Авантюра №2, или Пассажир с места 6 «чарли». Авиадетектив

ГЛАВА 4

А в это время в кабинет большого босса некой секретной службы одной из стран, не совсем дружественной, на доклад вызвали руководителя специальной операции, крайне деликатной, поскольку выполнялась в интересах политического руководства страны. Естественно, в случае утечки или, боже упаси, провала это самое политическое руководство будет утверждать, что знать не знало о самовольстве спецслужб.

– Пока всё идёт по плану, – рапортовал докладчик, глядя в раскрытую папку, то ли уточняя детали, то ли не желая смотреть на шефа. – Объект в самолёте, наше сопровождение – согласно установкам. Контакты со смежниками налажены, они готовы оказать содействие в любой момент при необходимости.

Доклад был закончен, но тишина в ответ заставила посетителя поднять взгляд, чтобы убедиться: его услышали. Более того, человек напротив внимательно смотрел в глаза, словно ожидал чего-то ещё. Деталей, касаться которых подчинённый не особо хотел. Но стоящий напротив был достаточно опытным в своём деле, чтобы понимать: никому нельзя доверять информацию в объёме большем, чем это необходимо для выполнения своей части общей задачи. Даже если этот кто-то – твой непосредственный начальник.

Поэтому он спокойно выдержал взгляд своего руководителя, который в свою очередь, поняв, что большей информации не получит, подумал: «Может, оно и к лучшему» – и открыл небольшую коробку из телячьей кожи с тиснением, где, и все в службе про это знали, лежали гаванские сигары.

Хозяин кабинета внешне немного напоминал Черчилля, и вполне возможно, именно для усиления сходства с известной личностью тоже курил сигары. Он достал одну, нежно помял её. Потом понюхал, осторожно втягивая воздух. Гость знал, что красивая коробка называется хьюмидор, и не сомневался в том, что всё необходимое в ней имеется: и гильотина для обрезки сигар, и увлажнитель, и гигрометр. Курить в службе категорически запрещалось, а для того чтобы шеф предложил пройти в соседнюю с кабинетом комнату и раскурить сигару, должно произойти что-то неординарное. Посетитель не любил и даже избегал всего нестандартного или внезапного. К тому же был достаточно независим, как, впрочем, и все профессионалы. Может, поэтому никогда не удостоился чести быть приглашённым в специальное помещение, куда дверь, кстати, непосвящённый и не заметит.

– Вопросы есть, полковник? – спросил хозяин кабинета, укладывая сигару на место ласково, так укладывают в колыбель младенца.

– Чем ограничены мои полномочия в этой операции? – исполнитель задал вопрос, который он задавал каждый раз, когда ему поручали вести очередное дело.

– Ничем, – спокойно ответил большой начальник, осторожно закрывая хьюмидор. – Конечно, кроме применения оружия массового поражения.

Потом посмотрел на подчинённого и, не увидев соответствующей эмоции, добавил:

– Шутка.

– Естественно, – ответил собеседник и, спросив разрешения, пошёл на выход.

Руководитель операции, выйдя от начальника, отправился на своё рабочее место, которое находилось вдали от кабинета шефа да и других многочисленных первых, вторых и прочих заместителей, советников по различным направлениям, разного рода помощников, представителей иных спецслужб.

Нельзя сказать, что удалённость от всей этой братии его не радовала. Начальники, заместители, советники – это по большей части бывшие или будущие политики. А в политику часто идут те, кто по разным причинам не состоялся в профессии. И чем дальше ты от них, тем комфортнее – можно заниматься делом. Своим делом. Вот для начала, пожалуй, стоит проверить готовность смежников. Это самое слабое звено в любой операции. С ними чаще всего и бывают проблемы: то погода плохая, то настроение никудышное – всё это для них уважительная причина.

«Мне бы так», – подумал полковник, нажимая нужный тумблер на селекторе связи.

В динамике послышалось тихое шипение, а следом короткое:

– Слушаю.

– Вы получали директиву о вашем участии в нашей операции, – тон скорее утвердительный, нежели вопросительный, поэтому тут же продолжил: – Прошу доложить о готовности.

Ответ последовал после короткого молчания – это моментально напрягло опытного офицера.

