Книга поэм и стихотворений

© Алексей Владимирович Ларин, 2017

ISBN 978-5-4485-5646-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Раздел 1. Поэмы

Амфитеатр¹
Историческая поэма

 
Во все эпохи потрясений
Жестоко общество всегда,
И чуждо всяких проявлений
Добра, достоинства, стыда.
 
 
Толпа в болоте эгоизма
Себя не может обрести,
Хотя немного альтруизма
Способно всё же её спасти.
 
 
Она боится негодяев,
Толкающих людей к концу;
Чудовищ, превратив в хозяев,
С терпеньем служит наглецу.
 
 
Ей нужен страх и униженье,
Чтоб положенье осознать;
Приходит через боль прозренье,
И начинают злобных гнать.
 
 
Но дух стяжательства извечен
В ущерб другим монет и благ.
По сути он бесчеловечен,
Поэтому народу враг.
 
 
Крупицы света осуждая
В прекрасных мудрости творцах,
Стихия вечная и злая
Преграды ставит в их делах.
 
 
А мир стоит, живёт и дышит,
И капле радуясь добра,
Призывы к созиданью слышит,
Пока горит в сердцах искра.
 
 
Природа даже зла не терпит.
Один пример я приведу
Тем, кто давно уже не верит,
Что правда победит беду!
 
 
*******************************
 
 
Ликуют радостью Помпеи,
Спешат на зрелища смотреть.
Патриции, рабы, плебеи
Хотят увидеть кровь и смерть!
 
 
Гудит народ вокруг арены,
С восторгом наблюдая бой.
Там гладиатор на колени
Упал, поверженный судьбой.
 
 
Жестокой битвой наслаждаясь,
Толпа кричит: – «добить, убить»!
Веселью зрелищ предаваясь,
Велят рабу меч в грудь вонзить.
 
 
Готов прикончить победитель
Израненного друга вмиг.
Вмешался празднеств устроитель;
Звериный рёв толпы притих.
 
 
Патриций нынче милосерден,
Большой он палец вверх поднял.
Был раб ему в боях усерден,
И жизнь хозяин не отнял.
 
 
Толпа в хорошем настроенье:
Ей приготовлен был сюрприз.
Отдать должны львам на съеденье
Преступников, гонимых вниз.
 
 
Жрецы винили их в измене
И в поклонении Христу.
Стояли двое на арене:
Повинен в этом был пастух.
 
 
В лесу за молодой четою
В кустах он скрытно подглядел,
Как тихо песенкой простою
Христу молитвы парень пел.
 
 
И вот они дрожат пред львами,
Отцу Небесному молясь.
А звери быстрыми кругами,
Бегут, рычаньем им грозясь.
 
 
Но что за чудо на арене;
Львы есть сегодня не хотят!
Богов наверное знаменье,
Что христиан они простят.
 
 
Огромный лев слегка понюхал
Одежду бедных христиан.
Об землю он хвостом постукал;
Людей не тронул великан.
 
 
Прижались львы к земле трусливо,
От страха хором завизжав,
И выли долго, да тоскливо,
Толпу сидевших испугав.
 
 
Патриции, посовещавшись,
Решили пару отпустить,
Народу с честностью признавшись,
Что не хотят богов гневить.
 
 
Народ согласен изумлённый,
Но возмутился главный жрец,
Сказав: – «Юпитер² оскорблённый
Желает колдунов сердец.
 
 
Они бояться чародейством
Заставили свирепых львов.
Невиданным в стране злодейством
Святых обидели богов!».
 
 
Казнить велел несчастных претор³,
 
 
К арене воинов послав.
Вмешался в участь их лишь квестор⁴,
 
 
Защитник обречённых прав.
 
 
Толпа замолкла с замираньем;
Идут зловеще палачи,
Готовясь выполнить заданье,
Вонзив в «преступников» мечи!
 
 
Вдруг дрогнула земля толчками,
С ужасным гулом сотряслась,
И трещина, родясь местами,
В амфитеатре расползлась.
 
 
Спасаться кинулись все люди,
Пред выходом давясь в толпе,
И первыми бежали судьи,
Отдали участь жертв судьбе.
 
 
В испуге львы к толпе помчались,
Проникнув в трещину в стене,
Они давно не зря метались,
Опасность чувствуя вовне.
 
 
Им есть сегодня не хотелось,
Зверей смертельный мучил страх.
Исчезла хищная их смелость,
Когда постиг Помпеи крах.
 
