Read the book: «Шок. Книга 1», page 5

– Не нужно ему подсказывать, он неуч! – взвилась Лика.

– Неверно. Нужно успокоиться и слушать учителя, – монотонно ответил на замечание девочки Мастер Зимний. – Мир Шока еще не встроен в систему миров империи. Он всю жизнь прожил в ином информационном поле. Его незнание – не есть невежество. Это всего лишь информационный вакуум, присущий правым мирам.

Стиль речи нового учителя походил на некоторых взрослых – знакомых Шока из его родного мира. На тех, кто вернулся с войны, и хотя Мастер не похож на военного, но что-то в нем такое было, что позволяло легче представить его шагающим в строю, чем смотрящим в небо через телескоп.

Шоку было непривычно, что кто-то из взрослых за него заступается и говорит о нем в таком положительном ключе. Он больше привык к негативу или к игнорированию с их стороны. Теплые чувства в нем вызывала только мама…

– Подходим по одному. Начнем с вас, боярыня, – учитель отстегнул замочек и раскрыл саквояж, достав из него три небольших провода, заканчивающихся присосками.

Дети подходили по одному к Зимнему, он прикреплял присоски к вискам и по центру лба, задавал вопросы, поглядывая внутрь саквояжа, затем доставал из кармана небольшую карточку, на которой было изображение ученика, заполнял ее и отдавал испытуемому.

– Поздравляю, вы все подтвердили свои уровни умений. Зельды – уровня Ученик, боярыня Асмадия – уровень владения эттером Подмастерье. Теперь осталось самое интересное. Шок, подходите. Я правильно понимаю, для вас эта процедура в новинку?

– Вообще-то да, – кивнул парень.

– Не беспокойтесь, сейчас проведем стандартную процедуру и узнаем, какой стихией и на каком уровне вы владеете. Вопросы?

– Да. Есть вопрос, – подходя к учительскому саквояжу, сообщил Шок. – Подскажите, а что такое – уровень владения стихией?

– Ага, понимаю, другое информационное поле. Хорошо, смотрите. У магии, как и у некоторых прикладных и спортивных дисциплин, есть определенная иерархия. Те, кто только начинают, имеют уровень Новичок. Полагаю, у вас сейчас будет именно такой ранг. Те, кто уже развили в себе умение чувствовать и управлять эттером, могут сдать квалификационный экзамен и получить второй уровень – Ученик. Третий уровень – Подмастерье, затем Мастер третьего ранга, второго, первого, и, наконец, самый высокий из гражданских уровней – Гранд-Мастер, его еще иногда называют Гроссмейстер. В принципе, это синонимы, они означают одно и то же.

– У гражданских – Гроссмейстер, а не у гражданских?

– Да. У военных есть градация Гранд-Мастеров, там есть тоже некоторые нюансы, вам сейчас это не важно. Запомните порядок: Новичок, Ученик, Подмастерье, Мастер третьего ранга, Мастер второго ранга, Мастер первого ранга, Гранд-Мастер.

– А вас называют Мастером, потому что вы Мастер?

– И да и нет. Меня называют Мастером, потому что я Мастер обучения – это общеимперское звание, но также являюсь Мастером второго ранга.

Повисла пауза. Шок заметил, что дети потрясенно переглядываются.

– А Мастер второго ранга – это высокий уровень владения? – уточнил Шок.

– Да, это довольно высокий уровень. У себя на курсе я был одним из самых сильных Мастеров. Более того, данный мир находится по шкале Больмана довольно далеко слева, однако даже здесь Мастеров второго ранга не более пары десятков. Более высоких Мастеров, скорее всего, вообще нет. Как правило, если гражданин империи становится по уровню владения магией Мастером третьего ранга и выше, у него случается хороший карьерный рост. Империя ценит редкие кадры.

– Как можно не знать элементарных вещей? – Лика явно скучала.

– Действительно, доля правды есть в ваших словах, – Мастер Зимний оглядел детей, затем кивнул сам себе и сказал: – Можете быть свободны. Следующее занятие здесь же, будем учиться управлять эттером.

Лика, словно этого и ждала, соскочила с парящего сиденья и быстро вышла. Брат с сестрой переглянулись, но с места не встали.

