Калейдоскоп

Был и такой комментарий о романе «Курай – трава степей». «…Роман очень жестокий, вероятно, как и сам автор!..».

Да… характеристика, по поводу моей персоны, подобрана довольно точно, дальше лишь можно, промолчать. А сам – комментатор-критик – вероятно, с дуба упал, ударившись головой об чувал, а в том чувале пшеница была… Хо- рошо хоть не болты и гайки там были. Вначале подумали, что «критика» —

убило, правда, не до-смерти, но пришибло мозги. А вот, если прочесть вам

сплошное, надуманное враньё, – из разряда коммунистической пропаганды, а по сути, затасканную по книжкам прошлых лет – галиматью, к примеру, пи-

сателя и нашего земляка Петра Радченко, в его романе «На заре», (Он писал о

«Заре», а я уже о «Закате». Каждому своё) который, когда-то, лет двадцать подряд, власть всё хвалила, хвалила… да так расхваливали, чтобы брали при- мер с подобных «застрельщиков» писательского толка; правда, их произве- дения читать никого не нагнёшь. Роман давно уже им написанный и те, кто его когда-то читал, тех людей в большинстве своём нет уже на этом свете, как и самого писателя, где он с восторгом описывает события Гражданской

войны и первые годы становления советской власти в станицах и хуторах на Кубани. В своей дилогии романа события представлены в таких положитель- ных красках: чисто с коммунистическим подходом и враньём, после которого у читателя создаётся впечатление, будто бы с приходом большевиков к вла- сти, по их повелению и лишь одним мановением руки комиссарской, на народ сошла благодать. В тот же день на головы народа, будто бы посыпа-

лась небесная манна, а вслед за ней наступило время справедливости, равен- ства и братства. Прямо счастливая и сытая жизнь началась, как и поётся в коммунистических песнях и маршах: рай, но уже не по-поповски, а по-комму- нистически. (Для справки: с приходом к власти большевиков, установилась прочная череда голодных лет, периодами в иные годы съезжая на массовый голодомор, и это длилось беспрерывно с 1918 по 1964 годы. Получается, по- чти полвека – 46 лет) Лучше бы Пётр Радченко правдиво рассказал о том,

что, до большевиков, в кубанских станицах бедных семей было мизерный

процент, и то в большинстве своём по их же вине и причине: если не лодырь, так конченный алкаш. А потом – при коммунистах – наступила поголовная ни- щета и голод. А если вспомнить о тех более трёх сотен тысяч простых казаков, сложивших оружие и сдавшихся на милость большевикам в двадцатом году, а после были подло обмануты и массово расстреляны большевиками в При- морске-Ахтарске, Гулькевичах, Краснодаре и в другим местах в том же 1920 году, где содержались они в плену, то получается явный геноцид самого каза- чества. Казаки ведь сдались большевикам за обещанную им свободу, если

прекратят они сопротивление и сдадут оружие. А как большевики с ними по- ступили?!.. Большевики – это хуже зверья!.. Они ради своей власти готовы ис- требить весь народ, свой народ, а значит, получается, что они гораздо хуже нацистов! Ибо те не истребляли массово свой народ. Петра Радченко, ко- нечно, можно понять, иначе его бы попросту не напечатали, а ему, видимо, очень хотелось, как той перезрелой девице попробовать почесать, то что но- чами свербит и покою не даёт. До революции и до большевицкого перево- рота: где, где, а на Кубани и на Дону уж точно народ не бедствовал и всегда жили зажиточно. И спрашивается, – с какой такой стати, с какого переляку, им вдруг бы захотелось, поставить всё верх ногами, устроить разор, и власть в

стране поменять?!.. Были, конечно, как и во все времена, среди казаков и бедные, но, как я уже говорил, всего незначительный – малый процент: в

большинстве своём – это чаще безмужние семьи, а больше горькие пьяницы, или не имеющие ни стыда, ни совести – лентяи. Вот, как раз они – эта, так ска- зать, беднота – и устанавливали советскую власть, с помощью красных конни- ков, прибывших из нищей и голодранской России, награбить добра. Как гово- рил, «знаменитый» коммунист Шариков, из романа Булгакова «Собачье

