Прощай, моя совесть! Привет, моя месть!

Рыжая смотрела на Лошадь и просто не могла поверить своим глазам.

Бывает же в человеке такое внутреннее благородство. Казалось бы, какой-то маленький проступок, ну ляпнула что-то про Нину и Макса, а сколько сожаления из-за этого. Она прониклась к Лошади еще большим уважением. Да и все ребята как-то по-другому теперь смотрели на Лошадь. Даже Физ выключил компьютер и, подперев щеки ладонями, благоговейно следил за происходящим. А Лошадь продолжала:

– Я, честно говоря, вообще мало общалась с людьми – как-то недолюбливала и презирала их. Им меня не понять. Было не понять, когда я нюхала. Не понять сейчас, когда я стараюсь не нюхать. Вот вчера отголоски этого и ворвались. У меня такое чувство, что я знаю вас уже давно. Как минимум, мы все прошли через одну большую историю по имени «наркотики». И в отличие от остальных людей мы точно знаем про то, что такое «хорошо» и что такое «плохо». Хоть вы с опаской относитесь ко мне, но я хочу сказать, что буду счастлива, если вы примете меня в свой круг общения и дружбы. И еще, Нина, чтобы окончательно убедить тебя в том, что я искренне раскаиваюсь в содеянном вчера, я выражу это через осознанную боль. И прошу вас не пугаться.

Лошадь из заднего кармана джинсовых шорт достала раскладной нож, мгновенно открыла его и сосредоточенно провела лезвием по левой раскрытой ладони от указательного пальца к запястью.

– Вот дебилка, – заскулил Платон.

Одной рукой Лошадь сложила нож и убрала его в карман.

– Лови! – крикнул ей Винс и кинул ошибори.

Лошадь зажала раненой рукой полотенце и попросила у Миши большой бокал саке.

– Налей два, – раздался голос Нины.

Когда Миша налила два бокала, Нина взяла оба и подошла к Лошади.

– Лошадь, – сглотнула Нина, – я оценила твой поступок и отношусь к нему серьезно. Не могу сказать, что прощаю тебя после этого, но, по крайней мере, лед тронулся. И хочу все-таки понять, что стоит за этой «ЭКСПОЗИЦИЕЙ». Это же не просто так.

– Я хочу этого не меньше, чем ты, Нина, – поддержала Лошадь.

– Ты же, надеюсь, поняла, что из простого хулиганства собаку бы не стали убивать?

– Это точно.

– Значит, будет продолжение.

– По драматургии и классическому построению сюжета произведения за «ЭКСПОЗИЦИЕЙ» следует «ЗАВЯЗКА», – как-то обреченно выдохнула Лошадь.

– Именно. И если это так, если в этом замысел каких-то козлов, то «Завязка» будет серьезнее, чем камень в окно.

– Нина, запиши мой номер телефона, чтобы мы могли отслеживать происходящее и обсуждать.

– Ок. Давай диктуй…

Но разговор прервала Мипта:

– Слушайте, а чё мы тут мучаемся: кто да что? Давайте просто в полицию позвоним.

– И что мы им скажем? – ухмыльнулся Макс. – Але, полиция, тут группа бывших наркоманов в панике от филологии. Не имея дозы, они в поту боятся всего. Сегодня для них всего страшней слово «ЭКСПОЗИЦИЯ». Спасите-помогите. Потому что завтра может «ЭКСГУМАЦИЯ» прийти или того страшнее – «ЭЯКУЛЯЦИЯ».

Все заржали, и обстановка немного разрядилась.

– Может, все это не так серьезно, как мы загнались? – разливая саке, предположил Платон. – Давайте нахерачимся и поедем в «Андроген». Я позвоню «Казакам», чтоб они программу подготовили. Я оплачу их.

Все радостно зааплодировали.

– Вы как хотите, – сказал, вставая, Физ, – а я сваливаю. Не хочу я на педрил танцующих пялиться, извини, Платон.

– Фу-ты, Физ, а еще космополит называется. Некрасиво, вроде бы ты умный, а тут так занижаешь к себе уважение, – серьезно заявил Платон.

– Мне наплевать на уважение к себе, ты же знаешь… А тебя это не касается. Я к тебе нормально отношусь.

– А за что ко мне можно плохо относиться?! – обиделся Платон.

– Есть за что… – Физ даже не посмотрел в сторону ребят, развернулся и пошел к выходу. – Всем пока.