– Мы бы хотели поддержать Шока… – начал Корд.

– Совершенно ничего интересного происходить не должно. Можете быть свободны. Ваша поддержка вряд ли понадобится, – он показал глазами на дверь и начал крепить присоски к голове Шока.

Со вздохом Корд и Эли вышли.

– Вы сейчас будете смотреть уровень моего владения эттером? – спросил Шок.

Ему почему-то стало не по себе.

– Для начала узнаем, какая из стихий тебе подвластна, – говоря это, Мастер начал проводить какие-то манипуляции в саквояже.

Шок с удивлением увидел, что в потертом кожаном футляре с ручками прячется небольшой механизм. Несколько прозрачных пробирок с разноцветными жидкостями, пара циферблатов и несколько тумблеров. – Не уверен, но может понадобиться помощь, – мужчина достал из кармашка часы, откинул крышку и четко проговорил:

– Фаза завершена, можешь заходить, – и продолжил крутить небольшую ручку внутри саквояжа.

Сзади с небольшим и до боли знакомым писком раскрылась входная дверь. Шок вздрогнул и резко обернулся. Присоски отвалились.

– Приветствую, – услышал он голос эльфа.

– Александр Львович, что всё это значит?! – воскликнул парень.

– Да, господин Больман, зачем вся эта конспирация? – Мастер Зимний также вопросительно посмотрел на него.

Шок был удивлен появлением старого знакомого, который оказался такой знаменитой и популярной личностью. Он был зол и немного подавлен происходящим. Всё внутри него хотело кричать, ругаться и одновременно плакать, но тем не менее он остолбенел и мог только хмуриться, стараясь не разрыдаться.

Ему хотелось рассказать Больману, как ему здесь тяжело живется, что он совершенно не подготовлен к окружающему миру, что его появление здесь само по себе стало конфликтом. Но жаловаться не хотелось, да и рыдать на груди мужчины – тоже. Поэтому он стоически молчал, обуреваемый всеми этими противоречивыми чувствами.

Всё-таки общаться с эльфом в воображении и высказывать ему все свои претензии в жизни – это две совершенно разные истории. К подобному эмоциональному взрыву парень оказался не готов. Плюс он вдруг понял, что Александр Львович – это единственный, кто хоть немного знает его и мир, из которого Шок явился. Больман олицетворял собой всё прошлое, от которого парнишка был вынужден неожиданно для себя отказаться, попав в этот мир.

Он хотел много высказать своему покровителю, но лишь стоял и молча глотал слёзы, не давая им вырваться наружу.

Тем временем эльф улыбаясь подошел и, потрепав Шока по плечу, со знанием дела прицепил присоски на место.

– Конспирация для того чтобы не привлекать излишнего внимания к парню, ему здесь и так несладко.

Мужчины переглянулись, и Мастер понимающе кивнул.

– Галия?

– Да, всё не так просто, – подтвердил Больман.

– Вы с ней так и не помирились?

– Нет, не помирились. Я даже не уведомил ее о том, что Шок – часть программы. С двумя другими ее познакомили, с Шоком – нет.

– Это вы зря, конечно, – вздохнул физрук.

– Ну, были на то причины, – неопределенно ответил эльф, потом вдруг потянулся и сладко зевнул. – Вы уже начали процедуру?

– Вот, только подготовились.

– Хорошо.

Мужчины оба заглянули в саквояж, и Шок увидел, как жидкости в пробирках пришли в движение. Они переливались, пузырились и меняли оттенки, становясь вдруг насыщеннее или, наоборот, прозрачнее.

На лицах обоих мужчин начало появляться удивленное выражение.

– А если вот так? – спросил Мастер, что-то переключив в механизме.

– Нет же, это делается по-другому, – поморщился Александр Львович, подкручивая ручку и переключая другие тумблеры.

Он внимательно следил за пробирками, иногда поглядывая на браслет на запястье.

Из саквояжа послышалось гудение, и весь аппарат вдруг завибрировал. Затем что-то хрустально звякнуло, и гудение с вибрацией прекратилось.

– Любопытно, – проговорил Зимний.

– Несомненно, – подтвердил Больман.

Они посмотрели друг на друга и вдруг засмеялись.

