Read the book: «Проклятая усадьба», page 6

Глава 13

Снабдив Семена Вихляева этим запасом полицейской мудрости, Гуров вышел из гаража и направился к дому. По дороге он взглянул на часы. Шел уже двенадцатый час – разговор с водителем занял больше часа. «Ну, теперь я уже точно Никиту на кухне не застану, – размышлял он. – Значит, остался я без ужина. Может, потерплю до утра?» Однако организм четко сообщил сыщику, что терпеть до утра он не намерен. Есть хотелось нестерпимо. «Нет, придется мне все же на кухню сходить, – решил Гуров. – В конце концов, могу обойтись и без Никиты. Что я себе, бутерброд не сооружу? А может, и что-то посолиднее найдется».

С этими мыслями он подошел к дому и взглянул на окна. Он обратил внимание на два освещенных окна на втором этаже. «Одно, кажется, в спальне хозяйки, – подумал сыщик. – А второе в гостевом крыле. Интересно, кто это еще не спит в полночь?»

Мысль о том, что в доме не все спят, подтвердилась, когда он вошел в вестибюль, – где-то наверху негромко щелкнула, закрываясь, дверь. Впрочем, сейчас Гуров не собирался проверять режим дня обитателей усадьбы. Сейчас его интересовало только одно – еда, которая имеется в наличии. Поэтому он направился прямо на кухню. Издалека, еще из коридора, он заметил свет, падающий из дверей «храма пищи», и обрадовался. «Наверно, у Никиты какие-то дела, и он задержался», – решил сыщик. Однако когда он вошел в кухню, он, к своему удивлению, не увидел там повара. Вместо него возле раскрытого холодильника стоял спиной к входу незнакомый Гурову человек – чуть выше среднего роста, худощавый, в строгих черных брюках и белой рубашке. Услышав шаги, человек повернулся, и Гуров увидел лицо человека лет пятидесяти, украшенное длинными висячими усами. Тогда он понял, с кем имеет дело.

– Михаил Степанович, если не ошибаюсь? – спросил он.

– Он самый, – ответил обладатель замечательных усов. Голос у него был густой, рокочущий. – А вы, я так полагаю, Лев Иванович?

– Вы не ошиблись. Вы, стало быть, здешний управляющий?

– Совершенно верно.

– Как же так получилось, что я прожил здесь целую неделю и ни разу вас не видел и не познакомился?

Управляющий развел руками.

– Такой уж я, как видно, человек – скрытный, который не любит попадаться на глаза. А если серьезно – я не так часто бываю в усадьбе. Ведь на мне лежит все снабжение этого дома – и провизией, и всеми предметами быта вроде мыла и шампуня. А еще расчеты с поставщиками услуг, оплата счетов… Вот и сейчас я только что приехал из Кашина, продукты привез.

– Так вы поэтому так поздно! Но ведь водитель с вами не ездил – я только что с ним разговаривал…

– А зачем мне водитель? Я и сам могу за рулем посидеть. Машина, конечно, не моя, Игоря Арсеньевича. Он за мной «Рено» закрепил, на ней и езжу. Там, в городе, мне все грузчики и продавцы погрузят, а здесь Павел, охранник, помог сейчас выгрузить. Вот хочу что-нибудь перед сном перекусить, а то ужин проездил, а голодному ложиться неохота. А вы что – тоже без ужина остались?

– Ну да, – Гуров пожал плечами. – Все разговоры, разговоры…

– Ладно вам! – Михаил Степанович махнул рукой. – Представляю ваши разговоры! Это не дружеская беседа за чашкой чая. Такие «разговоры» изматывают хуже любого физического труда. Ну да ничего. Сейчас я и себе, и вам что-нибудь сооружу. И Никиту будить не придется. Скажите, вы что предпочитаете – ветчину, колбасу или котлеты без гарнира?

– И того, и другого, и третьего, только побольше, – отвечал Гуров.

– Понятно. А приправить чем? В смысле – что пить будете? Водку, коньяк, бренди?