сердце» – «…Взять и поделить поровну!..». А от себя мы добавим старую при- сказку. Было в деревне Кацапкино, на Рязанщине, тысяча голодранцев и всего один богатый помещик, а после того, как отняв у него поделили добро, стало – тысяча и один. Натянув на плечи кожанку и подражая новатору раска- зачивания Якову Свердлову, (Настоящая его фамилия – Ешуа-Соломон Мов- шевич. Жид, но не еврей, ибо он их не стоит, он мутант!..) а на задницу га- лифе с малиновыми клиньями, нацепив наган, а кому-то и маузер достался, кто-то и с трёхлинейкой пьяный побрёл, приступать к дележу. И пошли они

по казачьим усадьбам, бессовестно и нагло шарить по куреням. На берегах Дона, похромали по дворам станиц, грабить народ православный, прикрыва- ясь «законом» советской власти, которая на тот момент незаконной была, за- хватив власть силой оружия. На земли Дона, Кубани и Ставрополья пришла —

Мгла!.. в новом обличьи – Орда, ничем не лучше Татаро-монгольской. Лично в моих глазах, всё выглядит именно таким образом, что любая власть – даже, если смотреть на неё сквозь пальцы – и каким бы путём она не пришла к вла- сти, и что бы она не обещала народу… Но!.. если она начинает своё правле- ние, с грабежа своего народа и убивает детей, стариков и женщин – и не

имеет большого значения, каким образом: расстреливая при раскулачивании или реквизируя продовольствие до последнего зёрнышка, тем самым семью обрекая на голодную смерть, или ссылая в Сибирь, загоняя в тайгу, где и жи- лья-то нету, да ещё и под сорокаградусный мороз… Такая власть, прежде всего, ничем не отличается от разбойников и убивцев с большой дороги… Та- кая власть не может иметь право на жизнь.

И разве такое под силу простить, что начали они своё правление со страш- ного преступления в 1918 году, расстреляв царскую семью?!.. Вот в тот самый день, большевики, незримо, подписали себе смертный приговор, который

будет преследовать каждого из них все последующие десятилетия: один за одним, после пыток и истязаний, будут они отправляться на тот свет. Вначале отправят своих вчерашних «братьев» по нарам, идее, оружию и преступле- ниям, а вслед за ними сами пойдут. Зло – само себя пожирает!.. – что и случи- лось в большинстве с ними в первые годы их правления. Они ведь не только народ расстреливали и иными способами уничтожали, но не забывали с осо- бой изощрённой жестокостью уничтожать и подобных себе – вчерашних со- ратников…

Судили бы царя, в таком случае, и если он этого заслуживает – расстре- ляйте его, но причём тут его дети?!.. Четверо безвинных девушек, некоторые из которых ещё и мужика-то не успели познать и побывать в их объятиях, а о подростке Алексее, даже вспоминать страшно…

Яков (Аарон) Свердлов, прозванный в народе – демоном революции, оде- вался всегда во всё чёрное. На нём была одежда, в которую обряжается сама смерть. Чёрные сапоги, хромовые; такие же чёрные, с лайковой кожи, брюки; куртка и к ней картуз, также из той же траурной кожи. Вслед за ним – эта форма перекочует самопроизвольно и массово войдёт в обиход комиссаров и их приспешников, рангом пониже. На то время Свердлов был вторым чело- веком в Кремле после Ленина. И именно Свердлов вместе с Лениным и вы- дали прямую санкцию на расстрел царской семьи. В августе, того же 1918 года, по инициативе этих двоих узурпаторов власти в России – Ленина и Свердлова, от имени ВЦИК, выходит вначале обращение, о том, что с этого дня Советская республика превращается в единый военный лагерь, а следом

