Да всё о том же: о фундаментальных и вечных добре и зле, любви и ненависти, преданности и предательстве, о полетах в космосе и удивительных приключениях на невиданных планетах.

Роман написан в смешанном жанре: экшен, квест и космическая опера.

С первых страниц автор выстраивает сюжет вокруг трёх главных персонажей произведения, потомков короля мощной галактической империи, волею судьбы, еще в раннем отрочестве, разбросанных на планетах с разным уровнем развития цивилизации, расположенных в удаленной части космоса.

Трём принцам суждено противостоять набегам враждебных племен, побывать в рабстве у рептилоидных представителей коварных инопланетян, поучаствовать в космических битвах, бороться с врагами короны, преодолеть много других трудностей и испытаний, чтобы узнать, кем они являются на самом деле и воссоединиться со своей семьей.

Роман написан простым, доступным языком и предназначен для широкого круга читателей. Он будет интересен и подростку и взрослому. Здесь удачно сочетаются правда и вымысел, добро и зло, фантастика и реальность, чувства героев, философские отступления и умозаключения автора.

Начните читать и вам не захочется останавливаться. Вы просто попадёте в другой мир – не менее настоящий и многогранный, чем тот, в котором вы живете, и потому одновременно сложный и простой. Вы окажетесь в гуще дворцовых хитросплетений и интриг, паутине личностных отношений и странных незнакомых нам землянам правил и условностей.

Рекомендую к прочтению всем тем, кто по-настоящему любит фантастику, приключения, путешествия в иные миры.

Классная развлекательная вещь!

Макс Олдер

Предыстория

Тишина. Лёгкий, безразлично-красноватый полумрак и тишина. Теперь тишина. Неужели навсегда? А разве он не этого хотел?

Нет! Дьявол! Даже охранников не слышно. Вымерли они там все, что ли? Окликнуть! Позвать! Нет. Противно…

День пожирает ночь,
Ночь пожирает день…
А что же остаётся?
Просто тень.

И это было всё, что вместо властного, с металлом, оклика беззвучно прошептали его губы.

А может быть, это и хорошо, что вот так – тишина, и никто не мешает? Можно ещё раз обо всём подумать, осмыслить события последних дней и попытаться найти выход из тупика, в который он завёл свой народ. Если, конечно, такой выход вообще существует.

Не так. Всё пошло не так, как он хотел. Совсем не так. Этот треклятый Рогыб всё-таки успел ответить. И если бы не весь ужас нынешнего положения, то его ответ можно было бы назвать достойным. Нужно отдать ему должное, он не спасовал. Впрочем, это и неудивительно, ведь в его жилах течёт та же самая кровь. Возможно, даже скорее всего, Рогыб до сих пор жив. Правда, теперь это уже не имеет значения. Планета умирает, а вместе с нею умрут и они. Всё. Конец. Конец жизни положит конец их вражде. Даже постоянная ненависть куда-то исчезла.

Можно конечно попробовать… А стоит ли? Ведь ясно же – это просто жест отчаяния и, скорее всего, он вряд ли что-либо даст.

Остаётся только она – выпущенная на свободу смерть – единственная и неоспоримая реальность. И выпустил её он.

…безжалостный, безразличный полумрак и тишина.

Худой, сильно сутулый мужчина с густой проседью в волосах и большими тёмными отёками под глазами, больше похожими на синяки, вцепившись, до бела в суставах, длинными тонкими пальцами в подлокотники крайне неудобного на вид кресла, застыл в такой же, под стать креслу, неудобной позе и неподвижным, немигающим взглядом смотрел куда-то в сторону противоположной стены, одинаково серой, как наступившая жизнь, в какую-то, только одному ему известную точку. А может, он смотрел в будущее, страшное будущее, которое не сулило ему ничего хорошего.

Он ждал. Тишина врала, и он знал это. Он знал, вернее, предчувствовал, она готовит ему сюрприз, неприятный сюрприз.

Хотя, конечно, самое страшное, теперь-то он понимал и это, произошло шесть дней назад. Тогда, когда он приказал выжечь ядерным огнём королевство своего ненавистного родного брата, беззастенчиво расположившееся на другой половине планеты, в её южном полушарии.

