64. NNN
Об этой женщине он знал все. Просмотрел все документы, выслушал все небылицы и густо окрашенные воспоминания бывших знакомых и подруг. Ну и сам прекрасно помнил многое. Она выскочила замуж в шестнадцать, сразу после школы (в первый класс пошла в шесть). Но гулять, судя по случайно найденному дневнику, начала уже с восьмого класса. Аттестат получала уже с пузом, хотя и получила серебряную медаль, мать ее так! Вот тебе и мордва! Единственная четверка была по поведению – разбила нос однокласснице накануне экзаменов. А одноклассница была дочерью самого Завуча. Осенью того года, кажется семидесятого, родила Юльку. И выскочила замуж за теперь уже покойного Гришку, пригрозив рассказать где надо, как обольстил ее, якобы невинную несовершеннолетнюю девочку. Всего она была замужем четыре раза, в смысле – теперь была в четвертый.
Первые его личные воспоминания не очень приятны – в два-три годика она уже таскала его на застолья у друзей и подруг. Во время которых он смирно сидел на стульчике или табуретке со сложенными на коленях руками. Не шевелился по три-четыре часа! Она приучила его к этому очень болезненными порками авоськой – сеткой из суровой нитки для походов по магазинам, в которых ничего тогда и не было. Надо было устраивать блат, а она и успешно устраивала. В те жуткие для него годы он еще был ничем, вещью для демонстрации. Окружающие всегда восхищались: надо же, не балуется, не шалит, как все, тихо сидит и все! А он тогда уже начал делать из себя личность, творить собственную значимость. Терпением он вырабатывал волю.
Она тихо поскребла дверь с другой стороны. Кофемашина в этот момент наполнила чашку ароматным напитком. Он неторопливо помешал три положенные ложки сахара, листая странички в ноутбуке.
– Да? – даже не повернул головы. Он знал, что ее недееспособный муж еще в шесть часов отправился на дежурство.
– Я уберусь? – бесшумно просочившись в комнату, шепотом спросила она. Даже не спросила, а ПОПРОСИЛА, замерев в ожидании приговора. В его душу хлынул эликсир удовлетворения – теперь он был хозяином положения.
Ему было лет шестнадцать, когда он… Нет, наготу ее он увидел гораздо раньше, лет в семь. Тогда они еще жили в двухкомнатной квартире на Кирова. Большую комнату занимали они с сестрой и бабкой, а в маленькую она таскала гостей, в основном мужиков. Во хмелю она иногда забывала запереться, и он жадно созерцал, как те гады своими красными волосатыми дубинами вторгаются в ее не менее волосатые недра. Эти картины вызывали в нем странное волнение, даже сердцебиение и нехватку воздуха вплоть до обморока.
Та женщина два года назад в четвертый раз вышла замуж за этого 120-ти килограммового хряка. Почти все предыдущие кавалеры и мужья лупили ее известно за что смертным боем, а она, естественно, отыгрывалась на мальчишке. Этот же ни разу и пальцем ее не тронул, но на месте волосатой дубины у него был жалкий мягонький отросточек. Зато у него была эта, где они и до сих пор проживали, полуторка в Западном микрорайоне, дача с баней и слегка состарившаяся семера с гаражом. И через месяц после свадьбы, когда она в очередной раз зарыдала, теребя его кожицу между ног, он резко поднялся, колыхая огромным животом, и угрюмо прошипел:
– Узнаю, что гульнула – пойдешь на улицу! Со своим ублюдком! – мальчонка это слышал.
К тому времени она уже выписалась с ним из квартиры на Кирова, оставив ее дочери с бабкой.