– И тебе пока, – загрустив, сказал Платон. – Ну что, так идем в «Андроген», или я мгновенно всеми нелюбим стал?

– Щас пойдем, дай кальян докурить, – отозвалась Миша.

– Я на улице вас дождусь, заодно позвоню в клуб. – И Платон, забрав сумку, ушел.

Физ вышел на улицу. Погода была нормальная. Он посмотрел на свою не модную машину, стоящую возле салона Ferrari, заметил взгляд охранников салона, который выражал презрение к его тачке, как будто все Ferrari мира были их собственностью. Сначала подумал, что, может быть, зайти и взять две машины – как Джулия Робертс в фильме «Красотка» утерла нос продавщицам. Потом решил: не стоит – чего это ради он должен перед охранниками устраивать это шоу? Потом подумал, что это он не для них устроит, а для себя – чтобы не осталось в памяти осадка после этих презрительных взглядов охранников. Потом хотел еще глубже развить эту мысль, но не успел.

– Физ, привет, – услышал он голос Арины и обернулся.

В джинсах и простой майке, без каблуков, без косметики – чуть туши на ресницах, без лака, сережек, тату и прочей внешней мишуры, с ноутбуком под мышкой Арина была современным совершенством. Ей ничем не надо было украшать свое идеальное тело, чтобы радовать мир. Арина не была проституткой, с которыми все свое свободное время проводил Физ, она была студенткой. Встречалась с каким-то своим примажоренным однокурсником, разрабатывающим сайты на flashe. Не из особой любви, а потому что так проще было.

Когда Арина впервые переспала с Физом, утром он, уходя из ее квартиры, как-то машинально с похмелья оставил деньги на столе. Она ничего ему потом не сказала, да он и не спрашивал. Стал оставлять всегда, когда они встречались, – на кухне, на полке в ванной, в сумку клал. А она никогда не вспоминала про деньги. Не говорила, словно и не было. Это сильно подбешивало Физа. И он чувствовал, что Арина даже любила его, ничего совершенно не зная про его гениальный ум и большое финансовое состояние. Любила просто так. Говорила: «Физ, ты умный. У тебя все получится. Ты обязательно заработаешь миллион».

– Привет, Арина, – обрадовался Физ и обнял Арину. – Ты куда?

– Увидела тебя, и теперь – никуда. С тобой. Куда скажешь.

– Поехали, посидим где-нибудь.

Арина покосилась на машину Физа:

– Только, чур, на моей машине. Не обижайся, ок?

– С чего мне обижаться? Я люблю свою машину.

– Пойдем, – приобняла его Арина, – машина у меня в подземном паркинге.

Парни, которые влюблены в девушку, встречающуюся с другим, первым делом спрашивают о том, как поживает ее парень. Вот и Физ в этом плане не был исключением.

– Как поживает твой компьютерный избалованный гений?

– Я, на хрен, вообще не понимаю, что теперь делать?

– Что случилось?

– Понимаешь, я как-то заметила, что мой МасВоок Air был заряжен на сто процентов, когда я его оставляла, а потом забрала и на паре открыла – он совсем севший был.

– И что тут такого? Может, неплотно закрыла…

– Не гони, Физ, я знаю, что ты с компами не особо дружен. Ну извини.

– И что?

– Я подумала, что, может, это мой Стасик что-то там делал?

– Это его имя, что ли, такое? Стасик. А полное имя какое?

– Стас.

– А полнее нет? Какое-то оно конченое, – улыбнулся Физ.

– Ну не знаю я полнее. Станислав, скорее всего. Но это еще хуже. А какое у тебя? Почему ты это держишь в секрете? Как тебя зовут по паспорту?

– По паспорту? Наташа.

– Фу, дурак, я серьезно, а он…

– Ну давай, продолжай, что там с твоим Стасиком? – Физ улыбнулся вновь.

Арина посмотрела строго, заметив эту улыбку.

– Ты опять? – Ей уже было в какой-то степени обидно за себя в этой ситуации.

– Извини, непроизвольно. Постараюсь себя сдерживать. Но давай договоримся, чтоб я не смеялся, ты больше не будешь его по имени называть. Никогда.

– А как мне его называть? – удивилась Арина.

– он, его, ему – и только с маленькой буквы. Пусть у него не будет имени. Идет?