и декрет «о красном терроре», который предполагал поголовное физическое уничтожение всех врагов революции. Именно по инициативе Свердлова в ян- варе 1919 года начинается осуществление карательных мер против донского казачества. При подавлении казацких восстаний, красным командирам кара- тельных отрядов предписывалось: жёстко, кроваво, без всякого снисхожде- ния и разбирательства, применяя фронтовую тактику, полностью истреблять живую силу восставших, и вплоть до подростков. Но и на старуху есть про- руха. 1919 год для большевиков был самым тяжким – их диктаторская власть повсеместно висела на волоске. Комиссары всех рангов поехали в спец-поез- дах по всей стране митинговать и агитировать простой и малообразованный народ за советскую власть и сам коммунизм. Свердлов, возвращаясь из Харь- кова, сделал остановку в городе Орле, где решил там выступить перед желез- нодорожниками и рабочими дэпо. Пролетариату уже не нравилось то, что де- лали большевики. Оратора Свердлова, правую руку самого Ленина, рабочие избили так, на том митинге, что его еле живого погрузили в поезд и повезли в Москву, где он неделю почахнув, сдох, как собака, а попросту отдал богу

свою грешную душу. Официально всем объявили, что умер он от испанки, гриппа, гулявшего в то время по миру, а в Европе в особенности. Так бес-

славно и позорно закончилась жизнь демона революции. По правде сказать, и остальная многочисленная братия из их числа закончила свою короткую

жизнь не лучшим образом, начиная с самого Ленина и его апостолов: Дзер- жинского, Смилги, Луначарского, Лациса, Воровского, Троцкого и многих, многих других, не беря уже во внимание рядовых большевиков, которых – свои же – пачками отправляли на тот свет, словно щелкая семечки…

В романе «Курай – трава степей» я отобразил лишь незначительную, ни-

чтожную капельку произвола и ужастных преступлений большевиков против простого народа. В масштабе же всей страны, это была такая трагедия, каких ещё не видел и не знал до этого весь мир. Аттила и Чингиз-Хан там отдыхают! Разве что с Гитлером их можно рядом поставить: сходства уж слишком много

– между национал-социализмом и коммунизмом: и особенной колоритной строкой выделяется обоюдность концлагерей, что в 39-м ещё и на деле под-

твердилось, когда Сталин с Гитлером первый делёж чужих земель начинали. Так что, прежде, чем заявлять, что мой роман жестокий, «заявителю», жела- тельно-бы было, полистать Историю мира, а заодно и хронику почитать за три десятка лет Сталинского бесчеловечного произвола и геноцида по уничтоже- нию целых народов России. Тема эта гибельная и на этот счёт можно писать и говорить до посинения, а, вот насчёт моих произведений: у меня созрело

личное мнение – насчёт отзывов всяких – которое в корне отличается от всех остальных. Самый достоверный отзыв, подчёркиваю, – самый достоверный, и при жизни писателя! на любое его литературное произведение – это отрица- тельный отзыв, ибо там нет лукавства и желания – не обидеть. К тому же,

если отзыв и критика ещё и с большим наездом, и прочими эмоциональными проявлениями бешенства, с пеной у рта, тогда можно спокойно и дальше пи- сать; значит, ваше произведение выше крыши оценивается, если и не сейчас, то в будущем будет обязательно признано. Чего-то да стоите вы!.. Когда из

издательства выходит какая-нибудь глупая и бездарная вещь, и порою пу- стая, как пробка, в особенности прославляющая власть; при этом говорят обычно: «Написал… – как под забор выссался – ни себе, ни людям! Будто со- седу в карман наложил… и содержание в книжке, как в высохшем лимоне, одна кожура… Её и читать-то вряд ли кто будет, тем более комментиро- вать…».

Вопреки, выше сказанному, из уст звучали и положительные отзывы. По- ехал я в Глебовку хоронить своего друга раннего детства, Шуру Коржа. Когда- то, ещё в самом начале пятидесятых годов он был первым моим другом в са- мом начале нашего детства, как только мы с ним ходить научились. Жили мы по-соседски и в летнюю пору вдвоём ковырялись в дорожной пыли. Потом-то друзей будет много, а этот был первый…

Вот там, на похоронах, подходит ко мне пожилая женщина, прихрамывая и с палочкой в руке, спрашивает: «Это же вы написали книгу про Глебовку?». Отвечаю: «Я написал, а что?..». Вначале нехорошо было подумал, тут же внутри себя наёжился, в ожидании, что сейчас мне будет предъявлено какое- то несоответствие в романе или порицание за что-то. Она взяла за локоть мою левую руку и уткнувшись головой мне в плечо, стала плакать и благода- рить, повторяя всё время: «Спасибо вам за книгу…».

