– А почему они отдельно от бутылок?
– Тебе ехать или шашечки? Не сомневайтесь, клиент, шампанское натуральное. Вам налить?
– Странный вопрос. Конечно.
Мы выпили ещё, потом ещё, и так многократно. Миша раскололся:
– У меня партнёр Вася, ты его видел?
– Видел.
– У него друг – директор «Ингосстраха». У «Ингосстраха» договор с французским партнёрством, страхует то-сё, имущество и прочее. Оплата при порче стопроцентная, испорченное имущество передаётся страховщику. При желании. В посольстве затопило подвал, а в подвале среди прочего – вина. Этикетки смыло, такое вино на стол не подашь. Цепочка ясна?
– Ясна, а где вы в этой цепочке?
– А у нас договор с «Ингосстрахом».
Хорошо отдохнули, но в номер я ушёл на своих ногах.
Бизнес наш как-то подсыхал, моя концепция его выстраивания с опорой на советские предприятия оказалась ошибочной – промышленность куда-то исчезала. Уже потом я понял, что это были плоды планомерной политики младореформаторов Гайдара и Чубайса по уничтожению производства чего бы то ни было в России.
Были, конечно, и мои собственные ошибки: я не выстроил чёткую структуру организации с системой контроля исполнения на каждой позиции. Формально было известно, сколько товара поступило на склад, и это фиксировалось бухгалтерией. Водитель с дилером приезжали, забирали продукцию со склада, поставляли её в магазин на реализацию, после чего сдавали бумаги в бухгалтерию. Но склад не сообщал в бухгалтерию точное количество взятой продукции, и, как выяснилось в финале, цифры эти расходились. Иногда водители приезжали, получали продукцию на складе и вывозили её в неизвестном направлении. Все без исключения дилеры, а также и ведущие сотрудники, работающие с магазинами, сдавая товар на реализацию, требовали от директоров личный откат от пяти до десяти процентов и получали его. Директора платили, а чего не заплатить, товар-то на складе, но в итоге за всеми магазинами образовалась задолженность в размере тех самых десяти процентов, которые они и не думали отдавать. Вернуть её по тем временам было делом невозможным.
Впоследствии я учёл этот печальный опыт своей первой фирмы – она была обречена, но тогда я ещё этого не знал, всё казалось вполне приемлемым.
***
Предложение взять на реализацию партию резины показалось вполне органичным, собственно, оно не выпадало из общей канвы деятельности нашей конторы. Товар был для нас новым, но что за беда, подумал я, разберёмся. Взять на реализацию эти, будь они неладны, автошины у крупной, энергичной, располагающей к себе дамы, предложил кто-то из членов нашей команды, не буду называть его имени, поскольку, как известно, нечего на зеркало пенять, коли рожа крива.
Это было ещё одним щелчком мне по носу, сигналом о том, что разбираться-то с товаром, как и с любым действием, касающимся товара, организацией торговли и прочего, надо до подписания договора. Восстановленные автошины – тогда эта тема была популярной в среде автолюбителей, существовали, да и поныне существуют, компании, которые собирают изношенные, в смысле протёртые, чуть не до дыр покрышки, наваривают на рабочую поверхность резину с нанесением протектора. Такая резина пользовалась спросом из-за своей дешевизны, но у ней был большой недостаток – нельзя было быть уверенным в полной безопасности. Наварной пласт, бывало, отслаивался при резком торможении, что приводило, естественно, к аварийным ситуациям. Поэтому обязательным условием при приёме на реализацию такой продукции было наличие сертификата от производителя, какового не было у дамы. А я ввязался в это дело, не разобравшись, подписал договор на реализацию, по которому должны были перечислить деньги в течение месяца. Мы забрали резину на свой склад и приступили к поставке оной в магазины.
Вот тут-то мои архаровцы и натолкнулись на то, что товар без сертификата брать отказывались. Кое-что удавалось спихнуть, это были крохи, а дама по истечении срока, указанного в договоре, стала требовать перечисления оплаты в соответствии с договором. Мои объяснения, что она подсунула нам несертифицированную продукцию, её только забавляли. Общий язык мы не нашли, в итоге я перестал отвечать на её звонки.