– А тут наоборот – ни того, ни другого, ни третьего, – заявил сыщик. – У меня правило – пока идет следствие, не принимать никаких напитков крепче чая.

– Похвальное правило, весьма похвальное! Тогда я чай и приготовлю. Вы садитесь за стол, а я хлопотать буду.

Гуров последовал совету управляющего, уселся за кухонный стол и стал наблюдать за действиями Михаила Степановича. Тот быстро и ловко нарезал хлеб, колбасу, разогрел в микроволновке холодные котлеты, соорудил две горы бутербродов и поставил их на стол – одну перед Гуровым, другую, пониже, – на свою сторону стола. Затем заварил чай, разлил его по чашкам и только тогда сел на место.

– Как у вас ловко все получается! – заметил Гуров. – Вы, наверно, могли бы и Никиту при случае заменить.

– Ну, совсем заменить – это вряд ли, – отвечал управляющий. – А вот подменить на время могу. Я ведь несколько лет работал на такой же должности – заведующего хозяйством – в одной государственной структуре. Важных людей обслуживал.

– А Игорь Арсеньевич вас оттуда, стало быть, сманил?

– Ну да, вроде того.

На этом разговор на время прервался – оба собеседника занялись поглощением бутербродов. И лишь когда тарелки опустели, Гуров задал вопрос, который давно хотел задать:

– Сами понимаете, я просто обязан вас спросить, что вы делали в ночь убийства. Где были вечером, ночью?

– Да, я понимаю, – отвечал управляющий. – Но мне ответить вам почти нечего. Вечером, после ужина, я играл в карты. Люблю, понимаете, это дело. А тут партнеры нашлись мне по силам – Семен Вихляев, водитель, и садовник Петр Леонидович. Вот мы втроем и сидели у меня в конторе.

– Долго сидели?

– Нет, часов до одиннадцати.

– Точно до одиннадцати?

– Я, Лев Иванович, привык время точно отмечать. Так что за свои слова ручаюсь.

– Хорошо. А потом?

– А потом я отправился на боковую. И спал, что называется, без задних ног. Предупреждая ваши дальнейшие вопросы, сразу скажу: выстрела я не слышал и вообще ночью не просыпался. Пробудился только утром, тогда и узнал о случившейся трагедии.

– А когда ложились, вы не заметили… – начал Гуров. Однако закончить вопрос ему не удалось. Откуда-то – кажется, из коридора – послышался звук быстрых шагов, а затем чей-то голос громко произнес: «Ты зачем открываешь? Ты чего делаешь? Закрой!» Последовал ответ, которого Гуров не расслышал, после чего говоривший помянул своего собеседника по матери, шаги застучали по направлению к входной двери и стихли. Тут Гуров вспомнил, что уже слышал сегодня этот голос – он принадлежал охраннику Егору Кошкину.

– Кажется, происходят какие-то события, и не слишком приятные, – заключил он. – Надо посмотреть.

И, отставив в сторону тарелку с последним оставшимся бутербродом, он направился к выходу. За собой он услышал звук отодвигаемого стула – видимо, управляющий пошел за ним.

Выйдя из дома, Гуров увидел впереди Кошкина – тот быстро шел, почти бежал, по направлению к воротам. Сыщик поспешил за ним.

– Что случилось? – спросил он, догнав охранника.

– А, вы не спите? – воскликнул Кошкин, и Гуров уловил в его голосе радость. – Это хорошо. Что случилось? А то, что Павел с глузду съехал. Посторонние какие-то подъехали, а он взял и впустил их.

– Что за посторонние? – спросил Гуров.

Однако охранник не успел ответить. Впереди, за поворотом дорожки, показался свет фар. Он быстро приближался, и вот уже черный джип выкатился на площадку перед домом. Следом за ним подъехала и вторая машина. Захлопали дверцы, из машин стали вылезать люди. Всего вышло восемь человек. Опытный взгляд Гурова сразу опознал их. Он не раз видел людей этого типа: в хороших, хотя и не очень дорогих костюмах, накачанных, с мощными шеями, бритыми затылками. Говорить они были не мастера, зато умело действовали бейсбольными битами и арматурой. Это были сотрудники разного рода ЧОПов и коллекторских агентств, частные охранники; иногда они имели в карманах удостоверения помощников депутатов. Появление таких людей в доме никогда не предвещало ничего хорошего; а уж их приезд среди ночи вообще можно было расценивать как чрезвычайное происшествие. Впрочем, Гуров не боялся этих «бойцов» нового поколения – он не раз имел с ними дело и знал, как себя вести.

