Ускользающая наживка

– Постараюсь как можно скорее, не волнуйся. И вот что еще. Я понимаю, сегодня не самый лучший день в твоей жизни. Мы обязательно проанализируем все обстоятельства несчастного случая. Мышь не проскочит.

– Не это сейчас меня больше всего беспокоит. Возможно, найдется какое-то разумное объяснение для самопроизвольного движения машины. Тогда это будет действительно неудачным стечением обстоятельств.

– А в чем же тогда дело?

– У меня состоялся неприятный разговор с Михайловым. Сегодня поступила претензия от одного покупателя, «Прометей» нарушил договор, не поставил продукцию в срок.

– Чей-то недогляд?

– Да в том-то и загвоздка, что причины на поверхности. Не справился отдел логистики. Ларионов при первой же беседе даже не пытался оправдываться. Жду его письменных объяснений. Михайлов во всем винит меня.

– Не очень полагайся на объяснения подчиненного. Они тебя не спасут. У Антона Владимировича с Ларионовым теперь не только трудовые отношения, но и родственные. Формально за результаты закупок и логистику отвечаешь ты.

– Я придерживаюсь аналогичного мнения.

Друзья попрощались. Владимир присоединился к Мальгину, а Громов направился к выходу из ангара. В этот час еще не наступило обычное для крупных городов время транспортного коллапса, и заместитель генерального директора за сорок минут добрался до места работы.

Сергей Максимович сразу прошел в кабинет. Отдал распоряжение Светлане ни с кем его не соединять. Громову не терпелось приступить к анализу договоров. Он принял решение, пока не проверит сделки и не изучит письменные объяснения Ларионова, уклоняться от встречи с главой «Прометея».

«Михайлов ведь не знает, какое время мне еще нужно провести на складе».

На столе высилась стопка документов – около пятидесяти контрактов. Громов снял пиджак и повесил его в бельевой шкаф. В замке щелкнул ключ. Руководитель по логистике и закупкам стал временно недоступным для окружающих.

Два часа ушло примерно на проверку тридцати договоров. Где-то сроки поставки продукции уже наступили, но еще имелось время для добросовестного завершения исполнения обязательств. Сергей Максимович сделал соответствующие пометки в блокноте. Пока ничего критичного он не заметил.

«Неужели проблема только с „Уютным домом“ и я просто запаниковал?» – выдало сознание каверзный вопрос.

Впрочем, если проблем с отгрузкой больше не имелось, этому можно было только порадоваться. Однако интуиция редко подводила Громова. Когда непроверенными оставались всего несколько договоров, его цепкий взгляд обнаружил просрочку обязательств «Прометея» по поставке.

Соглашение с фирмой «Магнолия» исполнитель подписал три месяца назад. По условиям контракта «Прометей» обязался поставить покупателю тепловые пушки. Срок просрочки составлял уже восемь дней. Отсутствие в настоящий момент претензий было большой удачей для компании-поставщика. По всей видимости, агрегаты не требовались «Магнолии» сию минуту. Кроме этого, данная фирма не первый раз закупала эти сверхскоростные обогреватели помещений у «Прометея» и знала специфику посреднических отношений торговой фирмы с производителем товара. Поэтому, возможно, сбой в поставке расценивали как разумные предпринимательские риски. Немедленные действия еще могли спасти ситуацию.

Руководителя «Магнолии» Станислава Григорьевича Жукова Громов знал лично. Дозвониться, к счастью, удалось сразу. В качестве причины задержки поставки тепловых пушек пришлось выдумывать мифические недостатки тары, в которой оборудование поступило от производителя. В связи с этим несколько дней ушло на устранение дефектов.

Жуков спокойно выслушал объяснения менеджера и согласился подождать еще три дня. При этом он предупредил, что, если «железо» не поступит в срок, «Прометей» получит претензию с требованием о выплате неустойки за весь период просрочки. Сергей Максимович пообещал все исполнить. Подобная реакция руководителя «Магнолии» являлась абсолютно адекватной в создавшейся ситуации. Не так просто разорвать долгосрочные деловые отношения, тем более если раньше контрагент тебя не подводил. На его месте Громов поступил бы так же.