В седьмом классе, хоть он и был ниже всех ростом, но гораздо умнее и старше – в школу его отдали в 9 лет. Знания его в основном распространялись на область секса, в этом он был большой знаток, хотя никогда никому не признавался об этом. Во-первых, он насмотрелся самых разных поз в спальне той женщины, да и в Инете этого добра всегда было достаточно, во-вторых… Во-вторых, он давно привык, что она моет его в бане, а она мыла его всегда, и поначалу не понимал, с чего это она с таким интересом всегда подолгу мылит его крохотную еще тогда и мягонькую писюлю. Но от этих нежных прикосновений писюля со временем стала сама собой твердеть, поднимаясь. И это еще больше заинтересовало эту женщину. Даже глаза ее подергивались какой-то дымчатой поволокой, а рот приоткрывался. И однажды это случилось – все тело его пронзила молния удовольствия, закончившаяся обмороком. А когда он пришел в себя уже лежа на мокрой лавке, она зло прошипела в ухо:
– Кому скажешь – убью!
С этого все началось. Когда ее муж уходил на ночное дежурство, она приходила к нему в постель. Мурлыча что-то ласковое, теребила его писюлю, а когда та твердела, затаскивала мальчишку на себя и толкала его в ягодицы. В это время у нее между ног делалось мокро и скользко. К тому же и воняло. Нет, ему больше нравилось в бане. И он вдруг понял, что эта их совместная тайна для нее страшней. Ему в принципе ничего не грозит, если все откроется, хотя, конечно, и неудобно немного, а вот ей!.. О-го-го!
С того самого момента он стал хозяином положения. Целую неделю она ходила с опущенными глазами, даже с муженьком почти не лаялась. А когда этот жирный хряк уходил наконец на работу, и к нему подкатывала ТА самая жажда, он отворял дверь своей комнаты и тихо, почти ласково говорил:
– Тут пыли поднакопилось…
Комната была маленькая, 6х3, но заставленная кроме кушетки вдоль глухой стены сразу напротив двери еще письменным столом под окном справа и платяным шкафом слева сразу за дверью и еще небольшим трюмо ближе к окну. На стенах, оклеенных "веселенькими" обоями. Ей позволялось только чистить щеткой палас. Она опускалась на колени со щеткой в руках и заползала под кушетку. Он, сидя за компом на столе, скашивал глаз. Цветастый халатик ничего не прикрывал, белья дома она никогда не носила, на него нацеливался темный анус и и гладко бритые по его требованию половые губы. Меж которыми иногда алела аппетитная мякоть. Она ждала, орудуя щеткой под кроватью и подрагивая от предвкушения…
65. Кабысток
В Бологое он взял такси и отправился в полицию, где его ошарашили трагической новостью – старший лейтенант Клюев скончался в больнице. Скончался от отравления каким-то растительным ядом, переданным неизвестно кем в бутербродах. Вместе с ним отравился, хотя и не смертельно, бологовский патологоанатом. По его словам передачу принесла в соответствии с карантином медсестра, а той вручила сторожевая нянечка с пункта у входной двери. Нянечку, разумеется, тоже уже успели протрясти, старческий ум припомнил в конце концов узкожопую истеричку в красной юбке и кожанке. Никаких камер слежения в больнице никогда не было, хотя, как выяснилось, средства на них выделялись.
Выяснилось так же, что майора Синицына, который, якобы, управлял операцией по поимке маньяка, и его помощника капитана Гайдука в природе не существует. Кто они и откуда взялись, никому ни в Твери, ни в Москве не известно. А самого подполковника никто и не привлекал ни к какому делу. Но от помощи его бологовская полиция совсем не отказывается.
