Целую губами, что ранами,
Все тело в жагучем огне…
– Не надо! – глаза, как у странницы,
Что Бога нашла вдруг во мне…
Не воле святой покоряюся,
Но все ж отступаю к двери.
А сердце, как жар, накаляется,
Вот сделаю шаг – и сгорит.
Ресниц я касаюсь ресницами.
– Не надо! – вновь шепчешь. – Иди!
Но груди горячими птицами
Взлетают к горячей груди.
БЕЗУМИЕ
Стихи – капли крови моей –
Тебе ни на что не годятся.
Ты требуешь деньги скорей
За то, что решилась отдаться.
Встаю я с постели чумной,
Кладу на ладонь все червонцы.
Добро, что не видишь спиной,
Как слезы – мои медяки –
Рассыпались хохота звонче…
Плачу за безумство любви!
За счастье побыть миг счастливым!
А взгляд твой, лучась из глуби,
Туманится алчным отливом.
Но череп мне пусть рассекут:
Не шлюха – сестра милосердия.
Без этих блаженных секунд
Сейчас у двери бы повесился.
…Стихи – капли крови моей –
Тебе ни на что не годятся.
Ты требуешь деньги скорей
За то, что решилась отдаться.
* * *
Лишь ты умеешь все так видеть.
Любить – как будто ненавидеть.
Ласкать – как будто презирать.
И ждать – как будто убегать.
Когда меня ты на причале
Как отрешенная встречаешь –
Не знаю: век готова ждать
Или совсем не хочешь знать.
Когда ладонь твоя коснется
И грудь желанно встрепенется –
Я вижу: ты пришла любить,
Но кажется – пришла убить.
Когда в объятьях затихаешь –
Одни зрачки лишь оживают.
Понять нельзя: то страсть в глазах
Или насмешек тайный залп.
Лишь ты умеешь все так видеть:
Любить – как будто ненавидеть.
Ласкать – как будто презирать.
И ждать – как будто убегать.
* * *
Я полюбил в тебе ни женственность,
Ни взлет кокетливых бровей –
Твоя жестокость, словно жертвенность,
Влечет безумия сильней.
Я каждый день бегу истерзанный,
Клянусь оставить навсегда.
Но возвращаюсь с новой нежностью,
Хоть снова ждет меня беда.
Ты вся со мной и вся отсутствуешь,
Как будто где-то есть другой.
Ты вся полна, как лира, чувствами.
И холодна, как лед весной.
Тебе во мне ничто не нравится,
Видны лишь плямы и грехи.
Но робко просишь, словно праздника,
Чтобы писал, писал стихи…
Я полюбил в тебе ни женственность,
Ни взлет кокетливых бровей -
Твоя жестокость, словно жертвенность,
Влечет безумия сильней.
* * *
Тебе сказал, что я свободен.
Коль нет надежды, я свободен.
Сойду вмиг с лезвия ножа,
Легко все капли крови смою –
И заживет моя душа
В садах целебного покоя.
Но от тебя иду и плачу:
Глаза закрыл огонь жестокий,
А в центре пелены горячей,
Как взрыв, твой образ одинокий.
То новый луч надежды –
Проклятой надежды.
* * *
Любимая, зачем тебе стихи?
Ведь я для сердца твоего чужой.
В них плазменность чужая слез сухих.
В них я, изрезанный твоей рукой.
Я этих красных строчек не писал.
Они, как капли крови, вытекали
Из жгучих ран…
А следом твой обвал
Бросал в них тайной меченые камни.
И кровь вскипала, становясь гвоздиками.
Но их давил коварству верный вал.
Слова, как болей боль, росли великими –
То я, страдая, чувством умирал.
А ты, что мотылек, вокруг порхая,
Уже ползла удавом к новой жертве.
Тебе любовь – ни счастье, ни забава.
Ты – словно лезвие средь женщин.
Тот блеск приятен в мимолетной дружбе.
В меня ж, не знаю как и почему,
Вонзилося незримо сердца глубже –
И льется кровь в ту глубину.
Тебе же видеть это – меда слаще.
Твой дерзкий смех, звеня на всю округу,
Впивается в меня с мольбою страшной:
Надолго хочешь быть мне мнимым другом.
Твои глаза в глаза поют мне песню
И просят эту песню написать.
Но, как и прежде, в твоем доме тесно,
И каждый день с другим твоя кровать.
Любимая, зачем тебе стихи?
Ведь я для сердца твоего чужой.
В них плазменность чужая слез сухих.
В них я, изрезанный твоей рукой.
СТРАННЫЙ ДОМ
Мне больно быть твоим рабом.
Любить, любви не получая.
Стучаться в этот странный дом,
Где долго ждут, но не встречают.
Я думал, жесткость – лишь прием,
Которым пробуждают нежность.
Но вижу, что всегда при нем
Твоя жестокая безгрешность.
О, без меня – ты ни на шаг!
Со мной же – не моя, чужая.
Как будто мертвая душа
Живет в тебе, не оживая.
И ты совсем не хочешь знать,
Как мучусь я и как страдаю.
Лишь глаз немая глубина
День ото дня сильней пугает.
…Мне страшно быть твоим рабом.
Любить, любви не получая.
Стучаться в этот странный дом,
Где долго ждут, но не встречают.
СТРАСТЬ
Один назвал тебя степной фиалкой.
Другой – нетающей снежинкой сладкой.
Для третьего взошла ты, как заря.
Четвертый выпивал, что сок крушины…
Не знали те влюбленные мужчины,
Что делят меж собой, как хлеб, тебя.
А мне известно все.
Ложась в постель в наряде бледно-синем,
Ты похожа на нежный лепесток.
Глаза ж с холодным блеском,
Словно иней.
Умеющий смотреть сквозь толщи стен,
Я вижу, как чаруешь буйной страстью,
Вся изнываешь и дрожишь в объятьях,