Менеджеру не терпелось отдать распоряжение об отправке продукции немедленно, но внутренний голос заставлял довести работу по проверке договоров до конца. Как оказалось, не зря. Когда непроверенными оставались всего три контракта, обнаружилось новое нарушение. На этот раз просрочка составляла четыре дня. Компании «Блок М» требовались аккумуляторные батареи. Этих накопителей энергии на складе «Прометея» имелось с избытком, но нерадивость персонала смогла создать проблему и тут.

Громов долго не мог дозвониться до руководителя «Блока М», а когда это удалось – в течение двадцати минут убеждал его подождать два-три дня. Ранее компания не имела деловых отношений с этим покупателем, и поэтому поначалу красноречие Сергея Максимовича наткнулось на бетонную стену. Но мало-помалу представителю «Прометея» удалось разговорить оппонента, и тот в конце концов сдался. Сошлись на двух днях.

Заместитель генерального директора проверил последние два договора. Больше проколов не было. Теперь настало время активных действий. Громов вызвал по внутренней связи секретаря.

– Уточните, появился ли на работе Ларионов; если да, немедленно его ко мне, если нет – пусть подойдет Власов из отдела логистики.

– Все понятно, Сергей Максимович, – отрапортовала Светлана.

Через минуту она сама вышла на связь.

– Ларионов еще на встрече с литовцами. Власов сейчас подойдет.

– Хорошо, жду.

Через пять минут кресло напротив Громова занял специалист из отдела логистики. Власов немного нервничал – не каждый день его вызывали к высшему руководству. Чуть красноватые глаза работника беспокойно бегали, отчего его внешность придавала сотруднику сходство с пойманным «на месте преступления» котом.

Сергей Максимович решил воспользоваться временным отсутствием Ларионова и задать его подчиненному несколько вопросов, касающихся микроклимата внутри отдела логистики.

– Дмитрий Александрович не звонил? Не уточнял, когда появится в офисе?

– Пока нет.

– Как обстановка в отделе, много работы?

– Не так чтобы очень, но скучать не приходится. – Власов немного освоился, волнение в его мимике и манере поведения улеглось.

– Роман Валерьевич, а скажите мне, кто в вашем отделе занимается контролем за исполнением контрактов, следит за сроками отправки товара, за своевременной оплатой продукции покупателями?

– Да все занимаются, – простодушно ответил Власов. – Дмитрий Александрович распределяет договоры по персоналу, а затем исполнитель «ведет» контракт до конца.

– Понятно, а лично у вас сколько находится соглашений на исполнении?

– В настоящий момент восемь.

– Хорошо. Еще один вопрос: начальник отдела какие-нибудь поставки лично сопровождает?

– Насколько мне известно, нет. После их распределения по конкретным исполнителям он интересуется ходом реализации контрактов.

– Что и должен делать руководитель, – резюмировал Громов. – Роман Валерьевич, а не могли бы вы мне сказать, кто в вашем отделе занимается вот этими договорами? – Сергей Максимович подтолкнул в сторону Власова сделки, заключенные «Прометеем» с «Уютным домом», «Магнолией» и «Блоком М».

Сотрудник отдела логистики принялся внимательно изучать представленные документы. По мере ознакомления с контрактами его лицо приобретало все более и более озабоченный вид. Когда последняя страница была прочитана, Власов поднял на Громова удивленные глаза.

– Впервые слышу о том, что «Прометей» в настоящее время имеет заключенные сделки с этими фирмами. «Магнолия», правда, у меня на слуху, но наша компания имела с ней отношения год или два назад.

– Может быть, эти договоры сопровождает кто-то другой в вашем отделе?

– Навряд ли. Нас четыре человека в подразделении, не считая начальника. Мы регулярно обмениваемся информацией, как без этого?

«Значит, Ларионов отложил три соглашения в сторону», – сделал вывод Громов.

– Большое спасибо, Роман Валерьевич, за полезные сведения. А теперь перейдем непосредственно к тому вопросу, из-за которого я вас, собственно говоря, и пригласил. – Сергей Максимович взял в руки неисполненные договоры с «Магнолией» и «Блоком М». – Вот эти две сделки просрочены. Ваш начальник сейчас отсутствует, но дорога каждая минута, поэтому я обращаюсь к вам.

Глаза Власова выражали решительность и готовность исполнить любое поручение заместителя директора.

– Необходимо, чтобы уже завтра тепловые пушки и аккумуляторы находились в пути. В противном случае «Прометей» заплатит приличную неустойку. Срочно подготовьте распорядительные документы для начальника склада Зиновьева и мне на подпись. Есть вопросы?

