– Почему на ваш взгляд весь магический мир подчиняется ведьмакам? – после короткой паузы спросил дворецкий.
– У них есть тёмные половины, которые делают их сильнее всех остальных, – отвернувшись, проговорил мальчик.
– Неужели вы думаете, что каждый ведьмак трансгрессирует всякий раз, когда ему перечат? Конечно, нет. Но все подчиняются им, гибнут за них, почему?
– Я не знаю. Может потому, что так устроен мир?
Сайто наклонился, Павел посмотрел на него.
– Ведьмаки не пищат, не скулят, не опускают головы. Они, не затюканные зверьки в лапах хищника, они и есть хищники, что стоят на вершине пищевой цепи. Власть сверкает на их лицах, голоса их сильные и повелительные. Все вокруг признают их главенство, и мало у кого хватает духа всерьёз не согласиться с их превосходством. Поэтому магический мир не потерпит ведьмака, что мямлит и ноет.
– А как же сила? И влияние, а ещё деньги и власть? – возмутился мальчик, не желая касаться остального.
– На счёт силы соглашусь, она играет важную роль, но её одной бывает недостаточно. Всё остальное упомянутое вами, оказывается в руках того кто способен этим управлять и это сохранить. Это лишь атрибуты могущественного ведьмака, а не первопричина его могущества. К слову силы в вас я не вижу.
– О чём вы?
– О ваших возможностях. Вы бы уже многого достигли, будь вы более целеустремлённым и собранным. Вы не стараетесь. Взявшись за что-то, вы думаете только о грядущем провале, словно стремитесь к этому, а затем жалеете себя. Мысли об успехи вы даже не допускаете. Скажите честно, вы собрались и дальше так жить или же намереваетесь, что-то с этим делать?
Эти слова для Павла, что удар молотом по голове.
– Я вам докажу, что я неслабый, – разозлившись, дерзнул он.
– Как? Я видел потолок ваших возможностей. Вам даже трансмутация не поддалась. Для чародея эта оплошность простительна, а для ведьмака нет.
– А вот поддастся.
– Хм, – задумчиво протянул высокомерный дворецкий. – Раз так, то может, по такому случаю мы с вами заключим пари? Ставлю своё месячное жалование, что вы и за месяц не справитесь. Ставлю на то, что пыль останется пылью.
– По рукам! – нетерпеливо согласился Павел. Весь последующий день он провёл в пустой комнате за столом. Без устали на одном возмущении и злости просидел там до ужина и три часа после. Формула бессчетное множество раз повторённая, ладони воздеты над барьером, но результатов по-прежнему нет.
Следующим утром ещё до завтрака, он направился туда же и вновь за тренировку, но уже с удвоенными усилиями. Через час после обеда, ему стало плохо. Дабы не ухудшать здоровье, сделал небольшой перерыв, зашёл в гостиную увидел сидящего в кресле Соломона с большим блокнотом в руках.
Ведьмак заметил его интерес и не стал игнорировать.
– Я проектирую здание, многофункциональное, – объяснил отец.
– Оно похоже на какой-то дворец или храм, – вслух предположил мальчик.
– Что тебя гложет? – после недолгой паузы спросил отец.
– Соломон, а ведьмаки действительно могут только враждовать друг с другом? Уильям тоже ведьмак, но он не злой.
– Не злой, – согласился Соломон. – Но Уильям не для всех такой добрый. Он дожил до глубокой старости, исключительно потому, что был одной из крупнейших акул в нашем море. Наши с ним отношения чистосердечно-тёплые, но тому есть причина. Он доверяет мне, а я ему и это единичный случай в моей жизни.
– Значит и мне придётся враждовать с остальными?
– Да, – мрачно отозвался отец. – Однажды и ты будешь сражаться с другими ведьмаками, будешь уничтожать их сторонников и присваивать их ценности. Не хочу обманывать тебя – по-другому не будет. Тебе придётся сражаться за себя и за людей, которые пойдут за тобой, каждый раз ставя на кон свою жизнь в игре, где каждый удар противника может тебя убить. Но только так ты обретёшь навык побеждать. Твой страх многому тебя научит. Опасности обострят твои инстинкты и сделают твоё тело быстрее и сильнее. Ты научишься сохранять хладнокровие и за секунды продумывать и принимать сложные решения. Но со временем, страх начнёт притупляться, а это опасно, не позволяй себе этого. Бросайся в бой, не сбавляя темпа, круши противников одного за другим, но не смей их недооценивать. Всегда будь начеку, всегда и всюду жди подвоха. Наблюдай за врагами, пойми их образ мысли, выучи их привычки и язык тела.
