Quotes from the book «Плюнет, поцелует, к сердцу прижмет, к черту пошлет, своей назовет (сборник)»
В учебное заведение стали возвращаться замужние женщины. Не с тем, чтобы повысить квалификацию и продвинуться по работе или на какую-либо работу устроиться, а просто так, - просто они хотели получить возможность думать о чем-то более интересном и возвышенном, нежели домашнее хозяйство и незатейливые хобби. Обогатить свою жизнь. Возможно, именно из этого как-то так естественно проистекло, что мужчины, которые их обучают, сами сделались частью такого обогащения и стали казаться загадочнее и желаннее, чем те, кого эти женщины продолжали кормить обедами и с кем спали.
Все это глупость какая-то, мелодрама, дурацкий комплекс вины. Этого не случится.
Однако такое бывает. Человек гибнет, если ему вовремя не помогли. А если ему вообще никогда не помогали? Человек не выдерживает и срывается во тьму. (рассказ "Каркасный дом")
Но скорее всего, сделка, условиями которой она теперь связана, заключалась в том, чтобы жить как прежде. И она уже вступила в силу. Надо принимать то, что происходит, и быть открытой тому, что будет дальше. День за днем и год за годом жить и чувствовать то же, что и сейчас, – разве что дети постепенно вырастут; появится, может быть, еще один или двое, и они тоже вырастут, а они с Бренданом будут становиться старше, а потом и вовсе состарятся.
Но в этот момент она вдруг поняла то, чего не понимала раньше, чего не видела с такой ясностью: ведь она рассчитывала на то, что что-нибудь случится, произойдет нечто такое, что изменит ее жизнь. Да и свое замужество она воспринимала как некую перемену в жизни, огромную, но не последнюю.
По моему опыту судя, мужчины не таковы. От событий пугающих они поскорее отводят взгляды и ведут себя так, словно хотят сказать: ну, случилось, что же теперь сделаешь? А вновь и вновь об этом судить, рядить и рассусоливать бессмысленно и ненужно. Мужчины не любят бередить чувства, ни свои, ни чужие.
Вот так. А доведись нам встретиться снова, было бы опять то же самое. Как и если бы встретиться не довелось. Любовь, которая ни к селу ни к городу, любовь, которая знает свое место. (Кто-то может сказать "не настоящая", потому что не рискнула тем, что ей свернут шею, или превратят в дурной анекдот, или что она сама печально выдохнется.) Не рискнула ничем, и все же осталась жить в виде сладкого трепета, журчания подземного какого-то источника. Скованного под толщей этого нового спокойствия и опечатанного заглушкой судьбы.
Говорить о проблемах - значит просить или, во всяком случае, надеяться на помощь в их решении.
А когда она определенным тоном говорила, что ей что-то не нравится, это следовало понимать не так, что она признается в каком-то своем неразумии, а так, что она приоткрывает доступ к ведомому только ей источнику мудрости, непререкаемому и почти священному. В те минуты, когда она прибегала к этому тону, вдобавок напуская на себя такой вид, будто прислушивается к внутренним голосам, я ее особенно ненавидела.
Те, что ходят тут внизу по коридорам, разговаривая сами с собой или пугая встречных странными вопросами типа: «А я свитер, что ли, в церкви оставила?» – надо полагать, отчасти все-таки в себе.
И вот сидят два человека, которым не за что зацепиться: с одной стороны стена светской вежливости, с другой - предательская осыпь, обрыв в бездну близости, и ничего посередине.
Если бы всё это происходило в той прежней, нормальной жизни, Джинни, возможно, начинала бы уже испытывать страх. Впрочем, если бы это было в прежней, нормальной жизни, её бы тут вообще не было.