От себя скажу: мы ведь до конца своей жизни, сколько бы лет не прожили, всегда в душе остаёмся теми молодыми и зелёными мальчишками, и только жизненный опыт в экстремальных ситуациях нас преображает в иные ипо-

стаси. Я не тщеславен, но в такой ситуации, я просто тогда оробел, как будто бы школьник и никак не готов я был внутренне к тому, что смогу своим про- изведением, так растревожить человеку душу. Хотя, когда я писал именно

этот роман, я сам часто и густо над ним плакал; и в области сердца часто ко- лоло, но здесь есть объяснение этому – это лично моя боль, где мною опи-

сана жизнь самых близких мне людей!.. Закончив написание романа «Жить запрещено», второго подобного, сказал себе: «Если и дальше буду писать на

подобные темы, в таком же жанре, духе и стиле, наверное, надолго меня вряд ли хватит!». После этого открытия, я быстренько переобулся – на воль- ный писательский жанр – где есть место иронии, которая сменяется грустью; местами присутствует грубость и откровенная пошлость, но много и лириче- ско-комедийных сюжетов, прямо-таки – как в фокстроте и танго. Один мой постоянный читатель, как-то сказал мне, что он прочитывает мои книги по

два раза, а последние романы читал, смеясь до слёз, и будто бы он ранее ни- чего подобного не читал… Оставим на его совести хвалебные вирши, ибо

были и другие, особо опасливые, высказывания тех, кто свою шкуру привык беречь, как в мошне свои гроши, пряча заначку на чёрный день. Вот эти – ра- нее обласканные властью или приберегая свои «духовно-партийные ценно- сти» и стали меня стороной обходить. «…От греха подальше, а то подумают и посчитают, что и я такой же… Ещё неизвестно, какая в стране завтра власть

будет… Будь он неладен, такое написать про нашу советскую власть и комму- нистическую партию!.. И как только такое ему в голову взбрело и язык повер- нулся!..“. Особо „одарённые“, предпочитая, молчать, отнекивались, а на мои вопросы, пробегая мимо, поздоровавшись на бегу, отвечали: „…Читаю, чи- таю… времени нету, Санёк…». Было и такое заявлено обо мне: «Неблагодар- ный!.. Партия и советская власть его выучила, а он такое о ней написал!..».

Кто говорил эти слова, право – не знаю. Мне донесли их уже через десятые

руки, да собственно, это меня мало волнует, тем более не интересует: кто он такой – видимо, как раз тот – «партейный-идейный» – слизняк. Ума не хватает, даже понять, о чём рассказывается в произведении. Да ведь мой роман во- все не о коммунистической партии и советской власти, роман о судьбе моей матери!.. Потому отвечаю заочно и всем – кто от рождения страдает убогими понятиями и скудным мышлением, и до конца остаётся твердолобым, как

пень, – а заодно и тем, кто поинтересуется в будущем. Но вначале для сведе- ния. До 17-го года – то есть, ещё при-царском режиме – тоже ведь бесплатно учили, – в церковно-приходских школах. Имелись ещё и училища с трёхлет- ним и пятилетним обучением. И, ещё неизвестно, откуда больше вышло учё- ных и известных людей, чем это случаться стало при новой «народной» вла- сти. А вот за то, что меня коммунистический – диктаторский режим – и «совет- ская» власть учила – где-то там в школе; да и всего-то восемь классов. За это, моя мать, Надежда Викторовна – рабски!.. за несчастный, ничтожный трудо- день!.. Всего за какую-то убогую палочку в тетрадке!.. Голодная, полуразде- тая; в зной и в холод, в сырости и по колено в грязи и в навозе!.. От зари и до