– А язык тела зачем? – спросил мальчик первое, что пришло ему на язык.
– Непроизвольные движения и жесты могут сказать о многом. По ним можно понять характер человека, его воспитание, уровень интеллекта, круг общения и всё остальное. Всё вместе это даст тебе возможность мысленно предугадывать действия этого человека, особенно в бою.
Отец смолк, нахмурился, опустил глаза вниз.
– Когда-то давно у меня был приятель по имени Фил, – наконец заговорил он, – он предал меня. В те годы я враждовал с двумя опасными ведьмаками. Каждый раз, проигрывая им, я подозревал своих друзей в предательстве, но улик не было. Всё же мне удалось, разделаться с одним из тех ведьмаков, а когда я встретился со вторым, то невольно приметил у него знакомые глазу движения и мимику. И всё сразу стало понятно. Фил долго с ним общался и неосознанно скопировал язык его тела. Жаль я понял это слишком поздно, а то многие бы уцелели.
– Ты убил его? – встревожено спросил мальчик.
– Да, – равнодушно ответил отец. – Но это было давно, тогда я не умел отделять зёрна от плевел, не умел держать людей на расстоянии.
– А если я не хочу ничего и ни у кого отнимать? Если не хочу конфликтов, если не хочу, грызся за последнюю кость как голодный волк?
– И я не хотел, но другие хотели, – вздохнул Соломон. – В детстве я не был таким как сейчас, именно за годы жизни в мире ведьмаков я обзавёлся хладнокровием и жестокостью. Этот мир так устроен: либо ты опасный хищник, либо тебя съедят. Вот я и научился «есть» других хищников. Но ты не я и твоя судьба в твоих руках, проживи жизнь, как сочтёшь нужным, а я помогу тебе в этом. В конце концов, почему нет? Может тебе удастся вырваться из этого.
– А если нет? – усомнился мальчик.
– Если нет, – с тяжестью повторил отец. – То одного и без поддержки я тебя никогда не оставлю.
Мальчик замолчал. Он не может сказать отцу, что не хочет быть ведьмаком и что до дрожи боится опасностей.
– Неужели ведьмаки не могут договориться? – чуть позже спросил он.
– Нет, не могут, – ответил отец без тени сомнения. – Бывают только удобные и неудобные ведьмаки. Не каждый пойдёт на тебя войной при первом же случае, но каждый не упустит возможности присоединиться к делёжке твоего могущества. Сегодняшний союзник завтра обернётся врагом, потому никому не раскрывай свои слабости. Даже любимой женщине, тем более, если она чародейка.
– А как же Кира? – усмехнулся мальчик.
– Кира иной случай, – просиял отец.
– Соломон, а кто мой Тёмный? – чуть погодя волнуясь спросил Паша.
– Я этого не знаю. Узнаем, когда он покажет себя.
– Простите, что тревожу вас, владыки, – раздался голос Сайто. – Вам звонит Кормак, он говорит, что ведьма вернулась и похитила ещё одного ребёнка.
***
Ирландский лес изменился. Растительность уже активно расцветает. Ожившие деревья справились с водой, на их ветвях выросла листва, и воздух понемногу наполнился лесной свежестью. Трава проросла, позеленела и теперь лёгкий ветерок шагает по ней, разнося пение птиц. Соломон был уверен, что уйдут годы, прежде чем первая травинка проклюнется к солнцу, к счастью он ошибся. Матушка природа полностью вступит свои права за считанные годы.
На дворе уже вечер. Пробираясь сквозь заросли Соломон вышел на лесную тропку, услышал шелест листвы, глянул вверх, увидел сову на ветви, проснувшуюся и встрепенувшуюся от упавшей капельки росы. Окинул взором окрестные деревья, насчитал с десяток сов – это добрый знак.
