Quotes from the book «Пищеблок»
команда – когда все разные, но вместе делают одно дело, которое нужно всем, и это дело не сделать в одиночку.
Как человек, думающий о Родине, папа хотел, чтобы сын был ближе к народу. А Валерку народ заколебал: одному побыть бы, без товарищей, без учителей и без глупой младшей сестрёнки, – вот чего надо.
– Разочаровался в коллективизме? – спросил он. – Вам нельзя так говорить! – огрызнулся Валерка. – Вы же учитель! – Учитель, но не дурак. Валерка не ответил, сердито глядя на игру. При чём тут коллективизм? Коллективизм – это прекрасно. Коллектив всегда прав. Коллектив всегда лучше, чем один человек. Умнее, честнее, храбрее. Но там, на стадионе, разве коллектив? Разве команда? Не команда, а стая макак, дерущихся за банан!
Дурацкие дела надо делать вместе с кем-то, тогда они уже кажутся не ду
Ужас – от первобытной обезьяны. Обезьяна всего боялась, поэтому взяла палку, обточила камень и разожгла костёр: в общем, стала человеком, чтобы не бояться.
Валерку охватило жесточайшее разочарование. Разочарование в ребятах, готовых молча отступиться от него, если уж так сложились обстоятельства. Разочарование в людях вообще, потому что люди зачем-то нагромоздили в жизни правил и законов, по которым ты всегда виноват! Где правда, где дружба, где высокие цели и общее дело? На Олимпиаде в телевизоре?
Игорь завидовал столь непоколебимому эгоизму Димона. С таким эгоизмом жизнь – легкотня.
Игорь мрачно затянулся, размышляя. Он хороший человек, но ему неинтересно строить железную дорогу в тайге. Было бы интересно – так пошёл бы учиться в железнодорожный техникум, а не на филфак университета. Он не лентяй и не эгоист. Не обыватель и не мещанин. Но он не хочет ни на БАМ, ни на КАМАЗ, ни на Атоммаш. Он хочет плыть на тростниковой ладье «Тигрис» и вместе с Туром Хейердалом разведывать пути древних шумеров. Хочет вместе с Кусто в «ныряющем блюдце» изучать коралловые рифы. Хочет с Рейнгольдом Месснером когда-нибудь подняться на Аннапурну. Хочет раскапывать руины МохенджоДаро, искать Эльдорадо в джунглях Ориноко или забраться на недоступное плато Рорайма, где, конечно, вряд ли живут уцелевшие динозавры, но всё равно там Затерянный Мир. В этих желаниях нет ничего дурного. Но о них почему-то лучше помалкивать.
Он завидовал тому, что у спортсменов были команды, на которые можно положиться во всём, и команды не подведут. А у него, у Валерки, своей команды не было. И надеяться не на кого, и выкладываться не для кого.
Дело было в том, что мир, такой привычный, понятный и родной, оказался ненастоящим. Не пионерлагерь, а пищеблок. Не мораль, а маскировка. Не символы государства, а магические обереги. Не история, а ложь. Настоящим являлось совсем иное!.. Его дружба с Валеркой. Его любовь к Веронике. Детство лагерных оболтусов, которые не знали, для чего они здесь нужны. И ещё, наверное, настоящими были рекорды на далёких стадионах.