Через пару недель нас посетила пара крепких парней в спортивных костюмах. Один рослый, полноватый, потел, опасливо поглядывал на Серёгу Чикова, снисходительно наблюдающего за происходящим с высоты своих двух метров. Второй был с меня ростом, плечистый, хладнокровный, вежливый, спокойно выслушал мои объяснения.
– Вы относительно сертификата правы, конечно, но договор подписан. Придётся выполнять, тут вам остаётся только одно – ускоряться. В какие сроки планируете расплатиться окончательно?
– За месяц, я думаю, справимся.
– Три недели, постарайтесь уложиться в этот срок. Лишние проблемы ни вам, ни нам не нужны.
– Хорошо, приложим все усилия.
Я созвал ребят:
– Мужики! В ближайшее время все усилия приложите к сбыту резины.
– Алек Владимирович, не берут без сертификата.
– Но что-то же удаётся впихнуть, так что давайте ускоряйтесь, а то влетим на деньги. Разбегаемся, Сань, а ты останься.
Оставшись вдвоём с Чертовым, я предложил ему:
– Сань, ты же сертификацией занимался. Повороши свои старые связи, может быть, найдёшь кого-нибудь, кто нам сертификат на резину сделает, пообещай бабла.
– Хорошо, попробую.
***
Зашёл потрепаться Сашка Тележников, среди прочего сказал:
– Тебе ещё один офис не нужен в аренду?
– Не задумывался, а что за офис?
– В Измайлово, в студенческом общежитии.
– Надо посмотреть, подумать.
– Запиши телефон, поговори, посмотри.
Через пару дней я был в Измайлово, посмотрел предлагаемое, побеседовал с директрисой. Помещение было неплохим для организации небольшой торговой фирмы. Пара комнат метров по двадцать, стометровый склад. Был один недостаток – подвал, в котором располагался душ общежития. Плата была небольшой, мы договорились с директрисой, что, если душ уберут из подвала, мы возьмём в аренду предлагаемую площадку. Директриса приступила к строительству душа на одном из этажей общежития.
***
Я случайно узнал, что в спорткомплексе МГТУ сдаются в аренду теннисные корты. Заехал, переговорил, условия аренды были вполне приемлемые, позвонил Мишке Цимесу:
– Мишань, как ты насчёт пару дней в неделю порубиться в теннис?
– Я за, а ты знаешь где?
– В спорткомплексе МВТУ.
– А как там корты?
– На четыре с минусом, или на три с плюсом, как тебе больше нравится. Играть по нашему уровню вполне можно. Главное – вполне гуманный ценник. Берём налопопам?
– Ну, давай попробуем.
– Пробовать – это за полгода вперед платить. Платить?
– О’кей, плати.
Стали два раза в неделю ходить играть в теннис в спорткомплекс МВТУ. Я всегда ходил с сыном. У Мишки Цимеса бывали проблемы с партнёром, сначала он играл в паре с двоюродным братом. Когда брат ходить перестал, Мишке понадобился партнёр, и я предложил ему в партнёры тоже Мишку, но Блинова. Так и играли три Мишки и Алек, лет десять-двенадцать отыграли.
***
Приехал из Риги Лёня Константинов. Приехал с каким-то мужиком, посидели, потрепались, вспомнили былое. Темп жизни тогда был таким, что события полуторагодичной давности казались какими-то древними преданиями. Лёня, представив нас друг другу, сказал:
– У моего приятеля предложение есть, вопросы кое-какие, готов побеседовать?
– Warum nicht, а о чём спик?
Мужик спросил:
– Скажите, у вас есть возможность найти склад, на который нет свободного доступа? Ну, такой, чтобы там не болтались все подряд, в том числе менты?
– Так у нас только такой и есть.
Лёня с мужиком переглянулись, мужик с удивлением спросил:
– А что это за склад такой?
– Склад 402-го авиаремзавода.
– И что, туда сложно попасть?
– Без специального допуска невозможно, это же авиационное предприятие.
– А как вы попадаете?