Рассеянный свет так и льётся сквозь кроны деревьев. Ориентируясь на просвет между деревьями, Соломон отмерил шагов сто, затем обогнул непроходимую заросль кустарника, спустился по пологому спуску, прошёл сквозь подлесок. Вышел к источнику и не сразу узнал это место. Когда-то лысая поляна теперь обросла цветами и травой. Отпечатки духовной энергии павших духов ещё улавливаются здесь, особенно чувствуются остатки от Иерарха.
Всё это в голове не укладывается – разительные перемены. Ещё в январе этот лес был как гнойная рана, а теперь Соломон, словно в сказку попал. Ещё недавно каждая ветка желала всем худого, а сейчас воздух свеж, пахнет выздоравливающим лесом и пением птиц заполняет тишину.
Прошёл по зелёному травянистому ковру. Обломки от великого древа поросли плющом и кустарником. Проверил печати – обе невредимы. Развернулся, выпрямился во весь рост, оглядел поляну с этого края. Залюбовался видом, особенно игрой солнечных лучей на траве и качающейся на ветру листве. Душа запела. Вдруг изнурительная рана в боку дала о себе знать, поставила его на колени, но к счастью скоро утихла. Придя в себя, приблизился к лесному порогу, сделал шаг и вновь оказался под листвой разлапистых деревьев. Одолел половину леса. Под густолиственной сенью обошёл осыпь валунов, нырнул в густые заросли, далее направился по утоптанной тропе и вскоре вышел к особняку Кормака.
И вот настал момент истины: дух, которого он почувствовал ещё за полкилометра, наконец-то предстал перед его глазами – толстый ленивый кот серого окраса с чёрными полосами, большим пушистым хвостом и большой головой. Зверь лежит на каменном заборе, лапы спрятал под себя, шея вытянута вперёд, довольная морда с большими щеками лежит на небольшой возвышенности каменного столба.
– Здравствуй! – размеренным тоном поприветствовал ведьмак.
Кот лениво открыл один глаз, нахально глянул на гостя, затем протяжно зевнул. Соломон ели сдержался, чтобы тоже не зевнуть.
– Здравствуй ведьмак, – неторопливо растягивая слова, обаятельным голосом ответил дух, не открывая при этом рта. – Ты должно быть Соломон? Я Кортас, фамильяр Кормака. Контракт недавно заключили. Его самого здесь нет, они с Авророй ушли в лес. Можешь подождать их, можешь пойти следом.
Котяра ещё раз зевнул, опустил голову вниз и уснул. Ведьмак не рискнул использовать магию: если ведьма здесь, то это легко её спугнёт, а с ней нужно покончить как можно скорее. Прошло немного времени, и в назначенный час на горизонте показался оборотень. Кормак весёлый и опрятный – Аврора и Ева окончательно вернули ему человеческий вид. Сама Аврора тоже светится счастьем, непохожая на себя прежнюю.
Хозяева увидели его, возликовали, бросились здороваться. Все вместе зашли в дом, прошли в гостиную. Комната безлюдна, только Ева спит сидя в мягком кресле у камина. Кормак ласково погладил её по плечу. Она подняла усталые веки, увидела их, улыбнулась, поправила шаль на плечах.
– Бывает, просыпается поутру, и слова из неё не вытянешь, – мрачно рассказал Кормак, когда Аврора увела старушку в её спальню. – Кошмары ей сняться. Хорошо, что здесь Аврора, она знает, как её разговорить. Боюсь я за Еву, плоха она, с каждым днём всё хуже. Знаю что время её на исходе, да примериться с такой несправедливостью не могу.
Соломон разделил его печаль. Они долго проговорили. Оборотень выговорился, отвёл душу и потом сам сменил тему.
– Мы с Авророй дни напролёт по лесу лазаем, – ухмыльнулся Кормак. – Поливаем кусты зельями, там, деревья лечим. Дриады проснулись и уже нимфы водные пару раз забегали с туманами. Эх, годика два и всё возвратиться на круги своя. Кстати этот, ну как его – леший. Мне это, как с ним быть? Как к нему подступиться? Я с такими духами ещё дел не имел. Я в книжках, конечно, почитал про него, да пойди, прознай, где там важная деталь упущена.
Соломон рассказал, что знает про этого духа.
– Вам тут не одиноко? – спросил он, завершив рассказ.