– Идет, – серьезно посмотрела на него Арина, внутренне понимая, что Физ не хочет, чтобы она называла Стаса по имени. А это значит, что Физ…

Но Физ перебил ход ее быстрых мыслей:

– Ну так что там с ним?

– Он в компьютерах шарит, – прогнав радостную догадку, сказала Арина.

– Ну, допустим.

– Я подумала, может, он мне чего туда поставил. Сейчас все говорят о программах пересылки данных и все такое.

– И что?

– Я отнесла компьютерщикам, говорю – посмотрите, у меня тут ничего не крадут? Ну, они сегодня позвонили, говорят, мы тут все разложили, приезжайте, надо вам все показать и рассказать.

– Ты уже была?

– Вот только от них еду.

– И что они сказали?

– Они сказали, что вся моя тусня в Интернете – сообщения в социальных сетях, то, что я смотрю, на чьи страницы захожу, кто мне что присылает, все письма с моих электронных почт – все это автоматически копировалось на другой сервер.

– Мило.

– Мило?! Ты это называешь «мило»?!

– А чё ты на меня злишься, как будто это я у тебя в письмах копаюсь. Не путай.

– Извини. Они мне дали ID или IP адрес компа – я всегда их путаю, – который был сервером. И мне осталось определить, чей же это компьютер.

– А как ты думаешь, чей? – с наигранным сочувствием спросил Физ.

– А ты-то как сам думаешь?! – вскипела Арина.

– Ну вот опять. Как будто опять я это все…

– Ну прости меня, Физ. – Арина остановилась и обняла приятеля. – Просто нервничаю я. И решить не могу – сравнить мне адрес с его компом или нет. Знать точно, что это он, или не надо. Понимаешь, если я буду точно знать, что это он, то как мне с ним потом жить, с этим чувством.

– Понимаю.

– А так, я вроде бы знаю, а вроде бы и нет. Всегда могу для себя его оправдать – сказать, а это не он. Это кто-то другой – сосед, однокурсник, ты, например.

– Это я, точно, – улыбнулся Физ.

– Ну ты-то хоть, Физ, понимаешь, про что я говорю? – вытирая слезы, спросила Арина.

– Понимаю, Арин. Только ты сама можешь решить, как поступать в такой ситуации. Но помни всегда, если что – я рядом. – Словно фокусник, Физ достал носовой платок и протянул Арине.

– Спасибо, дорогой.

Они подошли к торговому центру, на нулевом этаже которого находился паркинг.

– Физ, вот ключи от машины, она в первой линии к выезду. А я сейчас в аптеку на секунду забегу за каплями в нос. От слез трудно дышать стало, – шмыгнула носом Арина и, поцеловав Физа, ушла вверх по лестнице.

Физ постоял на месте, обдумывая происходящее, пока шаги Арины не стихли. После этого посмотрел по сторонам, открыл сумку и достал из нее свой ноутбук HP. Открыл крышку, взялся за нее двумя руками и, размахнувшись, со всей силы ударил компьютер об угол стены паркинга.

Прислушавшись к тишине после удара, он поднял развалины компьютера и проделал то же самое еще раз. И еще. Потом собрал обломки, бросил их в мусорный бак и побрел к машине. Она нашлась легко, потому что, среагировав на отключение сигнализации, пискнула и моргнула фарами. Физ сел спереди рядом с водительским сиденьем, и только хотел поменять радиостанцию Kiss Fm на «Ренессанс», как его телефон просигнализировал о полученном сообщении. Он достал из кармана iPhone. От анонимного абонента пришло сообщение. Только одно слово крупными буквами – «ЗАВЯЗКА». В тот же миг чья-то быстрая рука с заднего сиденья машины вонзила в шею Физа иглу шприца и прыснула сквозь нее все содержимое.

– Ну и хрень. – Это единственное, что успел сказать Физ перед быстрым погружением в сон.

В то же мгновение телефоны всех ребят из общества анонимных наркоманов в «Сейфе» просигналили о доставке нового сообщения.

Арина спустилась в паркинг на лифте. Подошла к тому месту, где оставила автомобиль. Машины не было. С улыбкой она посмотрела по сторонам, ожидая увидеть спрятанную за углом «Mazda», с моргающими фарами и улыбающимся Физом, но ее нигде не было. Она набрала номер мобильного Физа, но аппарат был отключен. Арина глубоко вздохнула, растерянно улыбнулась, не зная, что думать и как поступить. Наконец решила вернуться в торговый центр и ждать в каком-нибудь кафе, когда Физ включит телефон. Несколько часов она названивала ему, спускаясь в паркинг посмотреть, не появилась ли ее «Mazda», но нет – Физа не было.