Шок с момента появления эльфа в классе чувствовал себя словно во сне, происходящее нравилось ему всё меньше и меньше.

– Вы уверены, что парень из Дэ три пять семь?

– Сам его проверял.

– Если бы не видел результат своими глазами, не поверил бы.

Мастер достал карточку с небольшой картинкой, на которой был нарисован Шок, заполнил ее и передал парню.

– Что-то не так? – спросил тот, принимая карточку и глядя на взрослых.

– Напротив, всё просто замечательно, – улыбался широкой и мягкой улыбкой эльф.

– Уровень у вас действительно Новичок, – кивнул Зимний. – В этой части ничего странного.

– Ладно, если всё, то я пойду. Устал очень, – пожаловался физруку эльф.

– Ну, если вопросов больше нет, тогда да, конечно, идите.

– Постойте! – крикнул Шок в спину удаляющемуся Больману.

– Да? – остановился тот, уже взявшись за ручку двери.

– Александр Львович…

– Слушаю вас, только прошу, быстрее, очень тороплюсь.

– Я… – Шок вдруг понял, что совершенно не знает, о чём говорить. – Мне. Мне нужен ай-ди клок. Мне не выдали, – внезапно даже для самого себя выпалил он.

– Не выдали? – переспросил эльф и вопросительно посмотрел на физрука.

– Да, скорее всего, не выдали, – подтвердил тот. – Его нет в наших базах, мир еще не подключен. Думаю, нормальный ай-ди клок можно будет выдать не раньше чем через год.

– Не раньше чем через год, – повторил Александр Львович, перевел взгляд на Шока и подавил зевок. – Что же делать?

– Я не знаю, – честно признался парень.

– Ну конечно, это я так. Вслух. Про себя, – Больман облизнул губы, словно собираясь с духом, а затем одним движением снял с руки браслет и вручил его Шоку. – Берите пока эти часы, потом что-нибудь придумаем.

Он кивнул физруку и вышел. Шок успел увидеть, что вышел эльф не в тот коридор, в который вышли перед его появлением ученики, а в знакомый серый коридор, в стене напротив виднелась часть «вафельного» механизма со встроенной в него дверью.

Шок стоял в ступоре, сжимая в руках браслет и карточку. Автоматически положив браслет в карман, он перевернул карточку. Обычная картонка, словно залитая прозрачной смолой. Какие-то графы, заполненные каллиграфическим почерком, судя по всему физрука, и в самом низу графа: «Первичная стихия», в которой тем же почерком, но менее аккуратно, так, чтобы втиснуть три слова туда, где было место лишь на одно, было выведено сокращенное: «Прост., возд., зем.».

Шок перевел непонимающий взгляд на Мастера.

– Да, – пожал тот плечами, усмехнувшись. – Странная ситуация, у меня такое в первый раз. Вы – Новичок, только вот стихий у вас три: Пространство, Воздух и Земля.

– Это как? – спросил, потирая карточкой переносицу, Шок.

– Хотелось бы мне знать, – вновь усмехнулся Зимний. – У Больмана всегда всё не как у всех, – он снова усмехнулся и подтолкнул парня к двери. – Пойди прогуляйся. Между уроками нужно отдыхать, увидимся завтра.

Глава 4. Петер

1

– Вот так встреча… – протянул знакомый голос.

Шок по привычке замер и втянул голову в плечи.

– Привет… – пробурчал он под нос.

Не хотелось, чтобы Петер обвинил его в неуважении. Если дать повод, то можно получить взбучку. Поэтому нужно было делать две вещи: не давать повода и стараться меньше говорить.

Хулиган подошел сзади и схватил шею Шока в локтевой захват.

– А я всё думал, когда мы с тобой снова увидимся? Как поживаешь? – говоря, Петер постукивал свободной рукой по голове Шока. – Всё ли у тебя в порядке? Не обижает ли кто?

– Спасибо, всё хорошо, пока никто не обижал, – просипел парень, стараясь одновременно вырваться из захвата и вздохнуть полной грудью.

Ни первое, ни второе у него не получалось.