– Ага, вот и местные лохи, – произнес один из приезжих, увидев Гурова и Павла. – Вы что, на прогулку собрались? Правильное решение. Идите, ребята, к воротам, и дальше, дальше. Вы тут больше не живете.

– Кто старший группы? – негромко, но очень твердо и отчетливо спросил Гуров.

– На что тебе, дедуля, старший? – отозвался тот же «боец», что советовал им идти к воротам. – Мы все здесь старшие! Давай иди тихо куда шел, и будешь цел! Отдыхай! Только в другом месте…

– Я полковник полиции Лев Гуров! – веско произнес сыщик; произнес так, словно гирю на весы бросил. – Я нахожусь здесь по заданию руководства и расследую совершенное преступление. А вы кто такие и почему здесь находитесь? Кто у вас старший, кто может ответить?

Прибывшие переглянулись. Кураж, с которым они приехали, явно поубавился. Они явно не были готовы к такому повороту событий. Примерно минуту длилось молчание, никто не отвечал на вопрос Гурова. Затем задняя дверца джипа открылась, и на площадку ступил еще один человек. Этот походил уже не на помощника депутата, а на самого народного избранника: и костюм у него был подороже, и выглядел он не таким накачанным.

– Я здесь старший, – таким же властным тоном, как и сам Гуров, произнес этот человек.

– И кто вы такой? Назовитесь! – потребовал сыщик.

– Я директор акционерного общества «Финансстрой» Вячеслав Витальевич Викторов.

– Допустим. И почему вы, Вячеслав Витальевич, решили нанести визит госпоже Вдовиной? Да еще избрали для визита такое позднее время? Она что, вас пригласила на чай?

– Нам приглашение не требуется, – веско ответил директор АО. – Мы приехали для того, чтобы вступить в права собственности этой усадьбой, как и всем имуществом господина Вдовина, ныне обвиненного в убийстве.

– Вот как? И почему и когда права на имущество Вдовина перешли к вашему АО?

– А вот это уже не ваше дело, – резко заявил Викторов. – Это вопрос финансовых отношений нашего АО и компании Игоря Вдовина. Вопрос этот сложный и понятный только специалистам. К полиции он никакого отношения не имеет. Отойдите в сторону и не мешайте моим сотрудникам выполнять свои обязанности.

– Ошибаетесь, господин Викторов, вопрос овладения чужим имуществом имеет ко мне самое прямое отношение, – отвечал Гуров. – Я не хочу вникать в сложный вопрос финансовых отношений. Я хочу только одного: чтобы вы показали мне решение суда, по которому вы получаете права на имущество Игоря Вдовина и его супруги. Покажите решение!

И он протянул руку – давай, дескать, свою бумагу.

Холеное лицо директора АО передернулось; на нем выразилось смущение.

– Решение имеется, можете не сомневаться, – заявил он. – Просто оно сейчас у нотариуса, на оформлении. Утром я вам его покажу.

– Судебное решение не требует нотариального оформления, и вы это не хуже меня знаете, – отвечал Гуров. – Да и что это за нотариус, который в полночь бумаги оформляет? Повторяю: покажите решение, тогда и будем разговаривать серьезно. А пока я воспринимаю ваш поздний визит как наглый наезд. И требую, чтобы вы немедленно покинули территорию, которая является частной собственностью. А если вы и ваши, как вы говорите, «сотрудники» попытаетесь войти в дом или предпринять иные насильственные действия, я буду вам препятствовать. И ваши действия буду расценивать как нападение на офицера полиции.