– Ни одного, мне все понятно.

– Действуйте. И еще один момент, Роман Валерьевич. Просьба о нашем разговоре никому ничего не говорить. Некоторые моменты неисполнения контрактов мне самому до конца не понятны. Поэтому сейчас не время делать какие-нибудь выводы.

– Вы можете на меня положиться, Сергей Максимович, – пообещал Власов.

Подчиненный Дмитрия Александровича покинул кабинет.

Громов принялся анализировать только что полученную информацию. Он не сомневался в правдивости слов работника о том, что в отделе логистики никто не знал о сделках с «Уютным домом», «Магнолией» и «Блоком М». Это с одной стороны. С другой – контракты заключены «Прометем» по результатам закупок и находятся на исполнении. Напрашивается очевидный вывод. Договоры попали в отдел логистики, но до непосредственных исполнителей не дошли, а остались в руках руководителя подразделения. Итак, все замыкалось на Ларионове.

«Интересно, что Дмитрий Александрович придумает в свое оправдание?»

Ответ не заставил себя долго ждать. На столе заработала селекторная связь. Звонила Светлана.

– Сергей Максимович, на подпись поступили распоряжения на отправку продукции и еще докладная записка от Ларионова.

– А где он сам?

– Дмитрий Александрович после встречи с литовцами поднялся в свой кабинет, пробыл там какое-то время и затем, сославшись на головную боль, отправился домой.

– Очень интересно. – Громов уже хотел сказать резкое слово о самовольном оставлении служащим рабочего места, но осекся. Взгляд упал на настенные часы. Рабочий день закончился уже как сорок минут.

– Хорошо, я понял, заносите документы.

Сергей Максимович подписал распоряжения о немедленной отправке тепловых пушек для «Магнолии» и аккумуляторных батарей для «Блока М». На столе осталась голубая папка для докладных записок.

Руководителю не терпелось узнать, какую причину привел в своих объяснениях Ларионов. Не стоило недооценивать противника! Подчиненный хорошо подготовился к развитию спрогнозированной заранее ситуации, все «штрафные фишки» находились на стороне заместителя директора по логистике и закупкам.

Текст докладной записки состоял всего из трех-четырех предложений. Дмитрий Александрович указывал, что пропуск срока поставки продукции «Уютному дому» произошел из-за большой загруженности персонала.

Первая ложь! Если верить словам Власова, сотрудники отдела логистики работали в штатном режиме, аврала не наблюдалось.

Далее Ларионов приводил некоторую статистику объемов заданий. Так сказать, чтобы утверждение не выглядело голословным. Но самое главное содержалось в последнем предложении докладной записки. Подчиненный сообщал своему начальнику о том, что ранее он уже информировал Громова о плачевном положении дел в отделе логистики. В качестве доказательства к объяснениям прикладывалась копия другой докладной записки.

В правом верхнем углу приложения стояла знакомая Сергею Максимовичу размашистая резолюция. Его резолюция!

Холодный озноб пробежал по телу Громова. Менеджер впился глазами в содержание лежащего на столе листа бумаги. Да, все было именно так, как описывал Ларионов. Работы много, люди не справляются. Записка датировалась несколькими месяцами ранее. Заместитель директора мог поклясться, что в глаза не видел находящегося перед ним документа. Подделка? Навряд ли. Не стал бы его подчиненный так рисковать, ведь он, Громов, мог дать ход этому должностному преступлению. Тогда как объяснить происхождение подписи на обращении? Внезапно пелена стала спадать с помутненного сознания. Сергей Максимович живо представил процесс подписания ежедневно предоставляемых ему бумаг.

Просмотр и парафирование документов осуществлялось двумя способами. Первый: Громов получал их от Светланы. Секретарь ежедневно не менее двух раз заносила в кабинет специальную папку, содержащую различного рода локальные акты¹⁸, переписку, договоры и прочее. Прежде чем поставить свою подпись, заместитель директора материалы, разумеется, изучал. Второй: документы приносили в оперативном порядке Севостьянов и Ларионов. Распоряжения на выдачу оборудования, транспортные накладные, протоколы об итогах конкурсов. Для скорости согласования подчиненные перелистывали страницы, попутно поясняя своему начальнику, какой документ находится перед ним. Одобрительные резолюции Громов помещал в правом верхнем углу листа. Вот каким образом на докладной записке оказалась его подпись!

