Read the book: «Новое логово»

Медведь

Лес был наполнен запахами. Сухая хрусткая посеревшая листва, пересушенная земля, пыль, холодное рясковое дуновение с одного из обмелевших рукавов Великой Реки. Арс вдохнул полной грудью и недовольно заворчал.

Сегодня к этому удушливому, привычному духу примешивалась ещё одна струя. В его лес забрёл человек. Самка. Людей Арс не любил, как и все его сородичи, но эта самка пахла так, что Арс почти не обиделся на её вторжение.

Сладкая, возбуждающая смесь запахов мёда, кроваво-красной вишни и земляники будто обволакивала его глотку. Это было вкусно. И очень любопытно. Что эта самка забыла в тайге в такую рань? Солнце едва взошло, и холодный рассеянный свет только начал пробиваться через плотные кроны лиственниц и сосен, делая тайгу чёрно-белой и будто бы укутанной туманом.

Арс втянул воздух, пытаясь определить источник запаха. Нос мёрз слева, а значит, самка там. Обоняние у него было отменным, лучше волчьего, как бы они ни кичились. Арс знал – человеческая самка была довольно далеко. Что ж, если она успеет уйти – так тому и быть.

Арс подумал минутку и всё-таки двинулся в её направлении. Его тяжёлые когтистые лапы приминали хвойный опад и высохший мох. Густая бурая шерсть защищала его от острых сучьев. Несмотря на свой огромный вес, Арс двигался по лесу почти бесшумно. Он был дома.

Запах самки усиливался, Арс выбрал направление верно. На ходу он зорко осматривал свои владения и принюхивался: не вломился ли чужак на его территорию, не пахнёт ли откуда-нибудь ягодами или вкусными грибами.

Всё было в порядке. Он был единственным властителем в своём королевстве, пришельцев на его землях не наблюдалось. Лишь один тревожный запах раздражал чуткий нос Арса – запах вездесущей сухости.

Который месяц кряду стояла страшная жара. И без того скудный таёжный подлесок умирал, и это Арсу не нравилось. Влаголюбивые грибы и ягоды отказывались показываться из-под прошлогодней слежавшейся хвои, мхи пожелтели, некогда обильно плодоносившие кустарники сбрасывали листву.

Уже несколько месяцев Арс вынужденно питался только жёсткими травами, невкусными горькими кореньями и одуревшей от жары рыбой. Ловить мышей Арс считал ниже своего достоинства, а разорять беличьи схроны с орехами и вовсе себе не позволял. Арс берёг свои владения.

Арс помогал жившим на его земле зверям, как мог. Он расчищал запруженные ручьи, чтобы они могли питать сочную траву, которой лакомились лоси и олени, загонял мышей поближе к лисьей норе, где жила самка со щенками. Он знал всех своих зверей наперечёт, а они знали его.

А тут эта самка! Надо бы её припугнуть! Пусть ещё и своим расскажет, нечего здесь людям делать! Недалеко проходила дорога, и Арс и так едва мирился с редким гулом проезжающих машин, но раньше люди не позволяли себе останавливаться и выходить. Это была его земля!

Фех! Дух этой самки перебивал привычные течения ароматов его мира. Арс не знал, бесит его это или раззадоривает. Он ускорил шаг. По какой-то причине Арсу не хотелось, чтобы на эту самку наткнулся кто-то ещё.

Сегодня ветер был особенно сильным, Арс чувствовал это даже в лесу. Вершины деревьев раскачивались, стволы трещали. Лес был недоволен стоявшей большую часть лета жарой. Он изголодался и исстрадался по дождю.

Ветер выл в ветвях и нёс запах самки всё дальше и дальше. Арс был уверен, что уже весь лес в курсе того, что человеческая особь позволила себе зайти в тайгу. Её запах нарастал, стал почти видимым, извивался в воздухе, щекотал нос Арса, будто дразнил.

Арс понимал, что он уже совсем-совсем близко. Теперь он мог смаковать грани этого аромата. Сладкого, вкусного аромата самки, недавно прошедшей фертильный период цикла. Арс ещё не видел её, но уже мог с точностью сказать –самка была совсем молодой, не больше двадцати пяти зим. Она была здорова.