Этот приказ стал его самой большой, самой непоправимой и самой роковой ошибкой. И всё потому, что пришёл ответный удар, мощный, намного сильнее того, который он ожидал и к которому был готов. Что-то не сработало, не получилось…

Теперь он – Трес, правитель по праву наследования и крови, остался, фактически, королём без королевства. Скоро воцарившийся на планете хаос пожрёт его последних подданных и тогда…

Об этом было даже страшно думать, но у него не осталось выбора, ибо переложить ответственность за будущее на кого-то он не мог. Ему оставалось только искать. Искать спасительный выход. Быть может, он всё-таки есть…

Входная дверь распахнулась сразу, широко и к тому же чрезвычайно нагло, без предварительного доклада или хотя бы стука, что было просто недопустимо. Или уже можно?

– Какого дьявола! – яростно сверкнув глазами, взорвался Трес, выходя из своего каталептического состояния и резко поворачивая голову в сторону бесцеремонно вваливающихся в его подземный бункер мужчин. – Что всё это значит? Вы… Пошли вон! Стража!

– Не стоит, Трес. Она не поможет, – услышал он ответ на свои слова.

– Вот как? – нервно дёрнув щекой, попытался скривить губы Трес, а потом, спокойно, сразу как-то обмякнув и ещё больше ссутулившись. – Большой Дев, Вел, Скор… Зачем вы здесь?

– А ты, как думаешь?

Мужчины, дружной толпой, даже не закрыв за собой дверь, прошли в центр комнаты и остановились.

Трес сделал попытку подняться им навстречу, но, видимо передумав, откинулся назад и сцепил на груди руки.

– Попробую угадать, – понимая, что выхода нет, и решив достойно встретить последний час, безразлично произнёс он. – Вы пришли меня низвергнуть.

– И это было бы справедливо! – не скрывая своих эмоций, ответил тот, кого звали Большой Дев, высокий и широкий мужчина, густо перемешивая обычные слова с площадной бранью. – Ведь, это не мы, а ты вверг страну в тот ад, который сейчас бушует на поверхности. Это по твоему приказу, нашу планету покрыла оспа радиоактивных кратеров. Это благодаря тебе и твоему брату, сотни миллионов человек, в одно мгновение, превратились в ничто. А тех, кто пока ещё жив, ждёт ещё более страшная смерть. Уже сейчас…

– Не надо, – Трес устало махнул рукой. – Хватит, Дев.

– А ты, к тому же, ещё и трус, ВАШЕ ВЕЛИЧЕСТВО, – продолжил Большой Дев, выдвигаясь вперёд и кривя губы в презрительной усмешке. – Ты даже боишься узнать правду о том, что натворил. О том, что сейчас происходит там, над нами, наверху…

– Нет, Дев. Просто, я всё это знаю. Зачем же тратить время на пустую болтовню? Лучше, делайте то, зачем пришли.

– А ты куда-то спешишь?

– Пять минут мне тоже ничего не дадут. И, вряд ли, они изменят вынесенный мне приговор. Но если вы решили соблюсти приличия, перед тем как привести его в исполнение, и приготовили обвинительную речь, а ты должен её сказать, то – говори, я готов слушать.

– Ладно, – пробурчал Большой Дев, как-то сразу, переходя с повышенных тонов на нормальную и даже примирительную речь. – Сначала, мы действительно хотели вынести тебе приговор…

– Спасибо за откровенность, – усмехнулся Трес, почувствовав, что всё не так плохо.

– Не за что, – встрепенулся Большой Дев, осознав, что инициатива потеряна, и пытаясь вернуть её. – Я просто хотел сразу расставить все точки…

– Разумеется, – прервал его Трес и понимающе, с какой-то лёгкой издёвкой, кивнул головой. – Впрочем, не всё, – он сделал паузу, но как только Большой Дев попытался открыть рот, продолжил. – Если я правильно понял суть отвергнутого приговора, изначально, вы хотели меня убить?

– Ты правильно понял, Трес.

– И что же изменилось?

– А что может дать нам ещё одна смерть?

– Возможно, чувство удовлетворения. Или…, – Трес сделал пальцами неопределённое движение.

– Или ничего, – закончил за него Большой Дев.