Последнюю фразу Гуров произнес чуть громче и адресовал ее уже не столько директору, сколько его бойцам: устав стоять без дела, они начали окружать Гурова и охранника Кошкина; выглядели они при этом весьма угрожающе. Слова Гурова подействовали: «бойцы» остановились и вопросительно уставились на своего начальника. Директор АО «Финансстрой» медлил: как видно, уходить с пустыми руками ему не хотелось, давать команду напасть на Гурова он боялся, а продолжать перепалку дальше было бессмысленно. Наконец Вячеслав Викторов скривился, словно уксуса выпил, и процедил, с ненавистью глядя на Гурова:

– Хорошо, мы уйдем. Сейчас уйдем. Но завтра – слышите, завтра! – я вернусь с судебным решением. И тогда эта усадьба будет уже моей собственностью, и вы будете находиться на чужой территории. Вот тогда и поговорим.

После этого директор буркнул своим подчиненным: «Поехали!» – и скрылся в джипе. Вслед за ним сели в машины и парни с бритыми затылками. Обе машины взревели моторами, развернулись и укатили прочь.

– Ух! – выдохнул охранник Кошкин. – Здорово вы их, Лев Иванович! Я уж думал, сейчас они нас метелить начнут. По четыре бойца на каждого из нас – многовато получалось. А вы так повернули… Я бы так не сумел!

– А ты, Егор, поступай в полицию служить, – посоветовал ему Гуров. – Прослужишь лет тридцать – глядишь, научишься. Еще лучше будешь с бандитами разговаривать! Ты мне лучше вот что скажи: что тебе твой напарник Павел ответил? Ну, когда ты ему кричал, зачем он ворота открыл? Я на кухне был, не расслышал его ответ.

– А он сказал, что, мол, принял эти машины за новых гостей, – объяснил Кошкин. – Но это все ерунда. Когда гости приезжают, нас заранее предупреждают.

– Кто?

– Управляющий, Михаил Степанович, или Ирина Васильевна, или сам Игорь Арсеньевич. Но какие сейчас могут быть гости? Тут убийство, следствие, хозяин в тюрьме сидит… Да вы сами у него спросите, пусть расскажет.

– Давай так и сделаем, – сказал Гуров. – Пойдем вместе и спросим.

Они вернулись в дом и направились в комнату дежурных. Гуров отметил, что свет в кухне уже не горит; вообще нигде в доме не было света, только в вестибюле слабо светился ночник, позволяя ориентироваться. И нигде не было заметно опытного управляющего Михаила Степановича. «Слабоват оказался управляющий, – подумал Гуров. – Как видно, обслуживание «важных людей» приучило его к осторожности. Ну да ладно, мне с ним на дело не идти».

Кошкин, шедший первым, распахнул дверь в дежурку – и застыл в недоумении. Гуров через его плечо заглянул в комнату и убедился, что в ней никого нет.

– Куда же он делся? – удивлялся Кошкин. – Может, к себе в комнату пошел?

Заглянули в комнату Павла, а потом еще в туалет и на кухню, но охранника нигде не было.

– Может, он с этими уехал, с «гостями»? – предположил Кошкин.

– Нет, из дома никто не выходил, – отвечал Гуров. – Я за этим следил. Их вышло восемь человек, директор девятый, и столько же уехало.

– Не в парк же он ушел гулять в час ночи! – размышлял вслух Кошкин, когда они, обойдя все помещения, вернулись в вестибюль. – С девушками здешними у него роман не сложился, так что у них он прятаться не может… Да и зачем ему прятаться?

– Прятаться у твоего напарника резон есть, – сказал Гуров. – Допустим, ему очень не хочется отвечать на мои вопросы. А чтобы на ночь спрятаться, мест здесь достаточно: парк, кладовка, где садовник свой инструмент держит, гараж… Ладно, черт с ним. Этот допрос можно отложить до завтра. А сейчас, товарищ Кошкин, мне хочется задать пару вопросов тебе.