– Вот и славно, вот и здорово. Где живешь? Какой номер комнаты? Ребята говорят, что ты у нас в особом, отдельном месте обитаешь. В привире… приверигрированом. Отдельные комнаты, отдельное питание, в столовой даже не появляешься.

– В столовой?

– Да, все нормальные едят в столовой на большой перемене, там можно поесть, взять с собой, познакомиться с другими учениками. Я вот – познакомился. Вначале один тебя высматривал, а потом с друзьями, они и подсказали, что ты, скорее всего, в крыле для особенных. Пока нашел это крыло, пока заметил тебя, пока дождался, что ты тут будешь один. Что-то мне не нравится, когда не по справедливости. Вот смотри, дружище, мы с тобой из одного города, из одного приюта. Но ты здесь, в этом крыле, а я в том, в другом. Вот скажи мне, сколько вас в классе?

– Нас четверо… отпусти… пожалуйста…

– Четверо. Это хорошо, это замечательно. А нас тридцать девять. Тебе не кажется, что это немного не справедливо?

– Не знаю, может быть…

– Может быть? Это как? Ты не согласен со мной? То есть может быть, а может и не быть?

– Ай, – вскрикнул парень, когда кулак хулигана опустился на его затылок сильнее, чем до этого. – Прекрати… же… ну…

– Что прекратить? Я просто рад тебя видеть и не могу сдерживать в себе эмо-ци-ональ-ные всплески. У меня даже в деле так написано. Мне учитель сказал. Представляешь? У меня где-то что-то плещется, как в пруде, и волны…

– В пруду.

– Что?

– Ты сказал «в пруде», а нужно – в пруду…

– Вот, видишь, какой ты умный? Поэтому учишься в особенном крыле?

Петер освободил парня из захвата и, глядя, как тот хрипло дышит, стараясь отдышаться, небрежно прижал его спиной к стене.

– Скажи, что нужно сделать, чтобы попасть в ваш класс?

Шок удивленно посмотрел на своего худшего друга.

– Я не знаю…

– Ну, ты же умный, – лицо Петера сморщилось, словно у него от кислого свело скулы. – Так не бывает, чтобы ты и не знал. Ты всегда всё знаешь. И как найти работу, и как к Криштофу подмазаться, чтобы он тебе помогал, даже когда из приюта уйдет. Ты всё знаешь. И здесь попал в самое лучшее место. Небось и ешь до отвала, да?

– Но здесь же много еды. Корд говорил, что с едой нет проблем.

– Что за корд? Ты с ножами уже разговариваешь?

– Это мой знакомый… – при разговоре Шок старался не смотреть в глаза Петеру, зная по памяти, что даже взгляд в глаза может спровоцировать того.

– И что же он тебе рассказал об этом месте?

– Ну, здесь учат магии, насколько я понял.

– Что? – на секунду хватка Петера ослабла. – Какой такой магии?

– В каком смысле – какой? – Шок с интересом посмотрел на земляка. – Здесь же везде магия.

– Какая магия? Что ты мне баки заливаешь, как крейсеру мазутом? Ты где магию здесь видел? Интернат как интернат, стены вокруг, на улицу даже выйти не дают. Какая к бесам магия?

– Ты же ходишь на уроки? – недоверчиво переспросил Шок. – Там же учат разным… вещам. Там же совсем не то же самое рассказывают, что у нас в приюте. Здесь даже физика – она… она другая!

– Хожу на занятия. В приюте ходил и здесь хожу. Думаешь, я в этом интернате начну слушать, о чём эти напыщенные жабы квакают? Там не слушал и здесь не собираюсь. Физика, хренизика! Хватит!

Парень начинал злиться, выходя из себя. Его лицо раскраснелось, а слова он цедил, словно через силу.

– Подожди, но ты же понимаешь, что мы попали в другой мир?

– В какой мир? Что ты несешь? Нас отвели в поземный бункер. Мы в интернате, где нас сейчас учить будут для… не знаю… для работы на полях у победившей стороны. Ты что, еще ничего не понял? Нас победили в войне!

– Нас… что?

– Ты что, не слышал, что страной теперь правит генерал-губернатор?