– Мы готовы, но… – Опять последовала раздражающая пауза. – Но желательно перенести начало операции на пятьдесят две минуты, чтобы исключить негативное влияние внешних воздействий.

«Вот, так и есть. Как же им хорошо. И погода, и время суток, и расположение спутников противника – всё они могут использовать в своё оправдание».

Собеседник верно уловил раздражение звонившего:

– Мы, конечно, обеспечим выполнение миссии и в указанное время, но…

– Понятно, – перебил руководитель операции, который нёс ответственность за результат, а значит, являлся первым, кто должен исключить всяческие «но». – Пятьдесят две минуты. Я понял.

ГЛАВА 5

Проводники закончили демонстрацию аварийно-спасательного оборудования и заняли свои рабочие места. Но привычного движения самолёта, означавшего буксировку к месту запуска, не последовало. Галина ещё не начала беспокоиться, как дилинькнул вызов в пилотскую, и следом раздался щелчок открытия электронного замка двери кабины. Пришлось отстегнуться и, несмотря на открытый замок, сначала набрать условный код, как того требовала инструкция, а только потом зайти к пилотам.

Капитан сидел уже вполоборота, ожидая старшего бортпроводника, и сразу, как она вошла, «обрадовал»:

– Задержка где-то на час.

«Задержка», пожалуй, самое неприятное слово и в авиации, и в жизни. Задержка всегда означает предстоящее ожидание и часто неведомой продолжительности.

– Какую причину объявить пассажирам? – спросила Галина.

– Нам дали слот плюс пятьдесят две минуты от расписания. Сообщи – ожидание очереди на вылет в связи с перегруженностью аэропорта. Время можно не уточнять, мы свяжемся с базой, может, сдвинут слот.

Естественно, в такой ситуации объявление вызвало соответствующую реакцию. В бизнес-классе пассажиры бодро стали заказывать напитки, а в экономе покатилась волна возмущения на тему «вот я летал (летала) такой-то компанией и там всё по расписанию». Нашёлся и некто «сведущий», который пытался блеснуть знанием авиационной терминологии для поднятия авторитета:

– Скорее всего, пилоты забыли флайт-план подать, вот и задержка.

Из салона эконом-класса позвонили:

– Тут недовольных вагон и маленькая тележка. Как-то бы нужно градус недовольства понизить…

Бригадиру прошла оценить обстановку. Ситуация реально оказалась взрывоопасной. Две дамочки, судя по всему, уже заправившиеся изрядной долей бурбона в аэропорту, подогревали всеобщее раздражение.

– Может, покормим, – предложил Николай, – глядишь – подобреют.

Питание снизит градус напряжения – это очевидно, но слот дело не железобетонное. У расторопного диспетчера компании, сопровождающего их полёт, вполне может получиться сдвинуть время вылета на более ранний срок. Поэтому ответ – нет.

– А что такое слот? – спросила молодая коллега, с которой в гостинице общался второй пилот.

«Вроде Ксения её зовут», – вспомнила старший бортпроводник.

– Вот если бы ты, Ксюша, чаще контактировала с лётным составом, – с едва уловимым ехидством заметила Галина, – на профессиональные темы, то знала бы: слот – это такой временной интервал, в который нам разрешён взлёт.

На словах «контактировала с лётным составом» молодая проводница стала пунцово-красной. Галина вернулась к себе и набрала код входа в кабину.

– Командир, в экономе нервно. Всё может выйти из-под контроля, и придётся вызывать полицию. Хорошо бы покормить их, в сорок минут уложимся.

Капитан вздохнул, оценивая ситуацию и принимая решение:

– А если слот подвинут? Тогда я должен буду доложить, что не готов, и мы вообще только часа через три вылетим. Не стоит! – И уже включив громкую в салоне, продолжил: – Уважаемые пассажиры, в воздушном пространстве аэродрома скопилось большое число прибывающих бортов. Чтобы им всем обеспечить посадку, диспетчерская служба передала нам новый план полёта, который задерживает наш вылет на пятьдесят две минуты. Представители компании принимают все мер по сокращению времени ожидания. Прошу вас набраться терпения и отнестись с пониманием к членам экипажа. Мы так же, как и вы, находимся в этом самолёте. – И через небольшую пауза добавил: – Только нам ещё работать всю ночь.

Через минуту прозвучал сигнал вызова внутренней связи.

