59. Серый
Его все еще слегка подташнивало, когда он вышел за бронированные двери бологовской городской (!) полиции. Менты тут, как в крепости, эва, еще и камерами обвешались! Его принудили все ж пройти поверхностное обследование – заставили снять подаренный серый спортивный костюм в медкабинете, ощупали на предмет переломов и даже сделали флюшку грудного отдела, потому как ребра слегка побаливали, мать их так. Он еще раз оглянулся на камеры по периметру здания, задумчиво почесал седые лохмы. Будучи долгое время вне социума, он много-много раз попадал в эти клетки. И лупили его тоже не однажды, но такой заботы никогда еще не было заметно. На эту тему следовало поразмышлять, и поразмышлять основательно. Ну, то что внутри дома полиции перестали одаривать тумаками, это каждый пропойца знает – там везде догляд, догляд и запись, которая потом проверяется. Сержантики порой зубами скрипят от негодования и ненависти к таким как он, но рук не распускают – чревато!
В супермаркете на повороте с Лесной Серега запасся водярой и дешевой бормотухой с сухариками в пакетике, а за прочим пришлось шкандыбать аж до книжного напротив Спортшколы. Там он прикупил два блокнотика и две дешевенькие ручки. Все! И отправился на охоту. Теперь ему следовало прикинуться глухонемым. Но это вряд ли вышло бы с бологовцами, которые почти все друг друга знали, хоть однажды встречались в банях, магазинах, поликлиниках или на праздниках за Спортивной школой. Хорошо хоть летом всегда в городе было немало приезжих, ищущих укрытия от МВД, доверчивых провинциальных лохов, или чего еще. Но их следовало присматривать поблизости от Вокзала, далеко они не решались уходить.
Так и вышло – на скамеечке напротив бывшего кинотеатра Аврора сидели двое в синих спортивных штанах и курточках, маленькая шатенка – в красной, брюнет – в серо-голубой. Лица обоих за несвежими масками были изрядно помяты, оба были в надвинутых на устало тоскливые глаза бейсболках с большими козырьками. Шатенка быстро встала перед Серегой и приглашающе кивнула. Он подсел, поставил пакет в середину и написал в блокнот большими буквами: "Я глухонемой Серый. Бомжую. Есть выпить, но тут нельзя – менты пасут".
Они быстро оглянулись по сторонам. Серега указал на супермаркет и банк: "Их камеры!" Приезжие оживились, шатенка натянуто ухмыльнулась и взяла ручку:
"Я Зина, это Петруха. Куда идем?" – что-то в этой девице было знакомое, но ему некогда было заморачиваться.
Серега поднялся и мотнул головой, забирая блокнот, дескать, следуйте за мной.
По переходу пошел к Центральной аптеке, мимо нее в сквер В.И. Ленина, все время озираясь по сторонам. Зина тронул его за рукав олимпийки:
– Тута ЗА ЗУПИНКОЙ на лавке можно! – явно хохлятский акцент.
Но Серега помотал головой и двинулся дальше. Они пересекли сквер и вышли к Музыкалке за разлившейся, как всегда, огромной лужей. Обойдя которую, "глухонемой" поводырь направился прямиком к сауне, бывшей Городской бане. И сделал вид, что только что увидел вывеску – восторженно потряс большим пальцем, дескать, великолепно.
Подозрительный Петруха толкнул приятельницу в бок:
– Мож он маньяк, извращенец какой?
– Да какой разница! ен выпивон мае!
– Траванет и отдрючит обоих! Вот потеха будет!
Зеленоглазая Зина догнала Серегу и снова схватила за рукав, прося ручку. Серега дал, та написала: "У тебя бабло присутсвует? Мы жрать хочим, как волки!" Серега кивнул и добавил: "Там и жратву закажем!"
Приезжие снова переглянулись и двинулись за ним. В баню. Молодая женщина вдруг оживилась, увидев вывеску, несколько напряженно рассмеялась, хрипловато добавив:
– Ладно, не ссы в компот! Там повар ноги моет!