Погоревав минут двадцать, Кабысток собрал волю в кулак и отправился на другое дело. Для "контрольной закупки" ему дали белобрысого атлета Григория Шапошникова, оперативника с напарницей Серафимой Даниловой. Они должны были организовать все действо. Со следящей электроникой в полиции, как и в больнице, было бедновато, решено было брать их на живца. Ни Матвей Егорович, ни Григорий, ни, уж тем более, его тонкая белобрысая напарница Серафима на эту роль не годились, поскольку наверняка были известны злодеям в таком маленьком городке. В холле гостиницы им встретился невысокий сухощавый парнишка, одетый в серый костюм с сиреневым галстуком и, как ни странно, в белую шляпу. Человек в таком головном уборе и костюме с галстуком не мог быть бологовцем. Матвей Егорович понял, что ему в очередной раз повезло, он схватил его за локоть и представился, после чего довольно нахально принудил учувствовать в операции. Парня звали Виктор Анатольевич Розочка, прописан он был в Твери, временно не работал, но и безработным же не числился.
66. Витюнчик
С бывшей училкой Мариной Львовной договориться не удалось, но она пообещала позвонить, когда что-то проясниться. А эти постояльцы обязательно должны объявиться, ведь у них тут и вещи остались, и вообще.
И он уже отходил от стойки регистрации, натужно изображая вежливость и нацепив назад маску, как столкнулся с мощным угловатым стариком в длинной кожанке, за спиной которого маячила молодая блондпара, он в джинсовке, она в сиреневом жакете и черной мини и темных колготках. Эти блондинистые делали вид, что не следуют за мощным дедулей.
А тот нагло схватил Витюнчика за локоть и сунул под нос удостоверение:
– Подполковник Кабысток! Ваши документы!
В его желудок упал ледяной ком, сознание стало меркнуть. Непослушными пальцами он с трудом выудил из кармана паспорт, беззвучно открывая и закрывая рот с вытаращенными как у рака глазами. Подполковник продолжил, сдернув с него маску и сверившись с фото:
– Как гражданин России, вы обязаны содействовать правоохранительным органам! Вы согласны?
Виктор безголосо захрипел, а тот продолжил:
– Вот и отлично! – и потащил парня в подвал. Даже и не подумав вернуть документ.
У того дал знать о себе переполнившийся мочевой пузырь, он что-то замямлил:
– Простите… как бы… это самое…
Но этот страшный человек ничего не слышал, по пути наставляя:
– Значит так! Представляться не надо! У них это не принято! Вы клиент, помните только это! Вам нужна девочка! Все! Девочка срочно!..
– Погодите!.. – он наконец вырвался из железных пальцев правоохранения. – Мне в туалет надо! – и запрыгал по лестнице вверх, вспомнив, где видел на двери международную эмблему разделения по полам. При освобождении мочевого пузыря до него стало доходить, что его не арестовывают, не задерживают, а просто пытаются использовать. Вернувшись, он заговорил уже другим тоном:
– Стоп! – отстраняя могучую ручищу. – Я еще имею право отказаться?
Теперь у Кабыстока глаза полезли из орбит:
– То есть как?! Ваш гражданский долг!..
– Ну да, только у вас кроме гражданского, есть еще и служебный долг!
– Что вы имеете в виду?
Виктор хмыкнул, он уже почти пришел в норму:
– У вас есть оклад, жалование или что там, уж не знаю!.. Что-то ведь выделяется и на агентуру, верно? – и даже не дав возможности оспорить последнее. – Десятки мне пока хватит!
Подполковник крепко зажмурился, перевел дух, скрипнув зубами. В открывшихся глазах проступил лед.
– Ладно! – серые губы растянулись. – Но в данный момент вы задерживаетесь на сутки как подозреваемый, скажем, в убийстве!
У парня снова екнуло в груди:
– Погодите!.. – ему снова стало не хватать воздуха, он задышал открытым ртом. – Вы это… Что от меня требуется?
– Там, в сауне, вернее в предбаннике, сидит администратор. Вы войдете и спросите девочку. Девочку в номер!
– Я не живу в гостинице!
– Вам будет снят номер!
– Ладно… – хотя ему было совсем не ладно.
– Тогда все! Вперед! Дальше один!