Вызвала такси.

Поехала домой.

Решила не думать.

– У вас то же самое? «ЗАВЯЗКА»? – прокричал Платон, вбегая в «Сейф», но, увидев изумленные лица ребят, воткнувшихся в экраны своих телефонов, понял, что сморозил глупость.

– Дайте номер Физа, я позвоню узнать. Хотя тут и так понятно, – предположила Лошадь.

Миша залезла в свою адресную книгу и, найдя телефон Физа, протянула трубку Лошади. Та переписала номер себе и стала набирать.

– Слушайте, – привлекла общее внимание Миша, – мы все получили сообщение, значит, его отправил не кто-то из нас. Мог только Физ.

– Но это глупое предположение про Физа, – не согласилась с ней Лошадь, – у него аппарат вообще отключен.

– Ну вот – написал, разослал и выключил свой говнотелефон, – гнула свое Миша.

– Слушайте, а Физ-то тут при чем? – удивился Винс.

– Ты знаешь, что у него крыша поехала после того, как отца взорвали? – повернувшись к Винсу, атаковала Миша. – Он даже потом сам обратился в психоневрологический диспансер.

– Это ни о чем не говорит, – заметил Макс.

– И прошел курс лечения, понимаешь? – не унималась Миша.

– Ты-то откуда знаешь? – удивилась Рыжая.

– Мы с ним там и познакомились… – выпалила Миша и, увидев удивленные лица ребят, быстро продолжила: – Да, я тоже проходила реабилитацию.

– Я догадывался, что ты – шизофреничка, Мши, – сказал Платон, – но с шизой теперь ты мне даже больше нравишься.

– Да заткнись ты, – оборвала Нина. – Миша, продолжай. При чем тут его нервы и все происходящее? У него одна проблема: он панически не доверяет людям после того, как отца рванули. Он же с проститутками только поэтому и спит, чтоб точно знать, что его не обманывают в чувствах.

– Миш, при чем тут это и «ЗАВЯЗКА»? – выпалила Рыжая.

– Ну не знаю, – падая на диван, обиженно надулась Миша. – Там конченная история и тут. Да еще его нет сейчас с нами. Вот я и подумала, может, это кто из сумасшедших, с которыми он тогда познакомился на стационарном лечении? Все же знали, что он – при бабле. При бабле, при бабле, при бабле-е-е, – пропела она последнюю фразу как в плохих опереттах.

– Плохой из тебя следователь, Миш, извини, – вмешалась Лошадь. – Надо искать что-то тяжелое. Нужно искать причину или того, кто стоит за запугиванием всех нас.

– Я в туалет, – вставая, робко сообщила Миша.

– Я с тобой, – поддержала Лошадь.

В туалете Миша включила воду и умылась, Лошадь села на диванчик рядом с умывальником.

– Миш, – начала она, – ты производишь впечатление очень честной девушки.

– Спасибо, Лошадь.

– Скажи мне, какие конченные истории были среди ребят, в которых задействовано их максимальное количество.

– Истории?

– Ну да, например подставили кого-то, кинули, наказали… Словом, все, за что можно зацепиться.

– Щас, – сосредоточилась Миша. – Значит, была конченная история, когда на какой-то пьянке все поспорили, кто быстрее с данного момента заработает миллион. И каждый внес в фонд по сто тысяч. Победитель получает этот фонд.

– И кто победил?

– Вероника победила. Хотя это Макс придумал.

– И как они заработали?

– Банальная разводка. Вероника для своего депутата имитировала беременность. Тошноту поизображала, а потом, типа, пошла в туалет с тестом на беременность. Вернулась с двумя полосками.

– Тот, разумеется, в шоке.

– Макс с Вероникой тоже на это надеялись, но все оказалось как раз наоборот – он очень обрадовался. Сказал, чтоб обязательно рожала, что будет содержать ребенка всю жизнь и все такое.

– Прекрасный расклад.

– Тогда Макс за сто тысяч договорился с доктором из какой-то женской консультации. Депутат и Вероника пришли к нему, тот, типа, достал какие-то анализы и навешал лапшу, что ребенок будет с отклонениями, говнохромосомы и все такое. Сказал, что нужно срочно делать аборт.