темна, и часто, и густо – ночами и сутками напролёт, когда дежурная или рас- тёл коров происходит, горбатила в колхозе, а после в совхозе, на молочно-то- варной ферме дояркой, начиная с четырнадцати лет и до шестидесяти! Доила

– в то время – коров вручную, и таскала спереди себя центнеровые кошёлки (сапетки) с силосом, стараясь, как можно больше, своих коров накормить, чтобы больше и молока надоить, хотя от этого ни гроша не имела. И так до

самой пенсии, включая, ещё более четырёх лет после неё, ибо пенсию дали – дешевле сдохнуть под забором, чем жить на такую пенсию бывшей доярке, отпахавшей сорок пять лет на ферме. Даже, если учитывать то, что дали ме- дальку, как ветерану труда. Ту медальку: в жопу бы, в дупло, тому «партейцу» засунуть и подальше черенком от лопаты её затолкать, кто её придумал!.. В

суп её не положишь и лекарств на неё не купить, при пенсии в шестьдесят

пять рублей! Один рубль и тридцать копеек – «сребреников», за столько Иуда продал Христа, а тут за каждый отработанный год каторги в колхозе!.. Навер- ное, много!..

И за всё, за это, за свою мать, которой было всего восемнадцать лет, а они

– эти нелюди, упыри!!!.. так называемая «народная власть!…», за восемь ки- лограмм зерна, которое пришлось таки – взять! чтобы не сдохнуть с голоду! И уже на следующий день, силы найти, чтобы снова идти в этот, богом и

людьми проклятый, колхоз – на эту каторгу и за бесплатно дальше пахать! Вот за всё это – её в лагеря и определили на целых восемь лет. И за это ещё, я должен, и власть уважать?!.. Да я готов её голыми руками душить, и никогда не смогу её даже на дольку простить, за то, что она сделала, не только с моей матерью, но и с моим народом в целом. Будь она трижды проклята, как и её ближайший родственник, по духу и кровавым делам – итальянский фашизм и немецкий нацизм!.. Они одной поле ягоды!.. Грош тому цена, с его убогостью личности, кто этого не понимает и не признаёт!.. (без комментариев)

Кстати, я свою мать в детстве почти не видел, нас растила полуслепая ба-

бушка Лукерья. А наша мать, Надежда Викторовна, ночью уходила на ферму, когда мы ещё спали, и ночью возвращалась, еле ноги притягивала, пересту- пая порог. А мы бывало в это время ещё не спали, ожидая её, ибо она прине- сёт молока в резиновой литровой грелке, («ворованное» молоко – иначе и

нам – детям её – было бы хана!) и мы с братом, поедим. Кукурузная каша, за- литая молоком, и эта сытная еда – за весь день. А полуслепая наша бабушка Лукерья, плача, встречала её словами, которые звучат до сих пор в моём мозгу: «Доченька, ридна ты моя дытына, если бы ты только знала, як мени тебя только жаль! Сердце моё кровью обливается, когда я смотрю на тебя,

когда ты приходишь с работы…». Так что моё обучение в школе, было опла- чено моей мамой по самому высшему разряду! За ту сумму, что ей должны были заплатить – за сорок пять лет, где-нибудь в правовом, не в диктатор-

ском, режимном и рабском, а в цивилизованном государстве!!! За все те годы каторжанского труда, можно было бы закончить десяток Кембриджей и Гарвардов впридачу. Последние свои годы жизни мать сильно болела – про- фессиональной болезнью доярок – это, когда выворачивают все суставы наружу, в особенности на руках, при нестерпимой боли, и многим это не по- нять. А в самом конце пришёл ещё и сахарный диабет, от которого она, не до- жив месяц и две недели до своего 75-летия, упала в кому и скончалась. Так

что, граждане миряне, представители от сельской интеллигенции и чиновни- чества, обучение моё оплачено сторицей!.. А подобные вам «умники», вы- пендриваясь и карабкаясь по лестнице власти, на крови и жизнях невинных людей, пластаясь друг перед другом, перед выше стоящим начальством,