– У нас договор, по нему на всех сотрудников, которым по их служебным функциям нужно посещение склада, выписаны допуски.
– А как товар попадает к вам на склад?
– Как на любой другой – по дороге.
– И по железной дороге возможно? И как?
– Своя железнодорожная ветка. Товар поступает как обычно, в накладной указываются реквизиты склада и реквизиты нашей фирмы.
– И, скажем, пиво можно ввезти?
– Да что угодно, кроме динамита. Да и тот можно, но чревато последствиями. Если что, мы вас сразу заложим.
Поржали, приятель Леонида сказал, обращаясь к нему:
– Лёнь, ну, у тебя всегда то, что нужно, найдётся, – и уже мне: – У меня будет к вам предложение. Дело в том, что у наших друзей в Риге на складах лежит растаможенный груз пива французского, целый пароход. С ним такая история: груз привезли, растаможили, но к компании, которая ввезла этот груз, возникли серьёзные вопросы у нашей полиции. Так они в полном составе сбежали, бросив всё. Полиция ищет их, а груз потихоньку дербанят все кому не лень под предлогом борьбы всего хорошего против всего плохого. Мы решили включиться в это благородное дело борьбы путём вывоза зла за пределы республики, но нам нужен складик вроде вашего. Как, по вашему мнению, удастся нам сговориться?
– Иными словами, вы хотите спереть пароход пива, и вам нужен схрон, где его заныкать. Дело для нас новое, но интересное – когда-то надо начинать.
– Ну, не совсем так, но основную суть вы верно ухватили. Заметьте: для вас нет никаких рисков – вы просто осуществляете ответственное хранение груза, поступившего на реализацию. Кстати, вы можете сами заниматься реализацией, цену, по которой вы будете у нас его получать, если мы сговоримся, я вам сообщу, когда придёт пиво. Ну как?
– Ну как я могу отказать людям в их благородных начинаниях?
Я выдал Лёниному приятелю отгрузочные реквизиты, мы подписали договор и стали ждать прихода пива. Недели через две мне позвонил начальник склада:
– Алек Владимирович, срочно присылай ребят, пусть груз принимают вместе с нашими, чтобы потом претензий не было.
– А что за груз?
– Так пиво пришло, о котором ты мне говорил.
– Уже?! Шустрые ребята. А что за проблема? Мне ж сказали, что оно на палетах будет. Посчитаете палеты и порядок, число ящиков на палетах одинаковое.
– Всё, что влезло на палетах, то на полетах. А остальное в коробках, во всех щелях, поверх палет до потолка забито, просто в банках россыпью. Срочно присылай.
Ребята поехали, что было возможно, убрали на склады, всё, что было в порванных ящиках и россыпью, поделили с набежавшими складскими работниками, все остались довольны. В тот вечер Быково пило французское пиво, мы тоже пригубили – хорошее. Я позвонил Лёне, чтобы он сообщил своему приятелю, что пиво прибыло.
Утром у входа на проходную МВТУ меня ждала целая делегация. Прошли ко мне в кабинет, я сообщил о том, сколько фактически пива загружено на склады. Меня выслушали с интересом, как я понял, никто реально не представлял, сколько пива влезло в состав. Так, предполагали прикидочно. Я предложил:
– Можно проехать на склад, посмотреть, при желании пересчитать.
Старший, худощавый черноволосый мужчина лет тридцати пяти, ответил:
– В этом нет нужды, мы вам доверяем, процент потерь соответствует расчётному. Как вы планируете организовать отпуск пива?
– Наш человек будет постоянно дежурить на складе, телефон склада получат все заинтересованные лица. Звоните, сообщаете номера автомобиля, вам оформляется пропуск на въезд. Договоримся сразу, чтобы потом не было проблем: звонить всегда будет одно и то же лицо. Грузитесь, водитель или сопровождающий расписывается за полученное количества, берёт пропуск на выезд за территорию и уезжает. В конце недели все накладные у нас в офисе. У нас была договорённость, что мы тоже можем торговать вашим пивом. Какова наша квота?
– Сколько сможете вывезти, мы же всё равно его реализуем, – старший озвучил цену.
– Кому мне отдавать деньги?
– А вот Юре отдавайте.
– Кому мне отпускать пиво? Всем присутствующим?
– Нет, пиво буду вывозить я. Вот этот господин и Юра.
– О’кей, приступаем?
– Приступаем.
Пиво начали забирать со следующего дня. В день вывозили поначалу две-три фуры, потом темп упал: стала одна, редко две. Мы тоже присосались к живительному ручейку, но наш аппетит был существенно скромнее – один-другой ЗИЛок в неделю. Продав пиво, мы передавали деньги Юре, взяв с него расписку. За месяц пиво выбрали, я сообщил координатору операции. Он явился ко мне, забрав у меня все бумаги по отгрузке, на месте прикинув дебет с кредитом, сообразил, что нет платежей от Юры за пиво, которое он забрал со склада. Кроме того, он умыкнул деньги, которые он получил от меня. Публика была явно не бандитской закваски, не было никакой распальцовки. Буднично пожал плечами, распрощался и ушёл.
Через месяц появился интересный типаж – детектив, угловатый, молчаливый. Поздоровался, задал пару банальных вопросов и пропал. Через неделю появился, посидел молча, не отвечая на вопросы, снова ушёл, не прощаясь. Чего искал, не знаю, наверно, Юру.
***
Торговля монотоваром показалась мне делом интересным с точки зрения получения результата. Обсуждая эту тему с сыном, выяснил, что его приятели торгуют украинским пивом Berg. Мишка пообщался с ними на предмет сотрудничества и договорился о поставке на пробу одной фуры пива. Передал им деньги, точно не помню, тысяч около двенадцати долларов, но у них что-то не заладилось, пива мы не получили. С деньгами тоже как-то не очень складывалось – денег у ребят не оказалось, в итоге, в погашение долга они передали микроавтобус Renault Espace с неисправным двигателем, который мы починили. Мишка впоследствии проездил на нём года четыре, не меньше, отличная была машинка.
***
Летом строительство душа для студентов было закончено, наш дополнительный Измайловский офис был готов для переезда. Первыми перевезли бухгалтерию. На переезде бухгалтерии настаивал Санька Чертов, утверждал, что нужно освободить больше места для дилеров.
На их производительность это повлияло мало, может, от того, что Сашок занялся организацией доставки корма для бычка. Отдыхая в «Сенеже», он сдружился с массажисткой сауны – на редкость продувной бабкой, которая уговорила его взять на откорм бычка. Бабка занималась откормом бычков и уговорила заняться этим Саньку. Схема была такова: бабка взяла двух бычков, за одного заплатили мы. За ней был уход за бычками, за нами – оплата и доставка кормов, чем он и занимался. Допёк меня с этими бычками, я готов был сам их зарезать преждевременно. Зимой доставал где-то сено, возил этой грёбаной массажистке, дай ей бог здоровья. Забегая вперёд, скажу: когда пришло время бычков забивать, выяснилось, что наш был по массе вдвое меньше бабкиного, где-то размером с крупного дога, весьма тощего. По её утверждениям, у него был плохой аппетит. Мясо поделили, мне по итогам всей годовой операции, забравшей немало денег и хрен знает сколько времени, Санька приволок пару килограммов лёгкого, которые я выкинул в мусорный бачок. На хрен мне этот ливер?
***
Дела наши двигались вяленько, и я принял решение сдать офис в аренду, а нам всем перебраться в Измайлово. Разместили информацию в каком-то рекламном листке, и довольно быстро на неё откликнулись индусы. Мы созвонились, к нам пришло двое или трое индусов, старший, рослый, полноватый, звали его как-то, если не изменяет память, Мадхуп Шетти, неплохо владел русским, спросил:
– Сколько вы хотите в месяц?
Рынок аренды только складывался, я никак не мог сообразить, где узнать реальные цены, поэтому ляпнул максимально возможную в моём понимании, чтобы было место для отступления при торге:
– Десять тысяч долларов.
Индусы что-то перетёрли между собой не по-русски и согласились. Я, признаться, охренел, ну, думаю, масть попёрла. Мадхуп сказал:
– Наш юрист придёт к вам завтра.
– Пусть принесёт лист с именами и фамилиями всех сотрудников, чтобы оформить пропуска, и фотографии готовьте три на четыре.
На следующий день пришёл юрист, наш русский мужик, с готовым договором. Меня ничего не смутило, я подписал договор с нашей стороны, отвёл его к начальнику охраны, чтобы он знал, где оформлять пропуски. За пару дней мы переехали в офис в Измайловской общаге. В понедельник я встретил индусов, передал им ключи от офиса, получив взамен десять тысяч долларов США мелкими купюрами.
В комнате, которую мы использовали для дружеских посиделок, индусы устроили молельню. У нас у торцевой стены напротив входа был какой-то выступ, они украсили его, сделали что-то вроде престола в православном храме. Наставили свечей, зажгли их, набились все туда, а было их человек пятнадцать, и стали что-то петь, пританцовывая. Дикий народ. Ну, понятно – новоселье, ну, купи ты водки, ужрись в хлам, чего танцы-то устраивать? От людей стыдно.
Просидели индусы два месяца, продинамили меня с оплатой второго месяца – свалили, не заплатив. Я прошерстил весь офис и нашёл на подоконнике черновики уставных документов на две новые фирмы. Индусы явно собирались мутить что-то, чтобы уходить от налогов. Вооружившись этим фактом, я, разыскав по номеру телефона с помощью Семёнова квартиру их юриста, занёс ему письмо с требованием погасить задолженность, добавив на словах:
– Я в письме указал, что мы быстренько проверочку их новых фирм организуем правоохранительными органами.
– Имеете такую возможность?
– А как, ты думаешь, я тебя нашёл?
– Передам.
– И втолкуй им, что они не только ментам интересны. Есть публика, у которой просто слюни потекут, когда она их адресок увидит.
– А вы и с теми, и с этими?
– А чего тут удивительного? Когда с нас спрашивают, то лучше с этими, поскольку те много себе забирают. А когда нам должны, то эти не ввяжутся, приходится тем половину отдавать, но это лучше, чем ничто. Только они, бывает, ещё нарушителя штрафуют, что не баловал, тогда и наша доля возрастает за наколку.
– Резонно, сразу чувствуется научный подход.
– А то.
Денежки нам вернули полностью.
***
Голову мою будировала мысль о том, чтобы вклиниться в торговлю хохляцким пивом. У меня был приятель Володя Аникеев, москвич, работающий генеральным представителем фирмы PepsiCo на Украине. Будучи в Москве, заскочил ко мне потрепаться, и в разговоре с ним я обмолвился о своей идее, и он ответил:
– У меня на следующей неделе встреча с директором пивзавода «Оболонь». Он хочет на заводе линию PepsiCo поставить. Поговорим с ним, он тоже хорошее пиво производит, начнёшь с его продукции.
Через неделю мы с Володей беседовали с директором «Оболони» – Слободяном Александром Вячеславовичем. Владимир, аттестуя меня с лучшей стороны, сказал:
– Алек Владимирович хотел пивом Berg торговать, не знает только, где его производят, но и вашим пивом весьма заинтересовался.
Слободян, хитровато прищурившись, ответил:
– Это тоже наше пиво, ребята арендуют у нас линию, разливают, по сути, наше же пиво, но под маркой Berg.
Володя поинтересовался:
– А как бы нам договориться с ними о закупках этого самого «Берга»?
Директор ответил:
– Сейчас договоримся, – после чего вызвал секретаршу: – Пригласи мне Громбовского.
Мы продолжили беседу. Минут через десять в кабинет вошёл высокий худощавый парень лет двадцати семи.
– Вызывали, Александр Вячеславович?
– Проходи. Это Георгий Станиславович, наш арендатор, а это наши потенциальные партнёры. Обсуждаем возможность заключения договора с PepsiCo об установке линии производства и розлива Pepsi Cola. Гоша, люди интересуются твоей продукцией, ты сможешь поставлять им своё пиво? Люди, нам очень нужные.
– Конечно, Александр Вячеславович.
– Чудненько. Мы тогда с Володей поедем площадку смотреть, а вы занимайтесь своими делами, договаривайтесь.
Мы с Громбовским пошли вниз. Он забрался в «Фольксваген Гольф», сказав мне:
– Минуточку подождите, мне нужно важный звонок сделать.
Я остался ждать на улице, моросил противный холодный дождь. Георгий долго говорил по телефону, потом стал прибираться в салоне, поправлять зеркало заднего вида. У меня появилось ощущение, что он рассчитывает, что мне надоест этот цирк и я развернусь и уйду. Ага, наивный. Я постучал по стеклу, он глянул на меня и обречённо махнул рукой, приглашая меня в салон. По дороге до офиса мы молчали.
Я его понимал, ему было неприятно, что он оказался разменной монетой в чужой игре, потом наверняка у него немало таких, как я, клиентов, напиханных по блату. При наличии фирм, стабильно забирающих большие объёмы, это только отвлекает от работы. Это было время, когда спрос опережал предложение. Но мне было не до его рефлексий, я искал фирму с нужным мне товаром и, похоже, нашёл.
На фирме он повёл меня в группу продаж, представил руководителю, звали его, насколько я помню, Виктором, и, сказав:
– Наш новый покупатель, включи его в список и определись с поставками, – повернулся и ушёл.
Виктор, импульсивный, невысокого роста парнишка лет двадцати пяти, подпрыгнув от возмущения на месте, прокричал вслед Гоше:
– Да пожалуйста, вы только скажите, с кого снять!
Георгий, не отвечая, удалился, а мы остались с Виктором. Он продолжал голосить:
– Где я на всех найду пива?! У нас уже контрактов – на полтора плана, я что, рожать его должен? Так у меня для этого ничего не приспособлено. – Откричавшись, он сел за стол и спросил: – И кто за вас просил?
– Слободян Александр Вячеславович.
– Слободян! Ну, тогда чего-нибудь, возможно, получите. У нас два жёстких контракта, оторвать от них маловероятно, попробую недели через полторы.
Я через день звонил в «Рингдейл» – так называлась киевская контора. Недели через две мне позвонил Виктор, сообщил, что фура в наш адрес ушла. Заниматься растаможкой я поручил Чертову. Сначала мы привлекали таможенных брокеров, потом, когда разобрались во всём, стали всё делать сами.
Татьяна Орлова с подругой создала аудиторскую фирму и вскоре уволилась – фирма стала занимать всё её время. Главбухом осталась её замша, но было понятно, что надо на всякий случай готовить своих бухгалтеров. Помозговав, я отправил Компотову и Филиппова на курсы бухгалтеров. Окончив, они стали работать в нашей бухгалтерии.
Примерно в это же время вечером в телефонной трубке меня вежливо спросили:
– Это Алик Владимирович?
– Да.
Дальше разговор потерял светскость, говорящий сначала орал, когда голос подсел, перешёл на визг:
– Ты, бл…, куда заныкался?! Я тебе, сука, х… отрежу и к носу пришью, ты, бл…, – и так минут пятнадцать. Поначалу я слегка оробел, но потом как-то успокоился, присел в кресло, слушал. Пусть человек выговорится. Вспомнил юность, работу в цеху, там, бывало, покруче загибали. Понял, что опять звонят из-за резины, мы с переездом своим совсем забыли про эти клятые шины. Дело даже не в этом. С приходом первой фуры пива все взялись за него, чтобы понять, как пойдёт эта продукция. Но разыскали всё ж таки. Когда звонивший выговорился, я сказал:
– Что-то заплатили, ну, не успели всё, виноваты, будем исправляться.
– Всё это ху…я, теперь разговор другой: в срок не рассчитался – датчик тебе включили на все три месяца просрочки. Завтра встречаемся на улице 25 Октября, в конце, в двенадцать дня.
Самой встречи я не шибко опасался, что они мне сделают? Ну, глаз намнут, по молодости это случалось, то мне, то я кому-нибудь. Но всё же бандиты, надо было подстраховаться, и решил взять с собой всю нашу мелкоту. Собрал их и проинструктировал:
– Значит, так, завтра у меня стрелка с бандосами в двенадцать на 25 Октября. Я не думаю, что там подвал есть, а вот увезти меня за город они смогут, если захотят. Едем вместе на метро, вы – поодаль, не привлекая внимания. В каком здании мы там будем, не знаю, захожу с бандосом в подъезд – пара остаётся на улице, у входа. Остальные обходят здание кругом, если есть запасные выходы, то у них тоже дежурим. Если меня захватят и будут выводить, то пытаться освобождать не надо, надо поднять шум, пассивно мешать и вызвать ментов. Следуйте за мной не кучей, разбейтесь по два-три человека.
Утром мы встретились с бандосом и пошли по 25 Октября. Дойдя до самого начала, зашли в дом по левой стороне и поднялись на второй этаж. В приёмной площадью метров двадцать сидели на стульях три человека, один – с толстым рулоном чертежей. По комнате слонялась пара крепышей, стоял стол, за которым сидела секретарша. Пройдя мимо них, мы зашли в кабинет, где я с удивлением обнаружил крупную, энергичную, располагающую к себе даму, ту самую заразу, которая впарила нам эту долбаную резину. Забыл, кто её рекомендовал. А-а-а-а, нет, нет, вспомнил.
Дама как мячик скакала по кабинету, наезжала на меня. Я отбивался, бандос больше наблюдал. Когда она затребовала запредельный штраф, я понял, что мои аргументы не для них, и сказал:
– Я один пришёл, думал, что нормально договоримся. Если цифры такие, тогда дайте я позвоню адвокату.
– А кто у тебя адвокат? – поинтересовался бандос.
– ОБЭП подмосковный.
– А ты не пи…шь?
Я обратился к толстой даме:
– Но вы-то в курсе более-менее дел на нашей фирме, знаете, что мы не так давно разбежались? Что дело на меня друзья пытались сшить – не вышло? Что с тех пор я с ОБЭПом и подружился?
Бандос с удивлением поглядел на толстуху, она растерянно кивнула, тогда он сказал мне:
– Выйди на минутку.
Я вышел, минут через десять дверь в кабинет приоткрылась, меня позвали, я вошёл в кабинет. Бандос объявил:
– Срок – неделя, на всю недоплаченную сумму штраф двадцать процентов.
Это было не просто по-божески – было отлично. Расплатились мы в три дня.
***
Ко мне обратился Сергей, офис которого на Бауманской располагался прямо надо мной:
– Слушай, я узнал, что у тебя офис пустует, а мне людей некуда рассаживать. Не сдашь в аренду на год?
– Да не вопрос, бери.
– How much?
– Пять грина в месяц.
– Договорились, а когда можно заезжать?
– Сегодня, держи ключи.
– Спасибо, выручил. Пошли ко мне наверх, расплачусь за первый квартал.
Получив пятнадцать штук долларей, я выплатил зарплату народу, а дома решили всей семьёй слетать в Германию, навестить Васильевых. Был хороший повод – двадцатилетний свадебный юбилей. На эту дату мы подарили им картину «Поцелуй» авторства Воробьёва. Она мне очень нравилась, да и стоила недёшево – тыщу долларей. Но чего там мелочиться, таки какая-никакая дата – двадцать лет вместе, от души. Слетали, погуляли, попили пивка, съездили в Гамбург. Было здорово.
***
Приехал из Венгрии Лёня Константинов, предложил на реализацию фуру бытовой техники, насколько я помню, то ли реэкспорт из Китая, то ли что-то венгерской сборки. Это были всякие утюги, кофеварки, кофемолки и прочая бытовая мишура. Фирма была неизвестная, но стоило всё недорого, и мы решили взять. Лёня размышлял вслух:
– Фур вообще-то две, возьмёшь пару?
– Возьмём и две, какая разница?
– У меня Юра просил одну.
– Ну, значит, у нас будет одна. Как скажешь. А что, Юра объявился? Пацаны, которых он кинул, даже детектива присылали, чтобы его разыскать.
– Вот я и опасаюсь, думаю, может, всё же две возьмёшь?