– Дикая тема.

– Ну да, хотели по-легкому, а получилось, что забурились.

– Доктор с акушерками имитировали аборт. Вероника тогда рассказывала, что ее Романов, депутат, ревел даже в клинике. А после он ей два миллиона положил на счет и квартиру купил в центре.

– Свинство какое, а?! – не выдержала Лошадь.

– Ну такое. Макс считает, что разводить тех, кто страну разводит, – благо. Вот они с Вероникой пополам два миллиона от депутата получили и девятьсот тысяч от нашего общего фонда.

– Так, может, «ЭКСПОЗИЦИЯ» и «ЗАВЯЗКА» отсюда растут? Может, депутат узнал?

– Я не знаю, но вряд ли. Он Веронику стал даже больше любить с тех пор. И сейчас с ней носится, как с маленьким ребенком.

– Понятно.

– Что – понятно?

– Понятно, что ничего не понятно. Ладно, Миш, спасибо. Теперь надо думать. Вспомнишь еще что-то – позвони, идет?

– Идет, конечно. Я же тоже хочу, чтоб эта история быстрее закончилась невинной шуткой кого-то из наших.

– Но жизнь не всегда шутка.

– Это точно. Идем, там, наверное, тоже что-то расследовали…

– Идем узнаем…

Миша остановилась в проеме двери и заплакала:

– Лошадь, и ты не конченая… Вот что я хотела сказать.

– А за это – отдельное спасибо. – И неожиданно для Миши Лошадь поцеловала ее в щеку. – Чё ты плачешь-то?

– Не обращай внимания, – заулыбалась Миша, – это я просто репетирую внезапный плач.

– Ну ты даешь! – улыбнулась Лошадь и пошла в зал.

– Поверила? Поверила, да?! – Миша радостно догоняла и дергала Лошадь за руку. – Из меня получится Клаудиа Кардинале.

Когда они вернулись, ребята обсуждали какую-то историю.

– А если у него деньги кончились, и он таким образом решил вернуться к той истории – начал нас пугать, – предположил Винс.

– Ему нечего пугать, – огрызнулся Макс, – суд постановил, что она была не права. И денег у него после этого предостаточно. Кроме того, я ему звонил в тот вечер, когда с «ЭКСПОЗИЦИЕЙ» началось. Тоже подумал про него. Но нет – он нормальный был, пьяненький и не злой уже. Спросил у него, как дела, – он сказал, все у него хорошо. У него дети учатся в Англии. Через две недели заканчивают и возвращаются домой. Вот он их ждет и попивает тихонько.

– Ну да, – сказала Рыжая, – с тех пор уже пять лет прошло.

– А что за история? – шепнула Лошадь Рыжей.

– Потом расскажу, – также шепотом ответила та.

– Платон, – начала Вероника, – может, ноги растут от того видео, что ты в Интернет слил?

– Послушай, Ника, сколько раз можно тебе говорить, что не сливал я его. Не я все это организовал – просто меня подставили тогда.

– Ну не знаю, если бы я так замазался, то тоже про тебя думал, – усмехнулся Винс.

– А что за история? – спросила Лошадь.

– Тебе не обязательно знать, – ответил за всех Макс.

– Макс, а почему нет? – заступилась за Лошадь Нина.

Лошадь посмотрела на Нину и одними губами сказала «спасибо».

– Ты считаешь, что новичок в нашем обществе должен знать все наши внутренние дела? – удивился Макс.

– Ну иначе ей вообще тут не место, понимаешь. Я думаю, что сегодня своим поступком Лошадь показала, что ей можно хотя бы отчасти доверять. А та история не является какой-то тайной – тем более она в инете прошла очень активно, сколько бы ее ни пытались почистить.

– Так что за история? – Почувствовав поддержку, Лошадь перешла в атаку.

– Дело в том, что отец Макса попросил его организовать сауну для своих дальних публичных знакомых. Ну все – бухло, наркоту, проституток.

– А я был занят в этот день, – поддержал разговор Макс.

– Мы в Амстердаме просто тусили втроем с Винсом, – продолжила Нина.

– Неплохо, кстати, было, – улыбнулся Винс.

– И я позвонил и попросил Платона все организовать, – продолжил историю Макс.

– И что из этого? – удивилась Лошадь.