– Мне? – удивился охранник. – Мы с вами вроде уже беседовали…

– Да, беседовали, – согласился Гуров. – Однако с тех пор прошло полдня, у меня появилось много новой информации. И возникли вопросы. Самый главный вот какой: почему ты приказал водителю Семену Вихляеву скрыть от следствия услышанный вами выстрел? И почему ты связал этот выстрел с именем вашей хозяйки? Объясни мне это.

Лицо Егора Кошкина помрачнело. Как видно, он не ожидал, что Гуров так быстро узнает об их общей с водителем тайне. Несколько секунд он размышлял, затем решительно тряхнул головой и произнес:

– Хорошо, я отвечу. Я уговорил Семена молчать о выстреле, потому что думал, что стреляла Ирина Васильевна. А думал я так потому, что услышал вечером разговор…

– С Кононовым?

– А вы тоже об этом разговоре знаете? Ну, тогда мне нечего вам особенно рассказывать. В общем, я давно заметил, что Аркадий Ильич к Ирине Васильевне клеится. Она к этому никаких поводов не давала, просто у него характер такой – ни одной юбки не пропускать. Он здесь и к горничным обеим клеился, и к Лене, и к Марине, и к этой красотке, что с певцом приехала. И вчера слышу, он ей говорит: «Буду вас ждать». Она на него с такой злостью посмотрела… Я эту сцену хорошо запомнил. И когда услышал выстрел, подумал: это Ирина Васильевна решила избавиться от приставаний. И решил ни в коем случае не рассказывать про разговор Кононова с Ириной Васильевной и про выстрел, который мы слышали.

– Вот, значит, как… – задумчиво произнес Гуров. – Выходит, ты проникся к хозяйке такой симпатией, что… Уж не влюбился ли ты в нее, часом, а, Егор?

Лицо охранника слегка покраснело. Но он был человек крепкий и больше ничем своего волнения не выдал.

– Чего выдумываете? – грубовато сказал он. – Глупости все это. Просто решил не подставлять хорошего человека.

– Ладно, твое дело, – согласился Гуров. – Больше у меня к тебе вопросов нет. Ты сейчас куда – дежурить пойдешь?

– Ну да. Кто-то ведь должен дежурить, если Павел куда-то делся.

– Понятно. Ну а я спать пойду. А то завтра на ногах стоять не смогу. А мне завтра свежая голова нужна. Ты вот что: если увидишь своего напарника, передай ему, что полковник Гуров хочет утром с ним побеседовать. И напоминает, что Павел, как и все в доме, находится под подпиской о невыезде. И пусть не делает глупостей.

Дав охраннику такое напутствие, Гуров отправился к себе. Прежде чем лечь, он тщательно запер дверь (чего до этого никогда здесь не делал), да еще придвинул к ней тумбочку. А под подушку положил верный «макаров». Перед сном он составил план действий на следующий день. И первым пунктом в этом плане был ранний – не позднее восьми часов утра – звонок в Москву, генералу Орлову. Гуров ясно сознавал, что слова директора АО «Финансстрой» были не пустой угрозой. Появление директора и его «сотрудников» подтверждало правоту Гурова, ту мысль, что он высказал в беседе с младшим Вдовиным – что убийство Кононова произошло не само по себе, что это может быть частью многоходовой комбинации, конечная цель которой – отнять бизнес Игоря Вдовина. Сегодняшний наезд показывал, что комбинация существует и начинает осуществляться. Справиться с ней можно было только с помощью Орлова – даже не самого генерала, а высшего руководства МВД, к которому у генерала имелся выход.

Глава 14

За остаток ночи ничего существенного не случилось – по крайней мере, Гурова никто не будил, над ухом у него не стреляли и в дверь не ломились. Проснувшись в семь, Гуров спустился вниз. На кухне он застал Никиту, который готовил завтрак.

– Ты Павла, охранника, сегодня случайно не видел? – спросил сыщик.

– Случайно видел, – отвечал повар. – Он только недавно отсюда ушел.

– Завтракал?

– Ну да, как обычно.

– Это хорошо, что он позавтракал, – сказал Гуров. – На сытый желудок люди добрее бывают. Может, не сразу кинется…

– А, это вы шутите! – догадался Никита. – Так вам кофе или чай?

