний отсек. Мой спальный мешок крепился к стене, отвязав удерживающие его ремни, я залез внутрь. Залез, прислушался – и понял, что в еле заметную, на самой грани слышимости вибрацию, вплетается почти беззвучный треск.
2.
– Саш, что там с поломкой? – спросил меня бесстрастный голос Николая Владимировича, немолодого уже человека, занимавшего должность сменного руководителя полетов.
– Ищем, – доложил я ему.
– Было принято решение об эвакуации.
– А что будет со станцией? – спросил я.
– Понаблюдаем пока, – отмахнулся Николай Владимирович, – а вы возвращайтесь.
Панибратское обращение и спокойные интонации Николая Владимировича создавали иллюзию личного общения – но его не было. Нашу беседу слышало порядка тридцати человек, и это только те, что сидели в центральном зале. А ведь были и другие службы, непрерывно следившие за каждым элементом космической станции. По несколько человек на каждый узел. А лично за космонавтами наблюдала группа медицинского обеспечения, которая, наверняка, тоже сейчас бдела – ведь ситуация была серьезной. Вибрация и треск нарастали с каждой минутой, и даже Игорь начал нервничать.
– Будьте готовы, через тридцать минут перейти в «Союз».
«Союз», спасательная капсула, уже ждал нас. Полчаса на сборы, десять минут на подготовку корабля – и мы двинемся домой. На Землю.
– Саша, привет!
Я напрягся. Звонила жена. Мне устроили звонок с женой – и так не во время.
– Привет, – сказал я, краем глаза следя за отточенными, но, все равно, лихорадочными действиями Игоря.
Суетился он не просто так – станция какое-то время будет абсолютно пустой, и к этому следовало хоть как-то ее подготовить.
– Как там Антон? Ты как? – спросил я ее.
Проблему усугубляло то, что для Игоря это был первый полет на станцию. Первый – и такой неудачный.
– Антоша нормально, – говорила тем временем жена, – хорошо он, он звонил утром…
Жена пыталась говорить беззаботно, но у нее это получалось не очень хорошо.
– А у тебя вчера было что-то, да? – спросила она, и я, как будто понял, для чего она звонит. Ей зачем-то рассказали о вчерашней нештатной ситуации.
– Да там ерунда была, Ирина, – я как мог, старался ее успокоить, – Все хорошо. Монтировали новую солнечную батарею, снаружи. На поручне один винт разболтался, и я, чисто гипотетически мог улететь в открытый космос. Ерунда, на самом деле. Игорь молодец, быстро среагировал. Поймал меня моментально, я, представь себе, даже испугаться не успел. Все было очень быстро.