– Да, слышал…

– А откуда у нас генерал-губернатор, если раньше его не было? Значит он не наш. А если не наш, то чей? Тех, с кем мы бились. Других нет. Кто еще мог нам своего генерал-губернатора послать? Южные острова? У нас в мире только две империи было. Наша и этих… свиней! Ты слышал, что другие ученики говорят? У них тоже генерал-губернатор, значит мы в интернате, из которого нас направят в лагерь для военнопленных!

Под конец тирады Петер уже вопил вовсю, а глаза его предательски блестели. Шок не мог вымолвить ни слова, стоял и смотрел на парня. У него в голове не укладывалось, как так произошло, что они попали в этот мир, да даже в академию практически одновременно, но он уже знал более-менее, как тут что устроено, а Петер до сих пор думал, что они всё еще в их мире. Он ничего не понял и ни в чём не смог разобраться.

– Ты думаешь, что мы в подвале?

– Катакомбы, – чуть успокоившись, ответил Петер. – Под городом полно катакомб, все знают. Их во время войны перестроили и переделали в убежища.

– Петер, мы в другом мире. О чём ты? Какие катакомбы?

– В каком – другом, Шок? В каком другом? Ты что, идиот? У тебя глаза есть или нет? Нас привели в подземный город без окон. Здесь много детей, которые говорят о том, что скоро выучатся и уйдут в другое место, скорее всего, в другую страну. Они всю жизнь прожили с генерал-губернатором, о котором мы узнали только тогда, когда закончилась война. Сложи два и два, Шок, хватит делать вид, что ты тупее, чем есть! Они из той же страны, из которой генерал-губернатор! Не ври мне тут!

Вновь взвинтив себя, Петер болезненно ударил Шока в солнечное сплетение. Задохнувшись от боли, парень закашлялся, выставив руки в тщетной попытке остановить старшего парня.

– Подожди… не бей… послушай меня, спроси у своих друзей, как называется место, в котором мы находимся. Пусть тебе покажут окно. Там… нечто неописуемое.

– Ты что, не понял с первого раза? Не зли меня, я очень не люблю, когда со мной как с идиотом разговаривают! Какие окна? Ты что несешь?

Из-за угла послышались шаги, и Петер, пнув на прощание Шока в голень, влепил ему затрещину, от которой парень свалился на пол. Затем быстро развернулся и направился в сторону, откуда пришел. Перед поворотом оглянулся на лежащего на полу парня и, криво улыбнувшись, бросил: «Увидимся».

Шок лежал на боку, скрючившись в позе эмбриона, и не хотел вставать. Избитое тело болело. Голова кружилась. Он уже забыл, каково это, когда тебя избивают. Где-то в глубине груди ворочался комок обиды. Почему даже здесь его не оставляют в покое? Как так вышло, что даже в другой мир он попал вместе со своим недругом?

Шок прекрасно знал, что Петер умеет мастерски бить, не оставляя видимых следов. Он частенько подкарауливал ребят помладше и тиранил их, отбирая все имеющиеся деньги или еду. Если находил что-то, что считал ценным: мелкие безделушки или какие-нибудь шестеренки, да даже красивые стекляшки, обкатанные морскими волнами, забирал и их. Следов побоев не оставалось, а слёзным историям взрослые не особо верили, отмахиваясь от младших воспитанников приюта.

Проблемы были у всех, и вникать в детские дела взрослым совершенно не хотелось. Жаловаться смысла не было. Давать отпор – тоже. Нужно было просто пережить этот досадный и неприятный момент и двигаться дальше.

– Так, что здесь происходит? – раздался знакомый скрипучий старческий голос одной вредной учительницы.

– Ничего, всё в порядке, – ответил Шок, размазывая по лицу слёзы. – Лежу, отдыхаю.

– А, это вы, Шок. Чего это вы тут развалились посреди коридора? У каждого ученика есть своя комната. Неужели для вас там мало места?

– Нет, с местом там всё хорошо, – парень поднялся на ноги.

– Вы что, плакали?

– Нет, я никогда не плачу.

– Понятно, – учительница скривилась и процедила: – Идите за мной.

– Может, я лучше пойду в комнату?

– За мной! Я сказала! – прикрикнула она, направляя на парня скрюченный палец.

– Ясно, иду, – кивнул он и поплелся вслед за старой учительницей.