– Спасибо, капитан, – Галина узнала голос Николая, – сейчас всё под контролем.

– А не угостишь ли нас чашечкой кофе? – попросил командир бригадира, поскольку обстановка уже позволяла. Готовиться закончили, а времени до взлёта предостаточно – почему бы не воспользоваться своим служебным положением.

– Пакетик два раза, с молоком? – уточнила Галина рецепт приготовления, вспоминая, заказ командира на прямом рейсе. Прямым называли любой рейс из дома, а вот домой – обратным.

– А сахар?! – почти убедительно изобразил командир обиду.

– Сахара не будет, а будут замечательные эклеры. – И уже обращаясь ко второму пилоту, который безучастно смотрел перед собой, не выражая никакого интереса к происходящему: – А вам что?

– Ничего, – буркнул тот в ответ.

– Хорошо. Капитан, вам я сейчас ваш заказ принесу.

– Не нужно, – остановил командир, – я выйду – нужно немного размяться.

Когда бригадир вышла, он попросил второго пилота рассчитать крайний срок вылета по ресурсу рабочего времени и, сняв погоны, вышел из кабины.

Пока кофемейкер готовил напиток, демонстрируя звуками крайнюю сложность процесса, Галина неожиданно для себя спросила:

– У нас всё в порядке?

– Всё, – подтвердил капитан. – А ты почему спрашиваешь?

– Чувствую опасность, – опять неожиданно для себя ответила она и, встретив очень внимательный взгляд собеседника, добавила: – Наверное, фигня всё это.

– Рассказывай.

Галина решила поделиться опасениями, как бы смешно она ни выглядела в глазах этого симпатичного ей лётчика. Когда поведала про тёмных птиц, собеседник уточнил, а как удалось разглядеть цвет ночью. Галина прикрыла глаза.

– Над горизонтом уже посветлело и можно было разглядеть.

– Какой ширины была полоса света?

– Совсем небольшая, – большой и указательный пальцы показали размер, – но когда прилетели светлые птицы, она была уже в полнеба, – продолжала описывать Галина свой сон, так рассказывают о реально имевших место событиях.

Командир задумался. Эта пауза беспокоила, заставила забыть о субординации и правилах общения на борту:

– Андрей, что-то серьёзное?

– Думаю, нет, – ответил тот, – но слишком много совпадений. И, пожалуй, лучше не рисковать.

– Посчитал? – спросил капитан второго пилота, вернувшись в кабину.

Сам он уже рассчитал: если они не начнут движение через семнадцать минут, то в установленную продолжительность полётной смены не уложатся. У командира, однако, есть резерв: право продлить рабочее время, но пользоваться этим или нет – это его капитанское решение. Естественно, в компании очень негативно относятся к случаям, когда командиры это право игнорируют. Но сейчас другое волновало опытного лётчика: странный сон бригадира очень уж точно совпадал с его собственными опасениями.

Обычно перед рейсом, загрузив или, как говорили пилоты – «забив», маршрут в компьютер, командир рисовал в своём воображении весь полёт, пролетая его мысленно за считанные секунды. Однажды, как он ни старался выстроить запланированный маршрут в своём воображении, ничего не получалось: перед самой Москвой виртуальная линия пути изгибалась и следовала до Питера, где и заканчивалась.

Погода в воздушной зоне Московского региона была замечательной, поэтому странности мысленного полёта не воспринял в серьёз. Но часа за три до начала снижения им поступила информация: в Шереметьево выкатился самолёт за пределы посадочной полосы, нужно быть готовым произвести посадку в Домодедово или Внуково. А уже на снижении была дана команда следовать в Пулково, поскольку столичные аэропорты перегружены из-за перенаправленных к ним бортов.

После этого случая относиться к данной процедуре – построению воображаемого маршрута – он стал серьёзнее. Сегодня план полёта в его воображении не то что изгибался и сворачивал куда-либо, а вообще прерывался где-то над Норвежским морем. И по времени это происходило незадолго до рассвета, когда горизонт на востоке уже светлеет тонкой полоской, как показала Галина.