А ещё – на завтрак она съела поджаренный хлеб с вареньем и выпила чашку чая с мёдом. Отсюда и был этот медовый аромат, который пришёлся особенно по вкусу Арсу. Он чувствовал запах её одежды – приятную нотку хлопка и неприятную вонь синтетики.

Самка шумела. Она топала, шуршала опадом, ломала сучья и что-то тихо бормотала себе под нос. Она явно пробиралась по тайге без дороги, ломилась прямо как кабан. Совсем сумасшедшая. Арс ещё не мог разобрать слов, но уже различал приятный, высокий, нежный голос. Человеческая самка явно была недовольна.

Тайга не принимала её, она была здесь чужой и чувствовала это. В её голосе Арс слышал настороженность. Самка не умела ходить по тайге, не умела сливаться с ней, становясь единым целым с её душой. Она продиралась вперёд с грацией трёхногого слона.

Впереди было небольшое болотце, и, похоже, очень скоро самка выберется к этой прогалине. Арс очень надеялся, что она не полезет посмотреть красивые цветочки, что росли на этой поляне. Ему не хотелось слушать крики обречённой утонуть в трясине. Одно счастье, что по такому жаркому лету болотце здорово пересохло и теперь вряд ли могло проглотить незадачливую путницу. Изгваздается разве что.

Люди, а в особенности – человеческие самки, чрезвычайно не приспособлены к жизни. За это Арс их презирал. Он искренне не понимал, как такие хрупкие существа умудрились населить все материки планеты.

Впереди просветлело. Арс приближался к болотцу. С его стороны болото упиралось в большой каменистый взгорок, вздымавшийся над обманчивой изумрудной травой на такую высоту, что сам Арс бы не достал верхушку своими огромными когтями.

Запах усиливался, и Арс невольно ускорил шаг. Его гнало любопытство. Он несколькими мощными прыжками взобрался на кручу и обозрел представшую перед ним картину. Изумрудное око в обрамлении могучих чёрных стоящих стеной стволов было озарено холодным утренним светом, делавшим вид каким-то нереальным, нарисованным.

Вонючая чёрная болотная жижа была затянута плотным слоем ярко-зелёной ряски, кое-где сквозь неё пробивалась жирная невысокая трава. Неподвижно лежащие на поверхности коряги были густо покрыты влаголюбивым мхом, на них там и сям прорастали крохотные ягодные кустики.

На самой границе малахита и мрака в зарослях цветущего пахучего вереска стояла девушка. Рядом с ней валялся большой рюкзак. Простые джинсы, кофточка с длинным рукавом, от мошкары, волосы спрятаны под шапочку. Лица почти не разобрать.

Самка только сейчас почувствовала, что на поляне она больше не одна. Она покрутила головой, наткнулась взглядом на Арса, застыла в нелепой позе и бессвязно хрюкнула от ужаса. Спустя долгие три секунды она наконец догадалась упасть на живот, прячась за травой.

Арс едва не расхохотался – он отлично видел её, хотя она постаралась вжаться в землю. Широко раскрытые изумлённые и чуть испуганные голубые глаза были отчётливо видны на торчавшем из травы лице. Как и россыпь ярких веснушек на носу.

Совсем девчонка. Она явно не ожидала увидеть здесь кого-то столь крупного, как Арс, а ведь он не таился на пути к ней. Арс бы не удивился, узнав, что она вообще впервые в лесу.

Ветер принёс к Арсу ещё одну волну её запаха. Она была так близко, что этот аромат просто окутал его. Запах был таким сладким и приятным, что Арс невольно заворчал от удовольствия и причмокнул. Всё его раздражение окончательно улетучилось. Ладно. Пусть делает, что хочет, и уходит. Балда. А Арс побудет недалеко и присмотрит, чтобы не обидел никто.

Девчонка лежала в вереске, боясь шелохнуться, и смотрела на него во все глаза. Но так продолжалось недолго. Она всё-таки зашевелилась, потянулась к чему-то чёрному, лежащему на земле недалеко от неё.