В данном конкретном случае она означала, что заместитель директора проинформирован о неудовлетворительном положении дел в отделе логистики. Когда эта записка окажется у Михайлова (а это только вопрос времени!), Антон Владимирович поинтересуется у Громова, что тот сделал для устранения проблемы.

Ларионов все рассчитал заранее. Даты на докладной записке и на неисполненных договорах поставки подтверждали это. Претензия «Уютного дома» имела цель нанести первый удар по имиджу и деловой репутации должностного лица. Просроченные контракты с «Магнолией» и «Блоком М» поставили бы крест на дальнейшей карьере заместителя генерального директора. И дядя не помог бы. Бизнес ошибок не прощает!

К числу положительных черт характера Громова относилась его несгибаемость перед отрицательными жизненными обстоятельствами, периодически встречающимися на пути каждого из нас. Мир иногда рушился вокруг, но это только закаляло железную волю Сергея Максимовича. Вот и сейчас интуиция не подкачала. Проверка контрактов открыла ему полную картину происходящего. Исправление ситуации с «Магнолией» и «Блоком М» давало Громову невидимое пока для Ларионова преимущество. Оставалось найти разумное объяснение провала поставки «Уютному дому» и в своем свете подготовиться преподнести Михайлову сообщение начальника отдела логистики о бедственном положении в его подразделении.

Сергей Максимович закрыл глаза и постарался посмотреть на проблему отвлеченно, так сказать, со стороны. Любому визитеру вид сидящего в большом кожаном кресле мужчины подсказал бы, что этот человек спит.

9

Дмитрий Александрович Ларионов направлялся домой. Черный блестящий «Мицубиси Паджеро» – подарок тестя к дню свадьбы – увозил начальника отдела логистики подальше от ненавистного ему офиса.

Да-да, именно ненавистного!

О том, что работа не только не доставляла Дмитрию Александровичу профессионального удовлетворения, но и тяготила его, не знал никто. Только он сам, но это чувство было глубоко запрятано в самых потаенных закоулках души зятя Антона Владимировича. Возникал закономерный вопрос: зачем столько усилий в ремесле, которое не по нраву?

С одной стороны, это простой вопрос, с другой – очень даже допустимый для того, кто знал истинные черты характера господина Ларионова и оказался посвященным в мотивы, которыми тот руководствовался при совершении определенных поступков. Но таких было очень немного.

Сотканный из внутренних противоречий, эгоистичный и властный – вот три основные черты душевного склада внешне интеллигентного, благополучного и оригинального супруга дочери главы «Прометея».

Так получилось, что основным движущим началом молодого мужчины стало достижение формируемых его холодным сознанием основных жизненных целей. Причем достижение любой ценой!

К счастью для окружающих, такие устремления возникали нечасто. Но если это происходило, все внутренние ресурсы Дмитрия Александровича мобилизовались для выполнения поставленной задачи. Поражение не допускалось в принципе. Когда манящая мечта начинала ускользать от охотника, мозг принимался искать самые невообразимые варианты решения проблемы. Позволительными считались любые средства. В этот момент организм был способен довести себя до самоистощения, самоуничтожения, лишь бы в конце тоннеля появился желанный свет.

И обстоятельства выравнивались. Результат достигался. Разум, воля расслаблялись и пребывали в аморфном состоянии до следующего задания.

Никто не знает, почему поступает в определенной ситуации так, а не иначе. На подсознательном уровне рецепторы¹⁹ настраивают внутреннюю систему на конкретное поведение, исходя из обстановки. После того как событие происходит, мозг пытается оценить, действовал ли он в соответствии с принципами, присущими своему носителю. Часто эти принципы отодвигаются на задний план, а тот же самый мозг пытается успокоить расшалившиеся нервы из-за совершенных в состоянии аффекта действий.

Когда на шестом году обучения в школе классный руководитель объявил, что трое победителей по курсу истории средних веков поедут на олимпиаду в Болгарию, Дима Ларионов тоже объявил (лично себе): одним из участников будет он сам.

