Терпкая лирика. Сборник стихотворений

Терпкая лирика

Сборник стихотворений

Алеша Кравченко

© Алеша Кравченко, 2016

© Алексей Павлович Гриценко, иллюстрации, 2016

ISBN 978-5-4483-0530-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие издателя

Вы держите в руках третью книгу Алеши Кравченко. Две предыдущих – стихотворный сборник «Легким прикосновеньем…» и сборник малой прозы «Листая Путь» – вышли в 2015 году.

Не скажу, что они имели бешеный успех, но их читают. И я решил издать новый стихотворный сборник «Терпкая лирика».

Сразу оговорюсь, что автор «повзрослел», в некоторых стихах отчетливо проглядывает самоирония. Стало меньше страданий по поводу утраченной любви и больше включенного созерцания в жизни.

Долго говорить о стихах не умею, тем более – сказал все, что хотел. В добрый путь, новая книга!

Так и живу

Брошены слова, пиджак и книги.

Скомканы регалии и званья.

Выбор… И из множества религий

Выбираю я самопознанье.

Это – крест. На нем любому больно —

И поэту, и глупцу, и Богу…

Только… что слова? Молчу. Довольно.

Сам в себе. И этого – так много!

Так мог бы жить (автопародия)

Брошены слова, пиджак и книги.

Скомканы регалии и званья.

Выбор… И из множества религий

Выбираю самобичеванье.

Это – крест. На нем любому больно —

И поэту, и глупцу, и Богу…

Только… что слова? Молчу. Довольно.

Сам себя. И этого – так много!

«По Млечному Дыму, по звукам созвездий…»

По Млечному Дыму, по звукам созвездий

Луна проплывает с улыбкою нежной.

Но, будто скитаясь в стихах-перекрестьях,

Ей хочется молвить кому-то: «Конечно!»

Но слов оголтелость неведома небу.

Пустынны бездонных миров океаны.

И кажется, будто прозренье – нелепо!

И слезы на звезды… Так грустно и странно…

Про крылья

Два крыла у фантазии.

Два крыла у поэзии.

Четыре крыла у музыки.

А у меня – одно…

Дрожат над сердцем сломанные ветки

Смешно? Смешно. Но в клеточках доски

Не уместились, как назло, фигуры.

На клавишах умолкли две руки —

Как раз на середине партитуры…

Упал флажок. Окончился цейтнот…

Король уже не слышит панихиду…

Был сделан ход – один нелепый ход! —

И смерть, и одиночье, и обида…

Фигуры осень в коробок смела,

Слезу запечатлев на черной клетке…

«Сегодня королева умерла…» —

Дрожат над сердцем сломанные ветки…

Но нельзя об этом

Я хочу улететь, умчаться,

Обезуметь в позорном бегстве,

Но остаться – собой остаться

И смеяться задорным детством…

Здесь не держит меня неволя,

От которой на сердце пусто…

Только крестик нательный боли

Слишком тяжек нежному чувству…

Я смеюсь… – что еще осталось? —

Суета, как тюрьмы «браслеты»,

Да еще… – жандармом усталость,

Да еще… – но нельзя об этом…

Не я, а ты

На роли маски не меняя,

До вопля спорить с тишиной

И – ничего не объясняя —

Уйти в открытое окно…

Писать на розданной колоде

То, что поймут когда-нибудь.

Ты что? Какие наши годы?

Улыбка – и обратный путь…

А ветер вихрем носит карты —

Тузы осенние желты…

Я проиграл с таким азартом,

Что стал теперь не «я», а «ты»…

Жечь стихи

Жечь стихи. Как это все же больно.

Это – словно жечь свою любовь,

Будто бы бесстрастно, добровольно

Выпускать из вен горячих кровь.

Это – горечь самоистязанья.

Это – боль души и скорбь ума.

Это – за надежды наказанье.

Это – ночь, безмолвие и тьма…

Только это – жизнь. А в жизни надо

Жечь стихи, когда они плохи…

Чтоб – из их огня, золы и чада —

Выросли хорошие стихи!

Моя Троя

Кровь стучит в виски глухим набатом,

И в зрачках расширенных смятенье:

Жизнь – невосполнимая утрата,

К черной плахе черные ступени…

И уже не властен над собою.

Тьма свечою ранена смертельно.

Что случилось? Просто – взяли Трою…

И рыданья сердца беспредельны…

Письмо Пушкину

Немыслим мир без выдуманных правил,

А правила, увы, не лучше нас…

Я Пушкину письмо вчера отправил…

В нем сетовал на время и на власть.

Не шуточно пенял ему на Бога,

Мол, тот забыл о взбалмошной Руси.

Добавил, что меня с супругой Гоголь

В апреле на премьеру пригласил.

Еще писал, что старику Монтеню

Присуждена Гонкуров в этот год.

Протоирею Александру Меню

Был жалован чудеснейший приход.

Писал, что Льву Толстому в Курской битве

Рабочая повреждена рука,

Что сочинил чудесную «Молитву»

Мальчишка из Тенгинского полка.

Что Достоевкий – глыба из гранита —

Отправил Митю строить Беломор.

Чаи гоняли Федоров и Сытин

Под байки, что рассказывал помор.

Что Пастернак тысячелетьем правит

И за сестру свою хлопочет у царя,

Что Блок и Гумилев сидят в «Варшаве»,

С конквистадорами по-русски говоря…

Что жалованье Филдингу подняли,

А По уже который год не пьет…

Уайлду ставят памятник в Версале,

Сент-Женевьев по осени цветет.

Как с новостями эдакими выжить?

Как человеку это рассказать?

Я в человечестве Всевышнего не вижу,

Хотя, как звезды, выкатил глаза…

Письмо я запечатал и отправил,

И начал новое. Ведь римский друг – далек.

Раз, мир немыслим без каких-то правил,

Я их не повыдумывать не мог!

Золотистое блюдце

Гляжу я на небо, как будто в былое,

И годы, что прожиты, тихо листаю.

Они не покрылись за