– Может быть и так, – согласился Трес. – Что с охраной?

– Мы её нейтрализовали.

– То есть, умертвили?

– Это была вынужденная крайность. Твои стражники, на свою беду, оказались слишком преданы тебе и не оставили нам выбора.

– Хорошо, – негромко выдохнул Трес, вновь обретая силу. – Тогда, может быть, вы всё-таки объясните мне, зачем вы здесь? Или вы пришли показать мне, что я у вас под пятой, и вы можете меня раздавить в любой момент, как только в этом возникнет необходимость или просто желание?

– И это тоже, – вызывающе ответил Большой Дев, уловив нотки холодного металла в голосе короля, и выпятил вперёд свою мощную грудь, в противовес стушевавшимся и отступившим на задний план спутникам.

– Значит, есть и другая причина?

– Да. Мы пришли подумать. Вместе подумать. Как жить дальше? Как спасти тех, кого ещё можно спасти?

– То есть, вас? – с трудом сдерживая дёрнувшуюся губу, уточнил Трес.

– И нас тоже. Мы тоже часть королевства, а ты всё ещё король.

– Надо же, – усмехнулся Трес. – А я уже начал сомневаться в этом. Ну да ладно, все мы немного нервничаем. Рассаживайтесь, господа, – предложил он, указывая рукой на вытянувшийся вдоль стены ряд кресел. – И если у вас есть какие-то разумные предложения, я готов их выслушать и обсудить.

Мужчины замялись, и никто из них не сел.

– Что-нибудь не так? – сделав вид, что не понимает в чём дело, спросил Трес.

– У нас, пока, нет предложений, – ответил за всех Большой Дев, сделав особое ударение на пока, чем, вопреки собственным ожиданиям, только сильнее подчеркнул свою беспомощность.

Трес едва заметно усмехнулся:

– Вот я и говорю, не стоило убивать стражу. Эти парни были одни из немногих, кто мог дать здоровое потомство.

– Какая разница, – обречённо махнул рукой Большой Дев. – Одним больше, одним меньше… О каком потомстве может идти речь? Это не имеет смысла на планете, где буквально всё пропитано смертью.

– На этой – да, – согласился Трес. – Поэтому, я предлагаю её покинуть.

– Что? – переспросил Большой Дев.

– Абсурд! – выкрикнул кто-то из задних рядов.

– Полный бред! – поддержал его низкорослый сосед, спрятавшийся за широкой спиной впередистоящего.

– Самоубийство! – добавил кто-то ещё.

– И наш единственный шанс, – не обращая внимания на крики вельмож, твёрдо сказал Трес.

– Допустим, – Большой Дев, движением руки, остановил разволновавшихся спутников. – Но как мы это сделаем? На том, что осталось, дальше системы не улетишь. А если и улетишь, то в полном одиночестве. И построить новые корабли мы не можем, заводы разрушены, космодромы тоже. У нас просто нет кораблей способных на это.

– Это у вас нет, – Трес сделал выразительную паузу. – А у меня есть.

– И сколько их? – сглотнув слюну и уже видя корабли в своих руках, поинтересовался Большой Дев.

– Достаточно, – усмехнулся Трес, прочитав его мысли.

– И всё-таки? – начиная терять терпение, потребовал Большой Дев.

– Семнадцать больших межзвёздных кораблей, способных нести по десять тысяч человек каждый практически неограниченное время, – ответил Трес, оценивая реакцию вельмож. – Мы возьмём курс на разные системы. Кому-то, наверняка, повезёт.

– А кому не повезёт? – нервно спросил кто-то из глубины толпы.

– Тот просто проживёт долгую жизнь, – ответил Трес, пытаясь вспомнить имя спросившего вельможи, которое вертелось в голове и в то же время ускользало от него.

– Долгую жизнь можно прожить и в убежище, – возразил вельможа. – Оно ничем не хуже космического корабля.

– Можно, – не стал спорить Трес. – Но, в убежище, у тебя не будет шанса на будущее, а там…, – Трес многозначительно замолчал и даже поднял вверх глаза, как бы указывая всю величину открывающихся перспектив. – Да ещё какой, – наконец выдохнул он. – Возможно, ты даже станешь новым королём новой империи. Ведь девять кораблей возглавите именно вы. Впрочем, тебя никто не заставляет лететь, ты можешь остаться.

