Глава 42
Закономерный финал
– Что значит «нет»? – возмутилась Мира. – Ты что, совсем сдурел?
– Я не буду отдавать тебе это тело.
– Еще скажи, что это твой ребенок! Хватит! Ты достал меня уже со своей моралью!
– Я не дам тебе забрать ее! Если твоя цель – жить, то я больше не буду расплачиваться за твое эгоистичное желание!
– Ах вот как, – изображение в глазах Эхо помутнело. Мира вновь начала забирать контроль, утапливая юношу в самую далекую часть его собственной головы. – В самом конце ты решил сразиться со своей судьбой? Что ж… Закономерный финал! Прощай, Эхо. Ты больше не выберешься наружу.
Сознание юноши сорвалось с обрыва и полетело в чернеющую пустоту. Сон должен был стать его новым домом, но стал лишь тюрьмой, которую Эхо планомерно создавал день за днем.
Эхо продолжил там же, где и остановился. Поле, кобыла, и топот копыт вдалеке.
– Вот блядь!
– Задремал, работник? – примчался хозяин поля, после того как его дети сказали ему, что работник никак не хочет просыпаться. – Ну и напугал же ты нас.
– Простите, сэр, – Эхо огляделся, на ходу выдумывая план действий. Пусть тут он и вправе немного отдышаться, но терять реальные секунды – плохая идея. – Отличный отпугивать волков, сэр. Позволите?
– Что? – мужчина положил руку на обрез, что лежал в кобуре на лошадином седле. – Прости, парень, но…
– Да к чему это все? – Эхо мигом вскочил с земли и выхватил ружье, лошадь шарахнулось, чуть не скинув землевладельца с седла.
– Стой! – успел крикнуть мужчина, но Эхо уже засунул обрез так глубоко в горло, что дуло уперлось в позвоночник.
Щелчок курка и темнота.
В этой темноте Эхо чувствовал, как уходят драгоценные секунды, перегружая мозг для воссоздания новой картины мира.
– Очнулся? – восседал над Эхо Нольпервый. – Тебя как сюда занесло?
Кольцевой коридор тюрьмы был залит тусклым светом, Эхо открыл глаза, чуть щурясь.
– Теперь сюда, да? – парень выхватил нож с пояса своего товарища и ухватившись двумя руками за рукоять вонзил лезвие в свой левый висок. Гарда уперлась в череп и Эхо вновь провалился в темноту, напоследок извиняясь перед Нольпервым.
Смерть давящим чувством осталась внутри головы. Эхо открыл глаза и вытер кровь, что сочилась из носа.
– Господин Эхо, вы как? – говорил старик Ботул, склонившись над Эхо со статоскопом. – Вы потеряли сознание… никогда бы не подумал…
– Ты уже тысячу лет как мертв, старик, – Эхо встал с койки и пошел к блестящему подносу на котором лежали медицинские инструменты. Порывшись с характерным звоном среди железа, парень поднял аккумуляторную пилу для костей. – Подойдет.
Пила взвизгнула и Эхо, не теряя ни секунды, вонзил диск в кончик позвоночника, чуть ниже основания черепа. Боль продлилась недолго, и темнота вновь окружила парня.
Давящее чувство внутри черепа не прекращалось и даже сейчас, находясь в забвении Эхо пытался вытереть кровь, что сочилась уже и из глаз своей несуществующей рукой.
Темнота никак не рассеивалась, а значит мозг теперь намного дольше пытался воссоздать мир для заключенного во сне. С каждой смертью и перерождением сон перестаивался полностью, пытаясь поместить Эхо в комфортное для пробуждения место. Вот только алгоритм был рассчитан на беззаботное существование, однако парень теперь боролся с собственным телом, и проигрывать было нельзя.
Эхо с трудом открыл глаза и яркий свет ударил по ним так сильно, что захотелось вновь их закрыть, отказавшись от идеи сопротивляться. Бескрайнее поле зелени. Эхо никогда в таких не бывал, но вот оно, ни конца, ни края. Парень осмотрелся вокруг, осмотрел то, что было с ним и с досадой выдохнул.
– Неужто начала мне мешать?
В руках не было ничего. Нет ни одного предмета, что помог бы ему сейчас.
– Придется по старинке… – Эхо как мог высунул язык и с размаху ударил кулаком по челюсти, попутно сломав и ее. Нестерпимая боль заставила парня взвыть и упасть на колени.
Почти что черная от своего количества кровь стремительным потоком хлынула изо рта. Трава, цветы, земля. Все наполнялось красным, впитывало в себя выдуманную жизнь. Машины в теле Эхо пытались починить пробоину, но парень вновь ударил себя по разломанной челюсти и поток крови рванул с новой силой. Три минуты и обессилевшее тело упало щекой на мокрую от крови траву. Глаза остекленели и сознание вновь отправилось во тьму.