 
С женой за ними вышел парень,
Смешавшись с дикою толпой,
Покинул, Богу благодарен,
Предел, где кровь лилась рекой.
 
 
Могучий взрыв потряс вдруг землю,
Огонь извергнул вверх вулкан;
Мир вмиг нелепою качелью
Землетрясению отдан.
 
 
Везувий, магму изливая,
Ужасным рёвом грохотал,
Дыханьем грозным оживая,
На город тучу он послал.
 
 
Накрыла туча мраком скоро
Помпеи, ужас им неся,
И удручённым страхом взорам
Послала молнии, вися.
 
 
Вот дождь посыпался из пепла,
Воды кипящей и камней.
Уверенность людей окрепла,
Что в жизни нет их больше дней.
 
 
И, прячась, жители напрасно,
Себя желали сохранить.
Везде в Помпеях быть опасно,
Ведь камень может поразить.
 
 
Дома разрушила стихия,
В них многие нашли конец;
И добрые, и все плохие
Под небом чёрным, как свинец.
 
 
Весь город в панике кошмарной,
Спасаться кто куда спешит
Избегнуть гибели коварной,
А Марк любимой говорит:
 
 
«Один есть путь: укрыться в море,
Господь поможет в страшный час.
Валерия. Пока все в горе
Бежим быстрей туда сейчас.
 
 
Жена! Люблю тебя так сильно,
Что умереть готов за страсть,
Но не сегодня тьмой могильной
Накроет нас вулкана власть».
 
 
Как ветер к морю мчится пара,
Сберечь ей может жизнь вода,
Стихий не губит страшных кара,
Не чинит молодым вреда.
 
 
Минуя рынок опустевший,
Накрывшись найденным щитом,
Приметив домик уцелевший,
Решили отдышаться в нём.
 
 
Но там Юпитера жрец скрылся,
Стоял за дверью претор с ним.
Жрец идолу, трясясь, молился
Гнусаво голосом благим.
 
 
Извлёк из ножен меч свой претор,
Увидев близко беглецов.
Сказал: «По воле бога Сета⁵
Лишу сейчас я вас голов!»
 
 
Упал на крышу дома камень,
Владыке череп проломил.
В окно узрел мгновенно парень,
Жреца как идол раздавил.
 
 
Избегнув казни вновь кровавой,
Бежала дальше в пусть чета,
Когда по склону река с лавой
Стекла, открыв горы уста.
 
 
Стремятся к морю горожане
Спастись от пламени в воде,
На лицах их печать страданья
И безысходности в беде.
Укрыться людям негде жалким,
Взять всех не могут корабли.
Связав в плоты поспешно палки,
Отплыть иные вдаль смогли.
 
 
Добравшись к берегу морскому
С Валерией бежал Марк в дом.
Явившись к жилищу родному,
Застал от бедствия разгром.
 
 
Однако уцелела лодка.
В ней рыбу Марк всегда ловил,
Живя на выручку с селёдки,
Которую продать возил.
 
 
Угнать чёлн старый не успели.
Он во дворе был тайно скрыт.
С надеждой двое в нём хотели
Спастись, а в море путь открыт.
 
 
Забравшись сразу в лёгкий чёлн,
Веслом от суши оттолкнулись,
Предавшись воле бурных волн,
Во мрак ужасный окунулись.
 
 
От суши в море удалившись,
Огня увидели поток,
Когда по городу разлившись,
На смерть он жителей обрёк.
 
 
Исчезли виллы и бассейны,
Да храмы ложные богов,
И ужас тряс благоговейный
Людей на кораблях без слов.
 
 
Сказал Валерии Марк тихо:
– «Смотри, как Бог их наказал.
Помпеи кровь любили лихо,
Реку огня Аид⁶ послал».
 
 
Богатый город был Помпеи;
Роскошен, словно второй Рим.
Но скрыться не смогли злодеи,
Что рады мукам всласть чужим».
 
 
Супругов по волнам носило
Два длинных неизвестных дня.
На третий к берегу прибило
В местах, где не было огня.
 
 
Судьба им долго жить велела,
Учить потомков доброте;
Раскрыть всем правду, как горела
Гора со смертью в высоте.
 

15 июля 2000 года.