Мальчик неплохо учился, но конкуренция в классе была значительной. Как и в других социальных группах, в нем присутствовали лидеры, хорошисты и «остальные». Дима в течение учебного года, как правило, по нескольку раз переходил из первой категории во вторую и наоборот. К «остальным» он относился пренебрежительно и уже только из этого чувства настраивал себя на серьезное отношение к учебному процессу. Не дай бог скатиться!

Среди лидеров явно выделялось четверо: Светка Морозова, зубрежница и педантка, Владик Степанов – сынок из академической семейки, Петя Силин, очкарик и энциклопедист, и Алена Клепикова – аскетичная особа, уродина и дылда.

До поездки на олимпиаду оставалось два месяца, и Дима методично принялся двигаться к своей цели. Во-первых, он снова «перешел» в первую категорию, после того как сделал доклад о правлении короля Филиппа II, реформатора Франции двенадцатого века. Выступление имело ошеломительный успех. Класс рукоплескал, а историчка, Вера Андреевна, даже немного прослезилась. Но не стоило расслабляться. Как известно, фурор одного заставляет конкурентов собраться с силами. Стоило ожидать ответного удара. И он не ошибся. За его докладом последовали рефераты, презентации и просто активная работа на уроках истории лидеров. Воздух в классе накалился до предела. Каждый ожидал ошибки соперника. Остальные ученики группы «отдыхали».

По прошествии месяца Дима почувствовал, что начал сдавать позиции. Опыт передовиков, накопленный в бесконечных изнурительных учебных баталиях, приносил свои плоды. Требовались и так серьезные усилия, чтобы находиться с ними рядом. Внутренний голос заставлял искать дополнительные возможности для продолжения борьбы. Мальчик осунулся, стал необщительным и резким. Мозг лихорадочно пытался обнаружить брешь в обороне противника. Когда упорство, казалось, все же будет сломлено, на выручку пришла природная наблюдательность.

За одной из парт соседнего ряда находилось рабочее место самой беспечной ученицы класса – Кристины Солнцевой. Не отягощенная излишним интеллектом, из состоятельной семьи, девочка пыталась получить от жизни все только самое лучшее. Домашние задания, контрольные работы, диктанты и прочая школьная деятельность вызывали у нее головную боль и зевоту. Сознание ученицы полностью растворилось в глянцевых журналах, модных шмотках и импортной косметике. Для того чтобы держаться на плаву и иметь мало-мальски приличные отметки, Кристина прибегала к помощи других одноклассников, в основном материально нуждающихся. Их услуги она щедро оплачивала, благо родители с завидной регулярностью ссужали любимой дочурке средства на карманные расходы. Таким образом, контрольные решались, диктанты писались, домашние задания выполнялись.

Помимо непригодности к учебному процессу, Кристина была чудовищно рассеянной. Свою косметичку она по десять раз на дню оставляла в местной столовой, туалете, на подоконниках в коридоре и прочих местах. Чуть в меньшей степени аналогичную судьбу разделили мобильный телефон и кошелек шестиклассницы. Довольно часто на перемене парта Солнцевой пустовала, но указанные предметы были выставлены на всеобщее обозрение.

Никого не удивило, когда в один из дней после урока английского класс наполнился возгласами, охами и ахами Кристины по поводу исчезнувшего портмоне. Все бы ничего, но проблема заключалась в том, что английский в этот день стоял в расписании первым уроком и девочка еще не успела никуда после него отправиться.

Помещение скрупулезно обыскали, но, увы, пропажи не обнаружили. Пришлось о событии рассказать классному руководителю – Ольге Петровне. Учитель внимательно выслушала новость и попросила присутствующих вернуть вещь «по-хорошему». Недоуменные взгляды красноречивее любых слов выражали отношение класса к поступившему предложению. Тогда педагог сменила тактику. Она пообещала всех отпустить, если каждый из детей покажет свой портфель или рюкзак. В противном случае дальнейшие мероприятия по расследованию инцидента придется проводить уже в присутствии завуча.

Ребята переглянулись и стали выкладывать вещи на стол. С каждым новым опустошенным вместилищем школьных принадлежностей лицо Солнцевой становилось все пунцовее. Она с радостью отказалась бы от любых своих притязаний, лишь бы прекратить молчаливую экзекуцию. В кошельке находилось около трех тысяч рублей, не бог весть какое сокровище. Пропади оно пропадом! Но признать в такой момент вину означало окончательно настроить против себя весь коллектив. Чувство загнанного в ловушку зверька полностью завладело ею. Злорадные взгляды и ухмылки одноклассников не давали возможности ослабить сковавшее душу девочки оцепенение.