– Ну а на следующий день весь Интернет был забит видео скрытой камеры, где один из них нюхает кокс, другой трахает проститутку, а третий трахает матрас. – Сколько бы раз Макс ни рассказывал эту историю, он всегда при словах «трахает матрас» начинал безудержно ржать.

Настроение подхватили все и некоторое время смеялись.

– Слушайте, – удивилась Лошадь, – может, я старомодная. Но сейчас модно трахать матрасы?

– Нет, не модно. Просто он трахал матрас, чтобы разогреться перед проституткой, – улыбнулся Платон.

– У проститутки матрас был на разогреве, – выпалила Миша, и все опять засмеялись.

– Словом, кто-то тут слил всю эту историю так, что успели поставить камеры и все записать. Так получается? – спросила Лошадь.

– Ну да, кто-то слил, а все думают, что это я, – грустно объяснил Платон. – Типа гей и на все способен – представляешь, какие ужасные стереотипы. А я-то знаю, что это не я.

– И чем история закончилась? – спросила Лошадь.

– Да ничем, – ответил Макс. – Интернет пытаются почистить, но не получается. Набираешь «трахает матрас» в Google, и все видео всплывает – наслаждайся.

– Ну а с их стороны какие-то претензии были? – спросила Лошадь.

– Просто поорали, отец стрелы перекинул с себя на Платона, – сказал Макс и, посмотрев на Платона, продолжил: – А куда было деваться, дорогой?! Ты же где-то лоханулся.

– А может, твой отец просто все запланировал и через тебя подставил Платона? – серьезно предположила Лошадь.

– Ну этого я уже не знаю, – очень строго, глядя в глаза Лошади, ответил Макс, – может, он и запланировал, благо отец у меня не идиот.

– Я тогда, получается, идиот, – встрепенулся Платон.

– Я имею в виду то, что даже если и он запланировал, то мы этого никогда не узнаем, – отреагировал Макс. – А догадки – не истина. Кроме того, Платон, тебе ли жаловаться?!

– О-о-о! – пропела Лошадь. – Платон, да ты подзаработал еще на этом? Сколько отец Макса тебе отвалил?

Платон покосился на Макса.

– А чё ты смотришь на меня, можешь говорить, раз уж начал, – огрызнулся на Платона Макс, а потом повернулся к Лошади и четко произнес: – Пятьсот штук.

– Странно получается, – искренно удивилась Лошадь, – другой бы на его месте, зная, что Платон всех подставил, жопу бы ему порвал, – все хихикнули, – а не одаривал такими суммами.

Лошадь хотела углубиться в эту мысль, но, поймав строгий взгляд Макса и его просительно качающуюся голову, решила поменять тему.

– Ну хорошо, может, это фанаты матрасов с «ЭКСПОЗИЦИЕЙ» развлекаются? Может быть, пришло время для мести? У них же все загнулось, наверное, после этого видео – бизнес, отношения, карьера?! – предположила Лошадь.

– У одного из них небольшая националистическая говногруппировка, но это на их стиль не похоже – они скорее яйцами бы забросали, а в крайнем случае – побили Платона, – ответила Миша.

– Спасибо, друзья. – Взяв чужой бокал, Платон сделал большой глоток. – Вы мне настроение испортили. Я один пошел в «Андроген».

– Я с тобой, Платон, – сказала Нина.

Она подошла к Максу и, наклонившись к самому уху, сказала:

– Макс, не обижайся, я побуду с ним сегодня, чтоб он не отмочил чего сгоряча.

– Хорошо, спасибо, Нин. Веди себя хорошо, к «Казакам» не приставай.

– Они же – геи, – улыбнулась Нина.

– Да, но ты же не лесбиянка.

Нина горячо поцеловала Макса, взяла сумку и, крикнув «Всем пока», взяла Платона под ручку и выкатила из «Сейфа».

Потом общение было грустным и каким-то бестолковым. Но когда все уставились в телевизор – по MTV транслировался клип Мадонны, в котором танцевали «Казаки», – Макс пододвинулся ближе к Лошади и тихо сказал:

– Через тридцать минут жду тебя в отеле Intercontinental. Номер 9-18. – И, попрощавшись со всеми, тоже ушел.

– Рыжая, – позвала Лошадь, – пойдем в солярий, а то мне эндорфинов не хватает.

– Всем пока. Увидимся, – поддержала Рыжая.