Виктор судорожно вздохнул, одел маску и вошел в довольно тесное фойе. Когда-то он мечтал стать кем-то вроде прокурора-обвинителя, чтоб наказывать этих тупых обывателей, судить их, штрафовать, а лучше сажать всех. И желательно на кол! Или хотя бы на самый строгий режим!
В предбаннике у столика сидела облаченная в свой до безобразия короткий халатик Екатерина с журналом мод. Прекрасные ножки были сложены в проходе.
– Добрый день! – парнишка снял шляпу, демонстрируя модельную стрижку с осветленными концами волос и плюхнулся на стул напротив. – Я только что из столицы. Намереваюсь поселиться у вас в гостинице, а пока…
– Здрасьте! – глаза девушки засияли, когда она заметила итальянские туфли, золотые часы Омега и настоящий Стетсон в руках. – Хотите сауну? – она отложила журнал и раскрыла книгу заказов.
– Нет, мне другие ваши услуги понадобятся! – сказал как-то без эмоций обмахиваясь шляпой. – Хотя может быть потом…
Она еще больше преобразилась, встряхнув буйными локонами и приоткрыв крашеный ротик, она игриво склонила голову к плечу:
– Чего же?.. – она томно вздохнула.
– Один знакомый весьма-весьма рекомендовал!..
– В каком номере вы остановились?
– Пока ни в каком. Мне сказали, у вас классное обслуживание!
Она скромно опустила прекрасные очи и пожала плечиками:
– Цены вы знаете?
– Пока нет, но платить готов!
– Я могла бы вас и тут обслужить! – лукавая улыбка. – Купите билет в сауну!
Но его вдруг передернуло от брезгливости:
– Я хотел бы ознакомиться с прейскурантом.
– С чем? – она тоже моментально изменилась.
– Со всеми девочками.
Это заявление и вовсе выбило служительницу из колеи.
– Да, но… эт самое… сейчас же… вы же видите…
Он ядовито усмехнулся, одел шляпу:
– Послушайте, дежурная!.. Мне нужен весь ас-сортимент!
Девушка надула губки, отворачиваясь, пожала плечиками:
– Сначала снимите номер! – заговорила совсем обиженно. – Только номер люкс! – она уже и не смотрела на клиента.
Тот тоже пожал плечами, резко встал, и вышел, не оглядываясь.
За дверью старый сыщик снова схватил его за локоть:
– Я все слышал! Ты повел себя неверно!
Виктор вцепился в железные пальцы, пытаясь освободиться:
– Я присяги не давал!.. Отпустите!.. – и когда хватка ослабла. – Мне рекомендовали номер люкс!
Кабысток замер:
– Значит все же?..
– Мне пришлют на выбор.
– Кого?
– Ну не полицейских же!
В голубых глазах ментяры зажглись кошачьи огоньки:
– Их много?
– Я не знаю. Но надо снять люкс.
– Значит так!.. Идите, снимите пока номер! Пока за свой счет. Но обязательно возьмите квитанцию! Вам все будет возмещено! Слово офицера!
Пришлось снова отправляться к стойке регистратуры. Конечно, бывшая училка была очень удивлена, если не сказать жестче. Однако виду не подала, спокойно заполнила за него анкету и положила на стойку магнитную карточку-ключ.
– Пожалуйста, Виктор! Очень рада помочь!
Он поднялся на второй этаж, отворил дверь двухкомнатного с ванной номера, потрогал водяной матрац на огромном ложе, заглянул в заполненный бар-холодильник, включил пультом большой плоский телик на стене и щелкнул старенький маломощный комп без вбивая, с кабельным Инетом. Поискал привычные файлы, да так увлекся, что и времени не заметил. Он уж почти забыл, где находится, когда в дверь тихо поскреблись.
– Да? – воскликнул он с трудом обретая реальность и медленно оборачиваясь.