– Ну, уж, нет, – вельможа покачал головой. – Я просто так спросил. За других. Вдруг, кто не решится.

– А я не понял, почему девять, а не шестнадцать? – почувствовав что-то неладное, вмешался Большой Дев.

– Потому что людям я отдам только десять кораблей, – спокойно ответил Трес, даже не взглянув в его сторону. – Оставшиеся семь я отдам драконам.

– Каким ещё драконам? – возмущённо заорал Большой Дев. – Да пусть они все сдохнут, на этой планете!

– Скорее, на ней сдохнешь ты, – жёстко оборвал его Трес, понимая, что полностью контролирует ситуацию, и зло сверкнув глазами.

– Не забывай, мы всё ещё здесь, – угрожающее сдвинув брови и даже шагнув вперёд, прорычал Большой Дев, не заметив, что его спутники дружно подались назад, как бы подчёркивая, что не имеют к нему никакого отношения.

– Ты можешь меня убить, – засмеялся ему в лицо Трес. – Если они позволят, – он указал на вельмож, которые, быстро сориентировавшись в ситуации, смотрели на Большого Дева, как на своего злейшего врага. – Но, видимо, ты не знаешь, Дев, корабли программировал я. Без меня, ни один корабль не взлетит.

– Ладно, – затравленно озираясь, согласился Большой Дев. – Пусть летят.

– Я знал, что ты согласишься, – усмехнулся Трес и, обведя глазами вельмож, приказал. – Убейте его.

Пролог

Сама комната, мебель и даже неяркое, основательно приглушённое освещение, всё было выдержано в тёмно-зелёных тонах.

Удобно развалившись в низком полукруглом кресле, рядом с небольшим круглым столиком на одной ножке, господин Кра отдыхал от суеты последних дней в своей уютной, полностью изолированной от любого внешнего шума каюте. Он не спеша потягивал тёплое, приятно расслабляющее вино и смотрел на большой, в полстены, и абсолютно безжизненный экран.

*****

Группа шикарно, по-праздничному, разодетых людей, во главе с толстым, побагровевшим от гнева и унижения мужчиной, отчаянно отбивалась от спущенной на неё своры собак. А вокруг тряслась, билась в истерике, хохотала и улюлюкала вездесущая, тыкающая в них пальцами толпа, получившая, всегда, такое сладкое, такое необходимое и такое долгожданное – зрелище.

*****

Высокий, под два метра, крепко-сложенный мужчина сделал ещё одну жадную затяжку, щелчком пальцев отбросил недокуренную сигарету и небольшим, почти случайным шажком сдвинулся чуть в сторону и вперёд. Его рука, распрощавшись с окурком и продолжив своё плавное, ничего незначащее и почти неуловимое движение, каким-то, почти мистическим образом, оказалась вооружена короткой резиновой дубинкой. Ещё одно профессионально отточенное движение обрушило её на голову поравнявшемуся с ним парню.

*****

Задыхаясь, истекая кровью и, видимо, почувствовав, что смерть неизбежна, чудовище закричало, вкладывая в крик всю свою ненависть и, развернувшись, бросилось на преследователей, приводя в ужас лошадей и ещё сильнее распаляя охотников. Кому-то не повезло.

*****

Несколько разгорячённых алкоголем и опьянённых безнаказанностью вельмож, весело смеясь, давили копытами лошадей и кололи узкими, длинными клинками извивающихся перед ними на земле и кричащих от страха и боли людей – женщину и маленького мальчика. Израненная, покрытая грязью и кровью женщина изо всех сил прижимала к себе ребёнка, всё ещё надеясь закрыть его своим телом, в то время как другая, богато одетая, сидя, чуть в стороне, на пританцовывающей красавице-лошади, безразлично наблюдала за происходящим, время от времени, брезгливо кривя свои пухлые губки.

История

Яркая вспышка молнии, ворвавшись в комнату, на мгновение осветила её и исчезла, уступая место ужаснейшему раскату грома, от которого, казалось, содрогнулись даже стены.