2

Кабинет, в который они пришли, отличался от всех виденных ранее. Стены были обшиты деревянными панелями (или панелями под дерево). Кроме шкафа с книгами, имелся еще стол, а также два глубоких огромных кожаных кресла и небольшая кожаная кушетка.

За столом сидела женщина, выглядевшая моложе Галии раза в три. Для Шока она тоже казалась уже в годах, но то, что они не были ровесницами, заметил даже он. Она заполняла какие-то бумаги, подняв глаза от стола, вопросительно уставилась на старшую коллегу. Ее темно-рыжие волосы обрамляли круглое лицо. Миловидные, чуть раскосые глаза внимательно смотрели на вошедших. В этом взгляде было много эмоций, но преобладало раздражение.

– Нашла лежащим скрюченным в коридоре. Шоковое состояние, истерика, может, бежал и упал, я не видела, – даже не подумав поздороваться, заявила старушка, подталкивая Шока в спину.

Он споткнулся, она его что, к кушетке подталкивает?

В голове пронеслись мысли о том, как некоторые парни из приюта «подрабатывали» для престарелых вдов в городе. Сам Шок периодически подумывал о том, чтобы тоже попробовать. Хотя в приюте среди воспитанников данный способ считался грязным, и те, кто практиковал, не афишировали это, хотя каких-либо прямых запретов не было. Подрабатывали ли тем же самым девочки, Шок не знал.

Парень замялся, поглядывая на кушетку и на женщину за столом.

– То, что его нашла в таком состоянии именно ты, я не удивлена, – не меняясь в лице, произнесла сидящая за столом. – Что-то еще?

– Нет, больше ничего. Разберись с этим… с этой ситуацией. Мало того, что к нам в группу запихивают не пойми кого, так еще и истерики воспитанников вмешиваются в учебный процесс. Сделай с ним что-нибудь, ты же здесь для этого сидишь?

– Да, в том числе и для этого, – кивнула рыжая. – Если это всё, можешь идти.

– Сама разберусь, что и когда мне делать, – поморщилась Галия и, резко крутанувшись, вышла, хлопнув дверью.

Было видно, что тяжелая дверь не располагает к хлопкам, но вредная старушка постаралась хлопнуть, и у нее это получилось.

– Привет, – внезапно мягко улыбнулась женщина. – Меня зовут Филия. Извини за эту небольшую сценку, у нас некоторые разногласия с уважаемой Галией. Но это не важно. Присаживайся, – она указала на одно из кресел, стоявшее в пол-оборота к столу. – Рассказывай, что случилось?

– Ничего не случилось, – набычился неожиданно для самого себя Шок. – У меня всё отлично.

– Да. Я так сразу же и поняла, – она кивнула, мягко улыбаясь. Что-то в ее улыбке напоминало Шоку Александра Львовича. – Всё хорошо, ты среди друзей, можешь мне всё рассказать. Ты переживаешь из-за того, что попал в новый для тебя мир? О чём сейчас думаешь?

– Ну… – Шок немного замялся. – У вас кушетка стоит, а Галия меня прям к ней подтолкнула. Я не против подзаработать таким образом, но только хочу предупредить, что опыта у меня в этом немного, даже не немного, а вообще опыта нет. Я больше по оказанию мелких услуг, а не по этим услугам…

Он осекся, глядя в округлившиеся глаза женщины. Та медленно подперла голову рукой и зачем-то уточнила:

– То есть опыта у тебя нет, но ты, в принципе, не против?

– Ну да… я же так и сказал, – он прерывисто вздохнул и выпалил на одном дыхании. – Вы очень красивая девушка, но я больше переживаю, что не смогу понравиться вам. И вы останетесь недовольны качеством… оказанной услуги.

– Боишься, что я останусь недовольна качеством услуги? Это… даже приятно… – протянула Филия, разглядывая парня, и вдруг совершенно неожиданно для него залилась искренним заразительным смехом.

Шок обескураженно смотрел на нее, заметив, что во время смеха она словно скинула пару десятков лет. В глазах заблестели бесенята.

– Я что-то не так сказал?