И они вдвоем направились к выходу.

– На сколько минут? – спросила девушка, работающая в солярии.

– Два раза по десять, – ответила Лошадь.

– Это как? – спросила Рыжая.

– Ну, сначала я на десять, потом – ты. А пока я в солярии, ты мне расскажешь ту историю про мужика, которому Макс денег дал и перед которым он до сих пор испытывает страх.

– А, этот… – вспомнила Рыжая. – Но это его история, я, наверное, не должна за него…

– Послушай, Рыжая, – перебила Лошадь. – Давай бартер: я тебе секрет большой раскрываю, а ты мне эту историю с Максом.

Лошадь расплатилась за солярий, и сотрудница пригласила их в кабинку. Когда они вошли, Лошадь как ни в чем не бывало стала раздеваться.

– Рыжая, ты в солярий в одежде ходишь? – улыбнулась она. – Да не стесняйся ты меня, что с тобой вообще такое?

– Да я и не стесняюсь. – Рыжая тоже стала раздеваться. – Лошадь…

– Что?

– Не будешь меня дурой считать? – скромно спросила Рыжая.

– Не буду, кроме того, ты – не дура.

– У меня татуировка, про которую ты думаешь, что она – конченая.

Лошадь улыбнулась:

– Бабочка на копчике?

– Ну да, вот смотри. – Рыжая повернулась. – Понимаешь, я ее очень давно сделала. До того, как все женское стадо ринулось себе такую татуху делать. Это они потом опошлили ее.

Лошадь посмотрела:

– Рыжая, не бери в голову. Татуха еще ни о чем не говорит. У тебя она неплохая. И подходит тебе.

– Спасибо. Я согласна, давай свой секрет, – улыбнулась Рыжая, явно предвкушая услышать что-то оригинальное от Лошади.

– Нина ушла с Платоном в клуб, а он, видимо, решил меня трахнуть. Через двадцать минут ждет в Intercontinental.

– Офиге-е-еть… – выдохнула Рыжая. – Вот козел.

– Тебе за себя обидно или за Нину? – спросила Лошадь.

– Да мне ни за кого не обидно, просто он – козел, вот и все.

– Ну и как там поживает твое искреннее достоевское сострадание к нему, про которое ты мне вчера рассказывала? Все еще готова бежать к нему по его команде?

– Лошадь, не дави. – Рыжая села на корточки, облокотившись о стенку.

Лошадь вошла в солярий и нажала кнопку «старт». Заиграла музыка, но она выключила ее и выглянула из кабинки.

– Рыжая, не мучай себя. Залезай давай сюда, здесь места хватит.

Рыжая посмотрела на Лошадь, обдумывая ее рассказ про Макса, махнула рукой и залезла в кабинку.

– Лошадь, и что, ты пойдешь к нему? – спросила она, надевая очки, защищающие глаза от ультрафиолета.

– А вот на это я тебе отвечу после твоего рассказа про мужика и Макса.

– Хорошо, значит, так… – Рыжая собралась с мыслями. – Пять лет назад Макс ехал на машине Нины и сбил какую-то бабу.

– Сбил насмерть?

– Да. Она в больнице умерла.

– Кошмар.

– Конечно, кошмар. Тогда такой кипеш был, потому что на машине у Нины депутатские номера ее отца. Номера быстро свинтили гаишники, но какой-то прохожий успел сфотографировать на телефон.

– Пока не понимаю, что тут такого серьезного, если баба была виновата? Чего они так запаниковали?

– По гаишным сводкам, тетку сбили за пешеходным переходом через два метра. Но на фотографии с телефона – она лежит через два метра, но половина машины стоит на пешеходном переходе, и четко виден тормозной путь.

– То есть получается, что Макс был виноват?

– В реальности – да, по тому, как дело шло – нет. В Интернете волна поднялась по этому поводу – «Новая смерть от рук мажоров». Целое сообщество в Facebook организовалось, все рассчитали – тормозной путь, скорость, место столкновения. По всему выходило – Макс сбил ее на переходе.

– Да-а-а-а… – выдохнула Лошадь.

– Словом, учитывая то, что и гаишники замазались, составив неправильный протокол, мужу этой мертвой тетки нужно было бы просто начать процесс, вложив в дело эти фотографии и найдя того, кто их снял. Но он этого не сделал.