Второй пилот молча показал расчёт, который совпадал с командирским. Капитан сразу связался с аэропортом и оповестил диспетчера: если они не начнут движение в течение ближайших пятнадцати минут, то он переносит вылет для отдыха экипажа. Делал он это в полной уверенности ответа диспетчера о невозможности изменить слот и был готов запланировать новое время вылета после отдыха. Но, к большому удивлению, специалист попросил подождать минуту и ровно через 60 секунд разрешил буксировку и запуск.

Значит, полетели.

В это время в секретной службе, уже российской, которая должна обеспечивать безопасность всего, происходящего на территории самой большой в мире страны и за её пределами, если это касается российских граждан, морских и воздушных судов, так же проходило оперативное совещание, которое прервал стук в дверь. Появившийся на пороге офицер передал запечатанный конверт. Хозяин кабинета аккуратно его вскрыл и пробежался глазами по тексту.

– Сопровождаемый объект на борту самолёта. Рейс по непонятным причинам задерживается. Наши оппоненты на борту с полным комплектом инструментов, – ознакомил глава службы присутствующих в его кабинете с содержанием и обвёл всех взглядом, предлагая высказаться.

За столом сидели двое, и высказываться они не торопились – любое сказанное здесь означает ответственность. Каждый посчитал нужным тщательнее подобрать слова, даже если шеф выражает нетерпение.

– Нужно уточнить: если задержка связана с неисправностью самолёта, то это не имеет отношения к операции, – высказался, как это и положено, младший по званию.

– Уже узнаём, – ответил хозяин кабинета и обратился ко второму: – А что нам скажет начальник транспортного цеха, ой, извините, руководитель операции?

Тот, кого назвали руководителем операции, не отводя взгляда от лежавшей перед ним папки, будто там был написан ответ, заговорил:

– Хорошо, если это неисправность, но, похоже, они очень рискуют и значит есть вероятность при неудачном исходе всего дела им придётся обрубать концы. Вот это меня очень беспокоит.

Высказывание подчинённого главный воспринял спокойно, но со всей серьёзностью. Он снял трубку с одного из многочисленных телефонов, стоящих на отдельном столе, и, выслушав, скорее всего, приветствие, коротко поздоровался и произнёс:

– Вопросик тут один появился. Как быстро вы сможете оказать нам помощь в случае необходимости? – Руководитель замолчал, после довольно короткого ответа собеседника закончил: – Спасибо, надеюсь, не понадобится.

ГЛАВА 6

Сергей Палыч понимал – предстоящая медицинская комиссия может оказаться последней. Как, впрочем, любой пилот понимает это перед каждой очередной комиссией в любом возрасте. Завершение лётной карьеры – это неизбежность и нужно быть к этому был морально и материально готовым. И он абсолютно спокойно появился на очередном медосмотре и проходил его без сучка, как говорится, но с задоринкой. Когда в прошлом месяце ему выдали перечень тестов, анализов и прочих процедур, которые должны быть пройдены перед началом самой врачебно-лётной комиссии, он повертел листок и обратился к врачу:

– Вы не всё здесь указали.

Дамочка в белом халате была молоденькой и ещё немного робела перед теми, кто старше: и по возрасту, и по званию. Она смутилась, взяла направление и внимательно его изучила.

– Вроде бы всё, – сказала она, – Или вы на что-то жалуетесь?

– Ни на что я не жалуюсь с тех самых пор, как ваш коллега повествовал мне выражать своё недовольство максимум шевелением большого пальца в сапоге. Но нужно, нет, вы даже обязаны включить в этот перечень ещё и заключение патологоанатома. Здоровый человек не может выйти живым после тех обследований, перечень, которых вы мне вручили.

Доктор, даже понимая, что лётчик шутит, смутилась ещё больше и пролепетала:

– Это не я, это федеральные авиационные правила…

– Авиационные правила «Как быстро извести старых лётчиков»? – перебил её Сергей. – Вы только представьте: как бы авиация была хороша, если бы не лётчики.

– Но это была бы уже не авиация, – ответила всё ещё смущённая молодая женщина.

– Вот вы, несмотря на свой юный возраст, понимаете это, а вот те, кто пишут вам инструкции, не понимают, – поставил шутник точку, судя по всему, не только в разговоре, но и в карьере.

Когда он уже выходил из кабинета, доктор посмотрела в медицинскую книжку и окликнула:

– Сергей Павлович! – Дождавшись, когда он повернётся, с улыбкой оповестила: – А вы вовсе не старый.