– Ты только посмотри, какая гроза разыгралась. Давно такой не было, – как-то очень неспешно проговорил широкоплечий мужчина, отодвигая в сторону грубой, лопатоподобной ладонью белую, с красным по краям занавеску и вглядываясь в тёмное, искажающее, мокрой поверхностью, реальность окно.

Он повернул свою косматую голову и посмотрел на жену, маленькую и хрупкую женщину. Она стояла на коленях перед иконой и молилась, вздрагивая при каждом новом раскате грома. Мужчина подошёл, осторожно положил руки ей на плечи и, наклонившись, поцеловал её в голову.

– Не бойся, Флора, – сказал он, как можно мягче. – Это всего лишь гроза, и она скоро закончится.

Женщина, слабым, дрожащим комочком, благодарно прижалась к его ногам.

– Ну, ладно, что ты, в самом деле, – невнятно пробормотал мужчина, стыдясь своего поступка и легонько отстраняя жену.

Разве так должен вести себя настоящий мужчина – воин, даже если у него такая прекрасная жена? Нет, конечно. Нельзя показывать свои чувства, даже вот так – наедине. Да и соседи тоже, не дай бог, узнают, засмеют. Им только повод дай, а уж за ними не заржавеет.

Мужчина отошёл в сторону, засунул руку в свою густую шевелюру и с каким-то остервенением взлохматил и без того торчащие в разные стороны волосы, пытаясь отогнать от себя назойливое чувство вины, которое он сейчас испытывал по отношению к жене. Затем, чему-то обрадовавшись, он быстро пересёк комнату и снял со стены широкий, доставшийся ему в наследство от отца меч. Вот оно – настоящее дело. Он взял кусок мягкой шерстяной тряпки и, усевшись поближе к свету, начал старательно полировать и без того зеркальное, отливающее синевой лезвие.

Вскоре гроза, и в правду, начала стихать, быстро уходя куда-то, где, возможно, её ждут. Флора закончила молитву и, поднявшись с колен, сразу же засуетилась возле большой каменной печи, приготавливая запоздалый ужин. Но, видимо, страхи ещё не ушли до конца, обостряя её чувства. Не смотря на наступившую тишину, внезапно, её что-то насторожило. Она боязливо покосилась в сторону двери и быстро подошла к мужу, обнимая его за шею и отрывая от такого увлекательного занятия.

– Дэн, мне кажется, там, за дверью, кто-то есть. Я боюсь.

– Ну, что ты. Это тебя гроза напугала, – ответил Дэн, поднимаясь и освобождаясь от её рук. – Я сейчас посмотрю. Вот увидишь, там никого нет.

Он положил меч на стол, ободряюще подмигнул жене и, открыв дверь, шагнул за порог.

– А ты была права, Флора, – раздался из-за двери его удивлённый голос. – Здесь, действительно, кто-то есть. И посмотри кто. Откуда он только такой взялся?

Дэн вошёл в комнату, держа на руках маленького, примерно, лет четырёх, мальчика. Светлые намокшие кудряшки и кристально чистые голубые глаза – это было всё, что увидела Флора в тот момент.

– Господи! – воскликнула она, всплеснув руками и подаваясь вперёд. – Да он же совсем промок! Давай его скорее сюда!

Флора подбежала к мужу, взяла у него мальчика и поднесла к печке.

– Грейся, малыш, – ласково улыбаясь, сказала она, усаживая мальчика на небольшую скамейку перед открытой задвижкой, за которой плясали жаркие языки доброго домашнего пламени. – А одежду твою давай снимем, пусть она немного просохнет.

Мальчик послушно не сопротивлялся.

– Ну, вот и хорошо.

Флора развесила мокрое бельё и укутала мальчика в тёплое шерстяное одеяло.

– Ты кто такой? Откуда? – спросила она, опускаясь перед малышом на колени и поправляя на нём одеяло. – А это что? – только сейчас она увидела круглый, как монета, медальон, на тяжелой искусно изготовленной цепочке, украшавший шею мальчика.

Мальчик вздрогнул, но ничего не ответил.

– Дэн, посмотри, – позвала Флора.

Дэн подошёл ближе и, наклонившись, взял в руку медальон.