– Лучше чай, пару чашек, – отвечал Гуров. – И к нему горку бутербродов высотой с Эверест. Ну ладно, с Эльбрус. Но не прямо сейчас, чуть позже. Сейчас я пойду с Павлом поговорю. Побеседую с другом сердечным Павлушей натощак. Так что насчет его доброго расположения я не совсем шутил.

Не заглядывая в дежурку, сыщик отправился прямо к комнате, которую занимал охранник. Подойдя, он резко толкнул дверь. Она была не заперта на замок, а только закрыта на задвижку. От удара язычок задвижки отлетел, и Гуров шагнул в комнату. Охранник сидел на кровати и тыкал пальцем в мобильник – видно, собирался куда-то звонить. Увидев ворвавшегося к нему сыщика, он нахмурился и собрался встать. Но Гуров не дал ему этой возможности – толкнув парня в грудь, он заставил его сесть снова на кровать и навис над ним.

– Давай колись, кому ты ходил вчера докладывать! – резко потребовал он.

– Чего докладывать? Ни к кому я не ходил! – окрысился Павел.

– Не ври! Я точно знаю, что доклад был. Ты доложил, что сделал все, как тебе сказали, бригаду впустил. Но тут мент проклятый помешал, и бригаде пришлось уехать ни с чем. Так? Так, я спрашиваю?

Охранник молчал. Он явно не знал, как себя держать. Противник, то есть Гуров, явно что-то знал. Поэтому отрицать все было глупо. Но что он знает, а чего нет?

Охранник лихорадочно соображал, что говорить. А задача Гурова на этом этапе была – не дать ему что-то сообразить и выстроить правильную линию поведения. Натиск, напор – вот что сейчас требовалось. А еще хитрость, использование неожиданных, нестандартных ходов.

– Ладно, можешь не говорить, – вдруг махнул рукой Гуров. Оглянулся, увидел стул, сел на него; держал себя расслабленно. – Можешь не говорить, – разрешил он охраннику. – Больно мне твое признание нужно! Я и так все знаю. Одного не знаю – кому именно ты звонил? И куда – в Кашин или прямо в Москву? Если в Москву, то мне надо тебя прямо сейчас винтить, класть в машину мордой вниз и везти туда – в древнюю столицу. Там тебя будут допрашивать другие люди, специалисты. И там ты задержишься надолго. А если звонил ты в Кашин – тогда ничего, тогда останешься здесь. Ну, ответь, не томи душу, а то я еще не завтракал. А на пустой желудок с такими, как ты, беседовать – исключительно вредно.

Охранник Павел Ступин молчал. На его лице отразилась напряженная работа мысли – даже пот выступил от умственного напряжения. Наконец он нехотя произнес:

– Ладно, скажу. В Кашин я звонил.

– Вот как? Очень интересно! И кому же?

– Человек такой есть, Русланом зовут. И не надо спрашивать, кто он, что – я его никогда не видел и делов его не знаю. У меня только номер его есть.

– А номер тебе в Москве дали? – предположил Гуров. – Месяца три назад, так?

– Почти. Не три, а пять. В марте дело было.

– Ну да, конечно, в марте! Пригласили в ресторан, закуска царская, вискарь, все такое. И чемодан денег. А всех делов – смотреть, что у хозяина, у Вдовина то есть, делается и кого нужно извещать. Так?

Однако Ступин не собирался полностью сдаваться. Он сообразил, что отступил уже слишком далеко, и внезапно разозлился – и на себя, и, конечно, на Гурова, который обвел его вокруг пальца и заставил так много рассказать.

– Ничего я вам больше не скажу, понятно?! – заорал он, снова порываясь встать; и снова сыщик толкнул его обратно на койку. – И нечего руки тут распускать! Я чё, задержанный? Или обвиняемый? Если обвиняемый, то в чем? Предъявите обвинение! Пока не предъявите, ничего больше не скажу!

– Придет время – предъявим, – пообещал Гуров. – И права зачитаем, и все как положено. А пока можешь отдыхать, Павел Ступин. От дежурств по усадьбе я тебя отстраняю. Так что можешь сидеть, кроссворды разгадывать.