– Да не особо. Жаль, конечно, что тот парень не приехал, ну, Филипп этот. Пусть земля ему будет пухом. А я уже приготовился его учить, даже комнату ему подготовил, а тут вот оно как вышло.
– Очень жаль, – с тоской отозвался Соломон. – Добрый был парень и очень способный. Но давай сейчас не о нём. Скажи мне, ты уверен, что ведьма ещё здесь?
– Здесь она, никуда не усвистала, прячется где-то. Как ты, возможно и сам заметил, не все места ещё расцвели, есть ещё зоны, где запустенье. Вот там она и прячется. Я её через твой фонтан увидел. Ну, мимо проходил, и тут дай думаю, гляну и вот не зря глянул. Боюсь я за девочку пропавшую. Сам было хотел рискнуть, отловить ведьму, но ты запретил.
– И правильно, что воздержался. Тёмная магия это гнусная сила и малоизведанная даже для тех, кто её применяет. Если она к ней прибегла, значит терять ей уже нечего и без боя она не сдаться. Кто же позаботиться об этих милых дамах, если тебя не станет? С ведьмой я разберусь, – Соломон сделал глоток вина, помолчал немного и сказал: – Вижу, к новому жилищу ты уже привык.
– Ну, я подумал… ну если так задуматься, место-то неплохое. Дом конечно огромный, для нас троих-то, но Авроре он очень нравиться и Еве как-никак родной.
Аврора вернулась. Они просидели, проговорили четыре часа. Закат догорел, лесной пейзаж за окном окутала ночь, из углов гостиной расползлась темнота. Аврора неустанно, с хозяйской заботой ухаживала за ним, как за дорогим гостем, а после тихонько уснула на диване. Следом в повисшем молчании и Кормак устало задремал в кресле. Соломон замер в нервозном ожидании.
Время приблизилось к полуночи – пора! С последним глотком вина, он допил до дна и свою хандру. Поднялся с кресла, стараясь не разбудить хозяев, тихо вышел в тёмный холл и скрылся за входной дверью в непроглядной ночи. Ночь встретила его как родного, обдала летней прохладой. Он в ответ убрал очки в карман, пронзил всевидящим взором мрак. Вороны, разосланные им сразу по прибытию сюда, вернулись к нему с донесением. Они расселись по ветвям и подтвердили его догадки – они не нашли её в тех местах куда он их направлял.
«Я был прав, в этом лесу есть лишь одно место, где она может, спрятался».
Недолго думая вихрем бросился в лес, за секунды покрывая большие расстояния. Мчась на сумасшедшей скорости, вспомнил лица её жертв и злость на собственное бессилие перед тёмной магией. Вспомнил тот день, когда Кормак отвёл его в город посмотреть на деятельность ведьмы. В раз постаревшая девочка двенадцати лет, с альбомом для рисования и дрожащими в руках фломастерами, всколыхнула его сердце. Её слезы из почти ничего невидящих глаз, вкупе с горем её матери ещё долго не выходили из его головы. Восьмилетнего мальчика он не застал живым (за несколько дней до их прибытия, ребёнок преставился от старости), но его старческих фотографий хватило, чтобы внутри Соломона всё свернулось. Набожная бабушка твердила им о злых силах, пока остальные родственники винили всех вокруг. Но страшнее всего была убитая горем семья, потерявшая своего новорожденного сына. Жена уже обезумела от горя, а муж был на грани. С тех пор немало воды утекло, но он не забывал про эту ведьму. Она знала этих несчастных, была вхожа в их дома, имела связь с ними – поэтому выбрала их в качестве жертв. Он это понял, когда впервые услышал рассказ Кормака. Тёмным нравиться, когда ради их милости смертные мучают своих любимым.
Разогретый яростью он ускорил бег, теперь даже ветер не поспевает за ним. Глаза быстро обшаривают ночную темень. Все окрестные духи видно почуяв его гнев, затаились. Живой лес постепенно сменился мёртвым.
Драться с ней в полную силу нет смысла, но легко победить её вряд ли получиться, она умна, этого у неё не отнимешь. Она точно его ждёт, и наверняка подготовилась к этой битве. Ей нужно закончить начатое, а для этого нужно время.
