Грани Лунного камня. Серия «Тайны великих детективов»

Когда Элизабет или Кэролайн, как я буду ее называть в дальнейшем, исполнилось десять лет, Джон Комптон вернулся в родную деревню Коум Хей, вероятно, в поисках более высокооплачиваемой работы.

Сара с детьми осталась в отчем доме. Очевидно, родители рассчитывали, что смогут устроить подросшую Кэролайн-Элизабет прислугой в роскошное имение Хэнбери Трейси, разбогатевшее благодаря резко выросшему спросу на продукцию металлургического завода.

В середине 40-х годов Сара с детьми перебирается жить к мужу в Коум Хей, а в последние года десятилетия Кэролайн отправляется на поиски работы в Бат – в то время процветающий город, но ей не очень везло с трудоустройством, поэтому приходилось перебиваться случайными заработками.

Зато женщине повезло в браке. 30 марта 1850 года она вышла замуж за Джорджа Роберта Грейвса, бухгалтера местной приходской церкви Св. Суизина, популярной сегодня, поскольку здесь, на церковном кладбище, похоронены родители и брат Джейн Остин.

Этот брак стал подспорьем для семейства Комптонов. Через год младшая сестра Кэролайн устроилась в качестве домашней прислуги в дом Генри Робертса, торговца шелком на Гэй стрит (где некогда жили Джейн Остин и подруга доктора Джонсона Хестер Трейл). А среди учеников школы можно встретить упоминание об Уильяме Комптоне, вероятнее всего, младшем брате Кэролайн, ведь свидетелем на свадьбе Грейвсов был директор школы.

Вскоре молодожены перебрались жить в Лондон. Джордж, владевший стенографией, работал клерком в офисе адвоката, а Кэролайн спустя девять месяцев после свадьбы родила девочку – Элизабет Хэрриет.

А еще через пару месяцев, согласно документам, к молодой семье приехала мать Джорджа – Энн Грейвс, по всей видимости, чтобы помочь в уходе за ребенком.

Неожиданно 30 января 1852 года в Бате от туберкулеза умирает Джордж. Кэролайн, скорее всего, в тот момент была в Лондоне, поскольку заявление о смерти мужа в полицию написала его мать. А в апреле того же года в Коум Хей в возрасте сорока трех лет скончалась Сара Комптон, мать Кэролайн, которая родила десятерых детей.

Необходимость кормить дочь, а также своих младших братьев и сестер, вынуждает Кэролайн вернуться после похорон в Лондон. Там она открывает магазин табачных изделий на Хертфорд стрит в районе, который позже получил название «Фицровия», излюбленном месте друзей Коллинза – художников и писателей, то есть богемы британской столицы.

Уилки описал этот район в статье, опубликованной в июне 1856 года в журнале Диккенса «Домашние слова», спустя два месяца после того, как переехал жить на близлежащую Хаулэнд стрит. Очевидно, жизнь в Лондоне изображена на контрасте с опытом жизни в Париже, где он восторженно описывал вид из окна, отсюда такой мрачный настрой: «Вижу лишь серые стены и серьезные лица сквозь дымку насыщенной атмосферы».

Не осушенные до конца заболоченные улицы отваживали потенциальных арендаторов, и биографы задаются закономерным вопросом: почему Коллинз с его подорванным здоровьем снял квартиру в столь грязном и нездоровом районе? В письмах Уилки лишь упоминает о близости квартиры к дому доктора, но, очевидно, привычно утаивает личные мотивы, поэтому истинную причину мы никогда не узнаем.

Исследователи высказывают туманное предположение, что пешеходный маршрут от квартиры Коллинза к дому его матери проходил мимо табачного магазинчика Кэролайн. Но никаких свидетельств об их знакомстве до появления истории о «женщине в белом» не сохранилось, популярный писатель умел хранить свои секреты. А история о том, как трое мужчин увидели женщину в белом платье, была опубликована лишь тогда, когда все очевидцы события скончались, поэтому ее трудно подтвердить или опровергнуть.

Очевидно, что Уилки нравилось оказывать помощь особе, страдающей не только душевно, но и физически. Возможно, также ему нравилась скрытность Кэролайн, а факт, что она была незаконнорожденной, добавлял пикантности в их отношения.