– Это как же вы можете меня от дежурств отстранить? – не унимался охранник. – Вы что тут, новым хозяином стали?

– Хозяином не стал и не собираюсь, – отвечал Гуров. – А вот за порядок в усадьбе, за безопасность людей я отвечаю. И как такое ответственное лицо я не могу допустить, чтобы ты, Ступин, имел отношение к дежурствам. А насчет зарплаты и всего прочего не беспокойся – я с Ириной Васильевной этот вопрос согласую. Хотя ты и так зарплату получаешь, только в другом месте…

– Каком другом месте?! Чего я получаю?! – вновь заорал охранник, внезапно ставший безработным.

Однако Гуров уже не обращал внимания на его крики. Он вышел из комнаты и вернулся на кухню. Здесь царили аппетитные запахи готовящейся пищи.

– Ну что, побеседовали? – поинтересовался Никита.

– Пообщался – словно меда наелся, – сообщил ему Гуров. – Даже не знаю, полезут ли в меня теперь твои бутерброды. Да нет-нет, ты тарелку не отодвигай – это я шучу так! Ты лучше еще столько же сделай. Надо наесться впрок – когда еще опять за стол сяду?

Гуров предвидел, что в этот день, как и вчера, ему будет не до обеда и ужина.

Он как раз покончил с завтраком и поднялся из-за стола, когда на кухню заглянула Ирина Васильевна Вдовина.

– Вы здесь! – воскликнула она, увидев Гурова. – А я вас везде ищу! Мне Егор рассказал, что ночью было какое-то вторжение. Какие-то люди хотели… Что они заявляли свои права на усадьбу… И что только благодаря вам удалось их прогнать. Я и испугалась задним числом, и обрадовалась. Но главное – я хотела вас поблагодарить. Если бы не вы, представляю, какая бы ужасная сцена разыгралась нынче ночью!

– Да уж, сцена была бы прямо в духе Вильяма Шекспира, – заметил Гуров. – Какой-то «Ричард Третий» или что-то еще похожее. Ребята были настроены очень решительно. А что, вы ночью ничего не слышали? Никакого шума?

– Видите ли, я вчера переволновалась, поняла, что не засну, – призналась Ирина Вдовина. – И приняла успокоительное. Две таблетки… даже три. Поэтому спала буквально как убитая.

– Понятно… Да, хорошо, что вы меня нашли. Я, в свою очередь, хотел вас увидеть. Сообщить об этом инциденте, а заодно спросить: вам что-то известно о каких-либо долгах вашего мужа? Вы когда-нибудь слышали о компании «Финансстрой»? Вам что-то говорит фамилия Вячеслава Викторова?

– Нет, тут я вам не смогу помочь, – покачала головой Вдовина. – Я совершенно не вникала в дела Игоря. Думала, что мне это никогда не понадобится. Муж меня защитит, муж все знает, он все предусмотрит… Теперь я вижу, что это была ошибка. Все предусмотреть невозможно. Так что я никогда не слышала о компании, которую вы назвали, и об этом человеке.

– Да, вы правы: все предусмотреть невозможно, – согласился сыщик. – И лучше быть в курсе положения дел в компании. А ваш сын – он в этом разбирается?

– Может быть, он чуть больше в этом понимает, – сказала Ирина Васильевна. – Но я не уверена. Вот кто точно все знает – это сам муж, а еще наш адвокат, занимающийся хозяйственными спорами, Борис Моисеевич Рыбак. Он живет с Москве, и у меня где-то был номер его телефона.

– Найдите мне, пожалуйста, этот номер, – попросил Гуров. – Он мне может пригодиться.

– Но вы можете поехать в Кашин, увидеться там в Игорем, и он вам сам все расскажет.

– Да, я действительно собираюсь ехать в город, видеться там с прокурором, со следователем, а заодно и с вашим мужем, – сказал Гуров. – Но я не уверен, что мне разрешат это свидание. Есть у меня такое нехорошее предчувствие. Так что лучше запастись телефоном адвоката.