Глаза отыскали женскую фигуру вдалеке. Он резко остановился, притих, спустя миг беззвучной кошачьей поступью сократил расстояние. Вот она, сидит на камне вблизи небольшого пруда. Он успокоился, скрыл бурлящую в крови жажду убийства. Огляделся – похищенной девочки рядом не видно.
– Здравствуй, – холодно выговорил он, вышагивая из тенистого мрака на мёртвую опушку. Месяц на небе вырвался из плена густых облаков, озарил ведьму.
От его неожиданных слов женская фигура чуть дрогнула, замерла на секунду, а затем выдохнула тревожное ожидание.
– Здравствуй, – обречённо послышалось в ответ. Не поднимаясь с места, она повернулась к нему, скинула капюшон с головы. У неё тёмные волосы; на вид ей лет за сорок, но голубые сердитые умудрённые жизнью глаза говорят об ином.
Он с вызовом поднял брови.
– Мы можем с тобой договориться? – с надеждой спросила она.
– Где девочка? – злобно прорычал он.
– Она жива и будет жить дальше.
– Я спросил не это.
– Она же тебе никто и мне никто. Всего лишь очередная глупая девчонка пятнадцати лет, которая не знает, как распоряжаться отведённым ей временем. От одной такой мир не убудет.
– Вот как? – хищно оскалился он. – А те трое, что были до неё?
– Тёмные потребовали плату, – задрожала она. – Я любила этих детей, и не желала им зла, но Тёмные поставили жёсткие условия…
– Младенец – он не мучился? – задал он важный для себя вопрос.
– Нет, – голос её дрогнул. – Нет, я всё быстро сделала, он ничего не понял и не почувствовал даже. Они требовали его кровь, а кости – я их потом закопала.
– Твоё светлое будущее, на чужой крови и костях.
– Будто ты без крови устроил свою жизнь! – вспыхнула она. – Ты не лучше меня, такой же убийца, только я впервые на это пошла, а ты всегда был таким! Для тебя убийство это пустяк, а я против своей природы пошла!
– Я никогда не убивал детей. Нет для меня более тяжкого греха, чем этот. Тем более я никогда не убивал ради такого пустяка.
– Для тебя это пустяк, а для меня нет. Мне нужен второй шанс, я мудро им распоряжаюсь. Хочешь, я тебе послужу? Позволь мне закончить обряд, и я жизнь положу, чтобы с тобой расплатиться.
Он зло рассмеялся, чувствуя внутри жгучий гнев, а после заговорил:
– Все люди издревле бьются со старостью, но особенно яростно чародейки – женщины, которые от рожденья наделены невероятной красотой, больше прочих всегда боялись её потерять. Но даже в магическом мире извечная война прекрасных женщин со старостью всегда кончается поражением – даже сейчас. Мы научились создавать скоростные измерения, чтобы быстро пересекать бескрайний космос, но мы по-прежнему не можем противостоять старению. С древних времён маги придумывали различные способы отсрочить увядание. И способы есть, например: философский камень – средство хорошее надёжное, но запрещённое. В своё время алхимики слишком бездумно его использовали, наделяя себя и других людей нечеловеческим здоровьем. За эту их легкомысленность всё человечество платит, и по сей день.
Она сохранила молчание, сверля его недобрым взглядом.
– Есть ещё искусственно-выведенные травы, мази, настойки и эликсиры – они разглаживают кожу, сохраняют мышечный тонус, с их помощью можно отсрочить старость. Но! Эффект не вечен. Хоть каждый день применяй их, но всё ровно старость потихоньку начнёт вступать в свои права. Рано или поздно безжалостное увядание сокрушит все преграды и доберётся до каждого из нас. Каждая вчерашняя красавица по-своему это переживает: одни мирятся с реальностью и живут дальше, иные пока могут, прячутся за иллюзиями, а некоторые, не желая прощаться с молодостью, идут по твоему пути, ибо в каждом правиле должно быть исключение.
Она продолжает сидеть неподвижно, вот только пальцы дрожат.
– Есть способы вернуть себе молодость – не навсегда, только на время: сделка с Тёмными. Да, они могут снизойти до смертных. Гоэтия это запретные практики, оттого литературу с подобными обрядами в книжном магазине не купишь, нужно особых людей знать. Кое-кто тебе с этим помог. Этот кто-то уже мёртв – мои люди о нём позаботились. Объясни мне, почему ты выбрала мою территорию?