стремясь перевыполнить план: являлись «донорами» крови рабов, для этой власти, за счёт той крови и было уничтожено крестьянство, а значит, и в об- щей массе, уничтожали народ и всю страну. И этому факту, сегодняшний вам пример, – за вашими окнами!.. «Вест-индийская», Британская колония, об- разца 21-го века за окнами у вас, а вы этого ещё и не понимаете. А что каса- ется меня, то я после школы, не считая тех годов службы в армии, ибо то был священный долг – Родину защищать. И для этого, не имеет значения, кто находится у власти: пьяница-алкоголик – царь, Николай-второй, или кончен- ный алкаш – Ельцин, или очередной полоумный генсек; Родина – к ним не

имеет никакого отношения… Все – так называемые «великие» – были не только полоумными, но ещё и душевнобольными людьми, и место им в дур- доме, в психиатрической клинике, а лучше бы в могиле. А такие, как Напо- леон, Гитлер, Муссолини, Сталин, Мао Цзэдун и всякие, всякие, и иные: лю- доеды, каннибалы-президенты и вожди – в общей своей составляющей – ду- шевно больные и психически ненормальные твари, о чём говорят многочис- ленные их поступки… Это, пример того, чего вообще не должно быть на бе- лом свете.

В местной районной газете «Вперёд», которую я выписываю регулярно и уже десятилетиями – ибо, альтернативы у меня не существует, как при

совдепе – и, эта газета, несмотря на всякие там «перестройки», «демократи- зации общества», отмены запрета на частную собственность, публичного

осуждения колоссальных преступлений компартии по отношению к своему народу, за все годы её правления; расказачивание и геноцид других народов

и прочее, прочее. Так вот, совсем недавно, словно назло и вопреки тому, о чём говорят и рассказывают на телевидении и в печати, а говорят и продол- жают рассказывать о кровавом прошлом большевиков, многое до сей поры

было ведь засекречено. Вопреки этим документальным разоблачениям, у нас в редакции газеты «Вперёд» остаётся всё по-прежнему, будто и не минуло

полвека со дня смерти «учителя» – Сталина, тема всё та же. На хуторе Подку- щёвка, что тянется по той стороне речки, новоявленные «активисты» отко-

пали какого-то там ревкомовца, которого: то ли в 19-м, а может быть, в 20-м, но главное, что во время Гражданской войны: взяли, да и расстреляли, нахрен. Видно было за что. А, возможно, даже и повесили. И будто бы – это дело рук: то ли «белых», то ли «кулаков». В общем тёмное дело. Но главное, что те кости принадлежат большевику – это точно установлено. Они, оказыва- ется, большевицкие кости, от всех остальных отличаются, красные они, как кровь. И ещё на каждой берцовой кости надпись периодами проступает «Да- ёшь мировую революцию!». Хотя, сказать откровенно, частенько и свои своих

– те самые «красные» – по-пьяне – нехорошо баловались, крикнув в лицо:

«Контра!..» – разряжал – ни в чём не повинному страдальцу – обойму в живот. А он-то, бедолага, аж из-под Рязани, да в эти края, да пеши, да калечными, в обмотках ногами, а то и в лаптях, дотелипал таки сюда, в поисках народного счастья. Лучше бы дома сохой свой земельный надел ковырял, было бы

больше пользы и живым бы остался, а его черти сюда принесли. И вот сейчас, когда, наконец-то, казалось, осудили, но тут же вдруг вспомнили, что чуть не забыли!.. Главное-то сделать! Памятник жертве «царизма и белогвардей- щины» соорудить. И то ж, какая-то, хоть и захудалая, но всё-таки статья рас- хода из бюджета… А, там, пойдут клумбочки, цветочки, а к ним бордюрчики; краски, замазки и сорная трава. К ним приплюсуются празднички, которых скоро на полгода уже наберётся, и подоят районный бюджет – до консолида- ции и до конца. Глядишь, да так законсолидировались статьями расходов, что даже хватило с лихвой на свой собственный не дырявый карман… А, газета, тем временем не дремлет, а по-прежнему продолжая придерживаться своих большевистских взглядов, как мы уже сказали, ещё с времён Иосифа Сталина