– Нехорошее предчувствие? Но почему? – встревожилась Вдовина.

– Долго объяснять. Считайте, что это знаменитая милицейская интуиция. Так где у вас этот телефон?

– Сейчас я поднимусь к себе и найду, – пообещала Ирина Васильевна. – Вы где будете?

– Сначала хочу побеседовать с вдовой Аркадия, Татьяной. Надо ей кое-что сообщить. А потом пойду в гараж. Попрошу вашего водителя Семена меня подвезти. Сегодня я предпочитаю иметь водителя, а не самому сидеть за рулем. Это дает возможность подумать по дороге.

– Конечно, какой разговор! Скажите Семену, что я так сказала. Он будет в вашем распоряжении весь день.

Ирина Вдовина поднялась к себе, и Гуров вслед за ней тоже поднялся на второй этаж. Только хозяйка дома свернула направо, а сыщик налево. И постучал в дверь комнаты, которую занимали Кононовы.

– Да, войдите, – услышал он голос вдовы.

Когда Гуров вошел, Татьяна предложила ему присесть. Однако сыщик отказался, объяснив, что очень спешит. После чего сообщил, что вчера поздно вечером имел разговор со следователем и тот разрешил забрать тело Аркадия Кононова из морга. А также что он подготовит постановление о снятии с Татьяны Кононовой подписки о невыезде.

– Вы можете получить разрешение уже сегодня, в обед, – закончил он свой рассказ. – И тогда же получить тело Аркадия. Вы сами хотите везти его в Москву? Мне кажется, лучше поручить это ритуальной конторе.

– Да, я так и сделаю, – сказала Татьяна. – Большое спасибо. А следователя я навещу сегодня же, ближе к вечеру.

– Скажите Ирине Васильевне, она даст вам машину…

– Это не требуется, у нас здесь своя машина, и я умею водить. Еще раз большое вам спасибо.

Гуров откланялся и покинул комнату вдовы. Но сразу идти в гараж он не стал. Вместо этого он вышел из дома, отошел в сторону, чтобы его никто не мог услышать, достал телефон и набрал номер генерала Орлова. Генерал отозвался почти сразу, словно сидел с телефоном в руках и ждал звонка своего подчиненного. Гуров коротко, не вдаваясь в детали, рассказал о полуночном визите команды бойцов во главе с директором Викторовым, а заодно передал содержание своей беседы с охранником Ступиным.

– Я оказался прав в своих предположениях относительно этого дела, – сказал он в заключение. – Действительно, похоже на то, что убийство Аркадия Кононова – лишь часть задуманной кем-то многоходовки, цель которой – отнять бизнес у Игоря Вдовина. Заказчик убийства, он же организатор всей комбинации, находится, скорее всего, в Москве. И это может быть достаточно влиятельный человек. Его люди попытались захватить усадьбу с ходу, но потерпели поражение из-за меня. Они могут явиться снова, уже заручившись судебным решением. И не только в усадьбу, но и на комбинат, и на другие объекты, которыми владеет Вдовин. Нам нужно предупредить их действия, заблокировать их. И сделать это можете только вы.

– Я тебя понял, – отвечал Орлов. – Да, дело оказалось сложнее, чем я думал вначале. Я-то полагал, что тут ревность, что замешан этот знаменитый певец… как его… да ты понял. Это было бы тоже неприятно. Но то, что ты рассказал, все меняет. Тут уже не ревность.

– Да, это совсем не ревность, – согласился Гуров.

Теперь можно было отправляться в гараж. Там он нашел не только водителя Семена Вихляева (тот уже завел машину, вывел ее из гаража и готов был ехать дальше), но и Ирину Вдовину. В руках она держала визитку.

– Вот тут все номера Бориса Моисеевича, – сказала она. – Он уже в курсе наших событий, ему рассказал наш второй адвокат, Чирков. Думаю, что Борис Моисеевич сможет ответить на все ваши вопросы. А я буду ждать вашего возвращения. Расскажете, как там Игорь. Я так переживаю за него!

– Законное чувство, – заключил Гуров.