Арс смотрел на неё с интересом, безо всякого страха. Он не чуял запаха оружейной смазки, да и перспектива того, что это воздушное создание может взять в руки охотничье ружьё, была весьма эфемерной. Но что же у неё там?

Девчонка медленно, стараясь не делать резких движений, дотянулась до чёрного свёртка и так же медленно подтащила его к себе. Не сводя глаз с Арса, она завозилась с завязками, которые никак не поддавались. Арс едва не закатил глаза и вздохнул.

Наконец, самка справилась, и в утреннем свете в её руках что-то блеснуло. Арс пригляделся. Самка держала фотоаппарат. Арс хмыкнул, неужели в её таком безопасном и привычном городе не нашлось достаточно хороших пейзажей? Обязательно надо было переться сюда?

Ну, не ружьё, и ладно. А фотоаппаратом она никого не побеспокоит. Можно уходить. Арс своё дело сделал, владения осмотрел, опасности для них не обнаружил. Карать и выдворять никого не нужно.

Он в последний раз взглянул на самку, что судорожно мяла свой фотоаппарат, и, вздохнув, тяжело пошёл вниз по склону. Самка больше не могла его видеть. И, наверняка, обрадовалась этому несказанно. Не каждый день люди встречаются нос к носу с медведями. К общему счастью.

А пахнет она всё-таки вкусно! Мысли об этой человеческой самке никак не хотели покидать его голову. Впрочем, Арс и не сопротивлялся им. Думать о человечке было приятно, это совсем не отвлекало от насущных проблем. А самок Арс так вообще с прошлого лета не видел.

Так, следуя за плавным течением мыслей, Арс потихоньку удалялся от самки. Запах её, хоть и был отчётливо ощутим, всё же ослабел. А вот аромат поспевшей на тенистой поляне земляники усиливался.

Этим летом тайга была скупа, и Арс был вечно голоден. Он был очень рад, что ему не нужно было готовиться к спячке. Обычным медведям нажрать больше центнера к зиме в этом году будет проблемой, если не пойдут дожди.

Иссушенная земля родила худо, и оттого найденная земляника казалась Арсу ещё слаще. Он с упоением чавкал, опустив чёрный нос в густые заросли. В этой небольшой низине было влажно даже в самые сухие годы. Тут всегда можно было поживиться чем-нибудь сладким. Такое богатство!

И на это богатство часто зарились соседи. Жадным Арс не был, но его излишнюю щедрость соплеменники и обычные медведи могли воспринять, как слабость. За такими предположениями могут следовать вызовы.

Драться Арс не хотел. Его вполне устраивала его размеренная жизнь, поэтому пора была бы и обновить пограничные отметки. Арс быстро проредил землянику, заботливо оставляя ягодки на кустах на будущий год, и направился к границе своих владений.

Так и есть! У границы отчётливо чувствовался запах чужого самца. Арс недовольно заворчал. Если бы его теснила самка, Арс бы не пожалел ей плодоносной поляны или рыбного затона, но самец!

Арс принюхался, что-то в этом запахе ему не нравилось. Он так и этак обнюхивал следы, и наконец его осенило. На его территорию вторгся не просто медведь. Это был его сородич! Это могло стать проблемой. Более того, Арс поклялся бы, что сородич – не бурый.

Прогнать обычного медведя не составляло труда, звери всегда боялись таких, как Арс. Но сородич так просто не уйдёт, он явно пришёл сюда не случайно. Территория Арса была лакомым кусочком, любо-дорого выгнать двусущего из тёплого логова, полного запасов! Впрочем, попытаться стоило.

Арс выбрал лиственницу потолще, поднялся во весь свой немалый рост, вытянул лапы вверх и прочертил здоровенными когтями глубокие борозды через весь ствол. Так, чтобы чужаку они точно были видны. Чтобы он точно понял, он – не ровня Арсу.

Арс изодрал ещё несколько стволов, оставляя послание: «Я учуял тебя! Эта земля – моя! Уходи!» Чужой запах раздражал, Арсу хотелось перебить его своим, окончательно утвердить права на свою территорию.