– Что ты, всё хорошо, – продолжая смеяться, она смахнула слезу. – Честное слово, очень хочется воспользоваться сложившейся ситуацией и развить тему не для… «оказания услуги» или проверки ее «качества», а так, потехи ради, – смех пропал, словно его сдуло порывом ветра, а глаза наполнились грустью. – Это очень щепетильная тема, и мы обязательно вернемся к ней в другое время.

– Качество услуги? – переспросил парень, не очень понимающий перепады настроения Филии.

– Да нет, сам факт того, что для тебя это выглядит нормальным. Да и моя шутка как-то не слишком удалась. Видишь ли, хочу сразу пояснить, эта кушетка здесь совсем для другого. Она здесь для того, чтобы посетитель мог расслабиться при разговоре со мной. Это сделано, чтобы сделать наш разговор комфортным, а не для того, о чём ты, как я полагаю, подумал. Что-то еще?

– Да. Я, конечно, не ставлю под сомнения ваши слова, но я не могу представить, кому будет удобно разговаривать с такой… красивой… женщиной, как вы, лежа… Мне бы было очень неудобно.

– Ну, для тебя здесь есть кресла, – усмехнулась Филия. – Люди бывают разными. Кому-то удобно лежать, кому-то сидеть, кому-то говорить. Обычно кушетку используют для более взрослых посетителей. Некоторые из нее даже вылезать не хотят, – она усмехнулась каким-то своим мыслям.

– Я не очень понимаю, – признался парень и решил никуда не садиться, а остаться стоять, лишь чуть-чуть опершись о спинку кресла.

– Я преподаватель академии по естественным предметам, таким как биология, мирознание, география, физика, химия, а также немного алгебры и геометрии. Что-то из этого списка тебе знакомо?

– География, алгебра, геометрия – это что-то про землю? Что-то вроде географии? А нет, вы и географию упоминали… Биология, химия, физика – меня всему этому мама учила.

– О, она была учительницей?

– Да, была… – парень погрустнел.

– Извини, я не знала, соболезную, – вздохнула Филия, посмотрев на парня с какой-то нежностью. – Тебя это беспокоит? Хочешь поговорить об этом?

– Поговорить? – Шок прерывисто вздохнул. – Не хочу… а надо?

– Нет слова «надо». Подумай о своих желаниях. Если тебе хочется, мы об этом поговорим. Если что-то гнетет, а ты проговоришь это с кем-нибудь, кому доверяешь, то непременно станет легче.

– Наверно, поговорить хочу… но точно не сейчас… – задумавшись, ответил Шок.

– Да, конечно, – понимающе кивнула Филия. – Тогда, о чём ты хочешь поговорить?

Шок задумался. Действительно, о чём он хочет поговорить? О том, почему даже здесь его достало прошлое в лице Петера? Что произойдет, если он на него пожалуется? Как так вышло, что Петер до сих пор не понял, где он и чему учится? А важно ли всё это? Какие вопросы сейчас нужно задавать?

– Скажите, а… – начал парень, но запнулся посреди фразы.

Вопрос, который только что казался ему важным и нужным, вдруг утратил свою важность и нужность.

Он посмотрел на Филию.

– Не торопись, – кивнула она. – Если не получается сформулировать запрос, то можно его хорошо обдумать.

– Скажите, а вы родились в этом мире?

– Мы сейчас говорим не обо мне, а о тебе, – усмехнулась учительница. – Но не хочу давить на тебя при первой встрече. Да, я родилась в этом мире и живу здесь всю жизнь.

– А вы бывали в других мирах? – спросил Шок и с любопытством посмотрел на нее, ожидая, что она ответит.

В каких мирах она бывала? А может, она бывала и в его мире?

– Да, один раз я ездила в отпуск в Туголесье, – мило улыбнулась Филия.

– Отпуск? – разочарованно протянул Шок.

– Да, отпуск. Ты не знаешь, что это такое?

– Н-нет.

– Смотри, когда ты работаешь, то тебе положен отпуск. Это время обычно месяц, который ты можешь не ходить на работу, а платить тебе не перестанут.

– Это как?

– Это называется отпуск. Всем людям нужно отдыхать. И ты, когда работаешь, один раз в год можешь отдохнуть.

– А если я не хочу?

– Почему же ты не хочешь?

– Ну. Вдруг, пока я отдыхаю, на мое место найдут другого работника?