– когда и газета-то называлась совсем по-другому – «Колхозник», гнёт свою линию и так ей неймётся, прокричать на всю глотку: «Вперёд к коммунизму!.. Ленин вечно живой!..». Нутро газеты – в общей её пропитке – осталось, как и было – гнилое. Пропагандистское и тяготеющее к имперскому мышлению —

«Партия наш рулевой!», чему есть немало примеров. Один, из таких приме- ров, выглядит со стороны даже постыдно: бегают всё тайно и цветочки кладут

к бюсту Ленина, которого со всей любовью водрузили на углу здания админи- страции, воткнули между ёлок; пройдёшь мимо и не заметишь. На тихоря, кладут цветочки и убегают. Какое только двуличие!.. – говорят с пеной у рта одно, а сами?!.. Памятник снесли, ибо вождь стоял облезлый и с обосранной головой, голуби постарались. Да ещё и с отбитым носом. Какой же, дурак,

скажите, таким «гением» станет, не то что гордиться, а и взгляд на нём задер- жать. Впоследствии, когда уже отбушевали Ельцинские бури протестов – всего и кругом, где и на чём попало, по быстренькому соорудили бюст вождю. Ста- рались подогнать под золото. Но, не исключено, что от того самого памят-

ника, взяли и отпилили по грудь, и бюст получился. Потом перетащили по- ближе к центральному входу в администрацию, водрузили на постаментик,

такой аккуратненький, как откопали где-то в музее, и почти за-угол спрятали. Кстати-и!.. чуть не забыли-и!.. Во многих-то кабинетах, в самой администра- ции, так по сию пору, на всю стену висит этот душегубец и вампир – Ленин,

стравивший народ России на братоубийственную войну. В двадцатом году, о чём я уже говорил, несколько сот тысяч, ни в чём не повинных, казаков боль- шевики расстреляли – это по их понятиям, правильно сделали, а вот удавили какого-то ревкомовца, на хуторе Подкущёвский – это уже жертва белогвар- дейщины и произвола. Со слов той самой газеты, один из примеров, мы вам и приведём.

Частенько на полосах районной газеты «Вперёд»… (Хотя бы уж название газеты сменили, ибо получается какое-то кощунственное иносказание.

Мы движемся вперёд, если судить по названию газеты, а на самом деле пя- тимся задницей по грязи, а чаще и по говну, и даже всю свою прежнюю эко- номику по дороге уже растеряли, а в самой станице – в особенности. От всех предприятий камня на камне не оставили) Так вот, газета эта, регу- лярно преподносит своим читателям объёмные интервью и берут его у стару- шек, ибо, деды, которым за восемьдесят, те, которые ещё кое-что помнят из былых времён, давно уже вымерли. На повестке дня остаются старушки, мно- гие из которых – есть подозрение – выживают давно из ума, или постепенно впадают в детский разум. Не исключено, что корреспонденты, умышленно,

именно таких для интервью и подыскивают. И именно со слов этих выживших из ума старушек, а сами корреспонденты, вероятно, не умнее их, если им не доходит, что они могут подобное прославлять. Хотелось бы у этих горе-корре- спондентов спросить: чем вы хвастаетесь?!.. Старушки те, гордятся и бахваля- ются тем, что они в молодости пахали в колхозах не от зари и до зари – как

пишет ваша газета, – а сутками напролёт, и без-разгибу!.. При этом спали в

степи или возле коров, за сутки съев всего чёрствый сухарь и запив его —

правда, от пуза – колодезной водой, из бочки; в лучшем случае, варили за- тирку-баланду. И так годами!.. Годами-и!.. Поймите!.. годами и десятилети- ями!.. Десятилетиями!.. Но им обещали – впрочем, как и ранее в той самой церкви, что на том свете жить они будут в раю – а в этом случае, что дети ваши жить будут в том самом раю-коммунизме. А пока… – тот же ваш хутор, как был при-царю, из столетия в столетие состоящий из хатёнок-халуп, так и остались одни завалюхи, да к ним, в довесок, настроили сталинских и хру-