В темноте смерти Эхо не чувствовал ничего, кроме ноющего ощущения внутри головы. С каждой смертью и перерождением тяжесть усиливалась, приближая заветную свободу. Пара тройка скачков в сон и Эхо уже не мог вспомнить, какая это по счету смерть.
Парень просыпался с мыслью о том, что позвоночник надо повреждать выше груди. Что голову нужно отсекать полностью. Что крови нужно терять больше двух литров. Огонь, вода, высота. Все шло в ход, все помогало вырваться из сна. В какой-то момент Эхо даже перестал размышлять над тем, что происходит. Он открывал залитые кровью глаза и брался за первый попавшийся предмет.
Штурмовая винтовка резвым стрекотом разнесла добрую половину головы и череда выстрелов начала отдаляться, уходя в бескрайнюю пустоту. Передышка внутри смерти и Эхо был голов сделать следующий шаг.
– Ты опоздал.
Парень открыл глаза напротив инкубатора. Там, за стеклом, сидела девушка и смотрела на него своими ясными серыми глазами.
Эхо придвинулся ближе, с ужасом для себя осознавая, что сколько бы он не боролся со своим желанием жить, он проиграл
Глаз упал на провод маршрутизатора и Эхо улыбнулся.
Размахнувшись как можно сильнее парень кулаком разбил толстое стекло и крупные осколки посыпались на кафельный пол, попутно падая и на девушку. Эхо поводил рукой по куче битого стекла и поднял самый приглянувшийся ему осколок.
– Еще нет, – рука, скользя ранами по кромке стекла, с усилием вогнала острие в грудь. Ребра треснули и сердце остановилось, будучи разорванным в клочья. Свет резко сменился тьмой.
– Да как ты… – шептала Мира из-за толстого стекла.
Сцена повторилась вновь.
Эхо огляделся и, зацепившись глазами за окружение, снова разнес стекло вдребезги. И снова в сердце.
– Ты совсем обезумел? Как ты отличаешь сон от реальности?
Парень прислонился лбом к стеклу. – Откуда у нее может быть твой голос?
Эхо с улыбкой разнес головой инкубатор, напоровшись шеей на острые осколки.
Темнота.
И снова…
– Теперь ты молчишь, да? – оглядывался по сторонам парень, отчетливо понимая, что и сейчас это всего лишь сон. Но одного понимания было мало.
Эхо толкнул дверь и оболочки, что все это время стояли за ней, расступились, образовывая коридор. Пробежав до ближайшего выхода, парень очутился над пропастью. Переходные мостики лениво раскачивались под плитой перекрытия уровня, но Эхо хватило одного взгляда, чтобы отличить место, по которому он только что прошел, от того, которое ему рисовала Мира.
Шаг вниз и ощущение падения сдавило все внутренние органы. Полминуты и самая высокая крыша встретила парня, что стрелой мчался навстречу.
Темнота.
Залитые кровью глаза открылись. Рука вновь разбила стекло и ухватилась за осколок, который даже не успел упасть. Резкий взмах и… Острие остановилось, едва проткнув кожу на груди. Это была реальность. Эхо вытянул все провода из маршрутизатора и понял, что вернулся. Все они были такими же, как он их помнил. В первую свою попытку обмануть юношу Мира не учла того, что Эхо запомнил все свое снаряжение до мельчайших деталей. Вряд ли бы она стала тратить время, чтобы изучить каждый проводок на руке.
Девушка за стеклом ехидно улыбалась, время от времени откашливая жидкость из своих новых легких.
Обессиливший и обезумивший от тщетности своих стараний Эхо упал на колени, уткнувшись в груду разбитого стекла. Кровь сочилась из глаз, закрывая обзор.
– Это все? Я свободен?
– Да, – хриплым, совершенно новым голосом, говорила девушка, поднимаясь на свои неокрепшие ноги.
– Так зачем это все было? Какова цель? – Эхо не мог поднять головы от усталости. – Пустой мозг ведь позволил перенести в себя все воспоминания?
– Кхм-кхм. Да, – Мира села напротив Эхо, с трудом борясь с новыми голосовыми связками. – Я вдруг вспомнила свою цель.
Тишина в воздухе так и не повисла. Мира аккуратно подобрала своей новой рукой самый длинный, из возможных, осколок. – Маленькая больная девочка, обреченная прожить короткую и полную страданий жизнь, вдруг поняла… Сетевым инженерам дозволено все. Людям вокруг было плевать на меня, для них я была лишь испорченным экземпляром человека, который должен сгинуть в естественном отборе. Ни друзей, ни нормальной семьи. Все жили своими довольными жизнями, пока радости мира и полноценного существования обходили меня стороной. Расслоение коры головного мозга, дисплазия суставов, церебральный паралич. Я толком-то и не жила никогда.