Он выбрал дерево и, развернувшись к нему спиной, начал с силой тереться о жёсткую кору. Это было чертовски приятно! Так приятно, что Арс глухо застонал от удовольствия. Арс знал, что выглядит в такие минуты довольно забавно, но ему было плевать. Попробовал бы кто-нибудь сказать ему то прямо в морду, что он чешется о кору, как обычный кабан!

Через несколько минут он оглянулся и оценил свою работу. На крепких стволах тут и там виднелись глубокие задиры от его когтей, кое-где клочьями висела его бурая шерсть. Запах чужого самца был надёжно затёрт. Если этот самец не поймёт намёк, драки будет не избежать.

Арс, зажмурившись, глубоко вдохнул, чтобы убедиться, что достаточно наследил здесь. Он перебирал все оттенки аромата, поступающего в его ноздри. Всё смешалось: запах пришельца, его собственный дух, ароматы сухой земли, древесной коры, свежей древесины, вспоротой его когтями.

И вдруг его сознания коснулся тонкий, едва уловимый дух, который заставил его напрячься и тревожно оглядеться по сторонам. Это был самый пугающая вонь для любого жителя леса. Пахло дымом.

Все мышцы в теле Арса мгновенно напряглись, он почувствовал, как что-то у него внутри оборвалось. Запах дыма в иссушенном жарким летом лесу мог означать только одно. Смерть.

Арс каким-то краем своего сознания отчаянно понадеялся, что ошибся, что невероятно чувствительный нюх медведя уловил смрадное дуновение от чьей-то сигареты, шедшее из приоткрытого окна проехавшей машины. Пусть бы этот лёгкий запах принёс разбушевавшийся сегодня ветер от какого-нибудь человеческого жилья!

Но он уже знал, что надеждам его не суждено сбыться. Пахло горелым деревом и хвоей. Арс невольно поднялся на задние лапы, как будто это могло помочь ему учуять что-то ещё. Ветер в нижнем ярусе леса был не настолько сильным, как наверху, и Арс, лелея последнюю надежду, всё-таки решил забраться повыше и проверить свои ощущения.

В несколько мощных движений Арс взобрался на пару метров по разлапистой лиственнице и вдохнул снова. Запах дыма стал отчетливее. На них надвигалась страшная беда. Беда, которая не пощадит никого.

Лесной пожар выжигает на своем пути всё. Он пожирает деревья с вместе с гнёздами и беличьими дуплами, он убивает зверей в их норах. От него невозможно спрятаться или убежать, он движется быстрее любого живого существа в лесу. Он выжигает сам воздух, которым можно дышать.

Единственный выход – бежать и спасаться так быстро, как только можешь. Арс кулём свалился с лиственницы на хрупнувший под ним бурелом. Он вдохнул поглубже и издал леденящий душу рёв, предупреждая всех вокруг о надвигающейся опасности.

Этот рёв знали все в лесу, он разносился на многие, многие километры вокруг. Гораздо дальше, чем разносится голос обычного животного. Этот сигнал знали все звери во владениях Арса.

С удовлетворением Арс вскоре услышал, как его рёв вдалеке подхватили волки и передали дальше. Волки знали – нюх медведя сильнее, и они поверили собрату безоговорочно. Крик «беги и спасайся» полетел по тайге.

Не стало хищников и жертв, не стало территорий и споров. Сейчас все были друг за друга, и каждый – сам за себя. Уже сорвавшись на бег, Арс услышал, как его сородичи вновь и вновь повторяли тревожный клич.

В лесу зашуршало. Лес зашевелился, все звери, птицы и гады спешно покидали свои дома и убирались из леса под углом к ветру. Лесной пожар в сухой тайге – это смертельная ловушка. Лесной пожар движется быстрее самого ветра. От него почти невозможно убежать.

Почти! Арс знал единственный способ выжить в этом кошмаре.

Короткими рявками он командовал бегущим зверьём. Он направлял их к Великой Реке, единственному, что могло их спасти. Звери неслись рядом с ним, не таясь. Пару раз Арс щелкнул зубами у задних ног перепуганных оленей, подгоняя их.