Полная блондинка лет шестидесяти впустила их лишь удостоверившись в наличии счета на карте. Но и то, щурясь, настороженно поглядывала. Серега написал ей: "Пожалуйста, веники, полотенца, шампунь, мыло и мочалки!" И все сразу оплатил. Парочка переглянулась, но промолчала. В раздевалке Серега без лишней трепотни открыл бутылку вина и глотнул с горлышка, после чего отдал бутылку им и принялся раздеваться. Догола. Парень с девицей сняли куртки и замешкались, как-то неуверенно прикладываясь по очереди. Он оглянулся, пожав плечами и потряхивая половыми признаками, ушел в парилку. Минут через пять к нему присоединился смуглый Петруха. Уже голый. Еще минут через несколько вошла и оранжевая в этом свете миниатюрная дама, завернутая в большое банное полотенце, она принесла веники. Сухие. Серега забрал их у нее и вышел в моечную, где залил все три кипятком в тазиках и вернулся. Еще посидели немного, Серега сходил за веником и принялся париться. Петруха тоже. Только маленькая оранжевая Зина просто сидела, закутавшись в полотенце. С опущенной головой. После первого захода мужчины охладились под душем и сели, тоже завернувшись в полотенца, за стол с парящим самоваром. Одна бутылка была уже пуста. Серега открыл вторую. Через некоторое время к ним присоединилась и женщина.
Серега налил в чайные чашки вино, поднял свою, и, салютуя, и выпил. Ребята тоже старались не отставать с выпивкой. Серега выставил на стол и водку, а сам еще пошел париться. К нему в парную вошла Зина в сползающем полотенце. С запиской: "Ты не мог бы купить еды?" Он кивнул на дверь и уже в комнате отдыха написал им, чтоб позвали служащую. А сам вернулся в парную. За ним почти сразу вошла и женщина. Уже без полотенца. Почти все ее крохотное тощее тело покрывали пятнышки веснушек, острые грудки торчали в разные стороны, густо заросший лобок был огненным. Все это почему-то было весьма знакомым. Она примостилась на ступеньку ниже и положила руку на его член. На его вялый член. Заглянула в глаза. Серега вздохнул и сказал:
– Мне не это надо.
Женщина даже вздрогнула, боязливо отстраняясь:
– А шо? – зеленые глаза распахнулись от страха.
– Не бойся. Я сейчас уйду, одев шмотье твоего друга. И все.
После чего обмылся в душевой и прошел в раздевалку. Когда он натягивал слишком тесную для него футболку Петрухи, будучи уже в его синих штанах, их хозяин, качаясь, с мутными глазами нарисовался в дверном проеме:
– Ну и чо?
Серега принялся зашнуривать старые чужие кроссовки, тоже слегка тесноватые. Со вздохом поднял глаза на парня:
– Не надо вопросов. Бывает, что любопытных мочат. Часто бывает. Привет! – прихватив двухцветную, серо-голубую куртку, он пошел к выходу.
Перейдя через улицу, он поднялся на второй этаж старой почты. Давным-давно уже тут располагалось объединение частных одежных магазинчиков. Особенно не выбирая, он переоделся в черные джинсы с яркой зелено-белой футболкой и серую курточку, на ноги нашлись простенькие кроссовки. Тесную и слегка замызганную одежку Петрухи он аккуратно свернул и вернул тут же в баню. Блондинка-толстушка была слегка удивлена, когда он передал шмотье через нее.
60. Клюв
В больнице он не сразу пришел в себя, в похмельном кошмаре перед ним плясал тот демон в целлофане и со скальпелем, излагая какие-то жуткие теории и непрестанно тыркая острым концом в его перенапряженное тело. А очнувшись, потребовал к себе патологоанатома Федорыча.
Тоненькая, как тростинка, сестричка вытаращила на него крашеные глазищи поверх маски:
– Но вы же еще…
– Да-да, едрит твою!.. Я еще не скопытился! Зови его скорее, а то и вправду загнусь!..
И все никак не мог успокоиться, отвергая все обезболивающие и прочие прописанные медикаменты в пользу сестер, которые всегда могли найти им иное применение, например продажу по спекулятивным ценам другим постояльцам больницы. О спасителе своем бомжеватом он конечно помнил и был весьма ему благодарен, зная, что приключалось с жертвами того монстра, просто в алкогольном наркозе он даже и не заметил, что Серегу увели под белы рученьки наши доблестные защитники правопорядка. Да если б и заметил, вряд ли придал бы тому какое-то значение. А уж завидев едва помещавшегося в дверной проем гиганта в небрежно накинутом на кожанку халате, и совсем выбросил из головы и даже прослезился:
– А-а! Федорыч! Как же я!..
– Смотри не обоссысь!
В палате, кроме участкового, лежали еще две жертвы своих крутых авто и слабоватых мозгов с переломами ног, рук и ребер. Их присутствие ничуть не смутило полицейских, по сути считающих всех остальных представителей Человечества подозреваемыми.