– И ты отключила сеть…
– Чтобы ни один надзорный орган не в силах был мне помешать получить тело, которое я заслуживала. Тело нового человека. Идеальное тело. Настолько дорогое, что позволить его себе могли лишь те, кто с ним родился. Этика старого мира не позволяла продавать идеальные тела. Иначе мир бы выродился, до безобразия оскуднев в выборе ДНК. А ты, будто, догадывался… – Мира пару раз взмахнула рукой, примеряясь к новым мышцам. – Тебе повезло от рождения иметь такое тело. А мне повезло тебя найти.
– А дальше что? – Эхо поднял голову и посмотрел Мире в глаза. – Того мира больше нет. Будешь продолжать?
– Нет, я хочу жить. Просто жить. Путешествовать, как мы делали это вместе. Смотреть на разных уродов.
– И если что-то пойдет не по плану, то ты найдешь другого дурачка, что поможет тебе сменить тело, что стало вновь негодным.
– В точку!
Мира и Эхо сидели на разбитом стекле и пристально смотрели в глаза друг другу.
– И все равно. Я не дам тебе этого сделать. Ты этого, как оказалось, не заслужила.
– Жаль. Ты и вправду мне больше всех понравился. Прощай, Эхо, ты ведь не в силах мне уже сопротивляться.
Мира чуть подалась назад, чтобы сделать замах как можно более сильным. Стекло сверкнуло в лучах ярких ламп и…
– Стоп, – полушепотом раздался голос уставшего юноши.
Рука девушки остановилась в миллиметре от шеи Эхо. Мира задрожала, в ужасе вглядываясь в окровавленные, полузакрытые глаза парня. Тело окаменело не в силах сопротивляться приказу. Затих и голос.
– И все это из-за страха смерти… Хотя ты его никогда и не испытывала. Ты всегда знала, что выход есть, – Эхо кряхтя поднялся на ноги, стряхивая с себя осколки стекла. – А теперь я разрешаю тебе говорить.
– Освободи меня, Сука!
– Прости, но я же сказал, что не позволю тебе спокойно жить. Ты почти стерла с лица мира человечество. Хуже того – испоганила мою беззаботную жизнь. Как последний представитель сетевых инженеров, я имею полное право вынести тебе приговор. Суд из одного присяжного… Он же и судья…
– Ты несешь бред! Я полностью искупила свою вину!
– …и машины в твоей крови мне помогут. Тело не бессмертно, – судорожно, из последних сил покачивался перед голой девушкой парень. – Теперь, с полным осознанием безвыходности, ты наконец-то поймешь… Каково это – быть живым. Когда твой путь обязан закончиться смертью. Закономерный финал.
Эхо не спеша начал надевать обратно свою истерзанную броню, вяло переваливаясь с одной ноги на другую. Голова гудела и в глазах иногда появлялась муть, но юноша улыбался.
– Куда ты собрался, Эхо? Стой, я сказала!
– Прости, но у меня есть дела. Много. Примерно… на тысячу лет.
Эхо подошел к двери и собирался было толкнуть ее, распугав оболочки, что пристально наблюдали за процессом, как услышал за спиной знакомый грохот.
– Мира, это было твое первое и последнее предупреждение, – Эхо развернулся и встал в один ряд с единицами контроля сети, что прибыли передать предупреждение новому пользователю. – Ты не доберешься до терминала. И в сеть ты больше не войдешь.
– Нет! Стой, Эхо!
Парень пристально посмотрел на прибывших из расплавленного пространства единиц. – Жаль, что в этом мире программа не обрастает сознанием. Я буду скучать по Нольпервому.
– Стой, Эхо, куда ты идешь?
– Блядь, Эхо, да послушай ты меня!
– Хватит! – рвала глотку новая Мира. – Я буду делать все, что ты скажешь! Помоги мне, Эхо! В последний раз!
Парень открыл дверь и вышел в коридор. Оболочки, держа в руках питательную субстанцию смотрели на Эхо пристально. Не отводя взгляд.
– Мне не надо. Предложите ей, – парень указал на стоящую на коленях девушку.
Бездушные тела ринулись в лабораторию, неся на вытянутых руках еду.
– Что ж, с голоду она не помрет, – усмехнулся Эхо.
Отдаляясь по коридору Эхо все никак не мог отделаться от безумных, охрипших криков Миры, что сыпала проклятья ему в след. Слова пробивались через толпу оболочек, отражались от стен и петляя по коридору доносились до ушей юноши.
– Да замолчи ты! – серые огоньки глаз блеснули в кромешной темноте.
И эхо исчезло.
КОНЕЦ