Quotes from 'Изумруд'

тела, но каждый раз, когда она, отрываясь

порядке. В то время, когда Изумруд разладился, он успел бросить его на шесть длин лошадиного тела, но теперь

руки, пестрели зонтики и шляпки и воздушно колебались белые листики программ. Постепенно увеличивая ход и пробегая вдоль трибуны

молодая вороная, еще не сложившаяся кобылка Щеголиха.

Желтый движущийся свет фонаря на миг резнул ему глаза и потух вместе с угасшим зрением. Ухо его еще уловило грубый человеческий окрик, но он уже не почувствовал, как его толкнули в бок каблуком. Потом все исчезло – навсегда.