Средневековый пророк
Историческая поэма

 
В одной стране, к югу очень далёкой,
Жил смелый пророк, умом просветлённый.
Вещал он народу с башни высокой;
Внимал ему люд, всегда изумлённый.
 
 
Дошла до царя молва о пророке.
Приехал послушать речь он святого.
– «Зачем ты мудрость соришь без прока»? —
Правитель спросил, подумав немного.
 
 
– «О жизни, о смерти, и о бессмертии
Вещаешь рабам, глупцам и солдатам.
Служи ты мне всё это столетие;
Советником будешь, другом и братом».
 
 
– «Нет о владыка, за честь благодарен,
Но не могу стать твоим я слугою.
Судьбою мне шанс счастливый подарен
Служить земле под твоею ногою.
 
 
Людей научу я мудрости света,
Разумны будут рабы, словно боги.
Дороже станет добро, чем монета.
Исчезнет бедность, боль и тревоги.
 
 
И будет народ советчиком главным
Всегда сам себе в единстве и в братстве.
Путь жизни его грядёт в веках славным
В могуществе, правде, счастье, богатстве».
 
 
Сослать царь велел пророка в пустыню,
Чтоб только пескам вещал одним речи.
Закончил свой век мудрец на чужбине,
Никто не пошёл призыву навстречу.
 
 
В тьму мракобесия мир погрузился,
Зла инквизиции, войн и холеры.
Невежеством он как ядом напился,
И ересью схоластической веры.
 

15 апреля 2005 года.

Месть чеченца
Историческая поэма

 
Закат окрасил небо кровью
Под местом, проклятым судьбой.
Страдают раненые болью
На поле, где был страшный бой.
 
 
Чечен безумный ищет что-то,
Держа кинжал стальной в руке.
Он слышит, как вдруг стонет кто-то
По-русски где-то вдалеке.
 
 
Нашёл несчастного солдата
Старик-чечен, и вмиг хотел
Зарезать мальчика, но матом
Тот закричал и захрипел.
 
 
Старик жестокий улыбнулся
Оскалом жутким на лице;
Он к парню бедному нагнулся;
Нога была в крови венце.
 
 
– «Пощады не проси проклятый,
Я русским сына не прощу;
Он был войной, увы, отнятый;
С тех пор я вам, неверным мщу!»
 
 
Чеченцу молвил русский парень:
– «Старик, пощады не прошу.
Я жить хочу, но жизни пламень,
Я думал, позже погашу.
 
 
Убей Ивана ты быстрее,
Об этом лишь тебя молю,
Вонзи кинжал мне в грудь скорее,
И кровь на землю я пролью.
 
 
За жизнь я мухи не обидел,
Меня не мучай, ты, старик;
Жестокости войны я видел,
Без скальпов слышал русских крик».
 
 
– «Не бойся, мучить я не стану». —
Ответил русскому чечен.
– «Джахад объявлен мной Ивану,
Но не возьму его я в плен.
 
 
Погибнуть здесь тебя послали.
Зачем? За что? И почему?
Чтоб олигархи нефть качали
За счёт крови твоей и мук!
 
 
Чтоб деньги шли за нефть в карманы
Для тех, кто грабит свой народ,
А вы, покорные Иваны
На смерть идёте всё вперёд!»
 
 
Сказал Иван хрипя чечену:
– «За что тогда ты русским мстишь?
Не я затеял ту измену,
Парням невинным ты вредишь».
 
 
В лучах заката умиравших
Почудился чеченцу сын;
В чертах лица узнал страдавших
Родные очи, лоб, усы.
 
 
Воскликнул в горе мститель старый:
«Безумец я! Ты прав, Иван!
Кинжал мой режет зря кровавый,
Какой я был слепой баран!
 
 
Не ты виновен в смерти сына,
А те, кто начали войну.
За жертв погибших им не стыдно,
И за убитую страну.
 
 
Не бойся, их я милосердней;
Чеченцы русским мстят врагам.
Твои же власти лишь усердней
Вредят ограбленным низам.
 
 
Назло живи ты им в грядущем
За то, что гибели твоей
Они хотели. К власть имущим
Всегда обиду ты имей!
 
 
И будешь мстить существованьем
Тем, кто убить тебя хотел,
И может, станешь порицаньем
Мешать коварству мерзких дел».
 
 
Старик ушёл. Иван остался
Развязки ждать своей судьбы.
И санитаров крик раздался
На поле воинской борьбы.
 