Это был довольно массивный медальон, сработанный из белого золота, с выдавленными на его поверхности лицами. С одной стороны, на Дэна смотрело лицо коротко подстриженного мужчины, с высоким лбом, сурово сдвинутыми бровями, прямым носом, плотно сжатыми губами и сильным волевым подбородком. А с другой, лицо немыслимо, невообразимо красивой женщины, с огромными глазами и пышными, немного волнистыми, светло-русыми волосами, которые, воздушно, подобно облакам, окутывали её плечи и терялись где-то, за границами медальона. Поверхность медальона была покрыта какой-то, передающей все цвета радуги эмалью, что делало изображённых на нём людей настолько реальными, что, казалось, они в любую секунду могут заговорить. Головы их украшали короны.

– Это твои родители? – негромко спросил Дэн, отрывая глаза от медальона и вглядываясь в по-детски доброе, но, в тоже время, гордое, с налётом властности, лицо неожиданного ночного гостя.

Мальчик поднял глаза, правой рукой взялся за цепочку и начал что-то быстро говорить, но они не смогли понять ни единого слова.

– Где они? – машинально спросил Дэн, совсем не надеясь узнать это.

И тогда мальчик крепко сжал медальон и, наклонив голову, беззвучно заплакал.

– У него нет больше родителей, – подытожил Дэн, выпрямляясь и возвращаясь к оставленному на столе мечу. – Наверное, они умерли. Или ещё что-нибудь, такое же, – спустя минуту добавил он, покосившись на жену, которая прижимала мальчика к груди и шептала какие-то ласковые, успокаивающие слова.

– Ты бы покормила его, – сказал Дэн, бросив на них ещё один быстрый взгляд. – Кто знает, когда он последний раз ел.

– Ой! – испуганно воскликнула Флора. – И правда, что ж это я? И ты до сих пор голодный. Сейчас. Сейчас всё будет готово.

Дэн вернул меч в ножны и повесил его на вбитый в стену крюк, но мысли его были далеко от меча. Он подошёл к мальчику, поднял его и посадил на широкую деревянную лавку, тянущуюся на всю длину крепкого гладко-отёсанного стола.

Флора поставила перед ними глубокую глиняную чашку, доверху наполненную горячим, дымящимся мясом, положила ароматные свежеиспечённые лепёшки, тонкими полосками порезала кусок сыра и наполнила кружки квасом.

– Ему бы молока сейчас, – ни к кому не обращаясь, скорее сама себе, сказала она. – Завтра, с утра, схожу, куплю.

Она вытерла руки и села рядом с мальчиком, глядя, как тот жадно набросился на еду.

Дэн только чуть-чуть покосился.

– Проголодался, маленький, – улыбнулась, Флора.

– Да, аппетит у него хороший.

– Какой славный.

– Ничего, – согласился Дэн. – Здоровый, крепкий малыш. Из него хороший воин получится, когда он немного подрастёт.

– Он будет красивым и умным.

– Конечно, – снова согласился Дэн. – Да оно ж и так сразу видно, что он не из простых.

Утолив голод, мальчик с благодарностью посмотрел на приютивших его в этот ненастный вечер людей, что-то негромко сказал, легко, хотя и устало, улыбнулся и, прижавшись к Флоре, мгновенно заснул. Флора обняла его и нежно погладила по голове, затем умоляюще посмотрела на мужа.

– Дэн, это дар божий, – с надеждой в голосе сказала она, осторожно поднимаясь и укладывая мальчика на низкую широкую кровать, стоящую в дальнем углу комнаты на толстых квадратных ножках.

Дэн ничего не ответил, он смотрел в окно, в ставшую тихой ночь.