– Нет, на твое место никого не найдут. Отпуск положен всем, и это является законом империи. Мы на уроках мирознания будем изучать некоторые законы окружающего мира. Думаю, тебе будет интересно.

– Отпуск, – повторил парень.

Концепция того, что кто-то будет платить ему за отдых, была ему не совсем понятна. Он, конечно, мог в это поверить, что уж там, он даже к магии как-то привык. Но вот безоговорочно принять такое положение вещей было для него сложно.

– И почему мне должны платить за отдых? Как такое вообще возможно?

– Ну, смотри, ты целый год работал, старался. Выполнял все распоряжения руководства, хорошо справлялся со своей работой. Значит, заслужил месяц отдыха. Один месяц в году ты можешь съездить куда-нибудь на курорт. Или к родственникам. Или просто в другой город.

– А могу остаться у себя в общежитии и только есть и спать?

– Ну, если ты этого хочешь. Никто не может заставить тебя делать что-то в отпуске.

Шок вздохнул и посмотрел на учительницу, как на малого ребенка. Неужели она не понимает элементарных вещей? Или всё-таки она его разыгрывает?

– То есть вы хотите сказать, что я целый месяц буду есть и пить, а на работе мне за это будут платить? Я просижу весь месяц дома, буду гулять по городу, ходить в гости, а мне за это будут платить?

– Да. Я же сказала – это закон.

– То есть я не работаю, а мне платят?

– Да, – Филия вздохнула и терпеливо ответила: – Так всё и есть.

Они посмотрели друг на друга, оба уверенные, что собеседник шутит и одновременно засмеялись. Общий смех разрядил обстановку в комнате.

– Скажите, а сколько здесь учится студентов? – спросил Шок.

– Всего или на потоке?

– Ну, сколько поступило одновременно со мной?

– Одновременно с тобой поступило около двух сотен человек. Но ты попал в особую группу. Насколько я поняла, ты стал частью группы одарённых детей, которых тренируют по специальной программе. Это дает тебе некоторое привилегированное положение.

– Ясно.

Внезапная мысль пронзила Шока. Он вдруг вспомнил, что в этот мир попали не только они с Петером. Еще была Марта. Если Петер избивает его, то что он делает с бедной девочкой?

– А как можно узнать, кто и где учится?

– Если тебе интересно, можешь спросить у меня, – Филия кивнула на бумаги перед собой. – У меня есть вся информация на первокурсников.

– И на меня?

– Частично. Кое-какую информацию мне передал Больман.

– Вы знаете Александра Львовича?

– Да, я его знаю. Он предупреждал меня о тебе. Но ты ведь хотел спросить не об этом?

– Не об этом.

– Не стесняйся, спрашивай.

– Со мной в академию попали еще два ребенка. Петер и Марта. Я хотел бы узнать, как они устроились, и всё ли хорошо у них?

– Они устроились нормально. У них всё хорошо, не переживай, – Филия ободряюще улыбнулась.

– А как с ними можно встретиться?

Шок хотел сам встретиться с Мартой. Чем больше он всматривался в смеющееся лицо Филии, тем больше в нем крепла уверенность, что и она и о нем думает так же. У Шока здесь всё хорошо. Почему никто из взрослых не брал во внимание садистские наклонности Петера, Шоку было непонятно. Непонятно, но привычно.

– Я бы этого очень хотел.

– Видишь ли, скорее всего, встретиться со своими друзьями ты сможешь только специально. Ваша группа не зря выделяется среди всех остальных учеников. Вы не просто особенные, но и очень важные для всей империи. Встречи с другими учениками не поощряются. Мало ли что может произойти. Среди учеников много аристократов, потомственных бояр и дворян, которые могут посчитать, что ты занимаешь их место в этой группе.

– А это так?

– Это не так. Здесь каждый на своем месте.

– Я понял.

– Не уверена, что ты всё понял, просто постарайся не вступать в конфликты внутри академии. Это может быть очень опасно. Некоторые ученики являются членами древних родов местной аристократии. Если что-то случится, сразу говори об этом мне или Мастеру Зимнему. Договорились?

– Договорились. Значит, мне нельзя встречаться с другими ребятами из моего мира?