Одна за другой в номер входили девицы. Довольно безвкусно одетые провинциалки, четверо, одновременно и наглеющие и напуганные, младшей не более пятнадцати, старшей – двадцати. У этой на бритой голове была настоящая чалма, а в носу крупное кольцо желтого металла. Она подмигнула Виталию:
– Развлечемся, дорогуша?
Он словно бы невзначай положил ладонь на заранее включенный смартфон на столе.
– Разумеется! – выдал хрипловато и посмотрел на дверь.
В которую уже входили давным-давно замеченные Виталием блондинистые опера: высокий Григорий с неожиданно шустрой Серафимой и старый отставник. Молоденькая ментовка в мгновение ока отняла у всех девушек смартфоны и сумочки, сложив на стол.
Совсем не весело улыбаясь, Григорий, упал в кресло, достал блокнот с ручкой, представился и предложил то же самое сделать девушкам. Для первичного так сказать контакта.
Кабысток же замер у входа с очень недовольным лицом – Ната-Бомбовоз отсутствовала, а этих дурочек можно было лишь штрафовать. Но отворяющаяся дверь толкнула его, заставляя посторониться, и впуская бывшую учительницу русского языка.
Войдя, строгая администратор сняла очки и тщательно протерла их носовым платком, обводя всех присутствующих запоминающим взглядом, одела их наконец и обернулась к подполковнику со словами:
– Что тут происходит, уважаемый коммерсант или кто вы на самом деле?!
С места ответил согнавший улыбку, но не пожелавший подняться Григорий:
– Здесь происходит задержание преступного сообщества! Вам знакомы эти девушки? Но, для начала представьтесь!
– Соколова Марина Львовна, дежурная по гостинице. Какое еще преступное сообщество?! Вы знаете кто?.. Вы знаете с кем?… – поджав губы в негодовании, женщина озиралась.
Кабысток тронул ее за плечо сзади:
– Марина Львовна, вы, как дежурная, обязаны предоставить нам документацию предприятия. Полномочия, поверьте, у нас имеются!..
Бывшая училка явно хотела что-то возразить, но не успела. В помещение влетела раскрасневшаяся Ната. Стоя рядом с подполковником, она тяжело дышала открытым ртом. Ничуть не стесняясь лишнего веса, она была одета в черные кожаные брюки в обтяжку и белую футболку, куртку она держала в руках. Некоторое время она просто осматривала присутствующих, собираясь с мыслями, затем протяжно простонала в потолок и схватила подполковника за рукав кожанки:
– Матвей Егорович!.. У меня к вам заявление!.. – потащила его из номера.
Но старый сыщик знал процедуры, он был непоколебим как скала. А из кресла наконец выполз расслабленный до того Григорий:
– Послушайте, уважаемая! Вам необходимо представиться для начала!
Та оглянулась на подполковника и проглотила ком в горле:
– Самойлова Наталья… У нас ведь существует защита свидетелей?
К ней шагнула негодующая Марина Львовна:
– Послушайте, Наталья Федоровна!.. Потрудитесь объяснить правоохранительным органам и мне, разумеется, кто эти девочки! И что они делают в гостинице? И как вообще проникли?!
67. Серый
В доме Виолы не было, отсутствовали и приборы ПТО. Неужели этот Синицын выследил ее? Он набрал ее и не дождался ответа, хотя ее аппарат был включен. Набрал снова и снова – тишина. Хоть бы записку оставила! Вообще Виолетта странная женщина, она как будто все время в задумчивости, в каком-то трансе, не совсем в ладах с реальностью, пребывает в каких-то умственных эмпиреях. Хотя, как говорится, ему с ней детей не крестить! Возможно дама сидит в гостинице, ее непредсказуемости просто нет сил удивляться. Хотя вроде ничего такого вредного по отношению к нему она и не сделала.
Сухонький старичок-сторож из будки у шлагбаума, Серега не поленился дойти до него, в недоумении пожал плечами:
– Да не, видать-то видал как умотала в такси, но и все!..
– Одна уезжала?
– Да вроде как одна! Она на переднем сиденье сидела. А! Вот! Она же не один раз уезжала! Раза три! И все на разных машинах!
– Ну ладно, батя, спасибо! – сунул седому охраннику сотку.
Он тоже вызвал мотор и быстро добрался до гостиницы, хорошо хоть, наличка после бани оставалась. Но и тут администратор сказала, что в номере никого нет. У него возникло ощущение полной свободы. Но не радостное, какое бывает после освобождения от какого-то гнета или надзора со стороны, нет, это была полная опустошенность, бессмыслица бытия. У него был шанс сделать что-то стоящее в этой жизни, был, но он исчез. Но что бы он сделал с тем аппаратом? Он даже и не знал. Одно лишь владение им было чем-то весьма значимым. В наличии у него имелся, кроме открытого счета на одной карте, лимон баксов на другой, хотя и не принадлежавший ему лично, по бологовским меркам он был более чем состоятельный господин. Более чем. И все же… Все же жизнь была прожита зря…
68. Ева
Под утро действие лекарств ослабевает, особенно у психов – к ее койке выстроилась небольшая очередь с тысячными купюрами в потных кулаках. Пока один елозил на ней, некоторые из очереди начинали мастурбировать от нетерпения. Здоровяк-санитар пытался уже забрать деньги у всех заранее, но эти сопротивлялись, хоть и дурачки. Она дождалась, когда санитар опять отлучится покурить, и приподняла голову. На ней дергался совсем молоденький с черной курчавой шевелюрой еврейчик.
– Мальчик мой, давай я тебя нормально приласкаю! – промурлыкала она.
Тот замедлил темп.
– Это как?
– Я могу по-разному! У меня нежные ручки! Нежные ручки и бархатный язычок!
Он совсем остановился.
– Хочешь, чтоб развязал? Хряк сказал, что убьет!
– А он и не узнает!
Сзади загундосили:
– Давай быстрей! Всем хочется!
И она дернула ногой:
– Давай быстрей думай!
Еврейчик двинул маленьким кулачком ей в бок:
– Упало из-за тебя!
69. Виола
"Просмотрев" несколько сюжетов на аппарате ПТО, она вдруг увидела чьими-то глазами на экране смартфона знакомое лицо. Женское. Явно искусственная блондинка с завитыми не по моде волосами. Экран был мал, трудно разобрать. Маленькая, совсем маленькая в могучих объятиях не очень молодого и хреновато сложенного атлета. Лежащий на спине старик посадил дамочку на себя и очень нежно подталкивал снизу. Дамочка была в экстазе.
Пытаясь вспомнить эту женщину, Виола призадумалась. Это была не запись, все происходило в данный момент. Между тем действие на ложе развивалось – блондинка завязала глаза улыбающемуся партнеру, притянула руки и ноги пластиковыми удавками к чему-то под матрацем… и рассмеялась словно бы в микрофон. Но повязка с одного глаза немного съехала.
Когда Виолетта увидела нос к носу эту ядовито улыбающуюся блондинку, почти что вживую, хоть и глазами носителя, она ее узнала. Эта дамочка была на пару лет младше, училась с ней с одной школе и жила, кажется, где-то у церкви. Известная была потаскушка! Еще в школе! Даже с восьмого или девятого класса!
А теперь, вот, сучка развлекалась уже по-другому. Носитель следил за ней из-под повязки. Вот он незаметно для партнерши взглянул на часы, старые механические "командирские" часы. К тому же шрам на запястье и маленький неумело татуированный якорь над большим пальцем. Она вспомнила, где это видела! А дамочка быстро натянула целлофановый наряд и рукой в пластике ударила чем-то острым в слегка отвисший живот старика. Кровь брызнула маленьким фонтанчиком.
Закричав от ужаса, Виола сорвала с себя шлем. Костюмом же продолжала чувствовать жар и мощное возбуждение носителя…