– Ты за ней не следил – один вечно-пьяный оборотень, на всю округу.
– Но он заметил твою активность тогда. Хотя ты предвидела такой исход и поэтому заранее сбежала. Те обгоревшие бумаги, страницы из запретной книги – я их восстановил. С их помощью ты обменяла молодость тех детей на несколько десятилетий для себя, а младенец был всего лишь платой.
Ведьма траурно смежила веки, обречённо опустила голову.
– Ты вела себя не как глупая женщина, но твой план казался очень глупым – ты же знала, что тебе не скрыться от меня. Ну, омолодили бы тебя Тёмные и что? Я бы всё ровно тебя однажды поймал. Помолодевшее личико не укрыло бы тебя от моего взора, тогда зачем ты влезла в эту авантюру? Отчаялась? Главное вернуть молодые годы, а там будь что будет? Но если так, то почему ты осторожничала, зачем заметала следы? Изначально твой план выглядел глупо, но если хорошо подумать, то он всё же был основательным, и ты явно учитывала риски и готовилась к опасностям. Ох, – выдохнул он в небо. – Не те листы тебя выдали, а твоя осторожность: не тянет это всё на план недальновидного человека. Вот почему ещё тогда прочитав те листы, я сразу сообразил, что ты затеяла на самом деле. Омолодить себя на несколько десятилетий и всё? Нет, ты не этого добивалась.
Она отвернулась.
– Ты задумала перенести свой разум и свою душу в тело молодой девушки. Новое молодое тело, новая ДНК, новая сигнатура. Хм-м… Возможность прожить новую жизнь, начать всё сначала – заманчивая перспектива. Ох, сколько раз я сам думал: «мои нынешние мозги да в тело меня шестнадцатилетнего, я бы жизнь переиначил». Здесь захолустье, подростки часто убегают в крупные города, считая, что настоящая жизнь где-то там далеко. Подумаешь, очередная девочка-подросток пропала? Сбежала, как и все остальные, никто и не заметит, в том числе и я, да? Я бы, по-твоему, не подумал на тебя и не увидел за этим подвоха? Ты же в бегах, уже сделала, что хотела, скрываешься где-то, а значит, сюда не вернёшься. Но ты милая сильно меня недооценила. Я каждый день копаюсь в чужих замыслах, которые все стремятся от меня скрыть. За годы я научился мыслить нестандартно и выискивать подвохи. Не всё мне ясно в твоём плане, но всё же я велел Кормаку реагировать на случаи исчезновений. Как только девочка пропала, он узнал об этом и попробовал отследить её, и вдруг увидел тебя. Сколько невинных душ ты загубила ради этого?
Она молчит. Соломон попробовал прорваться в её разум, полазить в памяти, но ментальная защита ведьмы крепка.
– Это ты звонила в колокол?
– Нет, – жёстко отрезала она. – Но я видела того кто звонил. Если ты меня отпустишь и позволишь закончить начатое, то я всё тебе расскажу.
– Заманчивое предложение, действительно интересное, но нет. Я не дам тебе погубить ещё одну душу.
– Тогда позволь мне просто уйти, – желчно прорычала она.
– Нет, – спокойно отмахнулся он.
– Непросто так, сказала же, я отплачу за твою милость. Не знаю, как, но я найду способ. В моём лице ты получишь верного союзника. Сделаю, что попросишь только отпусти. Я знаю кое-что, что тебя заинтересует, могу рассказать.
– Нет, – жестким, безапелляционным тоном повторил он. – Я тебе не отпущу.
Ведьма смолка, задрожала, спустя миг перевела дыхание, проглотила ком в горле. Через несколько секунд она с отчаяньем на лице поднялась, повернулась к нему спиной, направилась к воде и словно неживая слабыми руками расстегнула свою одежду. Одежда упала, обнажила её голое тело. Её чёрные локоны блеснули, волнами спадая по спине. Пару шагов вперёд, руки в стороны. Левая нога согнулась, опустилась вниз, пальцами легонько коснулась ледяной воды, но не вздрогнула.
Спустя миг она вся опустилась в воду, скрылась под чёрной гладью.
Прошло несколько секунд. Клочья облаков расползлись над головой, оставив месяц в покое. Однако издали уже угрожающе ползут тяжёлые грозовые тучи.
