Было уже близко к полудню, когда мы наткнулись на пещеру, спрятанную между деревьями. Если целенаправленно не искать это место, то его и не найти – деревья со стороны скрывали пещеру от взгляда.
Риса приложила указательный палец к губам, и мы медленно кивнули, заведя руки за спину. Каждая приготовила самое лучшее своё заклятье. Моим лучшим было заклятье мгновенного облысения и чесотки – неприятная штука, и снимается не очень быстро. Жертву это заклятье здорово тормозит, потому что чесаться начинается сразу и одновременно везде.
Первой в пещеру зашла Риса, и те несколько мгновений, пока её не было на виду, я успела подумать всё самое плохое, что пришло к голову. Но она достаточно быстро выглянула, махнув нам рукой.
Пещера была не очень большой и уходила вглубь. Она представляла собой природную нишу, образовавшуюся, видимо, при каком-нибудь землетрясении – чуть выше шла небольшая гора, которая не была очень высокой.
Было тихо, и наши шаги по земляному полу пещеры были очень хорошо слышны. Здесь совершенно точно никого не было. Мы прошли ещё немного и увидели на полу у одной из стен длинную белую шаль – Верховная её всегда накидывала на плечи ранним утром и поздним вечером, прячась от легкой прохлады. Я подняла шаль, разглядывая, но ничего не увидела – шаль, как шаль. Ни тебе следов крови или дыр – будто Верховная проходила здесь, и случайно обронила шаль, не заметив этого.
– Верховная очень любит эту шаль, – Ведана смотрела на вязаные кружева во все глаза, видимо, как и я, выискивая какие-нибудь улики. – Странно, что она её потеряла, это не такая уж и не заметная вещь.
Риса кивнула, и прошла дальше в глубь пещеры. И спустя некоторое время мы услышали, как она присвистнула.
– Гли! – выкрикнула она. – Гли, иди скорей!
Мы с Веданой подбежали.
– Ох ты, – выдохнула я.
На меня со стены смотрел Лука.
Множество изображений, вырезок из газет и просто рисунков Луки смотрели на меня глазами рыжего мужчины. Какие-то, видимо, особенно любимые, были обведены в розовые наивные сердечки, а центральный, самый крупный портрет украшала надпись «Только мой навсегда!!!».
– Это что? – Риса обвела рукой стену, увешанную Лукой, и скептически хмыкнула. – Кто-то очень помешанный на этом парне создал целый алтарь в его честь, – и она указала рукой на сложенные под этой стеной камни в виде стола.
Я присела и коснулась черных подтёков на камнях.
– Кровь? – шепнула Ведана громко. – Что это?
Я поднесла пальцы к носу, принюхиваясь. Пахло железом и солью.
– Я не буду это пробовать на вкус, не обижайся, – ответила я Ведане. – Но похоже на кровь, да. Мы встали и одновременно обернулись.
– О, Тёмный Бог, – выдохнула Риса.
На противоположной стене, темной краской, очень похожей на кровь, было написано: «Он только мой!».
– Да на здоровье, – пробормотала я.
– Ты знаешь, кто это может быть? – спросила у меня Риса, услышав моё бормотание.
Я кивнула. Ещё бы мне не знать.
– Может, ты нам расскажешь? Ты знаешь этого, – и она махнула рукой на стену с Лукой. – Это же он помогал тебе в храме, верно?
Я снова кивнула.
– Мне кажется, это всё – дело рук женщины, с которой Лука мне изменял, – коротко сформулировала я. – Несколько декад назад я узнала об этом, и попросила Богиню снять наши брачные браслеты. Он познакомил нас с ней, – я указала головой на надпись на стене. – Она меня похитила и хотела убить, но мне помог он, – я постучала ладонью себя по груди. – Если бы не он, меня бы здесь не было сейчас.
Ведьмы прикрыли рты ладошками, не произнося ни звука.
Риса всхлипнула.
– То есть, когда ты мне говорила про Мориса, что понимаешь меня, ты имела в виду…
Она запнулась.
– Мда, – высказалась Ведана. – То есть, Верховную могла выкрасть эта дамочка?
Я снова кивнула и закрыла глаза.