«И на том спасибо», – подумал «вовсе не старый» старый лётчик. И приступил, тем не менее, к завершению лётной карьеры.

Попросился в длинный отпуск, который ему дали без разговоров с учётом предстоящей медкомиссии. В первые три дня он отсыпался – этой привычке столько же, сколько его профессиональной деятельности. Отоспавшись, Сергей решил заняться выбором дальнейшего пути. Праздное, пусть и заслуженное, существование отмёл сразу – не его это. Перебрав все возможные варианты от административной или инструкторской работы в родной компании до собственного бизнеса, придумал попробовать совместить бизнес и авиацию – создать частный авиационно-учебный центр. Для чего посетил штук пять российских аналогичных заведений, познакомился с проблемами лётного обучения на родине. Потом слетал в Чехию, Прибалтику и, наконец, отправился в Штаты, где старый знакомый держал очень маленькую авиашколу. Благо льготные билеты для этих поездок не сильно ударяли по бюджету.

И теперь он возвращался домой рейсом родной авиакомпании. На входе в самолёт его поприветствовала молодая и очень красивая стюардесса, с которой Сергей никогда раньше не пересекался. Это он точно знал, поскольку такую красотку даже среди большого числа эффектных бортпроводниц забыть сложно. Она дежурно улыбнулась, тогда Сергей повернулся к ещё одной приятной, но уже знакомой проводнице, пытаясь привлечь её внимание, но тщетно. Та чем-то была сильно озадачена, ушла в себя и никого не видела. Окликать её по имени было неудобно.

«Ничего, полёт долгий, ещё пообщаемся», – подумал Сергей, даже не представляя, как он был прав.

Продолжительная работа в компании позволяла ему летать в бизнес-классе с существенной скидкой. На длинном перелёте это было более чем удобно. Проходя на своё место, Сергей обнаружил увидел знакомого по телеэфирам довольно популярного политика, который уже зарекомендовал себя чуть ли не главным соперником действующей власти на будущих выборах. Тот выговаривал своё недовольство присевшей перед ним на корточках молоденькой стюардессе.

Соседкой Сергея оказалась милая женщина лет сорока. Она оценивающе рассмотрела Сергея. Оценка похоже её удовлетворила и она представилась:

– Светлана Олеговна, кардиолог.

– Сергей Палыч, пенсионер.

– Хорошо жить стали, – включила иронию доктор, – раз уж пенсионеры позволяют себе летать в бизнес-классе.

– Если честно, то я без пяти минут пенсионер, – уточнил Сергей и оценил соседку, как не только привлекательную, но и, как минимум не скучную собеседницу, – А жить стали не только хорошо, но и правильно, если уж и врачи позволяют себе путешествовать бизнес-классом.

– Логично, – ответила соседка, довольная ответом.

Когда молоденькая проводница закончила общаться с политиком и проходила мимо, Сергей окликнул её.

– Кофе, чай, сок, вино, виски? – на автомате спросила стюардесса, привычная к обслуживанию пассажиров бизнес-класса.

– Вовсе нет, – успокоил её «без пяти минут пенсионер», – передайте Галине Ивановне, что её хороший знакомый летит на месте пять «дельта». Не сейчас, а как освободитесь – на эшелоне.

Девушка кивнула и пошла на переднюю кухню. И как только она удалилась, соседка, слышавшая диалог, тут же спросила:

– Надеюсь, не нарушу приличия, если поинтересуюсь…

– Кто эта «хорошая знакомая»? – перебил Сергей.

– Ну что вы, – снисходительно улыбнулась кардиолог, – это как раз я знаю, причём во всех возможных вариациях. Мне не знакомо слово «дельта», которое вы употребили в общении с этой юной особой.

Сергей улыбнулся тому, как его красиво умыли, когда он хотел поддеть любопытную пассажирку.

– Дельта – это четвёртая буква английского алфавита, в таком звучании употребляется в радиоэфире. «Альфа», «браво», «чарли», «дельта, «эко», «голф» и так далее до «эксрей», «янки», «зулу».

– Понятно, – ответила удовлетворившая своё любопытство соседка и добавила: – Теперь всё понятно.

– Что ваше место пять «голф»? – уточнил Сергей.

– Нет, понятно, что на радиолюбителя вы не похожи.