Арс уже отчётливо чуял дым в воздухе, но тут порыв ветра принёс ему запах, которого он чуять совсем не хотел. Человеческая самка всё ещё была в лесу. Дерьмо! Мгновенно вспыхнувшее сомнение заставило Арса на секунду сбиться с шага.

А и пёс с ней! Сегодня огонь пожнёт огромный урожай жизней! Чем она лучше других? Арс слышал, как перекликаются звери и его соплеменники, побуждая всё живое спасаться, как они воют, горюя о тех, кто уже погиб в огне.

Арс, сжав зубы сделал ещё несколько длинных прыжков вперёд, к спасительной воде. Он уже чуял её прохладу на своём языке, в воздухе отчётливо несло речной водой, и даже вонь горящего дерева не перебивала этот живительный аромат. Прыжок, ещё прыжок…

С рёвом, злясь на самого себя, Арс развернулся и помчался назад. Он летел навстречу смертельной опасности, на всё усиливающийся запах самки, и клял себя на все лады. Если они оба погибнут из-за неё, если только… Он сам её убьёт!

Арс мчался во весь опор, проламываясь через заросли, валежник и бурелом. На ветках, иглах и шипах оставались клочья его шерсти. Несколько раз острые сучья ранили его, но Арс не обращал внимания. Запах дыма стал уже совершенно нестерпимым, он резал глаза.

Как и запах самки. Она была совсем близко, всего в нескольких шагах от него. Она почти не удалилась от того болота, на котором они увиделись в первый раз. Арс понял, что в несколько прыжков выскочит на поляну, где она была.

Арс наддал ещё, сейчас у них на счету была каждая секунда, даже крупицы времени могли спасти им жизнь. Сейчас он увидит её. Он уже различал её джинсы и курточку сквозь деревья. Она не могла не услышать его приближение –Арс ломился через заросли, не разбирая дороги.

Самка испуганно вертела головой в поисках источника звука. За секунду до того, как вылететь на поляну, Арс вспомнил, что люди панически боятся медведей. Если эта самка потеряет сознание от страха, ему не утащить её на себе.

Арс недовольно рыкнул, оттолкнулся от земли лапами и приземлился уже на две человеческие ноги.

Тайга

Лиля давила на педаль газа и чуть пританцовывала на сиденье под музыку, пытаясь прогнать дремоту. Любой фотограф знает, что рассвет – лучшее время для снимков, и она поднялась в несусветную рань, чтобы до рассвета успеть достаточно удалиться от города.

Навигатор ей был не нужен – зачем навигатор, если ближайший поворот через полторы тысячи километров? Это и к лучшему. Её старенький телефон вечно разряжался в самое неподходящее время.

Она, конечно, подключила его к бортовой зарядке, но боялась, что пороха в пороховницах ему всё равно надолго не хватит. Давно следовало бы поменять аппарат. Если бы, конечно, у Лили водилось достаточно денег.

Тайга не изобиловала людскими поселениями, они кучковались вокруг крупных городов, таких как Братин, из пригорода которого Лиля и выехала. Наверное, где-то на Ангаре есть ещё поселения, но не до всех даже дороги проложены. До особенно дальних проще было добираться водным путём.

Небольшие деревни и дачные посёлки, окружающие Братин, давно остались позади, так что, если не считать водителей и пассажиров редких машин на трассе, вокруг Лили не было ни души на многие километры вокруг. Собственно, на это она и рассчитывала.

Рядом с Лилей на пассажирском сиденье под ремнём безопасности лежал объемный фотоаппарат. Лиля заранее пристегнула к нему один из самых длинных объективов из тех, что у неё были.

Остальные объективы были тщательно упакованы в арендованный походный рюкзак, громыхавший чем-то в багажнике. Подготовилась Лиля тщательно – ифотоаппарат, и сам рюкзак Лиля упаковала в водонепроницаемые мешки.

Если бы её кто-то спросил, зачем нужно было упаковывать фотоаппарат в водонепроницаемый мешок в измученном засухой сибирском лесу, она бы не смогла ответить чётко. На всякий случай!