И вот наконец-то спокойная вода пошла рябью. Ведьма плавно вынырнула, но уже иная, обратившаяся. Её ещё недавно чистые локоны, теперь будто в смоле искупались, слиплись и выглядят мёртвыми. Кожа её стала серой как у утопленницы. Ещё две дополнительные руки вылезли прямо из её спины. Она взглянула на него. Волосы её вдруг стали чёрным дымом, птичьи когти проросли из кончиков пальцев, веки почернели, а глаза налились бесноватой краснотой.
Позади него послышался шорох. Он спокойно обернулся, глянул на гостей. Тени вышли из кустарника – шесть чёрных как уголь адских псов, злые и голодные. Идут они уверенно, не сбавляя темпа, но двигаются не как живые. Хватило одного взгляда, чтобы оценить, насколько они в перспективе быстры и опасны. Из их пастей за место слюней течёт нечто густое и чёрное – они отравлены тьмой. Это чёрная магия. Ведьма вселила в этих псов злые силы – духов, но не окрестных. Настоящая бесовщина коей в Подлунном Царстве не место. Земля греется под их лапами, а сухие травы и листья вовсе дымятся.
– Кто тебя обратил? – спросил он, оторвав взгляд от застывших псов.
– Это неважно, – злобным потусторонним голосом зарычала она. – Ты ослаб после битвы с Маркусом, и это даёт мне хорошие шансы на победу.
Превращение продолжается. Всего пара мгновений и теперь каждая кость на её теле, просматривается сквозь ссохшуюся морщинистую кожу, но при этом живот её раздувает. Руки её удлинились. Он наградил её презрительным взглядом.
Мёртвая тишина сомкнулась, мрак сгустился. Наступила пауза. Его шуба выстрелила перьями во все стороны. Псы обнажили клыки, молнией метнулись к нему. Он исчез и сразу возник за спиной ведьмы, рывком протянул к ней руку. Ведьма мгновенно обернулась, парировала его удар и контратаковала ядовитыми когтями. Он ушёл от её удара, разом переместился к дальнему перу и вдруг сразу почуял опасность – она уже рядом, за долю секунды ведьма добралась до него! Стремясь попасть по его телу, она вспорола когтями воздух рядом с ним. Он вовремя отпрыгнул назад, но псы тут же добрались до него. Он вновь исчез и сразу оказался посредине мёртвой опушки.
Осознав свою силу, ведьма издала дикий леденящий душу хохот. Молния сверкнула вдали, растянула их тени. За долю секунду ведьма вновь покрыла расстояние между ними, замахнулась. Магический импульс отбросил её в сторону. Но тут уже псы ровной тройкой налетели на него. Он перепрыгнул через них, развернулся, схватил за шею того что в центре и переместился вместе с ним как можно дальше. Под взглядом Соломона жаркое пламя обуяло мертвечину в его руке, но пёс не реагирует, лишь продолжает бешено работать челюстями. Соломон ушёл от внезапного удара ведьмы, отпрыгнул на три метра назад. Её рука удлинилась, змеёй помчалась за ним вдогонку, а за ней вторая и третья.
Псы не стали терять время, обошли его с двух сторон, накинулись во время очередного его уклонения от опасных ведьмовских когтей. Он словно снаряд швырнул объятого огнём пса в ближайшего зверя. Собаки столкнулись, упали. Он резко повернул голову вправо – третий пёс уже почти рядом. Соломон за секунду сложил длинную комбинацию знаков, коснулся рукой земли, активировал чары. Земля глубокой ямой провалялись под лапами третьего пса, и разом проглотила его.
Ведьма возникла за его спиной, попыталась ударить, но неудачно. Она немедля отступила назад и начала неуловимо быстро кружить вокруг него едва заметным, почти прозрачным силуэтом. Его глаза внимательно отслеживают её движения. Внезапно одна из рук ведьмы опять удлинилась, взметнулась к нему. В ответ и он отпустил когти – птичьи когти, что одним взмахом рассекли сухожилия на её руке. Вторая её рука тайком приблизилась к его затылку. Он вовремя обернулся, отрубит её взмахом ладони. Ведьма огласила округу громогласным нечеловеческим рёвом, отступила назад, под прикрытием двух подоспевших псов.