Примечание автора. «Джахад» – это религиозная «священная» война исламских радикальных террористов и фанатиков против «неверных», то есть людей других религий, особенно против христиан. В поэме автор вспомнил реальные события первой и второй Чеченской войны в 90 годы 20 века. Идея поэмы служит для цели исторического примирения чеченского и русского народа.

От себя хочу добавить, что сам я не имею вообще отношения к Первой или к Второй Чеченской войне, события которых остались в истории в 90 годы прошлого века в пору правления бездарного Президента России Ельцина. Однако один из моих русских друзей был призван на войну на срочную службу, вернулся с неё живой, и рассказывал потом мне правду, как ему и его сослуживцам приходилось разгружать по приказу командования эшелоны с трупами русских военных, их оторванные руки и ноги. Это сколько неопытных «необстрелянных» русских парней там погибло по вине тех, кто их там так бездарно угробил из своего же командования! Мой друг конвоировал грузовики с боеприпасами, чеченские боевики их обстреливали, а бедные русские конвоиры не могли открыть ответный огонь, приказ был, чтобы ответный огонь не открывали от своего же российского командования! Грузовики с боеприпасами взрывались один за другим, а несчастным конвоирам приходилось сидеть под этими грузовиками и ждать смерти. И стрелять в террористов им было запрещено. Лишь благодаря своевременной помощи с воздуха, оказанной военными самолётами России в нарушение предательских приказов командования, друг и его сослуживцы выжили. Как это можно было назвать, как не самым наглым предательством несчастных русских военных, которые массово гибли по этой причине? Вот потому я не самого лучшего мнения о тех отдельных лицах во власти России и в командовании, которые бездарно «угробили» много российских военных в 90 годы. Поэму я написал после того, как мой друг рассказал мне немного правды про эти ужасные события.

22 ноября 1998 года.

Крёстный отец
Криминальная поэма

 
Мерзавец жизнь ничью не ценит,
И опостылила своя.
Ни в Бога он, ни в дьявола не верит;
Он существует в мире зря!
 
 
Готов безумец уничтожить
Весь свет, не видя смысла в нём.
Желая деньги приумножить,
Чтоб сыпались они дождём.
 
 
Лишает жизни он достойных
Лишь мановением руки.
Не жалко жертв ему покойных,
Идёт он миру вопреки.
 
 
Считает хламом идеалы
Добра, достоинства, любви.
Сгубил он зря людей немало;
Стоит по шею босс в крови.
 
 
Он жизни алчет в дряхлом теле
И пьёт её с других, вампир.
Теплится дух в нём еле-еле,
Таблетки приняв и кефир.
 
 
Мерзавец юных ненавидит
За совесть, честность, красоту.
Он девушек на пляже видит,
Не смея воплотить мечту.
 
 
Подонок мнит себя героем,
Что цепи совести порвал.
Но мы его секрет откроем;
Душе своей он нагло врал!
 
 
Пустой признал он жизнь напрасно
В чужих телах, но не в своём.
Не видел то, что всё прекрасно
В сердцах с божественным огнём.
 
 
Мерзавца люди уважают
За власть, ведь подлый лицемер
Всё сделал так, что не узнают,
Как он жесток был, Люцифер!
 
 
Живёт без смысла устремлений,
Заботясь только о себе;
Души не слышал глас велений,
Не думал босс о ней, рабе.
 
 
Стремился доказать безумец,
Что он не жалок и не глуп,
Поэтому босс-вольнодумец
Убогий, словно живой труп.
 
 
Известен и велик мерзавец
Среди доверчивых людей,
Но пред собой, христопродавец,
Ничтожен, как любой злодей!
 

17 февраля 2000 года.

На весёлой вечеринке
Поэма

 
На весёлой вечеринке
Лилось сладкое вино.
Водки выпив для разминки,
Гости хватались давно.
 
 
Лишь печальная блондинка,
Молчаливо спрятав взгляд,
Взяв пирожное-корзинку,
Ела, словно в нём был яд.
 
 
И, сомненьями терзаясь,
Думала она о том,
Кто весельем наслаждаясь
Пил вино с простым тостом.
 
 
Он сказать ей что-то хочет
Выражением очей.
Парень рядом с ней хохочет;
Пьяных шум царит речей.
 
 
Ну а девушка желает
Поскорей домой уйти,
И мечтанию внимает
В тишине покой найти.
 