Как же я хотела на море в тот момент! Туда, где волны разбиваются о берег и омывают босые ступни. И ничего не происходит – тишина, шум моря и белый песок. И, возможно, рыжий эльф, который мне улыбается.
– И она же с ниньями напала на твоего отца? – охрипшим голосом спросила Риса.
И я снова кивнула, молча, глотая слёзы.
Я вышла из пещеры широким шагом, не глядя по сторонам. Мне хотелось сбежать из этого места, и не думать, что могла эта сумасшедшая женщина сделать с Верховной, продолжая мстить мне за мужчину, который, по сути, мне никогда не принадлежал.
Я сидела на траве, откинувшись на внешнюю стену пещеры, и старалась ни о чём не думать, когда ведьмы меня снова позвали. Я поднялась, взяла себя в руки, и подошла.
Ведана показывала на стену, почти у самого выхода. Нацарапанную надпись почти не было видно, если не приглядываться. На стене было написано «Я там, где прячут восход светила. Найди меня на границе двух миров».
– Ещё одна загадка, – устало прокомментировала я. И тут меня осенило – восход светила!
– Восход светила – это же Заря! – воскликнула я. – Я достала карту, и начала объяснять ведьмам. – Эта карта тайников, где спрятаны Зори! А Заря – это же и есть восход.
Риса закивала головой, изучая карту, а Ведана задала разумный вопрос:
– А что это за граница двух миров? – и она обвела указательным пальцем карту по воздуху. – Тут нет никаких границ, кроме…
– Сидхе! – вырвалось у меня. – Граница с Сидхе проходит вот тут! – Я показала на карту, где недалеко от Морталы, города на границе с Сидхе, стояли заставы Валеды. – Это совсем недалеко от леса на севере.
– То есть, нам снова тащиться куда-то? – устало спросила Ведана. – Может, отдохнем, и потом отправимся?
– Ты что, – возмутилась Риса. – Мы будем идти на север декады три, наверное. Нет, туда лучше отправиться порталами. – И она ткнула пальцем в Тышты, Завель и Стагиль. – Здесь есть порталы. В Тыштах он не очень, но тем не менее.
Я пожала плечами. Сколько жила в Тыштах, ни разу им не пользовалась.
– Мне кажется, нам нужно вернуться в Стагиль и взять с собой Мориса, – спустя несколько минут снова высказалась Риса. – Он умеет строить порталы, сильнее нас.
– Он же отправился к моему отцу, – напомнила я ей.
– Ничего, – помотала головой Риса. – Я пошлю к нему почтовика. Как раз, к тому моменту, как мы вернёмся в Стагиль, он его уже получит.
Мы с Веданой согласились.
***
Мы вернулись в Стагиль ближе к полудню следующего дня. Мы были уставшие, мечтали о купальне и сладком сне в уютной постели. Попрощавшись на опушке леса, мы разошлись – Риса и Ведана в город, а я в мою, уже ставшую родной, избушку.
Ступени радостно проскрипели под моими ногами, и мне показалось, что даже рябина возле моего дома приветливо помахала мне ветками.
Я уселась прямо на пол возле сундука, где уже занял свой пост Уголёк, и с удовольствием стянула сапоги, размышляя, отправиться в купальню прямо сейчас, или сначала что-нибудь перекусить? Выбрав сначала купальню, я разделась на ходу, и налив воды в лохань, с удовольствием вытянула гудящие ноги.
Сначала я раздумывала о том, что мы нашли в пещере в лесу. Пока шли домой, я думала, что тот, кто создал этот своеобразный алтарь – абсолютно без ума. В том плане, что безумный. И если этот кто-то – Милава, то в какой момент она сошла с ума? А может, она всегда была сумасшедшей?
Возможно ли, что в то время, пока она была любовницей Луки – всё это время она безумно поклонялась мужчине, который так много значил для меня?
Потом я стала рассуждать об этом с другой стороны. А что, если я все эти годы не знала какой-то детали? Если Лука, как говорил, любил меня всё это время, почему же он так и не нашёл меня за семь лет, что помешало ему?
И любил ли он меня на самом деле?