Лейтенант со стоном приподнял голову с забинтованной физиономией:
– Принес?
– А то!.. – могучая ручища скользнула за полу курки и достала стограммовый пузырёк.
– Черт! Я же не могу не разбавленный!
– Ну и дурак! – великан шагнул к раковине и стал крутить краны.
Одна из автожертв приподняла голову:
– Водопровод тут не функционирует!
Амбал кивнул на его пятилитровую бутыль, спрашивая разрешения. Бедолага с радостью согласился, предвкушая присоединение к компашке. Но не тут-то было, пузырек, вылитый в стакан и разбавленный его минералкой, был в один присест осушен укутанным в бинты соседом по палате.
– Ох, спасибо, Федорыч!.. – автодебил не был удостоен даже благодарности.
Федорыч, уже и не спрашивая, забрал стул от соседской кровати и присел на него:
– Излагай!
– Да чо излагать-то?! Насчет курева не догадался? Эй, парни! Есть у кого закурить?
Тот же самый дебил, с опаской оглянувшись на дверь, достал из-под подушки пачку сигарет:
– Я нюхаю иногда!.. Могут же выгнать!
Клюев, уже балдея, усмехнулся:
– Пока я курю, кури и ты! Меня никто не тронет! – и прикурил, не обращая внимания на недовольную мину некурящего здоровяка.
Сосед-автоаварийщик со стоном блаженства закурил тоже, стряхивая пепел в ладошку.
– Ну так чо? – потребовал продолжения с перекошенным лицом Федорыч.
– А чо, отправился на свидание с незнакомкой… для романтики в заброшенный дом… Только вошел – бац! Шокером в шею! Очухался уже привязанным!.. И чудище в пленке, ну, в дождевике одноразовом, маске и перчатках!.. Да еще со скальпелем!.. Короче, пипец! Хорошо, этот бомжара подоспел!
– Какой бомжара?
– Да Вронский же!
– А откуда он узнал? Может он просто снял дождевик за стенкой?
– Не! Они на моих глазах даже вроде как и схватились!..
– Ясно.
В палату заглянула тощая медсестра в маске:
– Это что тут за курилка?!
Клюев криво ухмыльнулся, разгоняя дым:
– Все-все! Мы заканчиваем!
– Я вынуждена доложить врачу! Иначе меня выпрут с работы!
Здоровяк Федорыч неторопливо обернулся:
– Врач уже здесь. Простите парня, он больше не будет!
Девица хмыкнула весьма недоброжелательно:
– Ладно, я сейчас дезодорант принесу! – и исчезла.
Пострадавший все ж затушил окурок в салфетку и тронул патологоанатома за рукав:
– Еще есть? Я тебе такое расскажу!.. Никому не говорил!
Хмыкнув, Федорыч достал из недр кожанки еще пузырек:
– Я так и знал, что одного тебе будет мало!
Старлей уже смешал свой коктейль в стакане, когда вошла тощая сестренка с маленьким ярким пакетиком и флаконом, из которого сразу же попрыскала во все стороны:
– Вот надымили!.. – пакетик положила пострадавшему на тумбочку. – Какая-то дамочка вам передала! – и выскользнула.
Федорыч заглянул в пакет:
– Ни хрена себе! Под такую закуску, пожалуй, и я тяпну! – и достал бутерброд с красной икрой. – Хорошие у тебя знакомые дамочки!
Клюев пьяно уже заржал:
– А то!.. Я тут пол Бологое уже перетрахал! – выпил и откусил от отнятого бутерброда. – М-м… Как вкусно! – откусил еще.
– Ну ты и жрать!.. – гигант вынул из пакетика еще один, уже с черной икрой. – Нет, я лучше твой объедок с красной! – отнял у осоловевшего совсем уже крохотный остаток, а целый положил на тумбочку. После чего извлек откуда-то еще один пузырек, отвинтил крышечку и вылил содержимое себе в горло, запрокинув голову. – Вот так-то лучше будет! – закинул объедок в рот. – Ну, давай, рассказывай!
– Короче, дело было так… – язык участкового уже плохо подчинялся хозяину. – Я никому об этом не трепался!..
– Давай уж! Не тяни кота за яйца!
– Короче, я ж ментяра старый!.. Меня хренушки обжулишь!.. Я на тот адрес в Мишутино ведь заранее зашел! Типа осмотреться! А там, прикинь, дамочка убирается! Ничего такая, аппетитная! Я то да се, кто такая, что тут делаешь и все такое прочее, ха-ха! Слово за слово, хреном по столу, гляжу, она тоже вроде как не против! Достал пузырь, выпили и, не поверишь, ту самую койку испробовали на прочность!