 
Ей чудак тот безразличен,
Странный он какой-то тип;
Внешне он не симпатичен,
Но зачем-то в прошлом лип.
 
 
Зря влюбился парень пылко
В равнодушную красу.
Кровь пульсировала в жилках,
Слёз стирал с лица росу.
 
 
Он отвержен был однажды,
Про неё потом забыл,
Но она решила дважды
Обмануть надежды пыл.
 
 
Мог бы другом ей остаться
Навсегда чудак-брюнет,
Но смогла душа признаться,
Что ответом будет «Нет»!
 
 
Неудобно ей под взглядом
Черноглазого сидеть.
Он таинственным зарядом
Заставляет ум грустеть.
 
 
Призрак времени былого
В душу женскую проник.
Образ призрака другого
Болью нудною возник.
 
 
Безнадёжным ожиданьем
В мире девушка живёт,
И души своим страданьям
Всё причины не найдёт.
 
 
Прошлым жить она не может,
Муку страшную таит.
Вновь и вновь разлука гложет,
Пыткой в сердце говорит.
 
 
А о будущем в тумане
Ей не хочется мечтать.
Скуку чувств, надежд в обмане
Там нельзя не прочитать!
 

15 июля 1998 года.

Женская участь
Сатирическая поэма

 
В Ростове жил один банкир;
В делах он был везучий.
Считал он деньги как факир,
Всех бизнесменов лучше.
 
 
Имел квартиру, «Мерседес»,
Но не был он женатым.
Он в неприятности не лез,
Чтоб не ходить «рогатым».
 
 
Амур настиг его стрелой,
Любовь послав однажды.
Засело чувство мукой злой;
Он ласки женской жаждал.
 
 
Увы, взаимно, не пришло,
К учительнице чувство.
К банкиру было как назло
В душе любимой пусто!
 
 
Она банкиру предпочла
Бездельника крутого.
Счастливой вдруг себя сочла
От «фраера» младого.
 
 
Банкир был очень огорчён
Решением подруги.
Тоской остался удручён,
Владели им недуги.
 
 
Умён, красив, богат банкир,
А что в нём не по вкусу?
Прекрасен он как Ричард Гир,
Но не пленил Марусю!
 
 
Маруся думала же так:
– «Какой банкир зануда!
Иван мой милый хоть простак,
Но он приятней чуда!
 
 
С ним в безопасности живёшь,
Весельем наслаждаясь,
Любви с дрожаньем его ждёшь,
Покорно подчиняясь».
 
 
Недолго ум свой утруждая,
Маруся замуж вышла.
Спустя пять лет совсем худая,
Ходила серой мышью.
 
 
Её увяла красота
От нищеты российской.
И стала жизнь её пуста,
За школой, бытом, миской.
 
 
А муж работы не нашёл,
Сидел у ней на шее,
Грозил уйти, но не ушёл;
Ругался всё сильнее.
 
 
В сердцах воскликнула раба:
«Кого ж я приютила!
Вот русской женщины судьба, —
Дебила полюбила!»
 

18 августа 2000 года.

Отряд
Сатирическая поэма

 
Шёл полиции отряд,
Человек под сорок в ряд.
– «Кто идёт зловещей ночью?»
– «Не стреляй, не бей я свой»!
– «Свой, не свой, а между прочим
Покажи-ка паспорт твой!»
– «Я забыл, иду с работы!»
– «Ну а нам что за заботы?
С вечеринки ты наверно,
Шёл домой неравномерно».
– Гололёд, Бог с вами, люди!»
– «Разберутся с тобой судьи!»
– «А в сумке что? Полна гранат?»
– «Нет ребята, там лимонад!
Старшина, не арестуешь?»
– «В камере ты заночуешь!
Лимонад, а пахнет водкой,
Шёл неверною походкой,
Да всё бутылкою махал,
И на «ментов» напал, нахал!
Надо бы тебя побить,
Уваженье к нам привить.
Будешь ты в тюрьме сидеть,
И от холода гудеть!»
– «Вот возьмите деньги хлопцы,
Храбрые вы молодцы!
Я дарю за доблесть куртку,
Шапку норковую, сумку.
От мороза не страдайте,
И народ свой защищайте»!
– «Ладно, видно не подлец.
Иди домой к семье, отец!»
И пошёл гулять отряд,
Шатаясь пьяно дружно в ряд.
В пути победу отмечать,
Да «Старый» Новый год встречать.
 

13 января 1996 года.