Потом вода остыла, и мысли переметнулись на еду. Мне показалось прекрасной идеей сделать вкусный салат из овощей со специями и травами. Я нарезала овощи, напевая мотив незамысловатой песенки, из которой и была строчка «Мой дом в твоих объятиях…». Я думала о том, что даже если красивый рыжеволосый эльф, тот самый, который и лекарь, и сильный воин, и Тёмный Бог знает кто ещё, является моей выдумкой – это самая прекрасная выдумка из всех, которые случались со мной.
И вот, в тот момент, когда я с большим удовольствием поедала салат на ступеньках моей избушки, наблюдая, как светило медленно клонится к горизонту, я услышала.
«Ты слышишь меня, моя адхи?»
Я оглянулась по сторонам, замерев с ложкой во рту. Никого не было.
Всё, Гли, это уже слишком. Хватит пить укрепляющие отвары, а то станешь одной из тех лесных ведьм, которые говорят с тишиной и смеются безмолвным шуткам.
Голос, который я слышала только что, вдруг радостно рассмеялся.
«Нет, ты не сходишь у ума. Это я, Анарендил».
Анарендил? Я решила уточнить, ну а вдруг действительно, со мной всё в порядке?
– Почему я слышу тебя?
«Потому что ты моя адхи, и мы с тобой провели ночь вместе. Совместный сон сближает и укрепляет связь, разве ты не знала?»
– Что-то такое слышала, – задумалась я. Ведь действительно, кто-то мне рассказывал, что муж и жена должны всегда спать вместе, тем самым укрепляя отношения, повышая уровень доверия и укрепляя привязанность.
«Теперь я могу говорить с тобой так. Я почти решил свои дела, и совсем скоро буду рядом с тобой. Что вы нашли в пещере?»
– Откуда ты знаешь? – удивилась я.
«Я слушал ваши разговоры, но не все. Мои дела отвлекали меня, и я не мог быть с тобой рядом мыслями всё время. Но на звёзды я действительно смотрел вместе с тобой».
Последняя фраза затопила меня нежностью, будто эльф действительно был рядом и делился со мной впечатлениями за день.
– Мы нашли алтарь, посвященный нашему императору. Мне кажется, его сделала та самая женщина, с которой он изменял мне все эти годы.
«Почему ты решила, что это её рук дело?»
Я не могла различить интонацию, но внутри себя ощущала сомнение, словно я знала, что Анарендил это говорит именно так.
– Потому что всё происходящее указывает на неё. И ниньи, и то, что моего отца пытала девушка с моим лицом, и надпись на стене пещеры чем-то похожим на кровь намекает на неё.
Эльф молчал, и я тоже.
«Мне нужно идти, адхи. Мы поговорим потом об этом. Я наведу справки об этой девушке, чтобы мы с тобой разобрались в этом деле. Я скучаю…»
Из ниоткуда взявшийся ветер нежно коснулся моей щеки и погладил её.
– Я тоже… – ответила я.
Я не знаю, почему у меня вообще возникало это чувство – будто я всегда знала Анарендила, и то, что его так долго не было в моей жизни лишало меня самого главного.
Мне захотелось вскочить и закружиться в танце – такое замечательно настроение появилось вдруг у меня. Я подскочила с места, чуть не рассыпав салат, и закружилась от радости.
Удивительно, как один такой вот разговор может улучшить настроение!
– Чему ты так радуешься? – раздался сбоку голос, и я резко остановилась и медленно повернулась.
Недалеко от моего домика, в лучах светила, стоял Лука, опираясь на дерево.
– Лука, – кивнула я ему. – Что ты тут делаешь?
Он усмехнулся.
– Странный вопрос от женщины, которая является моей женой, тебе не кажется?
Я вопросительно подняла бровь.
– Женой? Если мне не изменяет память, наши брачные браслеты сняла Богиня, и с того момента ты ещё ни разу не предлагал мне стать твоей женой.
Лука прикрыл глаза и слегка засветился.
– Ты не дала мне никакой возможности это сделать! Я хотел! Хоть раз! Всё сделать правильно!
Я закатила глаза.
