Он тоже стал рассказывать Марье истории и сказки – все, что он успел узнать за сотни лет своей бессмертной жизни. Они были полны тоски и печали, но царевна слушала их с трепетом, ведь с каждой историей все больше казалось ей, что сердце у Кощея есть – настоящее, живое сердце, и что сердце это доброе.
Марья-Моревна и не поняла, и не заметила, как забыла она о мире людском, об Иване-царевиче, о жизни своей земной. И вместе с тем о тоске своей и кручине. В царстве Кощеевом было покойно и легко. Ей нравились диковинные сады и холмы с цветочными полянами, глубокие озера с прозрачной водой, странная голубизна света. Но более всего нравился ей хозяин сего царства.
Вскоре научилась она и отличать день от ночи в подземном царстве. Ночью красивые желтые цветы на полянах клонили головы свои ко сну. Марья-Моревна тоже стала спать – спокойно и легко, словно лесная горлица.
Однажды приснился ей сон. Во сне явилась к ней дряхлая старуха в черных лохмотьях. Стала говорить она, что прожила Марья-Моревна пленницей, а затем и гостьей у Кощея уже почти год, а до сих пор не знает царевна имя похитителя и гостеприимным хозяином своего.
«Как же, – думала Марья-Моревна во сне, – имя это каждому известно: Кощей Бессмертный зовут его».
Но старуха не унималась.
– Не знаешь ты, глупая, его настоящего имени.
И прошептала старуха ей имя, коим звался Кощей до того, как стал он бессмертным.
Очнулась Марья-Моревна ото сна и подумала: «Зачем же знать мне истинное имя его, коли зову его я Кощеем, и он улыбается мне в ответ?» И позабыла она о сне своем.
Долго ли, коротко ли, шли дни. Чудилось Кощею, будто сердце его вдруг забилось, как прежде, что радость вновь поселилась в нем. Не мог он налюбоваться прекрасной царевной и не мог наговориться с ней. Стал он замечать, что очи ее прекрасные глядят на него с добром и пониманием, и тогда чудилось ему, что снова слышит он движение людской крови в своем бессмертном теле. Однако что-то тяготило его.
Кручинился он, что силою привел Марью-царевну в царство свое, что сколь ни мягкой и радостной сделалась улыбка ее, а была она все ж его пленницей. И понял тогда Кощей, что никогда не согреет, не возродит к жизни сердце его любовь, что добыл он коварством и силою.
И вот однажды пришел он к Марье-Моревне и молвил:
– Прекрасная царевна, пришла ты в царство мое как пленница, но стала ты мне дорогою гостьей. Никогда еще не было в чертогах моих дней отраднее, чем те, что провела ты здесь. Но вижу я, что тоскуешь ты по белу свету и красну солнцу, по людям дорогим. А посему отпускаю я тебя, пленницу, из царства моего. Но помни, что всегда можешь ты вернуться желанною гостьей и всегда можешь уйти своею волею. Никому из смертных не было прежде даровано право сие, но тебя я прошу принять его как дар мой хозяйский.
И отдал Кощей Марье прекрасную белую жемчужину. И строго-настрого наказал ей беречь сей дар, ибо лишь с помощью жемчужины морской могла Марья свободно войти и выйти из страны Кощеевой, что не дано было прежде ни единой смертной душе.