щёвских бараков. Дороги – грязь по колено; на плечах всё та же стёганка-фу- файка, вся на заплатках; на ногах – лапти сменили на резиновые сапоги, и

чаще – ещё и дырявые; на голове шерстяной платок, толстой вязки, чтобы но- сить десятилетиями. Платок тот – в крупную клеточку и от времени выцвет- ший, и у всех одинаковый. И чего вы добились?! Светлого будущего?! Рабами были – рабами и подохли, как собаки! Гордиться рабством?!.. И ещё с по- хвальбой рассказывать об этом, что всю свою жизнь беспросветно прожил ты рабом?!.. Об этом может рассказывать и похваляться только человек полоум- ный, а больше сумасшедший, к каким, по-видимому, и относится большин-

ство населения в России, именно в России, а не по её окраинам, ибо там по- ложение чуть иное… Там меньше «терпил», хронических алкоголиков и прост пьяниц и лодырей. Смотришь порой на фотографии довоенных лет, да и годы шестидесятые далеко от тех не ушли. Смотрят на тебя с фотографий девчата и девушки, возраст которых, вероятно, и до восемнадцати лет не дотягивает, некоторым чуть больше двадцати; им ведь и вспомнить-то нечего будет! Они же на зечек похожи!.. Хотя, на самом деле, их жизнь такой и была. С фотогра- фий на тебя смотрят не девчата – старухи!.. И этим гордиться?!.. Гордиться тем, что власть у них отняла их детство, юность, молодость, а заодно и жен-

скую красоту?!.. За здоровье можно вообще помолчать. Да в гробу бы я ви- дел такую власть, которая подобное себе позволяет!.. Быть рабом и всю

жизнь жить в нищете, ради того, чтобы партийная элита жировала, да где-то, в какой-то очередной азиатской или африканской стране должна свершиться, ещё одна полоумная коммунистическая революция?!.. И за это пол мира да- ром кормить?!.. Какой только глупый народ проживает в России, позволив- ший им это делать, поверивший в их бредни и сказки, и продолжает, верить

сейчас!..

* * *

Но, предпочтём, лучше рассказывать о себе. В конце концов я стал самоуч- кой, и считаю, как и мой кумир и учитель, Валентин Пикуль, в ученики кото- рого я добровольно-самовольно себя приписал, и перед памятью которого я преклоняюсь, обожая все его произведения. А под каждой им написанной

строкой, готов хоть сто раз подписаться, одобряя всё, что он сказал и что мог бы сказать, если бы в стране не цензура и не диктаторский режим. Некоторые высказанные им слова, которые опубликовала уже его жена, после его

смерти, как ничто другое подходят для меня, и считаю, что это однозначно:

«У меня образование – выше самого высшего! Иначе говоря, я – самоучка, – говорил Валентин Саввич и пояснял, – коммунистическое учение – это кризис гуманизма. Я, глубоко партийный, но моя партия состоит из одного чело- века… Это – я сам!». От себя я добавлю. Я тоже – одинок и одиночка, и на деле, тоже самоучка, и лично, по моему мнению, это выше всяких факульте- тов МГУ, Кембриджей с Оксфордами и Гарвардами. Хотя, многие чиновники среднего, а тем более высокого ранга и не согласятся с этим, не говоря уже о мелюзге, которые зачастую не в состоянии до кучи трёх слов сплести на бу- маге, но при этом имеют дипломы в кармане о высшем образовании и го- нору кучу, – хрен, не то что переступишь, но и не объедешь! И которым —

судя, по их результатам работы – грош цена в базарный день! А с их дипло- мами – впору в туалет с ними сходить, а кому-то и в задний проход его засу- нуть – за то, что он натворил. Но, они, разумеется, думают иначе. Если кто-то думает вопреки этим словам, тогда флаг ему в руки, но пусть вначале хотя бы для себя ответит, – почему наша страна, на каждом углу не уставая расхвали- вать себя, до сих пор в той самой жопе и в унизительной нищете большей ча- сти населения, имея под носом разруху и допотопную отсталость, при неис-