– Правильно? Ты это называешь правильно? – я возмущалась, высказывая ему то, что уже несколько дней созревало в моей голове. – Ты не поговорил со мной, не узнал моего мнения насчёт женитьбы, и решил, что можешь вот так вот, просто разложив передо мной несколько платьев, сразу разобраться с проблемой?
– А что ещё нужно тебе? Ты женщина! Для вас только и важно – красиво нарядиться, украсить себя драгоценностями и иметь вес в обществе!
– Это возмутительно! У меня всё детство и юность было всё, что ты назвал, а потом я семь лет жила в домике в глуши, и мне этого было достаточно. Откуда тебе знать, что для меня важно?
Он стремительно покинул место у дерева, и приблизился ко мне, практически вплотную.
– Ты! Ты сломала мне все мои планы! Из-за тебя, глупой девчонки, я решил, что откажусь от империи, но ты решила иначе! Ты сама первая отказалась от меня! И теперь обвиняешь меня?
Я задохнулась от возмущения.
– Я?! Ты оставил меня одну, бросил меня растерянную, только что познавшую мужчину, полную новыми и странными чувствами, так, что я решила связать свою жизнь с твоим братом. Потом ворвался в мою жизнь, разбередил мою душу, заставил мечтать о том, что мы всегда будем вместе, а потом даже не стал меня искать! Я ждала тебя в Тыштах! Каждый день ждала! Умоляла Тёмного Бога привести тебя ко мне, но он мне говорил, что ты не видишь знаки.
Лука задумался – это было видно по его глазам.
– Да, знаки были, ты права. Но Милава говорила, что я придумываю…
Опять эта Милава!
– Твоя Милава пытала моего отца! Она хочет забрать магию Верховной! Ты пригрел на своей груди мару, а теперь ищешь виноватых.
– Ты отрекаешься от меня ради этого рыжего эльфа, да? – он посерьёзнел и обхватил мое лицо ладонями. – Так нравятся рыжие, да? – он зло усмехнулся.
– Да как ты смеешь! – я оттолкнула его. – Ты ничего не знаешь о том, как мы познакомились!
– И как же вы познакомились? – ехидно спросил Лука, смотря на меня с превосходством. – Подцепила на одном из своих шабашей, сверкая голой задницей во славу своего дурацкого Бога?
– Интересно, – раздалось сбоку из-за спины Луки, – с каких это пор я стал дурацким? С того момента, как ты завёл любовницу, потому что не смог справиться с давлением брачного браслета?
Мой Тёмный Бог стоял, опираясь на то же самое дерево, где несколько минут назад стоял Лука.
– Мне интересно, – Бог рассматривал своих острые когти на руках, а потом перевёл взгляд на Луку. – С каких это пор неуважение к богам у нас само собой разумеющееся? И с каких это пор считается нарушение брачных обетов обыденностью? – Бог оказался возле нас так быстро, что мы не заметили этого. – С каких пор ты считаешь, что если у тебя нет брачного браслета, то ты имеешь право на женщину?
Лука не пошевелился, внимательно глядя в разгневанные глаза Тёмного Бога.
– Я не посмотрю, что ты сын Богини, и быстро решу вопрос о твоём существовании, если ты не прекратишь так себя вести, Лука! – прогремел голос на весь лес, и спугнув стаю птиц на опушке.
– Кто ты такой, что защищаешь эту дурочку, которая повелась на слащавое лицо эльфа? Она кинулась в объятия другого, стоило мне перестать обращать на неё внимание и отдалиться! – высказал Лука в морду Бога.
– Я её Бог, и этого достаточно. Очень жаль, что ты не ценил того, что было у тебя. Но теперь Гликерия – не твоя жена, таково было решение Богини. Ты не справился с ответственностью за ваши отношения с Гликерией, и не тебе решать, как ей жить дальше. Уходи! – и Тёмный Бог легко толкнул в грудь Луку, отчего тот отлетел далеко от нас, тут же поднимаясь.
– Она всё равно принадлежит мне! – зарычал Лука в ответ на Бога, разгораясь от гнева, и я закрыла глаза ладонями от испуга.
Не хочу ничего видеть. Не хочу ничего знать.
Когда я открыла глаза оттого, что на поляне перед моим домиком наступила тишина, никого не было. Светило всё также катилось медленно к горизонту, а ветви деревьев медленно качались под лёгким ветерком.
До чего же страшны дела твои, Бог мой.
Я вернулась в дом, и принялась готовиться к полуночному ритуалу воздаяния. Мне нужно было что-то постоянное, вечное, что никогда не изменится, или хотя бы не изменится какое-то время. Я чувствовала, что мой прошлый мир тает, оставляя меня в бескрайней пустыне будущего, где я не знаю, куда мне идти.
Когда я приготовилась к ритуалу, на лес уже ложились сумерки. Я устроилась на самой нижней ступеньке домика, погрузив босые ступни в траву. Мне нужно было напитаться силой земли, ветра, чтобы почувствовать, что мои силы всё ещё со мной.
Я погрузилась в глубокий транс, и мне даже начало казаться, что рядом со мной – Анарендил, обнимает меня крепко, и нежно говорит мне:
– Я с тобой, Гли.
Лес питал меня природной силой, самой могущественной в этом мире. Я чувствовала, как энергия проходит через всё моё тело, наполняя меня до краёв.
Я была готова к ритуалу, и встав во весь рост, позволила свободной рубашке упасть к моим ногам. Уже совсем стемнело, и высоко в небе ярко сияло ночное светило, разбрасывая вокруг меня рассеянный свет.
Самое время для ночных танцев, Гли.
Когда я повернулась в первый раз, мне показалось, что со мной заплясала трава и ночная роса. Я кружилась и кружилась, периодически падая в траву от изнеможения. Я подпевала в такт каждому повороту извечную песню тёмных ведьм:
Сааве баванту сухина,
Сааве анту мираях,
Сааве баарани паянту,
Он кушит дукабак шаат…
Я пела и пела, ночное светило плясало надо мной в бешеном ритме, и я понимала, что увидь меня кто со стороны – мог бы принять за ночного демона, так быстро я плясала.
Когда я упала на траву в очередной раз, то поняла, что скоро рассвет – небо уже светлело, и ночь уже ушла за горизонт. Я плясала всю ночь напролёт!
Как давно я этого не делала!
«Я скучаю, Гли…» – прошептал мне ветер в кронах деревьев, и я улыбнулась самой счастливой улыбкой, на какую только была способна в тот момент. Я сразу поняла, что это Анарендил. Я чувствовала к нему такую безграничную привязанность, такую нежность, на которую, как мне всегда казалось, я не способна.
Мысленно я перешагнула прошлое, и отправилась в настоящее. Я настоящая тёмная ведьма, и я буду счастлива, обязательно.
Когда я, искупавшись, разнеженная в теплой воде с травами, закутанная в полотенце, вышла на кухню, намечая курс в спальню, решила утащить с собой книгу про Зарю прямо в кровать.
Почему бы и не почитать перед сном?
***
Она танцевала!
Я наблюдал за ней издалека, потому что не хотел мешать её тёмным танцам. Я не понаслышке знал, как для ведьм важны их ритуалы пополнения силы, и моё вмешательство могло опустошить её.
Эльфийский ритуал наполнения силой был похож на ведьмовские ритуалы – мужчины сражались на мечах до изнеможения в дружественных боях, а женщины плясали танцы леса.
Поклонение Тёмному Богу родилось из эльфийских преданий. Культ Драйтена, покровителя страсти и природной силы разросся очень быстро, найдя отклик в человеческих сердцах. Люди всегда были дуальны, а одарённые могли управлять тёмными силами на пользу других.
Я смотрел и смотрел, и не мог насмотреться. Моя адхи была похожа на дикого зверя в период охоты – неистовая, наполненная и такая живая. Она очень отличалась от эльфийских женщин, которые были надменными и холодными, а в моей адхи жизнь била ключом.
Это было непривычно – понимать её, чувствовать её, желать её – так сильно, что я не мог справиться с собой, и бросил все дела, только чтобы посмотреть на неё. Я так решил для себя – сначала я решу все дела, приготовлюсь к тому, что моя адхи будет жить со мной, а потом привезу её к себе – как мою жену.
Конечно, сначала бы нужно было показать её сотэру, но я доверял своему чувству, и то, что я слышал её, когда она думала обо мне, а она слышала меня, когда я думал о ней – это уже говорило о том, что она моя адхи.
Когда она упала в траву, и я понял, что она устала, я не удержался, и прошептал, что скучаю. Как же я хотел приблизиться к ней в тот момент, пригладить её растрепавшиеся белые волосы, и уснуть с ней рядом, прямо в траве, обнимая её обнажённую, наполняясь силой.
Я и не думал, что это так приятно – спать со своей адхи вместе. Братья часто рассказывали, какое это удовольствие – спать рядом, обнявшись, чувствуя, как сердца бьются в такт. Я вообще не верил, что это правда, просто красивый речевой оборот. Что может быть особенного в том, чтобы спать вместе?
Мне пора было возвращаться, дела ждали, и я не мог отлучаться надолго.
Мне повезло её встретить в лесу. Отчасти потому, что она меня спасла. Даже если бы она не оказалась моей адхи, я всё равно был бы ей благодарен за спасение. А она оказалась моей адхи – тем самым прекрасным цветком моей жизни, который судьба подарила мне.
Я ушёл, оглянувшись ещё раз на неё. Она лежала в траве, бездумно смотря в небо.
***
Утром я проснулась с совершенно ясной мыслью – к нам едет караван, а у меня в зельях конь не валялся.
Я решительно сложила птичку и отправила её Рисе, узнать, какие зелья популярны в Стагили, и какое лучше – для усиления любовного пыла или его поддержания?
И пока не получила ответ, позавтракала и проверила, что все травы для распространённых зелий у меня есть, и я могу приступить в любой момент.
Вот, толстенький пучок розмарина, который хорошо защищает от злого глаза и слова, и при правильной дозировке хорошо очищает сознание.
Вот свежий пучок лаванды – я принесла его из южного леса. Я отлично готовила восстанавливающее и заживляющие зелья из этой травки, а также делала из неё прекрасные духи, которые шли нарасхват у девиц из Тышт.
А это мой любимый зверобой. Из него хорошо получаются настойки от расстройств и переживаний, и я часто добавляю его в утренний чай, помогает настроиться на грядущий день.
Я перебирала и перебирала, погружаясь в ароматы, уже приготовив несколько пучков трав, чтобы приготовить сколько-нибудь пузырьков укрепляющего и восстанавливающего зелий.
Любовь любовью, но без звонких монет не купить еды, поэтому я принялась за дело. И когда я уже начала готовить укрепляющее, мне прямо в ладони упал почтовик от Рисы, в котором она говорила о тех же зельях, которые обычно хорошо шли в Тыштах.
Такие разные части Валеды, а нужды у людей одни и те же – быть любимым, быть здоровым и красивым, в хорошем настроении и здравии.
К полудню на полочке для зелий стояло два десятка приворотных, десяток восстанавливающих на продажу, и отдельно я отставила несколько пузырьков для себя, чтобы добавлять в отвары. Также я приготовила зелья для поддержания любовного пыла, такие хорошо заходят у супругов, которые много лет вместе, для хорошего настроения, пару флакончиков с духами и так, по пузырьку самых распространённых.
Решительно завалилась в кровать не сняв фартука, чувствуя, как устали руки от того, что толкла семена в ступке. Но эта усталость была приятной, и я, недолго думая, взяла в руки книгу про моего горячего соседа.
На рассвете я так и не почитала, потому что едва открыла книгу, мгновенно уснула, и проснулась утром с книгой на лице.
Я устроилась удобнее, поставив на тумбочку с кроватью кружку с отваром, и принялась читать.
Глава одиннадцатая. Поединок.
Я закрыла книгу, когда за окном сгущались мои любимые сумерки. Я прочитала до карты, то есть до самой середины и узнала не то, чтобы совсем что-то новое, но некоторые вещи открыли мне глаза.
Например, что эльфы и тайники связаны с Зорями. Оказывается, что Зори появились случайно. Это был эксперимент предыдущего короля эльфов Таериторна. Он мечтал усилить самых одарённых из своего народа, и в течение долгого времени искал идеальное зелье или элексир, которые способны моментально превратить обычного воина в совершенного убийцу.
Как-то Таериторн путешествовал по морю в поисках новых ингредиентов, и к нему явилась Богиня и заключила с ним сделку – он отдаст ей то, что первое увидит дома взамен на особый ингредиент, который эльф ищет все эти годы. Король эльфов моментально согласился и получил в подарок от Триединой Богини светящийся шар – первого Зарю, который подарил жизнь всем остальным Зорям. Таериторн окрылённый вернулся домой, и узнал, что его жена, прекрасная Менеланна, родила девочку и мальчика, и первой родилась девочка, которую назвали Сильвией.
Богиня пришла к королю эльфов следующей ночью и ему пришлось отдать ей Сильвию в уплату за Зарю. Менеланна очень переживала и долго плакала по дочери, но обещание, данное Богине, король нарушить не мог.
Таериторн стал первым владельцем Зари, который продлил его жизнь и жизнь его супруги, Менеланны, которой они тоже подселили огненного соседа. Сыну и наследнику они не стали подселять Зарю, предоставив ему выбор, который он сделает в будущем, когда вырастет.
В последствии, когда уже сын короля вырос, Таериторн уступил ему свой трон, отправившись с Менеланной в лесную резиденцию, и до сих пор живёт там и создаёт новые Зори и другие усилители для эльфийских воинов.
Также, я вычитала, что Заря может не согласиться подселяться к эльфу или другому воину, если понимает, что тот может не пережить слияния. Заря разумен, может обучаться, перенимать привычки своего владельца, помогает в трудных ситуациях, усиливая носителя не только огнем, также усиливает магию и личную силу. Если носитель слаб душой, телом или силами, то при подселении Заря, тот убьёт носителя.
А еще, оказывается, что если носителем оказывается женщина любого вида, то она впоследствии может родить ребёнка, который от рождения будет обладать собственной Зарёй, но это будет при условии, если и отец ребёнка – носитель Зари.
Я встала с кровати и с хрустом потянулась. Пытаясь сложить единую картину из прочитанного, я начала ходить по кухне, размышляя и расставляя вещи по своим местам.
Котелок вешаем в очаг.
Сильвия – это имя Верховной, то есть моей матери. Если это просто случайное совпадение имён, то и ладно бы. Но слишком многое совпадало – и то, что Верховная по словам отца – эльфийка, и её силы, и, конечно же имя.
Жаль, в книге не было написано имя нынешнего короля Сидхе, возможно это тоже пролило свет на что-нибудь.
Кувшины ставим в буфет на полки.
Ещё, я вспомнила, что Анарендил говорил, что их король ищет свою сестру. Может ли это также быть совпадением? Отчасти, если это было действительно так, как выходило из моего рассуждения, это было очень грустно.
А потом меня осенило. Я, пораженная, разложила ложки и вилки по местам, и присела на лавку.
Если бы у нас с Лукой родился ребёнок, то он бы с рождения был обладателем своего уникального Зари. Интересно, а есть ли ещё обладатели Зари от рождения?
Сейчас мне казалось это абсолютно безумным совпадением. А вдруг это чей-то заранее продуманный план? Например, той же Богини. Не просто так, ведь, она забрала Сильвию из семьи, если она и есть действительно Верховная.
Я разочарованно выдохнула. Мне не хватало фактов, и без них ничего не сходилось.
Я решила подумать об этом когда-нибудь потом, когда мне станет известно что-нибудь ещё, или, когда я дочитаю книгу. Я ещё раз изучила карту, мысленно отмечая места в лесу, где спрятаны тайники. Я не знала, зачем мне эта информация, но она казалась мне чрезвычайно важной.
Вечером я планировала раньше отправиться спать, чтобы и на следующий день посвятить себя зельям, которые буквально на днях я смогу продать каравану. И сразу же после купальни я отправилась в кровать, не забыв запереть дверь.
Мало ли что.
***
– Доброго вечера, уважаемый сотэр, – поприветствовал я моего наставника церемониальным поклоном. – Я хочу вам показать мою адхи. Я вам говорил утром о ней.
Сотэр был ещё не стар, но взгляд был исполнен мудрости и внутреннего величия. Он указал мне на пол подле себя, и я почтительно преклонил колени и подставил голову, чтобы Лафзаал мог увидеть её моими глазами. Прикрыв глаза, я ждал, что скажет наставник, мысленно умоляя предков, чтобы я не ошибся.
– Действительно, – наконец нарушил тишину сотэр, – Это она. Поздравляю тебя, Анарендил. Ты обрёл свою адхи даже раньше своего отца! Это великое счастье – прожить вместе долгие годы.
Я встал с колен, переполненный счастьем до краёв. Это она! Адхи! Я не ошибся!
– Спасибо, наставник! Я бесконечно рад!
– Когда же ты привезёшь её к нам, Анарендил? – сотэр выглядел довольным. – Думаю, твои родители будут очень счастливы познакомиться с ней.
Я кивнул.
– Да, я хочу отправиться за ней завтра же. Все дела я решил, всё готово к её появлению. Я даже подготовил общие покои, в которых мы будем жить вместе. Они сквозные с моим кабинетом, – последние дни я решал дела и параллельно создавал новые условия для жизни вместе с адхи. Я даже продумал, где и кто проведёт наше соединение, и надеялся, что сотэр не откажет нас связать. Но об этом я поговорю, когда привезу мою адхи домой.
Я уходил окрылённый. Уже завтра я отправлюсь за ней, и больше ничего и никогда не будет разделять нас друг от друга!
Наутро я вызвал к себе ясуса – самого лучшего эльфа-сыщика, которых специально обучали искусству поиска в закрытом заведении глубоко в лесу. Это заведение находилось строго под контролем моего отца, и я знал, что оттуда выходят самые лучшие специалисты.
Ясус должен найти все подробности рождения и жизни таинственной любовницы императора Валеды. Мне нужна была вся подноготная, чтобы говорить с императором более предметно, и знать, чего ожидать в случае очередного нападения безумного двойника моей адхи.
В полдень я был уже готов к отъезду в Валеду для разговора с императором. Нет, я не собирался говорить с ним о Милаве. Не только потому, что цель моего визита была другой, также ещё потому, что я ждал новостей от ясуса. Я планировал нанести императору дружеский визит, и объяснить ему, что Гли больше не принадлежит их империи, и я забираю её в Сидхе.
Эльфийский закон, который действовал по всему нашему миру, гласил, что если эльф находит свою адхи, то кто бы она не была и где бы не жила, с того момента она является подданной эльфийского государства.
Я взял с собой несколько воинов, чтобы не выглядеть бледно в глазах императора. И когда мы верхом на чёрных конях уже стояли во дворе моего дома, я открыл кольцо портала, чтобы не тратить время на езду до Валеды.
Мы вышли на подходе к столице, и я отдал последние указания своей небольшой свите – не реагировать на выпады императора и его двора, следить в оба и быть внимательными ко всему, даже кажущемуся случайному жесту.
Также, я предупредил о возможном нападении магички, не вдаваясь в подробности. Вряд ли кто-то посмеет напасть на нас в самой Валеде, но кто знает.
Мы ехали верхом по улицам, одетые как обычные эльфы, и почти не привлекали внимания. Пожалуй, единственное, что могло выдать наш статус – это особая сбруя у коней, которая была только у моей семьи и воинов, которые нам служили. Но это, конечно, были детали, и обычные жители вряд ли были настолько осведомлены.
До императорского дворца мы добрались быстро и без происшествий, и когда старший воин постучал в ворота, нам пришлось подождать какое-то время, прежде чем нам открыл удивлённый нашим визитом охранник.
Сначала он ужаснулся, увидев нас, затем покраснел, потом широко распахнул ворота, пропуская нас внутрь. Мои воины улыбались – такое красноречивое лицо, которое без слов рассказало нам об эмоциях своего хозяина.
Конечно же, император нас не ждал. Да и как бы он догадался о том, кто я. Даже то, что он видел нас с моей адхи не помогло бы ему опознать во мне того, кем я являлся на самом деле.