Соломон одним прыжком удалился метров на десять назад, сразу за мгновение формулой материализовал небольшой сосуд, затем сложил ещё одну комбинацию знаков, наклонился, коснулся земли. Магический круг вспыхнул под его ногами. Он кинул сосуд в центр круга, вновь сложил комбинацию. Псы набрали скорости, прыгнули на него с разинутыми для атаки пастями. Он активировал чары. Из сосуда вырвалась воздушная воронка и за краткий миг втянула обоих псов в узкое горлышко. Псы исчезли внутри сосуда вместе с воронкой, печать тут же сверкнула на его крышке. Ведьмак развёл стиснутые в замке ладони.
Ведьма, почуяв опасность, дрогнула и, не смотря на боль, отпрыгнула далеко в сторону. Он тут же возник рядом, ударил кулаком в её лицо, пробил её магическую защиту. Она пролетела несколько метров, упала наземь. К её неожиданности он вновь возник над ней и вновь ударил, но уже сильнее и прямо в грудь. Ведьма дико завыла от ужасной боли. Внезапно из её рта струёй брызнула чёрная жидкость и прямо на него. Рефлексы не подвели: он успел отскочить в сторону. Вязкая жидкость коснулась земли и будто живая скакнула за ним.
«А это уже очень опасно» – подумал Соломон и переместился к водоёму. Жижа метнулась туда же. Он замер в ожидании. Жижа быстро догнала его, немедля прыгнула. За долю секунду, он взмахом руки поднял мощный всплеск воды из водоёма, стрельнул им в жижу. Вода перехватила чёрную жидкость на подлёте к нему, и вместе с ней закрутилась в шар. Водяная шарообразная темница повисла в воздухе. За несколько секунд он запечатал чёрную воду в новом сосуде.
– Кто тебя обратил?! – сохраняя хладнокровие, крикнул он.
Ведьма не ответила. Рыдая от боли, она встала на дрожащие ноги, подняла голову. Длинные дымные волосы обнажили её лицо, ещё сильнее изуродованное тьмой. Теперь она уже совсем преобразилась с ног до головы: побледнела, жутко истощала; кожа её окаменела, покрылась трещинами.
Глаза Соломона в последний момент ухватили её молниеносный прыжок. Он выстрелил в ответ силовым импульсом, но она легко преодолела этот толчок. Он не растерялся, в момент её атаки перепрыгнул через неё, ударил ногой по спине, вдавил в сухую почву, и сразу отпрыгнул.
«Нельзя чтобы она и дальше превращалась. Скоро тьма всецело ей завладеет и тогда она станет марионеткой в руках Тёмных, бесстрашной и невероятно опасной».
Ведьма в раз оказалась на ногах и жутким криком пробудила омертвелый край. Не будь он ведьмаком, он бы сгинул от этого крика. Транспозиционная метка, что он при ударе ноги оставил на её спине, вдруг исчезла. Взмахом одной из рук она сдула его перья, что незаметно подобрались к ней. Ужасное лицо ведьмы перекосило от гнева. Она стала запускать в него чёрные сгустки энергии. Две руки создают атакующие чёрные сферы, две другие метают их в него. Как он и думал сферы эти вовсе непростые, а с примесью властной чёрной магии. Они уничтожили крепкий барьер, что он возвёл перед собой, даже не заметив этого препятствия. Они словно живые и действуют по своей чёрной воле.
Понимая, что запечатать эти сферы не успеет, он уклонился от них и молнией помчался на ведьму. Сферы остались позади него. Ведьма впереди бросилась на встречу, мгновенно промчалась мимо него, едва не расцарапав ему бок. Он разглядел каждое её движение, жаль тело среагировало не так быстро как хотелось. Она права: он сильно ослаб. Они сошлись в свирепой схватке, словно два призрака мелькают в темноте. С каждой секундой всё труднее парировать её выпады, к тому же сферы кружатся вокруг них, желая попасть по нему. Но ему это на руку. Он подгадал момент, сильной магией обездвижил ведьму. Сферы тут же пулей полетели в него. Всего доля секунды и ведьмак с ведьмой поменялись местами. Все до одной сферы, ударили по ней. Вот что бывает, когда заключаешь сделку с тёмными силами. Они служат только своим хозяевам, а не тем, кто их призвал.