Вот уже десять лет они жили вместе, жили хорошо, в согласии, удивляя соседей, для которых каждодневные скандалы стали неотъемлемой частью их семейной жизни. Он по-прежнему, страстно, любил свою жену и мечтал о том, чтобы у них был свой, собственный ребёнок, пусть даже девочка, хотя, конечно, хотелось сына. Но волею судьбы, или чего-то ещё, у них не было детей, не смотря на то, что Флора постоянно молилась, а он делал монастырю щедрые подарки. Но, видимо, небеса, за что-то, очень сильно гневались на них и не хотели их слышать. А теперь… Может, Флора права, и этот мальчик, так неожиданно появившийся после грозы, действительно, дар божий? Ведь боги милостивы. И, возможно, это именно он должен принести в их дом радость и не позволить очерстветь их душам. Конечно, на улицах посёлка, так же, как и везде, бродит немало беспризорных детей, по каким-то своим причинам лишённых семьи, и можно было бы давно привести одного из них к себе домой, но даже как-то и мыслей таких не возникало никогда. А этот… Этот совсем другое дело. Он сам пришёл. Да и не похож он на оборванных сопляков с улицы, он другой.

Флора подошла и села рядом.

– Дэн, – негромко, но требовательно обратилась она к мужу. – Я хочу, чтобы он остался жить с нами, – она крепко сжала его руку и, уже умоляюще, добавила, – Ты только посмотри на него. Он такой хороший. Он будет нам сыном.

Дэн накрыл своей ладонью её крошечную ладошку и едва заметно улыбнулся.

– Хорошо, Флора, – согласился он. – Пусть будет так. Пусть он живёт с нами. Я научу его всему, что могу делать сам. Надеюсь, из него получится добрый человек и настоящий мужчина.

Флора обняла мужа и прижалась к нему всем своим телом.

– Обязательно получится, – радостно прошептала она, целуя мужа и неловко вытирая катящиеся по щекам слёзы. – Спасибо.

Этой ночью, так незаметно пролетевшей, они не легли спать, а всю ночь просидели рядом с кроватью, глядя на спокойно спящего ребёнка, строя планы на будущее и радостно улыбаясь друг другу. Мир изменился, и изменился он в лучшую сторону.

Утром мальчик открыл глаза и, увидев их рядом, приветливо улыбнулся. Потянувшись, он начал что-то говорить на своём певучем языке, но сразу же нахмурился и замолчал, наверное, вспомнив, что его не понимают. Пристально посмотрев на Дэна, а затем на Флору, он снова улыбнулся и, положив себе на грудь руку, мягко и отрывисто произнёс:

– Луан.

Немного помолчав, он повторил:

– Луан.

Флора схватила Дэна за руку.

– Это его так зовут – Луан. А меня зовут Флора, – быстро сказала она, подаваясь вперёд и указывая пальцем сначала на себя, а затем на мужа – А это Дэн.

Мальчик кивнул головой и по очереди коснулся их рукой.

– Флора. Дэн.

– Да, маленький, да, – радостно воскликнула Флора, прижимая Луана к груди. – Флора и Дэн. Теперь мы будем жить вместе, ты и мы. Мы будем твои родители, твои новые родители, мама и папа, – и снова слёзы радости щедро покатились по её щекам, но она продолжала говорить, не замечая их. – А ты будешь наш сын. Любимый сын. Навсегда. Наш любимый сын – Луан.

Услышав своё имя, мальчик тоже что-то сказал, а Дэн сгрёб их своей мощной рукой и прижал к себе. Плевать на соседей.

*****

Ощущение мира вернулось ко мне сразу, будто бы я только что проснулся, но, увы, я не спал, неудобная, неестественная поза и тупая боль в затылке легко доказывали мне это. Мои измученные нервные клетки, тут же, услужливо и поспешно, подсказали, что выкрученные за спину руки, а заодно и ноги, крепко стянуты верёвкой, и именно по этой причине я не спешил открыть глаза или поменять эту, вымучившую меня, позу. Но вокруг всё было тихо. Странная такая тишина, непривычная. Выждав ещё несколько минут и не услышав ничего нового, я медленно поднял веки и, насколько это было возможно, вращая только зрачками, огляделся. Честно сказать, то, что я увидел, никак не укладывалось у меня в голове. Я даже усмехнулся, и это не смотря на своё незавидное положение, удивляясь не тому, что я здесь, а тому, что сразу не узнал заполонивший собой воздух и щекочущий ноздри запах, запах свежескошенного сена. Я лежал на нём, разбросанном неровным слоем по всему земляному полу, в углу какого-то сарая или чего-то такого же. Сарай был сколочен из обычных, грубо-обработанных, точнее, совсем необработанных досок, а солнечные лучи, проникавшие сквозь широкие и многочисленные щели, говорили о том, что я провалялся без сознания всю ночь и всё утро, то есть приблизительно десять-двенадцать часов. А может быть гораздо и гораздо больше. Хорошо же меня стукнули, ничего не скажешь – сделано на совесть.