Проверка докатилась до «галерки» класса. Оставалось всего пять-шесть человек, чьи вещи еще не подвергались осмотру. Лицо Ольги Петровны принимало все более сердитое выражение. С ее губ уже готово было сорваться резкое слово в адрес возмутителя спокойствия.

Но слететь с уст учителя пришлось совсем другим словам, и относились они совсем не к Солнцевой.

Петя Силин раскрыл потрепанный серый портфель и непослушной рукой извлек из него прямоугольный предмет из крокодиловой кожи – бумажник Кристины. Аудитория ахнула. Мальчик зашатался и обессиленно опустился за парту. Очки свалились с лица и со звоном упали на пол.

– Что это, Силин? – закричала Ольга Петровна.

– Это не мое, – только и смог выдохнуть «вор».

«Конечно, не твое», – пронеслось в мозгу Димы Ларионова.

Ему пришлось очень постараться, чтобы перед началом урока английского не прозевать момент, когда владелица кошелька отошла от своей парты и незаметно накрыть его фиолетовой папкой. Затем изобретательный подлец подхватил бумажник и переместился за свой стол. До начала урока оставалось семь минут. «Жертва» увлеченно читала какой-то учебник. Дима направился по проходу и, поравнявшись с Силиным, «нечаянно» задел находившиеся на углу стола раскрытый пенал и стопку тетрадей. Последние карточным веером спикировали вниз. Карандаши и авторучки бойко запрыгали по полу. Ларионов пробормотал что-то похожее на извинения и начал собирать школьные принадлежности. Для этого ему даже пришлось стать на колени. Петя вышел из-за парты и принялся помогать. Серый портфель Силина очутился перед самым лицом Димы. Через какое-то мгновение бумажник Кристины перекочевал из фиолетовой папки в свое новое хранилище. Мальчик поднялся, отряхнулся и отошел от стола Пети. Спустя две минуты раздался звонок, и небольшое происшествие выветрилось из головы отличника.

Комбинатор сделал верный расчет. Класс переполняли противоречивые чувства. Первоначальное возмущение быстро сменилось всеобщим удивлением, никто не ожидал от робкого очкарика подобной прыти. Но когда эмоции немного улеглись, многие обратили внимание, что Петя часто нуждался в средствах и даже недоедал. Родители расстались три года назад, и мальчик воспитывался одной матерью, получавшей скромную зарплату продавца бакалейного магазина.

Свою «неполноценность» в материальном плане ребенок компенсировал прилежностью в учебе и редкой любознательностью. У него не было ни ноутбука, ни планшета – этих новомодных штучек, которые, как известно, больше отвлекают детей от занятий, нежели помогают в них. В свободное время он зачитывал до дыр старые энциклопедические издания – наследство деда – и выполнял различные поручения матери по дому. Инцидент с кошельком полностью деморализовал мальчика.

После того как причина исчезновения карманных денег Солнцевой выяснилась, Ольга Петровна отпустила учеников на другой урок, а Петю попросила дать ей свой дневник. В нем она размашистым почерком приглашала мать Силина на беседу.

Воровство в школе не такая уж и редкость. Педагоги пытаются воздействовать на ситуацию собственными методами, по возможности без передачи ее органам правопорядка. Не всегда, правда, этого удается избежать. В данном конкретном случае дело можно было попытаться замять. Но внутренние школьные директивы обязывали Ольгу Петровну сообщить об инциденте завучу. Да и сама беседа пройдет с его участием, о чем в дневнике классный руководитель делать отметки не стала.

Состоявшийся впоследствии разговор, к удивлению учителей, вызвал искреннее негодование со стороны матери Пети Силина. Она полностью отрицала способность ее ребенка совершить подобную мерзость и пообещала обо всем написать в комитет по образованию и прокуратуру. В конце беседы нервы несчастной не выдержали, и она разрыдалась. Завуч школы впечатлилась прямотой и естественностью поведения родителя и постаралась ее успокоить. Куда там! Женщина не могла принять вменяемой интерпретации происшествия. Через какое-то время она отправилась домой, а спустя неделю от Силиной поступило заявление о переводе Пети в другую школу.

Итак, один участник «гонки» с дистанции сошел!

