Пережевывание старых кусков прошлой жизни, могло бы проходить легче, знай Бэтти о моём состоянии правду. Не считаю хорошей идеей рассказывать ей. Бэт дрожит от мысли о рецидиве, не хватало еще подозрений в сумасшествии.
Чувства из того времени пугающе реалистичны. Порой мне самому, трудно убедить себя в том, что я нормален. Злопамятная совесть шевелится внутри меня, больно царапая в самых укромных местах души. Проблема и правда есть, меня тянет к запретной отраве.
Мне понадобилось пять разгульных лет, плотно затуманенных тяжелой дурью, чтобы попытаться отказаться от этого. На исходе шестого года моего путешествия к бездне, я смог сказать хватит.
Ощущение последовательного душевного подъема не пришло. Родные и знакомы к этому времени совершенно привыкли к отсутствию меня в их жизни. Никто не заметил моего преображения, за исключением Бэт.
Благоговейная дрожь проходит сквозь меня, при осознании величины её добрейшего сердца.
Судьба в тот злополучный, жаркий день имела дурные планы на мою жизнь.
Выплевывая черную слюну, я перебрался через горячие, оплавленные края разлома. Кожа на ладонях разорвалась, обнажив хлопья обожженного, грязного мяса. Огонь медленно расползался по раскрошенным в щепки частям самолета. Стоны моих уцелевших товарищей становились всё громче.