– Почему? – Пораженная историей, Лошадь нажала кнопку «стоп» в солярии и открыла кабинку.

– Ну, тут уж и Макс, и его папа, и Нинин – все взяли его в оборот. Да и наши тоже переживали.

– Разумеется, ведь Макс лидер общества.

– Да, но только я думаю, что Макс в машине был не один.

– А с кем?

– С кем-то нашим и был.

– С Ниной?

– Наверное.

– Но это ведь не важно. Макс же был за рулем, – рассуждала Лошадь. – А как тогда история закончилась?

– Они заплатили тому мужику. У него дети учатся в Европе, вот бабки и нужны были. Да и мертвую уже не вернешь. Вот он и взял бабло.

– Сколько они дали?

– Макс как-то по пьяни сказал, что порядка пяти миллионов.

– И как ему живется после этого? – спросила Лошадь и начала одеваться.

– Вот будешь с ним трахаться сегодня – сама и спроси, – ответила Рыжая, поняв, что Лошадь решила идти к Максу.

– Может, он по делу какому меня позвал? – нахмурив брови, ответила Лошадь. – Может, он знает про тех, кто решил запугивать. Может, это муж этой убитой?

– Да нет, Макс же сказал, что ему звонил и вентилировал. Там спокойно. Тут какая-то другая муть, по-моему. Может – любители матрасов, а может, еще что. Надо повспоминать, кому мы где насрали.

– Это точно, – усмехнулась Лошадь.

– А если абстрагированно посмотреть, – продолжала Рыжая, – то ничего страшного не произошло – ну, прислали всем эсэмэски, ну, разбили окно. Какие-то дебилы развлекаются, вот и все…

– Посмотрим-посмотрим… – Лошадь взяла сумку, повернулась к голой Рыжей. – Рыжая, если я с ним все-таки пересплю, ты перестанешь со мной знаться?

– Нет, Лошадь, – Рыжая была спокойна, – я перестану знаться с ним.

Лошадь подошла к голой Рыжей, обняла ее и в самое ухо прошептала:

– Я не стану с ним спать.

– Не думай, что этим ты делаешь мне одолжение, – улыбнулась Рыжая.

Лошадь поцеловала ее и закрыла за собой дверь.

Рыжая стояла посредине кабинки и о чем-то сосредоточенно думала. Через несколько секунд, приняв какое-то решение, она взяла телефон, нашла номер в телефонной книге и набрала его.

– Але… Слышишь меня? – Рыжая кричала в трубку, потому что из нее орала музыка. – Выйди туда, где тихо. Да!!! Срочно!!!

Музыка в телефоне стихла.

– Щас слышишь? – Рыжая понизила голос. – Тут такая история, Нин, даже не знаю, с чего начать…

Лошадь вошла в холл отеля Intercontinental. Она очень любила по выходным, когда не было времени уезжать за пределы страны, снимать номер в отеле и валяться два дня подряд, на уровне физиологии ощущая отдых. А в воскресенье ходить на бранч и наблюдать, как иностранцы собираются на два-три часа большими дружными компаниями с детьми, в повседневной, а не пафосной одежде, и перекусывают за неспешной беседой. В последний раз маленькая девочка в гороховом платье подбежала к ней и протянула шоколадную конфету, которая, похоже, была девочке очень дорога, потому что успела растаять в ладошке. Лошадь съела конфету и вытерла ладонь девчушке салфеткой.

«Видимо, мое одиночество гнетущее впечатление производит на людей», – подумала тогда Лошадь и твердо решила в этом году забеременеть для себя от какого-нибудь носителя качественного генофонда. Сейчас, зайдя в отель, Лошадь вспомнила те мысли и усмехнулась тому, что по всем показателям – интеллект плюс внешность плюс фигура – Макс исключительно для этой цели подходил.

Поднявшись на лифте, Лошадь постучала в номер люкс.

В одних джинсах с бутылкой Dom Perignon в руке Макс приоткрыл дверь и облокотился о стену.

– Так мне входить или будем в коридоре разговаривать? – с вызовом сказала Лошадь и, не дожидаясь ответа, пошла в комнату, отодвинув телом Макса, а рукой забрав у него шампанское. За несколько шагов она опустошила бутылку до дна, опустила руку, и бутылка плавно выскользнула на ковер, а Лошадь завалилась на диван.

Макс с улыбкой наблюдал от порога, наслаждаясь уверенными движениями Лошади.