Read the book: «Одушевлённые»

Пролог

Тихий шорох во дворе заставил его застыть и навострить уши. Как он и ожидал – за ними пришли в самый тёмный час ночи. Глазами он обшаривал окна, стараясь не крутить башкой. В доме было темно, и разглядеть, что находится внутри, было непросто. Только движущийся объект мог привлечь внимание, вот он и не двигался.

В боевой обстановке, услышав подозрительный звук, он бы давно уже бухнулся на пузо и по-пластунски пополз к окну, но сейчас он медлил. Он корил себя на все лады, но всё-таки не хотел пугать свою женщину попусту. Она и без того напугана, а если он будет её тормошить из-за каждой пробежавшей во дворе кошки, то она может запаниковать.

Может, он, и правда, откровенно параноит? Нет. Шорох повторился чуть ближе, под чьей-то подошвой хрустнул камень. По двору ходил кто-то гораздо тяжелее кошки. И это точно не их друг, тот бы не крался, как вор. Или убийца.

Мысль эту он додумывал, уже подлетая к спящей девушке. Он резко, а оттого грубо накрыл её рот ладонью, чтобы она не смогла закричать, и так же жёстко тряхнул её за плечо, почти стаскивая с дивана на пол. Сейчас ему нужно было действовать быстро, за синяки он извинится потом. Она умная, она простит.

Девушка не взвизгнула, она нелепо взмахнула руками, хрюкнула в его ладонь и попыталась отпихнуть её. Он придавил мельтешащие руки и ноги своим телом, и только тогда она толком проснулась и посмотрела на него.

В её глазах не было страха, только безмерное сонное удивление. Молодец. Он приложил палец к своим губам, приказывая ей молчать, та кивнула коротко и бросила настороженный взгляд на открытое окно. Сообразительная.

Он отнял ладонь от лица девушки и кивнул в дальний угол. Она попыталась подняться на четвереньки, но он придавил её к полу. Сопротивляться она не стала и неуклюже, но старательно поползла в указанном направлении. Он последовал за ней, стараясь прикрывать её своим телом.

Он притиснул её к стене, заставив лечь и сжаться, а сам поднялся на одно колено и застыл, закрыв её собой. Может, её даже не заметят. Стало тихо, слышалось только её чуть учащённое дыхание. Сам он дышал ровно. Он был в своей стихии. Это ощущалось, как возвращение домой.

Он напряжённо прислушивался к малейшим шорохам. Ничего не происходило, но он не обманулся. К ним кто-то проник и теперь подбирает наилучший путь в дом. Вот бы пришедший не знал, с кем имеет дело! В этом случае он легко поверит, что в доме все спят, и не будет так уж осторожничать и проверять тёмные углы.

Но он в это не верил. Тот, кто за несколько часов нашёл их здесь, явно умеет добывать и анализировать информацию. Вполне возможно, он не особенно старался ранее, но теперь, когда обе стороны показали друг другу зубы… Нет, нечего и надеяться. Более того, в прошлый раз за ними пришли дилетанты, а теперь, вполне возможно, вокруг дома ходит профессионал. Может быть, даже не один. Костя на такой ход событий совершенно не рассчитывал и на секунду пожалел, что прогнал друга подальше от опасности. Лишние руки сейчас бы пригодились.

Вот оно! В дальнем окне, том самом, из которого отлично просматривался диван, где недавно спала девушка, мелькнула тень. Кто-то заглянул в окно так, как это сделал бы он сам. Коротко, резко. Он видел достаточно бойцов, чтобы по манере просто заглянуть в окошко понять, что перед ним не обычный браток, а подготовленный воин. Дерьмо!

А потом по бетонной отмостке застучали аккуратные шаги. Минимум двое людей обходили дом, выискивая брешь. Их, похоже, пришли убивать, он был один, а под его ногами съёжилась его женщина. Дважды дерьмо. Звякнуло разбитое стекло, по полу покатилось что-то жёсткое, и он, не думая, бросился на неё всем телом, закрывая от взрыва.

БУМ!

Глава 1

Костя привычно сжимал руль. Служебный внедорожник легко слушался водителя и мягко шёл в своей полосе. Косте нравилась эта машина гораздо больше того, на чём он привык ездить в прошлой жизни. Гораздо!

Костя недавно свернул с Варшавского шоссе и нырнул в тоннель, в таких местах ускоряться было нельзя, и он вёл машину ровно и аккуратно. Шум шин в тоннеле был особенный, отражаясь от стен, он превращался в почти самолётный гул, заслоняющий все остальные звуки.

Фонари неслись ему навстречу, бликуя на лобовом стекле и погружая салон то в тёплый уютный свет, то во тьму. Светло-темно, светло-темно. Мелькание вместо медитативного состояния вызывало у Кости тревогу.

Помимо его воли уши наполнились фантомными криками, а в нос ударил характерный запах. Ощущение было таким сильным, будто Костю за шкирку выдернули из этого времени и места и отбросили на несколько лет назад, жестоко и больно приложив лицом о землю.

Огни. Огни, несущиеся на него в темноте под шипящий звук, и воздух, пахнущий соляркой и выхлопом. Руки Кости сжались крепче, а плечи невольно напряглись. Когда внедорожник наехал колесом на люк, Костя от знакомого звука вздрогнул всем телом и едва не дёрнул руль. Только отсутствие характерного свиста следом позволило ему сохранить остатки трезвого рассудка.

Силой он заставил себя отбросить воспоминания и вернуться в реальность. Водитель должен быть внимательным. Эта борьба за контроль над собственным сознанием стала настолько привычной рутиной, что сторонний наблюдатель не заметил бы, что Костя только что сражался с собственными демонами и вышел победителем. На этот раз.

На заднем сиденье машины Костина начальница, Ирина Константиновна, цокотала маникюром по клавиатуре ноутбука. Казалось, эта женщина вообще никогда не прерывает свою работу, именно поэтому в машине никогда не включалось радио.

Сегодня Косте было муторно. Вроде, обычный день, всё, как всегда. Утром проснулся по будильнику, сунул морду под холодную воду для бодрости, натянул привычные брюки и рубашку и потопал на работу. Идиллическая картина. Именно такая, как он мечтал. Тихое утро, и Люда вертится на кухне, гремя туркой, на всю квартиру пахнет кофе с перцем.

Кофе с перцем и гвоздикой, странное пристрастие, которое Костя привёз из одного из своих «путешествий». Обычно он старался как можно скорее забыть всё, что с ними связано, а эту придурь вот почему-то не забыл.

Правда, сегодняшнее утро было омрачено Людиным ворчанием. Впрочем, как и многие в последнее время. Скоро будет уже три года, как Костя устроился в «Гермес» простым водителем, и почти три года с недолгими перерывами этот утренний бубнёж встречает его с завидным постоянством.

Впрочем, как и вечерний. Кто-то говорит – это базовая женская настройка, но Косте это набивало оскомину. Он хотел приходить к себе домой, чтобы отдыхать душой, а не добирать негатива до критического уровня.

– И кофе заканчивается, блин, – едва слышно бурчала Люда. – Всегда что-нибудь заканчивается. Лето на дворе, а мне выйти не в чем… Три года, блин, только на мои и живём… И чего всё не может быть, как раньше?

Костя по привычке бесшумно приблизился и встал в дверном проёме, опершись о косяк. Он смотрел на неё, такую родную, привычную, и не знал, что он чувствует в этот момент. Люда мялась у кухонного стола в одной длинной футболке, стоя спиной к двери.

Костя дал себе мысленного пинка и подошёл к девушке.

– Доброе утро, – прошептал он ей на ухо и попытался обнять.

– А… Встал? Кофе будешь?

Люда говорила рвано, раздражённо. Не дожидаясь ответа, она бахнула на стол перед ним чашку с остро пахнущим напитком и вывернулась из его объятий. Костя оперся о стол обеими руками и вздохнул, опустив голову. Он всё-таки взял чашку и пригубил кофе. Было горько.

Костя чуть тряхнул головой, отгоняя видение. Эти воспоминания оттеснить было не в пример легче, чем те. Другие. Машина вынырнула из тоннеля, и солнечный свет залил салон, вымещая тягостные мысли. Думать стало немного легче, да и дышать – тоже. Тоннельный шум мигом пропал, уступив место обычным звукам.

Костя не признавался себе, но в последнее время начал впадать в какое-то бабовато-депрессивное состояние. Он вообще считал всю эту хандру с умными психоназваниями женскими выдумками, и чувствовать на себе её зловонное дыхание было особенно обидно.

Всё чаще и чаще он замечал, что задумывается ни о чём и обо всём сразу, останавливается, потирая подбородок и слепо глядит в окно машины, ожидая свою начальницу. Его накрывала меланхолия, и в голову лезли дурацкие мысли, которых он там совсем не хотел.

Ведь у него всё хорошо! Хорошо! Именно так, как он и хотел, даже мечтал! Тишина, спокойствие, дом, женщина рядом, стабильная понятная работа. Всё было именно так! И не так в то же время.

Вообще, пора была уже и продвинуться в их с Людой отношениях, Костя сам считал, что пяти совместных лет было вполне достаточно для того, чтобы приглядеться друг к другу. Костя часто задумывался о том, чтобы наконец съездить за кольцом. Но так и не съездил. И от этого тоже было мерзко.

– Подъезжаем к Каширскому. Скоро будем на месте, – тихо сказал Костя.

– Ага, – отозвалась Ирина Константиновна, не переставая клацать по клавиатуре.

Привычным взглядом Костя осматривал всё вокруг. Он не мог отделаться от этой привычки, мозг помимо его воли фиксировал всё, что происходит. Даже то, что не касалось лично его. Когда-то полезная привычка в нынешнее время только перегружала голову.

Тем не менее, Костя упорно сканировал улицу. Это помогало сбить тревогу, маленькая уступка его воспоминаниям, не позволяющая им завладеть его разумом. Проигранная битва ради выигранной войны. В этот раз привычка наблюдать ему всё-таки пригодилась.

На встречной полосе творилось что-то неладное. Машины странно дёргались, будто огибая какое-то препятствие, и препятствие это двигалось, приближаясь к ним. Костя нахмурился и вгляделся в поток машин, пытаясь определить, что его так насторожило. Его правая нога помимо его воли отпустила педаль газа, и машина послушно сбросила скорость. Костя прищурился, невольно вцепляясь в руль, и наконец увидел, в чём было дело.

Навстречу им по дороге виляя из полосы в полосу гнал толстопузый дорогущий внедорожник. Костя вздрогнул всем телом. Память мгновенно выдала ему образ так же вилявшей машины, ехавшей ему навстречу. Только машина была другой, и дорога была грунтовой и лишь в одну полосу шириной.

Парень, водитель той подбитой колымаги, лежал лицом на окровавленном руле, когда Костя смог остановить его машину. А когда он открыл дверь, сунув руку в разбитое окно, парень просто вывалился ему под ноги, размазав кровь и ещё что-то склизкое по земле. Воспоминания мгновенно вышибли Костю из реальности, и он усилием воли заставил себя отбросить эти видения.

Здесь было что-то другое, движения были совсем не те. Водитель этой машины, скорее всего, был просто пьян или почувствовал себя плохо. Он таскал внедорожник по дороге, то ускоряясь, то тормозя, и хаотично крутил рулём. Машины шарахались от него, виляя на встречную полосу. Раздавались резкие и бесполезные сигналы клаксонов.

– Вот же чёрт… – вполголоса пробормотал Костя и начал выдавливать соседнюю машину правее.

– Что такое? – лениво спросила Ирина Константиновна.

– Да пьяный что ли?..

Ирина Константиновна подалась вперёд, в просвет между передними сиденьями, Костя почувствовал её движение, и хмыкнула. Костя смог перестроиться правее, оставляя между собой и странной машиной побольше места. Если бы он был в машине один, он бы, может, и попытался остановить этот взбесившийся драндулет, но на заднем сиденье была его начальница. Рисковать ей Костя не мог.

Внедорожник нёсся на них, и Костя надеялся, что он заглохнет или упрётся в какой-нибудь столб. Но сегодня был не его день. Машина окончательно вылетела на встречную полосу и заметалась по проспекту, надвигаясь на Костю.

Машины с визгом тормозили и пытались уйти с его траектории, Костя резко вывернул руль, уходя в сторону тротуара. На заднем сиденье, заваливаясь на бок и уронив ноутбук, хекнула Ирина Константиновна.

«Пьяный» внедорожник дёрнулся особенно сильно, и его потащило по асфальту юзом, разворачивая на сто восемьдесят градусов. Всё произошло за доли секунды. Костя успел осознать, что машина несётся точно на него, и увернуться они не успеют.

Последним коротким движением рук Костя развернул свою машину так, чтобы застывшая на заднем сиденье начальница оказалась в максимальной безопасности. И этим подставил под удар себя. Без единого сомнения.

Момент столкновения Костя не осознал. Просто задний бампер внедорожника абсолютно беззвучно, как бумагу, вмял его крыло и дверь, и его будто выдернуло из своего тела за ремень безопасности. Ветровое и боковое стёкла медленно-медленно пошли красивыми ажурными трещинами, а потом растаяли, как льдинки, распавшись на мелкие осколки.

Осколки эти лениво поплыли по воздуху, метя Косте в глаза, и нежно огладили его по лицу. Какая-то неведомая сила начала клонить его голову к рулю, из которого навстречу ему метнулось белое облако.

Пух-х-х, оно бережно приняло Костино лицо в свои объятья, и в его ушах раздался странный треск. Картинка дёрнулась, голова его снова полетела назад и удобно устроилась на подголовнике.

Кажется, Костя перестал двигаться. Что-то тёплое и приятное текло по его лицу, вокруг стояла оглушительная тишина. Такая тишина, которой Костя жаждал уже давно. Его губы дрогнули в слабой улыбке. Как же хорошо.

Салон машины вдруг озарился тёплым светом, будто внутри зажглось ласковое солнце. Костя прищурился, чтобы свет не бил в глаза и начал засыпать, нежась в нарастающем тепле. Ему чудился шум прибоя и тёплый ветер на его лице.

Кто-то дёргал его за плечо, заставляя картинку перед глазами колыхаться. Костя хотел было отмахнуться, но не смог, кто-то назойливо продолжал его тащить, и Костя с раздражением приоткрыл глаза. Ему было так хорошо, пусть его оставят в покое!

Перед ним маячило, то расплываясь, то собираясь воедино, лицо Ирины Константиновны. И когда они успели вместе укатить на море? Не ком иль фо как-то… Начальница была растрёпана, макияж её потёк, лицо было чем-то перемазано. Костя никогда не видел её в таком расхристанном виде. Это было настолько комично, что он ребячески хихикнул. Рассказать кому – не поверят.

Рот Ирины Константиновны беззвучно открывался и закрывался, как у рыбы, и Костя едва не расхохотался в голос. Это она тормошила его и тащила куда-то, куда Костя совсем не хотел. Рядом с лицом начальницы появилось ещё чьё-то лицо, незнакомое. Ещё одна пара рук протянулась к нему и вцепилась в одежду.

Отстаньте!

А потом Косте стало совсем тепло, и всё перестало быть важным. Он провалился в темноту.

Глава 2

Бум. Бум! Бум!!! Да закрывайся же ты!

Дверца узкого металлического шкафчика никак не хотела захлопываться, и Саша начала раздражаться. Она зверски устала и просто хотела домой. Домой и всё! Бум!!! Она снова шваркнула дверцей и только теперь заметила торчащий язычок замка. Вот чёрт! Она пыталась захлопнуть дверь, не повернув ключ.

Саша закрыла глаза, подняв лицо к пололку, и несколько раз глубоко вздохнула, в голове немного прояснилось. Она с усилием потёрла лицо, стараясь отогнать сонливость. После ночной одиночки получалось плохо.

Похоже, она слишком часто выходит в ночные смены в последнее время. Добрая душа, блин, не может отказать коллегам и легко соглашается поменяться дежурствами. Впрочем, кого она обманывает? Просто у всех её коллег есть семьи и дети. Семьи, в которых постоянно что-то случается, что требует их присутствия. У Саши же такой проблемы нет.

Но вообще, с этим альтруизмом пора подвязывать, иначе мозг у Саши от недосыпа выльется через глаз сам. А потом её запрут в какой-нибудь кунсткамере, и к ней будут водить студентов, чтобы показать первого в мире человека, сделавшего самому себе лоботомию. Без инструментов.

Она выверенным движением аккуратно закрыла шкафчик и прислонилась лбом к его холодной дверце. Может быть, так её гудящая голова хоть чуть-чуть остынет? Не открывая глаз, Саша провернула ключик в замке и аккуратно заперла её.

– О! Привет! Домой собираешься? – раздался за её спиной бодрый мужской голос.

Это был Славик, её коллега. Саша сразу узнала его по голосу, они все привыкли узнавать друг друга в масках, по голосу ли, по манере двигаться, даже по походке. Вообще-то Саша должна была передать Славику смену, но он опоздал, и Саша решила переодеться, не дожидаясь его прихода.

– Угу, – ответила она, не оборачиваясь.

– Ты завтра опять в ночную? – спросил он.

– Ну вообще не планировала. У меня по графику отсыпной и выходной намечаются, – ответила Саша недовольно. У неё появилось нехорошее предчувствие.

– Слушай, а ты не выручишь меня? – чуть смущённо начал Славик.

М-да. Предчувствие не обмануло. Саша молча ждала, когда Славик вывалит на неё свою просьбу. Она уже знала, что он скажет через минуту. Всегда знала.

– Ты завтра в день меня не подменишь? Мне дочку из летнего лагеря забрать надо, у них там смена заканчивается, а ехать далеко, её в автобусе укачивает, – затараторил Славик.

– Да. Конечно, – перебила его Саша.

Его трескотня действовала ей на нервы.

– Ой! Спасибо! Ты настоящий друг! Я буду должен! – заверещал Славик, будто Саша не помогла ему, а наступила на ногу.

– Как и весь коллектив, – едва слышно выдохнула Саша.

– Что? – Славик уже начал вытаскивать форму и не смотрел на Сашу.

– Нет, ничего, – нарочито бодро ответила она. – Я дела передала Оле. С ночи новенький только один. Топором промахнулся мимо чушки. Привезли вечером. Ничего сложного. Тихая ночь выдалась.

– Да? А в приёмнике сейчас шумно, – усмехнулся Славик. – День будет жарким.

– А что там? – полюбопытствовала Саша. Никогда не могла отделаться от желания всё знать в родной травматологии.

– Как я понял, там где-то то ли крыша обвалилась, то ли что-то в этом роде. Всех к нам привезли. Не объяснили, а я так только, заглянул. Там не до меня было, бегают все, – пожал плечами Славик.

– Понятно. Лето перестаёт быть тихим сезоном, похоже, – вздохнула Саша. – Хорошо, хоть днём. Рук поболее.

Она ощутила секундный порыв остаться и помочь товарищам с наплывом пациентов, но потом поняла – если она сейчас не пойдёт домой, то просто уснёт в ординаторской через полчаса. Не давая себе времени на раздумья, она подхватила сумочку и быстрым шагом направилась в сторону выхода из отделения.

Прощаясь с коллегами на бегу, она привычно спустилась на первый этаж по лестнице. В приёмном покое и правда было столпотворение. Саша окинула жужжащий, как растревоженный улей, коридор профессиональным взглядом. Ой и туго придётся ребятам… Одних разбитых голов навскидку было больше десяти. И это только приоритетные.

Нет! Стоп! Она пойдёт домой и никуда больше! Ей нужно отдохнуть! Три ночные смены подряд любого сшибут с ног! Она сейчас, как сонная муха, просто будет бесполезна, даже, наверное, будет мешать. Хирург должен быть свеж и бодр!

Хотя, ассистировать – это не так уж сложно. Нет-нет-нет! Домой! У неё и так в глазах двоится. Она всю ночную смену искренне и страстно мечтала о том, как приедет в свою квартирку, примет короткий душ, чтобы смыть больничный запах, отключит телефон и рухнет лицом в подушку.

Спать. Как же ей хочется спать…

Август встретил её жарой. Утреннее солнце, бившее прямо в глаза, заставляло щуриться, тёплый ветер ласкал лицо, будто хотел убаюкать. Саша невольно застыла на ступеньках и полной грудью вдохнула. Простой московский воздух без запаха хлорки и лизола ощущался, как дорогой парфюм.

Саша, почуяв свободу, пошла бодрее, напряжение, оставленное ночной сменой, потихоньку начало её отпускать. Она почувствовала, как плечи её понемногу расслабляются. Она больше не в отделении, нет нужды всё время быть настороже.

За забором, ограждающим территорию больницы, от остановки отходил автобус. Блин. Саша, автоматически пробежала несколько шагов, но потом поняла, что не догонит его, и замедлилась. Теперь следующего ждать не меньше пятнадцати минут, бежать на остановку незачем.

Она махнула охраннику на пропускном пункте и приложила магнитный пропуск к считывателю турникета. Всё. Свобода. Пусть всего на два дня, но всё-таки свобода. Саша неспешно плелась на остановку и оглядывалась по сторонам.

Вдруг её внимание привлекло странное бурление на дороге. Всё произошло в какие-то доли секунды. Какой-то ненормальный вылетел на встречную полосу и понёсся против движения. Машины бросились в рассыпную, раздался визг шин, сигналы клаксонов, а потом – оглушительный удар. По асфальту зазвенели осколки стекла, какая-то женщина на остановке вскрикнула.

Саша инстинктивно подобралась. Авария – это всегда травмы, её работа. Проезжающие мимо машины разъехались, и Саша увидела место происшествия. Дорогущая машина, вылетевшая на встречную, стояла наискосок через полосу, задом вмявшись во внедорожник поменьше, не успевший затормозить или уйти от столкновения.

Даже на первый взгляд авария была серьёзной. Скорее всего, водитель внедорожника ранен, ведь именно на его сторону пришёлся основной удар. Виновника аварии вряд ли задело, но это Саша проверит чуть позже. Первым делом нужно осмотреть того, с чьей стороны машина повреждена сильнее всего.

Все эти мысли пролетели в голове Саши пулей, а ноги уже несли её через проезжую часть. Работа на скорой помощи, через которую проходят, кажется, все студенты медицинских вузов, вбила в неё привычку, почти рефлекс, действовать быстро и без особых раздумий. Неоказание помощи пострадавшим для врача – это статья. И все медики об том помнили.

Машины не очень-то уступали ей дорогу, но всем, как обычно, требовалось посмотреть на человеческую трагедию, и движение замедлилось. При чём, в обе стороны. Саше потребовалось минуты три, чтобы добраться до места аварии через несколько полос. Когда она добралась до внедорожника, её пронзило острое чувство страха.

Резко пахло бензином.

При аварии как минимум в одной из машин повредилась топливная система, и бензин разлился. Это плохо. Очень и очень плохо. Достаточно лёгкой искры, чтобы начался пожар! Да пары бензина могут вспыхнуть даже от контакта с раскалённой выхлопной трубой! Сколько раз Саша лечила ожоги, полученные в таких авариях!

Неожиданно задняя пассажирская дверь открылась, и из неё чуть ли не в руки Саше вывалилась сухощавая седая женщина. Она пыталась проморгаться и мотала головой, стряхивая муть, вызванную резкой встряской.

На первый взгляд она была в порядке, только на скуле виднелась ссадина, обещающая стать сочной фиолетовой гематомой. Но это – мелочи. Женщина стояла на своих двоих, конечности имела в количестве четырёх штук с суставами в положенных местах, голова её была сверху, а попа – снизу, Саша не видела её мозги, а значит, с ней всё будет в порядке.

Тем не менее, Саша подбежала к ней, заглянула в глаза, проверяя, одинакового ли размера её зрачки, тряхнула за руку и рявкнула командным голосом:

– Вы целы?

Саша знала, что люди в авариях теряются, не всегда осознают тяжесть собственного состояния и перестают связно отвечать на вопросы. Громкий резкий голос немного приводит их в чувства, а чем короче вопрос, тем больше шансов получить на него внятный ответ.

Если человек способен понять, что к нему обращаются, и ответить, значит, этого пострадавшего можно отложить на потом. Именно поэтому фельдшеры скорой сначала бросаются к тем, кто тихонько сидит на асфальте, глядя в никуда, а не к тем, кто буйно требует помощи, что вызывает резкое возмущение последних.

Женщина моргнула, уверенно сфокусировала взгляд на Саше, а потом глаза её расширились, и она рванула обратно к машине.

– Костя… – выдохнула женщина. – Скорую!..

– Я врач! Вы целы? – снова крикнула Саша.

– Да, я… Да! Костя! – уже увереннее отозвалась женщина и снова повернулась к машине. – Костя!

«Пациент от вскрытия отказался», – пронеслось в голове у Саши, и она, оставив женщину, рванулась к водительской двери. Лобового стекла у внедорожника больше не было, как, похоже, и бокового с водительской стороны. На асфальте и приборной панели валялись осколки.

На водительском сиденье угадывалась фигура человека в чёрном, запрокинутое к потолку лицо было залито кровью, а это было плохо. Раны на голове всегда сильно кровоточат. А если повредить крупный сосуд, то это может быть попросту опасно для жизни. Саша наддала ходу.

Она оббежала машину и поняла, что через раскуроченную и прижатую второй машиной дверь она никого не вытащит. Впрочем, через разбитое окно было очень просто оценить состояние пострадавшего. Может, окажется, что его вообще нельзя передвигать без реанимационной бригады рядом.

В этот момент устроившая аварию машина неожиданно чихнула, взревела двигателем и рванулась с места. Раздался скрежет металла, и Саша похолодела. Предчувствие беды хлестнуло её, не успев оформиться в связную мысль.

Чутьё её не обмануло. Отрываясь от внедорожника, машина виновника аварии проскрежетала металлом о металл, проскочила искра, отлетевшая в нужном, точнее, совсем ненужном направлении.

С глухим «фух-х-х-х» со стороны водителя над внедорожником взметнулось рыжее пламя, Саша закричала и отшатнулась. Высокий столб огня ударил её жаром, как кулаком, заслонил от неё окровавленное лицо. Водитель! Медлить было нельзя.

Саша понадеялась, что шея у него не сломана. Если не вытащить его из машины немедленно, он попросту сгорит заживо. Времени ждать подмоги не было. Она рванула к пассажирской двери. Та женщина, что выбралась из машины, уже открыла её и нырнула в салон до пояса.

– Костя! Костя, шевелись! – орала она, и в её голосе были слышны панические нотки.

Саша помчалась на помощь. Под нарастающий рёв пламени она тоже втиснулась в салон и молча вцепилась в рубашку пострадавшего. К счастью, женщина успела отстегнуть ремень безопасности, а сработавшая подушка послушно сдулась и не вжимала водителя в кресло.

Вдвоём они потащили мужчину на улицу через пассажирское сиденье. В первую секунду водитель что-то пробормотал и попробовал отмахнуться, но потом потерял сознание и обмяк окончательно.

Женщины с натужным криком выволокли тяжёлое тело на асфальт и, не сговариваясь, потащили его подальше от машины. Саша знала, что в жизни машины, даже горящие, взрываются в сотни раз реже, чем в фильмах, но всё же такой исход исключать было нельзя.

Когда машину охватило пламя, истеричные крики зевак стали громче, люди подбежали, но окружили их кольцом, боясь подойти ближе. Трусость и гадкое любопытство зевак, Саша ненавидела эту смесь. Ну хоть кто-то догадался набрать службу спасения, на том спасибо.

Оттащив водителя на несколько метров, Саша уложила его на бок и принялась за первичный осмотр.

– Нужно вызвать скорую! – снова закричала женщина.

– Не нужно, – резко бросила Саша.

Она привычным жестом положила пальцы на шею пострадавшего, нащупывая пульс. Кто там сегодня в приёмнике был? Кажется, она мельком видела Олегыча, наверное, дежурит сегодня. Саша нащупала учащённый пульс на сонной артерии и прижала пальцем разорванный сосуд на виске, кровоточивший особенно сильно.

Мужчина бледнел, его сломанный нос заострился, а губы посинели. Нужно было торопиться. Бросив короткий взгляд на его руки, Саша обратила внимание на белые пальцы с синими лунками ногтей. Грозные симптомы. Её левая рука уже выудила из кармана сотовый и искала в контактах телефон коллеги.

– Да, Саш? – раздался голос после двух гудков.

– Олегыч, прямо перед нашими воротами авария, тащите каталку! – отрывисто рявкнула Саша в трубку.

– Чего?.. – опешил Олегыч.

– Каталку сюда! Я на остановке у главного входа! Сейчас, Олегыч!!! – рявкнула Саша, подстёгнутая то ли раздражением, то ли страхом.

– Так скорую надо… – пробормотал Олегыч.

Достали они уже со своими процедурами и регламентами!

– Не дождётся он скорой, кровит сильно! Быстрее!! – прорычала Саша и бросила трубку.

– Как это, не дождётся?! – чуть визгливо вскричала пассажирка и упала на колени рядом с водителем, заламывая руки.

Она причитала над мужчиной, как мать, и Саша попыталась привести её в чувства. Паника ей была совершенно не нужна. Нужно было чем-то занять женщину.

– Спокойно! Платок есть?

Саша старалась говорить коротко и чётко. Обычно это помогало людям встряхнуться и не впадать в буйство. Помогло и на этот раз. Женщина дёрнулась, как от пощёчины, и послушно полезла в карман, откуда вытащила чистый платок. Саша пришлёпнула на место болтавшиеся на лоскутах куски кожи пострадавшего и кивнула женщине:

– Сюда положите, прижмите! – скомандовала Саша, и женщина послушалась. – И глаз ему прикройте, чтобы кровь не попала.

Вот и хорошо, все при деле. Мужчина активно помирает на асфальте, женщина держит ошмётки его кожи, Саша прижимает сосуд пальцем и контролирует пульс другой рукой. К сожалению, она перекрыла только главную течь, но не всю, вокруг головы мужчины на асфальте появилась кровавая лужа. Пусть маленькая, но от этого не менее устрашающая. Быстрее, Олегыч, быстрее же!

Краем глаза Саша видела между мельтешащих машин и чьих-то ног, что из приёмного покоя вышли двое санитаров с каталкой и, увидев столпотворение у остановки, припустили к ним уже бегом. Зеваки, как всегда, служили отличным ориентиром для медиков. И чем больше толпа, тем страшнее то, что она окружает.

– Он выживет? – дрожащим голосом спросила женщина.

– Вы его мать? – не поворачивая головы спросила Саша.

– Хуже. Я его босс, – бросила женщина.

Саша хмыкнула, но на вопрос всё же ответила:

– Если продержится до операционной, я его починю, – голос её звучал увереннее, чем она себя чувствовала.

– Обещаете? – дрогнувшим голосом спросила женщина.

– Да, – твёрдо ответила Саша.

Она сделает всё, чтобы этот мужчина выжил. «Не в мою смену», – как говорят.

К ним подбежали санитары. Под её чёткие команды в четыре руки они погрузили пострадавшего на каталку и покатили её в сторону приёмного покоя. Саша не отрывала рук от головы мужчины. Его срочно нужно зашить. Лужа крови на асфальте была слишком большой. А сколько ещё крови осталось в салоне? Судя по бледности и мельтешащему пульсу, много. Слишком много.

В приёмник они вбегали через несколько минут, в коридор навстречу им вышел Олегыч.

– Ты чего панику развела? – грозно начал он, упирая руки в бока. – У меня тут полный приёмник с мозгами наружу! Что у тебя там?

– Множественные скальпированные, поднимайте в операционную! Срочно! – выпалила Саша.

Олегыч перевёл взгляд на лежащего на каталке мужчину и цветисто выругался, а потом поднял на Сашу затравленный взгляд. По её спине побежал холодок.

– Нет у меня операционных, – произнёс он тихим извиняющимся тоном.

– То есть, как?! – вскричала пассажирка авто, начальница водителя.

– Нейрохирурги всё заняли. А где не было оборудования для них – там тяжёлые сейчас, – ответил Олегыч ещё тише.