А вдруг она на берегу Ангары увидит особо прекрасную лягушку и ломанётся за ней напрямки через бочаги! А вдруг внезапно в обход всех прогнозов прямо над Лилей начнётся персональный ливень!

Словом, фотоаппарат был самым дорогим её имуществом после старенького тарантаса, на котором она ехала, и она берегла его, как зеницу ока. Даже крохотный домик в дачном кооперативе за Заречьем принадлежал не Лиле, а её родителям.

Словом, Лиля была нищей и берегла свои вещи из чистого прагматизма. А ещё, фотоаппарат был единственным источником её дохода, если не считать редкие недорогие заказы на дизайн-проекты интерьеров, которые она брала через интернет.

Лиля как раз оканчивала Братинскую Сибирскую Академию Искусств по направлению «художественная фотография». Собственно, сейчас она как раз направлялась за материалом для своей дипломной работы.

К концу обучения в их группе осталось всего пять человек, и в эти дни все пятеро спешно гарцевали по Братину и его окрестностям в поисках пейзажей, интерьеров, натюрмортов и моделей для дипломных снимков. Теоретическую часть диплома Лиля уже с блеском защитила, оставалась только практика.

Дипломный куратор, один на всех, дал им две недели на то, чтобы создать и обработать фотографии, которые они решатся представить на суд общественности и дипломной комиссии. Академия обещала устроить выставку с их снимками, где можно будет получить признание публики, а то и продать фото.

– Помните, качество не равно количеству! – вещал преподаватель. – Я не хочу получить от вас пизанскую башню из снимков! Тем, кто бездумно выпотрошит память своего фотоаппарата, я снижу оценку! Вы вольны принести всего один снимок, но, если он будет блестящим, вы получите высший балл!

Лиля отчаянно мечтала увидеть свои работы на настоящей выставке. Ещё никогда она не участвовала в настолько серьезных мероприятиях. Развешанные в коридорах академии искусств фотографии девять на двенадцать, которые гордо именовались выставками, не в счёт. Там их видели лишь студенты. А теперь намечалось настоящее событие в мире искусства, Лиле оно казалось просто грандиозным.

Она долго размышляла, что же всё-таки выбрать объектом для своей практической работы. Вариантов, в сущности, у неё было не так уж много. Лиля подрабатывала фотографом на свадьбах и вечеринках, поэтому мысль о том, чтобы фотографировать людей, вызывала у Лили волну какой-то брезгливости.

Она позиционировала себя, как художественного фотографа, а такие насквозь коммерческие вещи были ей совершенно неинтересны. Как, собственно, и натюрморты, которые делаются для того, чтобы продать тот или иной предмет. Банальные репортажные фото, конечно, были гораздо интереснее, но это была прерогатива журналистов, которых в её академии, кстати, тоже обучали. Посему Лиле оставалась снимать танцоров, ню или окружающий её мир. То бишь, пейзажи, виды городских улиц, звёздное небо и тому подобное.

Поскольку все её одногруппники стройной толпой помчались делать в первую очередь портретные снимки, Лиля решила сделать упор на ландшафтные фотографии. Чтобы, так сказать, избежать большой конкуренции. Снимать она начала в Братине, правда, позже, просматривая снимки, она едва не впала в лёгкую депрессию.

Братин был на удивление мрачным городом. Маленький посёлок, построенный ради добычи чёрного базальта, как и все города прошлых веков в Сибири, стали строить из леса, но земля в этих местах была скалистой, погода – сырой и гнилостной, деревья росли медленно, валить их и перевозить было чертовски неудобно.

А вот чёрного базальта в этих местах, естественно, было много. Тибрить его из казённых карьеров и лепить без обработки на раствор было местным жителям гораздо проще, чем валить лес в свободное от работы время, вот люди и строили из него.

Впоследствии Братин разрастался, повинуясь причудливым изгибам ландшафта и переплетению маленьких притоков Великой Ангары. Словом, получилось так, что весь исторический центр города полностью был выстроен из чёрного-пречёрного камня, а улочки Братина были кривыми, как в старых европейских городах.

Более-менее ровного места для строительства в этих местах было не особенно много, поэтому дома лепились друг к другу, создавая непередаваемый колорит старорусского города с крышами-луковками, но с налётом мрачного готического средневекового города, в который по странному замыслу творца поселили людей в современной одежде.

Только на окраинах города, которые выросли совсем недавно, красовались бетонные высотки, облицованная цветным пластиком. В этих местах люди селились гораздо охотнее, чем в центре, и Лиля их прекрасно понимала.

Впрочем, она, естественно, попробовала снимать самые старые и самые живописные улицы города. Чёрные стены, чёрная мостовая в кровавых лучах заходящего солнца выглядели настолько мрачно, что Лиля оставила затею фотографировать сам Братин. Впрочем, некоторые особенно удачные снимки она оставила.

Оставалось ей только одно: выехать за пределы города и попробовать создать шедевр в области пейзажной фотографии. Или, скажем, фотографии в стиле путешественников. Ночью, может быть, удастся создать какую-нибудь фотографию звёздного неба если поставить фотоаппарат на длинную выдержку.

Конечно, если повезет с солнечной погодой. Вообще в Братине солнечно бывает довольно редко, даже сейчас. Засушливая погода совершенно не сочеталась с серым небом. Облака ходили над Братином, но никак не могли пролиться дождем. Город изнывал от жары и отсутствие влаги.

Лиле отчаянно хотелось красок, чего-то лучистого, живого. Может быть, удастся сыграть на контрасте мрачного города и зелёного леса? Она понадеялась найти свежую зелень за пределами города.

Место она выбрала практически наугад. Накануне вечером просмотрела карту со спутниковыми снимками, увидела место, где Ангара делает виток поближе к дороге, и решила, что поедет на запад.

Лиля намеревалась проехать часа три-четыре, припарковать машину, углубиться немного в тайгу, побродить немного. Потом она надеялась найти какую-нибудь живописную полянку и переночевать там. В палатке.

Не сказать, чтобы Лиля была совсем на Вы с природой. Жила она не в городе, а в глубоком пригороде, в маленьком дачном домике, а родилась – так вообще в крохотном посёлке городского типа в Сибири, где до сих пор и жили её родители.

От большой деревни этот посёлок отличался только тем, что дома в нём были не деревянные, а кирпичные. А огороды и лес прямо за забором были совершенно такие же. Лиля много играла с друзьями в лесу недалеко от посёлка и считала себя если не знатоком, то хотя бы уверенным лесоходом.

Конечно, она была не настолько в себе уверена, чтобы идти в лес с одним ножом и флягой, но вещей взяла не так уж много. Да и аренда этого добра стоила довольно прилично. В её бренькучем рюкзаке лежала маленькая автоматическая палатка, спальник, мягкий безразмерный спортивный костюм, чтобы спать ночью, запас быстрорастворимой лапши, небольшой котелок и зажигалка. Видимо, зажигалка как раз и скакала по котелку, издавая этот противный звук. Надо было посмотреть видеоурок по упаковке рюкзака!

Через четыре часа езды Лиля удалилась в абсолютную глушь. Она припарковала машину на обочине и вылезла, примериваясь, где бы сойти с дороги в чащу. Даже в такую жару ей пришлось надеть длинные джинсы кофту с длинными рукавами и шапочку. Мошка, гнус и клещи не щадили здесь никого.

Лиля вскинула на плечи походный рюкзак, аккуратно упакованный фотоаппарат взяла в руки и пошла вглубь тайги. Она не боялась потеряться – дорога за спиной была прямой, впереди путь ей преграждала Ангара. Она не сможет уйти далеко, а значит, всегда найдет выход.

Лиля пробиралась по высокой высохшей траве опушки, поминутно отмахиваясь от мошек и проверяя рукава и штанины на предмет наличия насекомых. Рюкзак был легкий и совершенно не стеснял движений. Она даже повеселела – короткое путешествие обещало быть лёгким и приятным.