Дима не желал для выбранной жертвы такого финала. Это являлось еще одной чертой сложного характера мальчика. Даже творимое им зло должно быть рациональным. Нет нужды уничтожать вещь, если ее просто можно вывести из строя. Ларионов хотел заставить Силина отвлечься от учебы, сделав из него «обвиняемого». Когда мысли отличника заняты тем, как снова стать для всех окружающих «хорошим, честным мальчиком», ему некогда серьезно думать об истории Средневековья. Таким образом, новая «жвачка для мозга» служила цели сделать неспособным ученика конкурировать с другими претендентами на поездку в Болгарию. Перевод Пети в другую школу в его планах не значился, и поэтому мальчик искренне огорчился столь неприятному завершению своих манипуляций.

Правда, грустил он недолго. Остававшееся время до олимпиады заставляло фантазию снова прийти на помощь, чтобы намеченный проект был «достойно» реализован.

Во вторник учитель истории Вера Андреевна объявила о том, что через неделю состоится проверочная работа. Поскольку курс истории подходил к концу, в школьной программе специальное место уделялось закреплению основных событий изучаемого периода. В памяти Дмитрия хорошо зафиксировалось, что аналогичное мероприятие проводилось в прошлом году по курсу истории древнего мира. Проверка заключалась в интерактивном опросе учеников класса. Учитель упоминала о какой-нибудь вехе в истории и просила назвать год, в котором она запечатлелась в анналах хроник. Или наоборот: Вера Андреевна обозначала конкретную дату и просила раскрыть, чем она знаменательна.

Для ответа на каждый из задаваемых вопросов учитель выбирала ученика. Если пояснение было верным, следующий вопрос адресовался уже другому школьнику. Если нет, опрос продолжался.

Для лучшего запоминания дат Света Морозова делала специальные карточки. Стандартный лист она делила на шесть частей, в каждую из которых при помощи своего любимого ноутбука помещала на одной стороне карточки дату исторического события, а на другой – в чем оно заключалось.

Заполненные информацией листы она разрезала на шесть частей и приступала к зубрежке. Подобная методика уже сослужила ей добрую службу на проверочной работе в пятом классе. Нельзя сказать, что девочка была в высокой степени интеллектуалкой, но свои природные пробелы она с лихвой компенсировала усидчивостью и чрезвычайной работоспособностью. Благодаря этим качествам Светлана прочно закрепилась среди лидеров.

Когда на парте Морозовой появились карточки с историческими датами, Дима уже знал, что ему следует делать. Действовать требовалось немедленно, пока Света не успела запомнить материал.

В двенадцать класс отправился на обед. Ларионов вышел из помещения со всеми вместе, но затем в него вернулся. Мальчик переснял на телефон карточки, а на следующий день в это же время произвел замену трети из них. Чтобы подмена не бросалась в глаза. Расчет строился на том, что Морозова только день назад приступила к запоминанию материала.

Основной упор Дима делал на датах, с которыми класс знакомился самостоятельно ввиду частых болезней учителя. Случалось, за год Вера Андреевна умудрялась до четырех-пяти раз отправляться на больничный. Пользование общественным транспортом, постоянный контакт с большим количеством людей может нанести серьезный удар по иммунитету любого человека.

После выхода на работу учитель истории бегло повторяла пропущенный материал. При этом опроса учеников по нему не осуществлялось. Новые темы подгоняли педагога двигаться дальше. Получалось, что знания по не изученным должным образом историческим событиям были у класса очень даже поверхностные. А если это так, то мозг постарается запомнить то, что ему предложат. И не важно, каким способом. На той же самой самодельной карточке.

Назначенный для проверочной работы день наступил. Среди школьников ощущалось заметное волнение. Все понимали, что результаты опроса сыграют решающую роль при окончательном выявлении лидеров и аутсайдеров.

Вера Андреевна вошла в класс за две минуты до звонка. В ее руках находился уже знакомый по прошлому году лист формата А3 с фамилиями учеников и контрольными датами по курсу истории Средних веков. Подобно полководцу перед началом сражения, учитель зорко осмотрела расположенный перед ней опросник. Сделала в нем какие-то пометки и приступила к проверке.

Для разминки Вера Андреевна начала с легких вопросов.

– Александрова, в каком веке возник ислам?

Невысокого роста девчушка вскочила с места и бойко произнесла: