Оккультные миражи

Вернулся же он уже не в ту страну, которую покидал, вернее той страны великой и могучей уже попросту не было. На жалких развалинах некогда громадной империи, буйным цветом прогрессировали последствия перестройки, с ее переоценкой ценностей, сменой направлений и флага. Бурно расцветшая преступность и торгашество, буквально захлестнуло страну – люди пытались просто выжить. Когда он был «за бугром», то, конечно же, до него доходили известия с Родины, о переменах, но то, что он увидел, вернувшись, потрясло его. Потому как читать и слушать о бурных событиях происходящих на Родине оказалось одним, а вот окунуться в эти события совсем другим делом.

За годы командировки у него умерли старые родители, живущие где-то в глухой глубинке. Тяжелое потрясение испытал он, побывав в родной деревне, где некогда был знатный, богатый колхоз, крепко стоявший на ногах, который теперь стоял в руинах. Вместе с колхозом, не выдержав новых рыночных отношений, умерла и деревня, а люди разъехались, кто, куда в поисках лучшей доли. Оставив лишь несколько дворов с немощными стариками, которые не хотели покидать могилы своих предков, да и некуда им было по большому счету ехать.

Капитан долго искал на заброшенном кладбище могилки своих родителей, а когда нашел, был просто добит тем, что неизвестные вандалы надругались над памятниками. С поваленных надгробий были сорваны латунные таблички. Как ему потом объяснили, за лом цветных металлов перекупщики в городе всегда хорошо платили.

Отказавшись от честно заработанного продолжительного отпуска, он написал рапорт. Так и оказался капитан Смирнов в одном отделе с Захаровым. Но с той поры у него появилось стойкое отвращение ко всему новому. Разумеется, как и всякий опытный оперативник, при необходимости он мог мгновенно включать свою железную волю и не давать свободу своим эмоциям. Но иногда – эта самая воля давала сбои.

– Нам предлагают встречу с директором, – пояснил Игорь. – У нас есть два пути.

– Какие?

– Путь номер один – мы пробиваем эту братву, у выхода и уходим.

– А второй?

– А по второму пути мы идем к директору, который нас приглашает к себе.

– Что нам это дает? – спросил задумчиво Сергей, массируя пальцы рук.

– Познакомимся с директором, может, получится с ним договориться и уйти без боя.

– Бить морду директора? Это, пожалуй, интересней, идем.

– Подожди! – майор поймал товарища за руку. – Давай договоримся, что по возможности кулаками махать не будем.

– Железяка, – пожав плечами, отозвался тот.

– Работаем по легенде, в трапезах участие, если предложат, принимаем, но горячительное не пьем. Обещаешь?

– Есть, командир, как скажешь. А если кто «за волыну» схватится?

– Надо, чтобы без стрельбы обошлось.

– Значит нарисуем. Интересно администрация заведения, наверное, уже на Валета работает? Бармен же говорил, что у них сходняк был и теперь Валет все подбирает.

– Сейчас узнаем.

Постучав в указанную администратором дверь Захаров, тут же привычно шагнул в сторону. Дверь сразу распахнулась, а на пороге появился примерно такой же по комплекции и росту человек. В спортивном костюме и тапочках на босу ногу.

– Тебе кого? – крикнул он. Стараясь перекричать громыхание музыки.

– Нас директор позвал, – равнодушно ответил майор.

– А документики имеются? – монотонно уточнил незнакомец.

– Конечно, – ответил майор, – у нас проездной. И не говоря ни слова, шагнул за дверь с грозной вывеской «Директор».

– А-а-а, вот и гости дорогие, – проговорил радушно, полноватый человек. В помятом костюме мышиного цвета, с ярким галстуком, который давал контраст на фоне белой рубашки. – Проходите, присаживайтесь. Как говорится, чем богаты – тем и рады, – лепетал он мокрыми губами. То и дело поправляя массивные очки, своими пухлыми, короткими пальцами.

Он едва доставал майору до плеча и на фоне литых, тренированных фигур вошедших гостей, казался каким-то маленьким и ущербным. Его, маслянистые глазки постоянно бегали под очками, а сам он находился в состоянии какого-то волнения, все указывало на то, что знакомство было вынужденным.

Кроме человека стоящего в дверях и молчаливо наблюдавшим за гостями, да суетящегося толстячка, в кабинете, напоминающим скорее небольшой банкетный зал, больше никого не было. Тяжелые цветастые шторы плотно закрывали от посторонних глаз окно, а стены и потолок были отделаны дорогим пластиком импортного производства. На паркетных, слегка поскрипывающих полах стоял ряд сдвинутых столов, которые были накрыты дорогим зеленым бархатом вместо скатерти. Массивная люстра с многочисленными лампочками в виде хрустальных сосулек давала мягкий какой-то домашний свет и располагала к приятному времяпрепровождению.

Захаров пристально скользнул взглядом по стене, в поисках другой двери, но все говорило о том, что запасного выхода не было.

Судя по приборам, стоящим на столе, совсем недавно тут трапезничали человек шесть.

– Давайте знакомиться, – проговорил коротышка, потирая руки. – Меня зовут Семен, по фамилии Васильев, а отец мой на Сергея отзывался. Я, значит, и есть директор этого заведения. А, вас как величать?

– Дед пихто, – буркнул Смирнов, бесцеремонно садясь за стол и сдвигая в сторону от себя грязную посуду.

Захаров молча сел, напротив, с таким расчетом, что каждый угол кабинета оставался в их поле зрения. А стол с его многочисленными закусками, издававшими дразнящие ароматы, мог при необходимости сыграть роль щита.

– Сейчас, сейчас поменяем приборы, – засуетился толстяк, собирая грязные тарелки. – Вадик, – обратился он, не взглянув на стоящего у двери. – Будь добр, кликни Софушку, пусть приборы заменит, да из холодильничка бутылочку «Смирновки» захватит.

– Не нравятся мне они, – отозвался тот, облокотившись на косяк, скрестив руки на груди.

– Ну, Вадик! – воскликнул толстяк обижено, – они же мои гости, прекрати.

– Ну, ну, – буркнул тот с явным раздражением. – Тебе видней.

– Я самый миролюбивый человек, – частил хозяин кабинета, садясь рядом. – Я всегда стараюсь все решить миром.

– Это как? И вашим и нашим, за три копейки спляшем? – уточнил Игорь, рисуя вилкой по заливному блюду абстрактные рисунки.

– Ну, знаете, нельзя же так прямолинейно! – воскликнул директор. – В жизни великое множество разных оттенков, нельзя же все так упрощать.

– А о каких оттенках мы собираемся говорить? – спросил Смирнов, сосредоточенно накладывая ярко-красную, крупнозернистую икру себе на кусок хлеба.

– Ну, например, о том, зачем в тихушку допрос об Архипе чинить? Или бить по морде билетера? Люди работают, выполняют свои обязанности. Зачем же их дергать? Информацию про кореша собираете, про Архипа? Дело конечно святое, – про кореша побеседовать. Но зачем же по тихому?

– Может, ты нам еще насоветуешь в мусарню сбегать? – развязно уточнил Захаров, глядя в упор на собеседника.

– Ну, зачем же в милицию? – всплеснул руками толстяк. – Власти вообще без надобности за нос дергать не нужно. Власть же у нас сама по себе, а мы своей жизнью живем.

– Хорошо, расскажи ты, что с Архипом случилось! Почему он вдруг за городом оказался? Почему приказал долго жить?

– Ей Богу не знаю, – проговорил хозяин, вытирая платком испарину на лице и лысине. – У него между нами говоря, крыша последнее время «ехала». Чудить покойничек начал, спасу нет, – проговорил он, угощая дорогими сигаретами.

– А в чем это проявлялось?

– Да, во всем. Он же у нас спец по девочкам был, доил их во всех углах, получалось, правда, неплохо.

– Так в чем проблема то? спросил капитан, чиркая зажигалкой.

– Так решил он свое дело на научную основу поставить.

– Это как? – не понял Сергей.

– Ну, говорил, чтобы бизнес расширить нужно, под это дело научную основу так сказать подводить надобно. А иначе рано или поздно конкуренты появятся и потеснят.

– Выходит боялся кого-то? – уточнил, задумчиво Игорь.

– Да нет! Ну, кого ему бояться-то? В городе покойничек величиной был. Только его девки в нашем городе ударно трудились в любое время суток. Его многие уважали за это, даже из администрации города.

– За что? – не понял Смирнов.

– Как за что! – воскликнул директор. – Он же новые рабочие места открывал. По нашим временам дело великое.

– Ясно. А как же быть с Валетом?

– А, что с Валетом? – не понял Васильев, настороженно глядя на Смирнова.

– После смерти Архипа вроде именно он дела покойного прибрал и этот кабачок кстати?

– Правильно! Везде должен быть порядок и хозяин! Правда, с Архипом по проще было, а что кабачка касаемо, так сходняк был. На нем и порешили, что теперь Валет за бизнесом Архипа присмотрит, – ответил директор. Жадно закуривая сигарету.

– Так может, этот самый Валет, уволок Архипа за город, да и прибил там. Ну, чтобы его бизнес подобрать! – предположил Захаров, закуривая.

– Не скрою, споры между ними были, уж больно они разные. Архип как бульдозер был «простодырый», а вот Валет все больше с интеллигентными наворотами. Да со своими высокими материями из-за могильных учений…

Дверь внезапно открылась, оборвав тем самым разговор, а на пороге появилась миловидная женщина лет тридцати пяти в белом переднике и таком же белоснежном колпаке. Многочисленная дешевая бижутерия сверкала на ней, как на новогодней елке.

– Вызывали? – спросила она, кокетливо, пытаясь перекричать шум доносившейся из зала музыки.

– Да, да, лапушка, – зачастил директор, жестикулируя руками. – Прибери тут на столе, приборчики нам поменяй. Так вот значит новый наш хозяин, Валет со своими заморочками из «Фэн шуй»…

– Это что за на хер? – спросил Смирнов, закуривая сигарету.

– Ну, это вроде как учение у китайцев такое. С его помощью они вроде как уже тысячи лет назад, со сверхъестественными силами общались.

– Очень интересно! – воскликнул капитан. – И что же означает это «Фэн – шуй»?

– Дословно оно вроде того, что «ветер» и «вода» или что-то около того, – пожав плечами, отозвался директор. Так вот живя со сверхъестественными силами в добром согласии, люди тем самым обеспечивали себе счастье, здоровье и конечно богатство.

– В магию ударился?

– Зря смеешься, мил человек, умение влиять на пространство не только в доме, магазине или других помещениях это большое, между прочим, дело. Китайцы, например, верят, что даже неправильно расположенная в доме мебель, усиливает действие темных сил, а это плохо сказывается, например, на самочувствии человека.

– Вот как? А при чем же здесь ветер и вода? – с недоумением спросил Захаров, попробовав ложкой крупную икру.

– А вода означает течение, движения, ветер – вращение. На мой взгляд, много в этом учении магии, пророчества и прочей дребедени, но много в нем и здравого смысла. Если хотите, могу дать адресок одного человека, он может подробнее все это изложить.

– Чиркни, конечно, Семен Сергеевич – с этими словами Захаров протянул полупустую пачку сигарет с ручкой.

– Он конечно человек со странностями, но с мозгами у него все в порядке, уверяю вас. А меня можно просто Семой называть, – хохотнув, выдохнул толстяк. – Дешево, но со вкусом, вот держите адресок, значит. Это вроде учитель бывший нашего Валета.

– Пусть будет так – пожав плечами, пробормотал Игорь. Осматривая стол установленный новыми приборами с аппетитными закусками. – И давно Валет в эту хиромантию ударился?

– Да, уже пару лет вроде, – отозвался Сема. Отправляя жестом ярко крашенную официантку.

– Это его, не Шаман ли приобщил? – проговорил капитан. С рассеянным видом осматривая дорогие обои, залитые причудливым красным светом, льющимся от светильников на китайский фасон.

– Это кто такой? – насупившись, уточнил толстяк.

В этот момент двери с шумом распахнулись, и на пороге появилась фигура кассира, с разбитой, перекошенной от злости физиономией. Левая сторона, которой заметно распухла, а заплывший глаз, с налитым кровью белком вообще представлял из себя узкую щелку.

– Ну, что, волчары? В лапшу по рубаю! – истошно завопил он. Выхватив из-под свитера огромный поварской нож, прихваченный видимо с кухни.

– А, ну осади! – рявкнул кто-то в коридоре. Хриплым, прокуренным басом.

Амбал как-то мгновенно обмяк, а яростный приступ ненависти, сменился холопской угодливостью. Он молча сделал шаг, в сторону глупо улыбаясь, пропуская в кабинет коренастого человека, с пепельным лицом, небольшого роста. Кожаная кепка на стриженой голове, с мясистыми оттопыренными ушами, грубыми чертами небритого лица, Под потертым кожаным плащом, явно угадывалась тяжесть пистолета в кобуре скрытого ношения.

Переступив порог, визитер остановился и медленно обвел тяжелым взглядом кабинет, играя при этом желваками. Боксерский нос, явно когда-то ломаный, на крупном небритом лице, дополняли темные колючие глаза. Сверкавшие под густыми, сдвинутыми к переносице бровями, на стриженой голове, яйцевидной формы.

– Чего же, ты Сема, – обратился он с хрипотцой к толстяку, – беспредел дозволяешь?

– Да, это недоразумение вышло, – засуетился директор, бледнея при этом. – Ну не поняли люди друг друга…

– Это кто кого не понял! – завопил хрипящим, срывающимся голосом билетер, выглядывая из-за незнакомца. – Вовчик до сих пор в себя никак не придет!

– Заткнись, – рявкнул вошедший с безразличным видом. Чувствовалось, что не директор, а он является настоящим хозяином в данном заведении.

– Вот, вот присядем давайте, водочки хряснем и потолкуем за жизнь заодно, – заискивающе пробормотал директор. Угодливо заглядывая в глаза гостю. – Мужики за кореша своего справляются, а ты, Фаза, на людей с ножом кидаешься, словно они окорок какой-то.

– Да, они же мне, всю харю расквасили, – взревел опять билетер, – показывая рукой на опухшую морду.

– Сказал, заткнись! – опять рявкнул, незнакомец в кожанке. Садясь за стол с перекошенной от злости физиономией. – Сейчас разберемся. Я ведь сюда, Сема, приставлен не для того, чтобы капусту охранять. Меня ведь за порядком следить приставили.

Захаров уже начинал жалеть, что отказался и пошел в бар без прикрытия. Обстановка накалялась буквально на глазах и могла вот-вот выйти из-под контроля в любой момент.

– Меня сюда сам Валет смотрящим поставил и ты об этом в курсе, – процедил сквозь зубы, незнакомец. Открывая отпотевшую бутылку «Смирновки».

– И, что? – равнодушно спросил Смирнов. С аппетитом доедая кусок красной рыбы.

– А, то, что зачем чудить? Зачем девчат обижать? Клиентов избивать? Сотрудников, наконец, калечить? За это ответить надо, – проговорил в кожанке опрокидывая полстакана водки, с безразличным видом, словно это было боржоми.

– Перед кем ответ держать надо? – спросил с прищуром Захаров. Глядя испод лобья на массивный нос незнакомца.

– Ну, хотя бы передо мной, – сдерживая раздражение, отозвался смотрящий. Кидая в рот хлебный мякиш.

– Ты, чего, сучара? – взревел Фаза, стоявший рядом. – Нюх потерял? А вот это видел? – он вытянул руку с ножом, словно заправский фехтовальщик.

В туже секунду майор пригвоздил его руку к столу своей ладонью, а другой вогнал вилку с куском холодца в кулак, сжимающий рукоятку ножа.

– «Ва-у-у» – взвился билетер. Вытаращив испуганные глаза, глядя на вываливающийся нож и торчащую рукоятку столового прибора, воткнутого в кисть.

Еще мгновение и сидевший до сих пор с безучастным видом Смирнов, без размаха нанес мощный удар локтем за ухо смотрящему, Рука которого, метнулась к кобуре за кожанку. Тот как-то не ловко запрокинул голову на плечо и, вытаращив безумные глаза, молча повалился под стол, стаскивая за собой скатерть с приборами.

– Еще есть вопросы? Выпалил Игорь, выхватив свой пистолет.

Визги билетера мгновенно оборвались и теперь он тоненько скулил, пытаясь открыть заплывший глаз и получше понять, как извлечь металл, из собственного тела.

– Вы чего мужики? – шепотом спросил Сема. С бледным лицом. Глядя, как Захаров деловито обезоружил обездвиженное тело смотрящего. – Это же человек Валета. Вы чего? Он хоть и с интеллигентными наворотами, а за такой расклад спросит сурово.

– Ответим, – буднично отозвался капитан, глядя на притихшего билетера. – Проводи нас хозяин, через двери в подсобке, пока мы тебе тут всю кают-компанию не разнесли.

– Да, да, конечно, – тихо выдохнул толстяк. Едва шевеля трясущимися, влажными губами. Казалось, что его бегающие, поросячье глазки, сейчас выскочат от испуга из орбит.

– Пускай нам принесут счет, – проговорил медленно Игорь. Держа конфискованный пистолет за ствол, с тем, чтобы, не повредить отпечатки пальцев на рукоятке.

Нет, нет, что вы! Для вас как для моих гостей, все за счет заведения! – горячо затараторил Сема. С опаской глядя на судороги смотрящего. – Мы вам сейчас и с собой пакетик соберем. А ну ка, быстро свистни Софочку!

Выйдя следом за Смирновыс и директором на улицу, Игорь поморщившись, поднял воротник куртки, напряженно вслушиваясь в шум ветра. Ему еще все не верилось, что им удалось без лишнего шумного продолжения, покинуть столь милое заведение.

Промозглый весенний ветер, гнавший по улице тучи пыли, газет и прочего мусора, мгновенно обдал их своим холодным дыханием. Наконец директор семенивший рядом, озираясь по сторонам, тихо спросил:

– Скажите, господа, а я могу в случае чего рассчитывать на вашу помощь?

– Смотря в чем, – неопределенно ответил майор. С интересом рассматривая нового знакомого, при свете фонаря.

– Понимаете, я всегда уважал Архипа. При нем все было просто и ясно. А при Валете и его людях я теряюсь! Понимаете? В общем, мне нужен хороший противовес, может вы поможете мне влиять на обстановку в трактире, я бы и заплатить мог, в рамках разумного, конечно.

– Мы подумаем, – пообещал Смирнов. Похлопав директора по плечу, Беря при этом у него пакет с продуктами.

– Вот, вот вы подумайте и обязательно заходите, – радостно зашептал толстяк, потирая пухлые ладошки. – Вот мой номер телефона и адресок. – А эту вещь? – он показал на отобранный пистолет, – никак нельзя вернуть? Валет за это голову снимет.

– Такой крутой? – уточнил Захаров, осматриваясь по сторонам.

Ужас! – подхватил толстяк.

– Это я ему лично отдам! Так можешь и передать. А я слышал, что твой Валет, в подметки не годится Шаману.

– Видите ли, я не имел чести знать господина Шамана, а вот Валет, смею вас заверить, – дядька суровый и бригаду себе подобрал – будь здоров. Я побаиваюсь его, поэтому и прошу вашей помощи. Раз уж вы с Архипом дружили.

– Давай услуга за услугу? Ты делаешь так, что мы будем в курсе всего, что у тебя творят люди этого Валета, а мы со своей стороны облегчим твои страдания. Идет?

– Да, да, конечно, – согласился Сема. Кивая головой в знак согласия.

– А стволов у людей Валета достаточно, поэтому думаю, что от временной потери одного они не обеднеют.

– Это все верно, но…

– До встречи, – оборвал его капитан, похлопав по плечу.

– Куда идем? – спросил Игорь, когда они отошли от заведения Семы на несколько кварталов и убедились в том, что за ними никто не идет.

– Выпить бы, да пожрать – вздохнув, проговорил тот. – День выдался чертовски тяжелым.

– Да, это уж точно! – кивнув, проборматал Захаров, потрогав забинтованное запястье. – Давай ко мне в номер, у меня там бутылочка стоит, на всякий пожарный в холодильнике. А от меня и домой позвонишь.

– Принято, – отозвался тот. Доставая из-за пазухи бутылку початой «Смирновки» и, показав ее, нежно спрятал в пакет с продуктами.

– Ты чего, ее со стола у Семы стянул?

– Да, того кореша в кожанке саданул по башке, ну, а он, дурак хлипкий, под стол свалился. Да еще скатерть гад стянул с продуктами…, я бутылку эту еле поймать успел. Да, не бери в голову, Сема нас полюбил очень. Ты же видел как он старался угодить! Еще такую же бутылку в пакет с продуктами положил.

– Понятно, – хохотнув, бросил майор, – идем уже.

Весь следующий день Захаров со Смирновым и еще двумя офицерами, внимательно изучали имеющуюся информацию на группировку Валета. Просчитывая различные варианты развития событий. Одним из пунктов этой работы было и знакомство с человеком, которого им порекомендовал директор питейного заведения. К которому они и отправились ближе к вечеру.

Уютные одноэтажные домики небольшого поселка в пригороде, с ухоженными улицами, петляющими по сосновому бору, действовали как-то умиротворяюще. Казалось, что среди стройных сосен, монотонно шумящих при порывах ветра, среди этого висящего запаха хвои, должны жить какие-то особенные люди, абсолютно далекие, от мирских проблем и пороков. Но старуха-жизнь в очередной раз демонстрировала свой не объяснимый, трудно-предсказуемый нрав. Именно в одном из таких домов когда-то родился мальчишка Володя, который в последствии, в результате каких-то странных, труднообъяснимых метаморфоз, превратился в Валета – одного из лидеров преступного мира города.

– Чего угодно, молодым людям? – скрипнул старческий голос. Из-за высокого деревянного.

– Молодым людям, угодно повидать старого учителя Сергея Степановича, – ответил Захаров.

– И кому понадобился забытый богом пенсионер? – после некоторой неловкой паузы, уточнил старик. – Впрочем, проходите, раз уж приехали.

Щелкнул замок, и дверь, тихо скрипнув, отварилась, а в проеме появился человек почтенного возраста в поношенной кроличьей шапке, кирзовых сапогах, грубом рабочем костюме. – Я и есть тот самый Сергей Степанович, – представился он. Бодрым голосом, вытирая руки о спецовку. – Что-то я не припоминаю вас, – проговорил он, щуря близорукие глаза. – Вы учились у меня?

– Нет, Сергей Степанович, мы к вам по другому вопросу, – ответил Игорь, поморщившись.

– Мы хотели поговорить с вами об одном из ваших учеников, о Володе Марченко. Помните такого?

– Вы из милиции? – поджав губы, прошептал старик, сокрушенно вздохнув.

– В некотором роде, – поправил его Смирнов.

– Ну что, все понятно, проходите в дом! В конце концов, видимо этим и должно было кончиться у этого мальчика.

– Почему у мальчика? И почему так? – спросил капитан осматривая нехитрую обстановку в доме.

Пожалуй, единственное из вещей, что не вписывалось в доме сельского учителя, так это был новый импортный телевизор, да роскошное плетеное кресло стоявшее напротив.

– А они для меня все, на всю так сказать оставшуюся жизнь остаются детьми. Детьми, которых я учил добру, детьми вместе, с которыми верил в светлое будущее. Детей, которых как теперь говорят, я обманывал, – бормотал старик, жестом приглашая к столу.

– Вы преподавали историю? – поинтересовался Игорь.

– Ее, будь она неладная, – отозвался тот. – А, знаете…, я и сейчас верю в то, о чем когда то говорил на уроках. Да вы проходите, садитесь к столу. Пройдет совсем немного время…, люди осознают, что при коммунистах они жили как у Христа за пазухой.

– А что вы можете сказать о Владимире Марченко? – спросил капитан, поблагодарив хозяина за приглашение.

– Что я могу сказать про этого мальчика? У него была сложная, я бы сказал исковерканная судьба. До четвертого класса его отец окончательно спился и сгинул где-то на зоне.

– Его осудили за кражу? – уточнил Игорь.

– Да, он со своими собутыльниками, что-то украл в колхозном гараже. Потом был суд, зона, откуда он и не вернулся, а мать вскоре заболела пневмонией и умерла. Так что Володю до восьмого класса воспитывала его бабушка, царство ей небесное. Я сейчас вас чайком угощу.

– И что было дальше?

– А что могло быть дальше? – переспросил старик. Глядя на Захарова поверх очков. – Дальше, была его учеба в ПТУ!

– Которое ему пришлось бросить? – проговорил Сергей со вздохом.

– Да, со своими сверстниками они залезли ночью в магазин, поэтому железнодорожника из него не получилось, к сожалению конечно.

– Скажите, а когда вы его видели последний раз? – задумчиво проговорил Захаров. Глядя на хмурое, давно небритое лицо хозяина.

– Месяц назад, он, по-моему, брал у меня книгу.

– Он часто брал у вас книги? И что это за книги?

– Да нет, не часто, а книги, книги были самыми обыкновенными, – пожав плечами, пробормотал учитель. – Русские народные сказки например.

– Сказки? – переспросил Смирнов.

– Да, сказки. А что? – ответил хозяин, гремя кружками.

– Ну, хорошо, а вы знали, чем он занимался после отсидки? Как жил? Чем дышал?

– Видите ли, он не говорил на эту тему, – проговорил бывший учитель. Сосредоточенно пожевав губами, глядя в одну точку. – Все больше отшучивался. А в последний год его вообще стали интересовать вопросы о вечном.

– В каком смысле? – насторожился Игорь.

– Ну, его стали волновать, например, вопросы о смысле жизни. Есть или нет загробный мир.

– И вы обо всем этом с ним говорили?

– Да, каждого человека, на мой взгляд, должны интересовать ответы на эти вопросы, – разведя руками, проговорил старик. Кого-то раньше. Кого-то позже. Я ведь тоже как ушел на пенсию, схоронил свою бабку… С тех пор много передумал о духовном несовершенстве человека, о греховности, о смысле жизни. Давайте по чаевничаем, раз уж зашли к старику, – проговорил хозяин. Снимая с подноса граненые стаканы в довоенных подстаканниках. – Медок вот отведайте, свойский! Я три улья держу, так чтобы сахар с магазина не таскать, да душу общением с природой ублажить. Мне ведь теперь по стариковски много не надо, пчелки да книги. Вон их у меня сколько, – проговорил он, с любовью глядя на деревянные книжные полки. Занимавшие от потолка до пола добрую половину стены в соседней комнате. – И об учении Маркса и о жизни по законам христианства. На все так сказать случаи жизни.

– И вы говорили с Марченко об этом? – уточнил Захаров.

– Да, конечно, – кивнув, отозвался тот. – Видите ли…, Володя тянулся ко мне и раньше, он был любознательным мальчиком, таким собственно и остался.

– И о чем же вы говорили с ним в последний раз?

– О духовном разрушении человека, о всякого рода вампирических нападениях, да, много о чем, – проговорил старик, наливая из самовара чай, – Видите ли, из-за нашего духовного несовершенства и грехопадения, уменьшается, а частенько и разрушается наше биологическое поле. Человек становится жертвой любого вида вампирического нападения, в том числе и некротического заклятья.

– У вас можно курить? – спросил капитан.

– Да, да конечно, молодые люди. Мне-то уже давно врачи запретили, а вы дымите, и мне от душистого дыма веселее будет только.

– Почему же его заинтересовала тема духовности? – спросил Игорь, доставая сигареты. – Ведь духовное нарушение в нашем обществе идет очень давно, начавшись с отречения от веры, законов христианского общежития.

– Вот именно! – воскликнул учитель, садясь к столу. – Почти все к чему стремится молодежь – ориентированно на материальное благосостояние и независимость. Именно такое смешение ценностных ориентиров и привело к тому, что причины своих невзгод, болезней, неудач, человек ищет в мире проявленном, то есть сказать проще на физическом уровне.

– А, где же нужно искать ответы? – удивленно спросил капитан. Отхлебывая из стакана горячий чай.

– Конечно же, в ноуменальном мире, – с жаром отозвался старик, подняв над собой указательный палец. – Только тонкий, духовный мир с его истинами остается открытым для посвященных, к которым абсолютное большинство живущих не прислушивается. А, что получается в результате? А результат весьма печален – мир мертвых начинает все больше влиять на мир живых, искривляя и разрушая судьбу человека, да, что там человека, судьбу семьи, целых народов.

Хозяин сокрушенно вздохнул, и, покривив губы, отхлебнул, из блюдца проговорил:

– Проблема некротического заклинания страшна не тем, что она существует – она стара как мир. Она пугает своими масштабами, приобретающими в последнее десятилетие тенденцию к росту.

– И, что же делать нам? Что же делать всему человечеству? – спросил Смирнов, пробуя мед. – Какой-то есть рецепт?

– Не буду, оригинален, сказав вам, что единственное универсальное средство – это духовное совершенствование. Могу кстати предложить один из методов снятия некротического заклятия.

– Любопытно, – задумчиво, проговорил Игорь. – Это какой-то ритуал?

– Да, если хотите, это ритуал, Великого Космического Прощения, который, кстати сказать, переплетается с актом христианского прощения. Его эффективность не в механическом, а в искренним исполнении, смысл которого заключается в признании несовершенства мира и живущих в нем. В том числе в себе самом и в обрыве энергетических и информационных каналов, связывающих жертву и потустороннюю сущность, восстановлении так сказать границ мира живых и мира мертвых. Понимаете?

– Очень примерно, – признался Захаров, выпустив облако табачного дыма.

– Возьмите в церкви свечу и поставьте ее перед образом, Николая Угодника или Спасителя, – страстно прошептал учитель, – и про себя произнесите: «– Господи! Прощаю всех своих врагов, которых знаю и которых не знаю, или назовите имена тех, кто вольно или невольно причинил вам зло. Живущим желаю здоровья и благополучия, мертвым успокоения на том свете». Обратите при этом внимание на то, как будет гореть эта свеча. Вторую свечу зажгите перед образом Божьей матери и произнесите: «Господи! Прости меня, если я вольно или невольно причинил кому-либо зло».

Отметьте разницу в горении двух свечей. Затем минут десять постойте под куполом церкви, в центре ее самого возвышенного места. Как правило, совершающий этот ритуал, испытывает в этот момент необычные ощущения, уверяю вас.

– Какие, например? – пробормотал с любопытством Смирнов.

– Ну, например тяжесть, или наоборот легкость в теле, холод или прохладу, многие из людей в этот момент плачут.

Этим ритуалом вы не только защитите себя, или своих близких, но и спасете душу, падшую до вампиризма.

– Очень любопытно, – подытожил Захаров. – А, скажите, Сергей Степанович, Марченко в разговорах с вами никогда не цитировал писателя под псевдонимом Шаман? Хотя это может быть и кличка одного из знакомых.

– Нет, признаться не припоминаю, – разведя руками, проговорил старик. Поправляя седые волосы. – Он вообще в разговорах старался не касаться своей теперешней жизни, а уж тем более своих знакомых.

– Хорошо, но тогда может он, объяснял вам, почему его вдруг стали интересовать эти вопросы?

– Значит, пришло время задуматься и ему о бренности нашей жизни, – твердо сказал старик. Хитро улыбаясь в седую бороду. – Хоть и через китайское учение о смысле жизни.

Проговорив еще около часа с хлебосольным хозяином и получив нужную для себя информацию, гости покинули его небольшой дом, напоминавший чем-то келью в монастыре. Направились, не спеша к оставленной на окраине машине.

– Что скажешь? – спросил Игорь, доставая сигареты.

– То, что это не Шаман – это точно, – отозвался Смирнов, закуривая – Впрочем, понятно, так же, что старик не имеет никаких дел с бандой Валета.

– Согласен. Мне вообще кажется, что он человек, в этой истории абсолютно случайный.