Она шла, наверное, не больше часа, когда почуяла нарастающую вонь прелой листвы и компостной кучи. Лиля знала этот запах – она приближалась к болоту. Конечно же, останавливаться на ночлег рядом с болотом ей совершенно не хотелось, там мошки и комары просто съедят её живьем. Но болота бывают довольно живописными, и Лиля продолжила путь.

Очень скоро она увидела, что деревья впереди мельчают, а значит, она была близко. Лиля внимательно смотрела под ноги, проверяя, не начнет ли земля пружинить под ней, но нет, она шла по вполне твёрдой серой лесной почве.

Очень скоро она выбралась на открытое пространство, и на неё обрушилось буйство красок. Здесь было вдосталь воды и солнца, и сочная растительность спешила расцветиться на фоне мрачных угрюмых лиственниц, казавшихся на таком контрасте почти чёрными.

Перед ней расстелилось то ли небольшое болото, то ли пересохшее, заросшее тиной и изумрудной ряской озеро. Прямо напротив неё из ряски вздымался каменистый сверкающий на солнце взгорок. Утренний свет так удачно расцвечивал всю картинку, что Лиля, не раздумывая, сбросила рюкзак с плеч и начала возиться с водонепроницаемым мешком на фотоаппарате.

Ей хотелось заснять величие этого места, и она уже раздумывала, как опустится на одно колено, примериваясь сделать фото от самой земли. В таком ракурсе каменная груда будет особенно монументальной! Водонепроницаемый чехол никак не хотел слезать с аппарата, и Лиля отвлеклась от вида, путаясь в завязках.

Когда Лиля подняла глаза, на холме неподвижно стоял огромный бурый медведь. Лиля от ужаса вдруг ощутила странную пустоту в животе. Она тут же шлёпнулась на живот, скорее оттого, что её ноги ослабели, а не в попытке спрятаться.

Он появился будто бы ниоткуда! Лиля отвлеклась всего на секунду и не слышала ни звука! Ну всё… Сейчас он спустится, и останутся от Лили рожки да ножки… А как хорошо всё начиналось! Сколько планов было!

Лиля мысленно перебирала варианты, которыми взрослый бурый медведь может убить человека. Она боялась шелохнуться и смотрела на животное во все глаза, а медведь, казалось, просто осматривает окрестности. Может ли быть, что он её просто не заметил?

Животное не предпринимало никаких попыток напасть и не проявляло совершенно никакого внимания к Лилиной персоне, и девушка осмелела. Когда первый страх быть съеденной отступил, в Лиле проснулся фотограф. Такой шанс выпадает раз в жизни!

Лиля рискнула медленно вытянуть руку и не глядя нащупать шлёпнувшийся рядом с ней фотоаппарат. Медведь никак не отреагировал на это движение, и Лиля потянула аппарат на себя. Подтащив чехол поближе, она начала распутывать завязки зубами, не поднимая головы.

Наконец, она справилась, вытащила фотоаппарат и навела объектив на гиганта. Медведь флегматично вертел головой, что-то вынюхивая. Лиля очень надеялась, что вонь болота перебьёт её запах, и медведь её не почует.

Быстро настроив аппарат, Лиля нажала на кнопку. Едва слышный щелчок фотоаппарата показался громоподобным в утренней тишине, и Лиля затаилась, но медведь никак не отреагировал. Тогда Лиля стала щёлкать увереннее. Это будет бомба! Такие снимки утрут нос всей группе, да и преподавателям! Ничего, кроме высшего балла, они просто не смогут поставить!

Медведь какое-то время постоял на круче, а потом грациозно развернулся и одним прыжком спустился с холма, исчезая из Лилиного поля зрения. Чёрт! Лиля подобралась. Вдруг медведь всё-таки решил обойти болото и подобраться к ней поближе? Вдруг он её всё-таки заметил? На деревья от него, вроде бы, прятаться бесполезно… Что там им на ОБЖ рассказывали?

Лиля лежала в зарослях, боясь шелохнуться. Она напряжённо прислушивалась, опасаясь уловить шум приближающихся тяжёлых шагов и голодного сопения, но всё было тихо. Спустя добрых полчаса Лиля уверилась, что сегодня кушать её не будут, перевела дух и поднялась на ноги.