Но это было не единственное открытие. Как оказалось, я не одинок. В метре от меня лежал ещё кто-то, а чуть дальше, по диагонали, у противоположной стены, я насчитал ещё четверых. Уже веселее, всегда приятно осознавать, что ты не один такой. А всё-таки интересно, в какую это ещё детективную историю я попал? Пока ясно только одно, те, кто разыгрывает её, серьёзные ребята. И совершенно точно, они отвели мне в этой истории далеко не главную роль. А что уж совсем обидно, боюсь, мне придётся её играть. Если, конечно, не случится чего-то такого, что может в корне изменить заранее спланированный ход событий. Но – это вряд ли. Как всем хорошо известно, бутерброд падает именно маслом вниз – необъяснимая загадка и извечная трагедия. Теперь он упал у меня, и вот я здесь и связан. Одно из звеньев жизни. А жизнь, как известно, это сплошная цепь неприятностей. Мой чёрный юмор или, если угодно, объективный взгляд на окружающую реальность. А она, реальность, заключалась в том, что меня, вернее, нас связали и поместили в каком-то сарае, в каком-то неизвестном мне месте, где в воздухе неподвижно висит душная, до звона в ушах, тишина и нет такого привычного, постоянно-ровного шума города.

А раз так, должен быть охранник. И в этом у меня росла и крепла уверенность. Отчасти потому, что я не чувствовал себя избитым, хотя, конечно же, был измучен и разбит, (кстати, я не видел следов от побоев и на других участниках нашей детективной истории) а отчасти потому, что просто запереть дверь, оставив нас без бдительного ока стража, было бы с их стороны большой и непростительной глупостью. Ведь развязать друг другу верёвки, пусть даже зубами, вполне возможно. А сделать себе выход, вышибив несколько не таких уж и толстых досок, вообще, не составило бы труда.

Впрочем, нужно быть дураком, чтобы надеяться на то, что они дураки. По крайней мере, начальную часть задуманного плана, они провели на высшем уровне. Скорее всего, да и по логике вещей тоже, охранник расположился где-то рядом с дверью, чтобы иметь возможность одновременно контролировать и вход, и наше поведение. Двери я не видел, а это значит (если, конечно, нас не опустили сюда через крышу, что, разумеется, вряд ли) дверь находится где-то сзади, у меня за спиной. Вопрос, как убедиться в этом и не привлечь к себе излишнего внимания? Ведь для того, чтобы удовлетворить собственное любопытство, мне придётся повернуться на правый бок. Или хотя бы на спину. Лучше, конечно, на правый бок, это бы дало мне возможность видеть полностью весь сарай, а не только его угол, и избавило бы от части неприятных ощущений, потому как моя левая половина жутко затекла. При мысли о своих затёкших конечностях, я понял, что долго в таком положении не выдержу. Позавидовав маленькой серенькой мышке, которая в это время вынырнула из глубин сена на поверхность, я пришёл к выводу, что бояться нечего. Если они меня до сих пор не убили, значит, я для чего-то им нужен. Значит, и сейчас не произойдёт ничего страшного. Ну, может, попинают немного. Хотя, по правде сказать, этого мне тоже не очень хотелось.

Собравшись с силами, я перекатился на другой бок и замер, делая вид, что продолжаю находиться в бессознательном состоянии, а заодно пытаясь угомонить бешено барабанящее сердце и осторожно осматриваясь сквозь сетку ресниц.

Как я и предполагал, нас не опускали через крышу, дверь была, и она была полностью открыта. Точнее, она была не заперта и даже была не до конца закрыта. Рядом с дверью, на большой охапке сена, прислонившись спиной к стене и вытянув ноги, развалился охранник. Но это я тоже предвидел. На моё счастье, его сморил сон, и он тихонько посапывал, склонив голову набок и совсем не воинственно пуская слюну. Я невольно усмехнулся и полностью открыл глаза.