– Лёнь, я возьму, сколько сочтёшь нужным, одну так одну. Если две, так две – тебе решать.
– Ладно, дам ему одну, а то он совсем без денег сидит.
Контракт с фирмой составлял Лёня, пени за просрочку оплаты указал десятикратно меньшие по отношению к обычно применяемым. Это, впоследствии, нас очень выручило.
Поначалу всё шло штатно – контракт, фура, растаможка, поставка в магазины. Ждём-с – продаж, поступления денег. Всё вроде бы получилось, точнее, должно получиться, но увы. Опять шарахнул какой-то кризис, не глобальный, доллар всего-то скаканул на треть, но для нас эта треть была как раз нашей прибылью. Мало того, продажи нашего товара встали напрочь. В итоге мы расплатились, но с трёхмесячным или более опозданием. Фирма выставила требование оплатить пени за просрочку, что мы незамедлительно и выполнили, но Лёниными стараниями сумма была незначительна для нас.
***
Работа наша с заводами угасала, они сокращали производства, закрывались, да и продукция их перестала устраивать наших граждан, на рынок появилась европейская. Да и современная китайская продукция была лучше нашей по качеству и цене.
Стало понятным, что наш автопарк становится ненужным – нечего было развозить по магазинам. Стали потихоньку её распродавать.
Как-то закончив очередные переговоры, выглянул в приёмную посмотреть, кто там ещё, чтобы спланировать обеденное время, и увидел Анатолия Петина, бывшего зама Скворцова, начальника отдела, в котором я трудился в НИИТавтопроме.
– Анатолий Анатольевич! Какими судьбами к нам?
– Алек Владимирович, интересует ЗИЛ-длинномер, который вы на продажу выставили.
– Купить хотите? Так хоть сейчас оформим.
– Посмотреть бы.
– Сделаем, он в Краснозаводске, это по Ярославке. Скажите, куда вам удобно, он подъедет.
Мы сговорились, где Петин встретится с водителем и осмотрит грузовик, потом я поинтересовался:
– Анатолий Анатольевич, как там контора наша старая – НИИТавтопром, жив? Отдел наш функционирует хоть в каком-то виде?
– Отделы не работают, только СП9 осталось, да и то так, лишь на бумаге.
Автомобильная промышленность наша, особенно производство легковых автомобилей, не шибко блистала на фоне Mercedes и General motors, да и многих других, но это была весьма добротно отстроенная отрасль, и при известной поддержке и нормальном руководстве она вполне бы могла производить автомобили среднего класса и при этом развиваться, развиваться и развиваться. Зачем нашим сопливым младореформаторам надо было всё это разрушать? Затем, чтобы притащить сюда тех же немцев, американцев, японцев и прочих, чтобы они занялись здесь отвёрточной сборкой своих машин? Интересы последних мне понятны, они вполне здоровы – получать прибыль, продавая свой товар туземцам. Слава богу, что это не просто зеркальца и граммофонные трубы без аппаратов.
Интерес тусовки, сплотившейся вокруг алкоголика, бывшего секретаря обкома, тоже понятен – раздербанить под шумок всё, что вдруг стало плохо лежащим, а для них это была вся страна. А где остался наш интерес? Интерес рабочих, колхозников, инженеров, врачей, учёных и работников культуры, да всех живущих в этой стране? Несовершенной, но уж какая ни была, это была наша родина. Впрочем, это вопрос риторический.
Отвлёкся что-то, мысли всякие к ночи в голову лезут. Машинку нашу купили, потихоньку распродали и все остальные.
***
Периодически мне удавалось выклянчить фуру пивка. Платили мы сразу, это вызывало доверие, и постепенно поставки более-менее наладились, но количества его для нормального бизнеса не хватало. Размышляя о происходящем, я понял, что у нас один возможный путь развития – увеличение объёмов поставок пива с «Рингдейла» и, возможно, с других украинских производителей.
Для реализации этой идеи я встретился с Громбовским и предложил ему создать СП.
– Георгий Станиславович, что-то сотрудничество у нас как-то вяло развивается. У меня предложение есть: давайте совместное предприятие создадим.