– Да что ты!? А в рапорте указал?
– Ну ты Федорыч! Как я могу указать, что имел ее в разных позициях?! Я же вроде как маньяка того ловить пошел! В засаде сидел!
– А ты не думаешь, что дамочка та была заодно с гадом? Он же нанимал ее!
– Думал, думал! Очень хорошо подумал! И кому-то отдавать все почести? Ведь, Федорыч, я уже старый быть участковым! Мне бы уже как-то продвинуться! От меня и баба, эвон, свалила из-за этого!.. – он отвернулся к соседу. – Не, я еще закурю! Эй паря, дай-ка еще сигаретку!
Автодебил с гипсом на ноге с недовольной миной протянул сигарету. Молча. Клюев закурил, разгоняя дым свободной рукой.
– А что хоть за шлюшка там была? Как ты ее искать собираешься?
– Когда ее развезло, она призналась, что живет в сорок восьмом доме на Кирова, а работает чуть ли не главбухом где-то в Лесхозе! Своя машина, двушка, дача, мужик в охране, хоть и полный импотент… Слушай, что у тебя за спиртяга?! Я блевану сейчас!.. – он задергался, борясь в приступами тошноты.
– Да ладно, спирт как спирт!
Старлей вдруг вытянулся на кровати с открытым ртом, даже выгнулся в пояснице, длинно простонал:
– Худо мне!.. Ох, худо что-то!.. – и уронил дымящуся сигарету себе на одеяло.
Патологоанатом резко встал, хватая окурок, и вдруг тоже качнулся:
– Черт! В натуре что-то не то!.. – он тяжело поднялся на ноги, склонившись над пострадавшим, похлопал его по щекам. – Эй!.. Клюв!.. По ходу нас траванули!.. Той икрой!.. Мать ее так!..
61. Ева
Сквозь туман забытья она услышала свистящий шепот в ухо:
– Пароль! Скажи пароль! Скажи пароль!
Приоткрыв глаза, она увидела лоснящуюся физиономию под медицинской маской и шапочкой, попробовала разлепить спекшиеся губы и коротко вздохнула, когда это удалось.
– Пароль! – рука в синей резиновой перчатке покачала банковской картой у нее перед глазами. – Скажи пароль!
Она облизала сухим языком совсем высохшие губы и прошелестела:
– Может отсосать?
Физиономия в маске и шапочке быстро оглянулась и хмыкнула:
– Это ты всегда успеешь! Давай пароль!
Она снова дернула запекшимися губами:
– Сперва минет!..
– Ну уж дудки! – заржала под маской физиономия. – Сладкое на второе! Давай пароль!
– Ху-ху не хо-хо? Ха-ха!.. – выдавила она с большим трудом.
Пароль карты был 2323, двадцать третьей была эта буква в алфавите, буква ха. У нее уже не было сил противиться, больше всего ей хотелось, чтоб этот гад отвял наконец, чтоб она снова погрузилась в тяжелую дрему.
Этот гад толкнул ее опять, не давая отплыть:
– Трахаться хотела?
Она дернула рукой, оказавшейся привязанной, что-то промычала, когда с ног, тоже притянутых в разные стороны, сняли одеяло…
62. Витюнчик
В Инете появилось сообщение о том, что ТУ эстонку с подругой поселили в Гостиницу за счет администрации. Он даже подскочил в кресле, увидев эту сногсшибательную новость. Все эти цифровые издания, тем более местные, он почти не смотрел никогда, а тут – щелк и… И совершенно случайно глаз зацепился за имя. Ева это вам не Дашка-Машка, это нечто даже и не совсем европейское.
В Гостиницу ехать было поздновато, в три часа ночи пожалуй еще и не пустят! Но он так разволновался, что пришлось принять таблетки с валерьянкой. И прогуляться. Он прицепил поводок по недоразумению приобретенному шарпею Триксу и поволок его за собой. Этот звереныш жил в клетке, сооруженной отчимом. Надо сказать, по личному требованию пасынка – он не выносил беспорядка в доме, свойственному домам обладателей щенков. Их полуторка убиралась дважды в сутки! И это тоже была его личная заслуга – он приучил этому туповатую родительницу. Отчим, разумеется, был не в восторге от этого, но мнение этого деревенщины в квартире (принадлежащей пока что ему) никому не было интересно. Пусть гонит самогонку в своем гараже и проживает там же!
Пес несказанно обрадовался, завидев поводок в руке уже одетого Виктора, громко заскулил. Пришлось успокоить щелчком поводка по стриженой спине. Ведь рядом, в противоположном углу, храпел в обнимку с родительницей и тот алкаш. В комнату Виктора вход был запрещен всем, включая и родительницу, которая порой по глупости пыталась там убираться, и бывала наказана за это штрафами по тыще. Пусть и немного, но необходимо для поддержания дисциплины.
Влажный июньский воздух, пропитанный запахами роста и цветения, мгновенно вскружил голову даже и ему. В глубине двора на скамейке светились огоньки сигарет, он знал, кто там – подростки из его дома. Эти придурки вечно по ночам зажимаются, выпивают и курят разные гадости. Не прими он валерьянку заранее, он, пожалуй, вызвал бы анонимно полицию и понаблюдал бы из-за угла, как их разгоняют. Но в этот раз им повезло. Не повезло Триксу, так и отпущенному с поводка. Не хватало еще отбирания его от этих дебилов, к которым он наверняка сразу и устремится!
Походив минут двадцать в дальней от придурков области диковатого скверика и почувствовав начало успокоения, Виктор вернулся домой. И уснул, надо сказать, почти сразу со счастливым осознанием того, что Мироздание на его стороне. Ведь эти тетки остались живы! А значит спасли от огня и аппарат, о котором он до сих пор даже и не догадывался. Оказалось, что эти сучки не так просты, как виделось в начале знакомства. Хотя, разумеется, и не гении конспирации. Высшие силы на его стороне!
Проснувшись и приведя себя в порядок, он снова ощутил прилив энергии, счастливой энергии Космоса. После завтрака, состоящего из чашки кофе и омлета по специальному рецепту, сготовленному родительницей под его строгим руководством он занялся делами.
По телефону служащая гостиницы, такой же отстой Природы, не пожелала выдать необходимых ему сведений, лишь сказала, что номер Евы оплачен до конца месяца. Он вызвал такси и терпеливо ждал уже во дворе минут двадцать, ничем внешне не проявляя растущего раздражения: "И они еще называют себя СРОЧНЫМ, сволочи!" Садиться рядом с чудовищно толстым, жутко воняющим пошлым дезодорантом, водителем не стал – устроился на заднее сиденье. В салоне чуть слышно звучали пошлые хиты 90-х: "Любэ", "На-на", Самоцветы" и т.п. Он вежливо попросил выключить. Или поставить что-то из классики, типа Бетховена или Баха. Толстяк шевельнул прокурено рыжим усом, хмыкнул и выключил устройство, даже не взглянув на пассажира. Плебей! И музыка у них плебейская! Они не знают даже, зачем вообще существуют на этом свете! Ублюдки! Не в состоянии понять сути этого мира, идей и задач Мироздания! Их мозги, если можно назвать ту серую кашу под их черепными коробками, просто не могут, не приспособлены для восприятия Возвышенного. Они могут только жрать всякую гадость в неимоверных количествах, пить пиво с самогонкой и ржать над своим идиотски пошлым юмором! Сама Природа показывает, что они лишние в этом мире, в этой жизни. Как же они сами не видят, что представляют из себя?!
За стойкой сидела, вот повезло(!), его бывшая училка все в тех же золоченых очечках, что и в школе.
– Здравствуйте, Марина Львовна! Это я вам звонил!
– Ах, Виктор! С добрым утром! Как ты поживаешь? Я слыхала, ты в Университет поступил?
– Уж окончил, Марина Львовна!
– Вот как?! Молодец! И куда? Где ты сейчас работаешь? Или служишь? Помнится, ты в прокуратуру мечтал?
– Пока я рассматриваю предложения. Марина Львовна, у меня серьезное дело! Это я вам звонил по поводу Евы, пострадавшей от пожара! Мне хотелось помочь ей, но они с подругой исчезли! Их мобильники по-видимому сгорели!..
– Да-да! Номер еще за ними! Но сами они… – старая училка тяжело вздохнула и наклонилась к нему через стойку, продолжив шепотом. – Эстонку арестовали! А ее подруга после освобождения, представь себе, тоже из тюрьмы, она не появляется уже несколько дней! Хоть бы вещи забрала!
– А за что эстонку арестовали?
– За убийство!.. В Вышнем Волочке!.. Больше ничего не знаю!.. Нам, прости, Виктор, запрещено о них говорить!
– Ну хотя бы дайте новый номер мобилы той подруги!
63. Виола
Едва убрались менты, она уж и всплакнуть нормально не успела, зазвонил телефон:
– Да?
– Это Зюйд-Вест. Что там у вас происходит? Почему Евушка трубу не берет?
– Евушку твою менты повязали! Я тебе уже говорила!.. – она всхлипнула.
– Ты что там, нюни распустила? Успокойся, все будет ништяк! Мои люди в ментуре не нашли ее. Может она в загул ушла? У вас молодых одни романы в голове!
– Ну не знаю, вообще-то она человек ответственный, просто так меня бы не бросила! Хоть предупредила бы!
– И то верно! А где твой Серега? Мне так и не удалось с ним встретиться!
– Так уж и мой!.. – она фыркнула. – Серега увидел по твоему прибору, как маньяк участкового пытает! Ну и помчался спасать!.. Так и пропал. Уж не знаю, что и думать!
– А прибор этот где?
– Я его заныкала.
– Молодец! Я всегда знал, что на тебя можно положиться! Но Серега за ментяру, конечно, зря вписался!
– Прикинь, Зюйд-Вест, менты тоже прибор ищут! Только что приходили! Москвичи!
– А ты его хорошо заныкала? Не найдут?
– Вряд ли! Я его на хранение сдала!
– Ох, ты!.. Едрит твою!.. Тебя же могли пасти!
– Да они только что от меня ушли! Если б знали, они бы не ко мне пошли, а…
– Ша, Виола!! – прямо таки крикнул старый вор. – Ша! Ни слова больше! Нас могут слушать!
Еще раз всплакнув, она одела новенькие варенки с белой кожанкой и высокими кроссовками и вышла из коттеджа, спрятав электронный ключ в условленное место за ближайшей к крыльцу ставней.
Вечер обещал стать прохладным после дневной духоты – облака уже закрыли все небо. Старенькая "Ауди" ожидала за клочком давно одичавшей живой изгороди. Угрюмый молодой блондин в черной футболке курил в открытую дверь, сверкнул на нее сердитым глазом:
– За ожидание возьму плату!
– Да, конечно!.. – мягко согласилась она с печальной улыбкой под черной маской.
– На вокзал? – уточнил он, на нем не было ни предписанной маски, ни перчаток.
– Да… – она со вздохом умостилась на переднем пассажирском сиденье, даже и не дотронувшись к ремню безопасности.
Всю дорогу парень молчал, желваки вздувались на небритых скулах – злился, что ли? По радио передавали старые, еще советские песни. Желая сделать приятное, она сунула ему две сотни и стала выбираться.
– Постой! Те! – он выхватил из бумажника пятидесятку.
– Да ладно! – она взмахнула рукой.
Но он все ж успел сунуть купюру в карман ее куртки, скрипнув при этом зубами. Вот ведь злюка! Она вздохнула и стала спускаться в подземный переход, внимательно окинув взглядом площадь перед ним. И всю дорогу она оглядывалась, стараясь разглядеть слежку. Но ее как будто не было. И на вокзал за ней никто не пошел, в переходе встретились двое рабочих с совком и пластиковыми вениками. Побродив по почти пустому залу ожидания, она все ж подошла к камерам хранения, набрала код и достала из ячейки новенький темно зеленый чемодан на колесиках. Только сегодня купленный в магазинчике на Дзержинского, у поворота к вокзалу. Покупка удалась – все легко поместилось, включая уже ненужный рюкзак.
Выйдя на перрон, достала смартфон и поискала в Инете жилплощадь внаем. Переговорив с парой владельцев, полагающих, видимо, что торгуются с миллионершей, она столковалась с хозяйкой частного дома на Островке, районе бедных, главным образом частных, застроек. Скрипучий старушечий голос запросил пятнадцать тысяч за месяц, причем предоплатой – совсем народ одурел с этим коронавирусом!
Непрерывно повторяя адрес, поспешила назад к автостанции к уже вызванному такси.
Скрюченная седая ведьма стояла на дороге, теребя засаленный передник. Расплатившись с водилой, достающим ее чемодан из багажника, Виола покатила его по грязи за старухой.
Комната была крохотная, метров 15 площадью, тут кроме диван-кровати под алым покрывалом и школьного письменного стола со стулом да прикроватной (явно больничной) тумбочки, больше ничего и не могло поместиться. Дешевенький потертый ковер на стене с одиноким оленем на скале да салатные выцветшие занавески-шторы на единственном, давно не мытом окошке – вот и вся обстановка.