Нетрудно предположить, что после смерти мужа у Кэролайн началась другая жизнь – владелицы небольшой лавки. А судя по тому, что она согласилась на внебрачные отношения с Коллинзом, жизнь эта была невзрачная, полуголодная и бесперспективная. Контингент покупателей лавочки состоял из рабочих, плотников, продавщиц из ближайших магазинов и рынка, соседок, швей, но главным образом из проституток. Кэролайн, по примеру многих хозяек магазинов, жила в одной комнате, тогда как другая выполняла функцию торгового зала. Торговля едва ли могла прокормить молодую мать с ребенком – обстоятельства подталкивали ее к проституции.

В одном из рассказов, написанных в те годы, Коллинз повествует о швее, которая ожидает, словно манны небесной, «грязной работы, маленькой оплаты, грубых ругательств», – и дальше иронично заключает: зато бедной швее не нужно ждать «ни праздников, ни общественной поддержки, ни будущего».

Кэролайн Грейвс

Если судить по произведениям, сочинителя постоянно мучили сомнения в справедливости существующего между людьми разных сословий социального барьера. Так, в «Лунном камне» Розанна Спирман влюблена в Фрэнклина Блэка, человека, которому она не ровня. И это не сюжетный прием, а попытка с сочувствием нарисовать портрет женщины – заложницы сословных различий. Автор пытается вызвать сострадание у унаследовавших «незаслуженную роскошь», а также обращается к читателям, перед которыми стоял «непреодолимый социальный барьер». В романе даже слышатся революционные нотки, поскольку «недалек тот день, когда бедные восстанут против богатых». Антея Тродд указывает на произведения Коллинза как одного из свидетелей «кризиса середины девятнадцатого века между работодателем и слугой»¹⁰.

Факт благородства играл для Уилки Коллинза немаловажную роль. Писатель помог Кэролайн сберечь женскую честь, а еще выстроил для нее воображаемый мир без проблем и неравноправия, мир, куда можно было спрятаться от несправедливости окружающей реальности. А историю жизни и бедствий миссис Грейвс он использовал в качестве модели, рассказывая о своенравных, но обездоленных женщинах, регулярно встречающихся на страницах его романов.

Отношения Кэролайн и Уилки проследить очень сложно, поскольку между ними не сохранилось никакой переписки. А в письмах к родным Коллинз предпочитал умалчивать о своих внебрачных отношениях. Диккенс, озабоченный трудностями собственного брака, упоминает лишь о том, что его друг и коллега по перу представлял любовницу друзьям у себя дома, зато никогда не появлялся с ней на общественных мероприятиях. Только изредка знакомые видели их вместе в театре. Чуть больше о миссис Грейвс нам рассказывает дневник Фредерика Леманна, еще одного друга нашего героя. Он намекает на кокетливое заигрывание Кэролайн с Уилки, бесконечные разговоры о поисках мужчины, готового стать надежной опорой в жизни несчастной особы. Леманн пишет, что сожительница Коллинза появлялась пред гостями в «очень декольтированном белом платье»¹¹, очевидно, пытаясь напомнить о знаменитом образе из романов Уилки, но, увы, до романтичного и загадочного образа «женщины в белом» ей было далеко.

Отсутствие переписки толкает исследователей на внимательное прочтение произведений Коллинза в попытках найти там свидетельства непростых отношений с Кэролайн. Предположительно, подобным свидетельством может служить рассказ «Миссис Бэджери», напечатанный в журнале «Домашние слова» в сентябре 1857 года. В рассказе идет речь о холостяке с «большим кругом знакомых», который хочет купить дом у некоей вдовы «миссис Б.». Но та слишком любит предаваться воспоминаниям о своем покойном муже, без конца рассказывая о нем в каждой из комнат дома. И хотя Кэролайн никогда не была владелицей загородной виллы, возможно, ее бесконечные причитания и воспоминания о покойном Джордже Грейвсе навеяли этот образ.

В романах Уилки Коллинза мы видим счастливый финал, где главная героиня решает свои проблемы, выходит замуж и как в сказке ожидает долгой и безоблачной жизни. Красной нитью через все его творчество проходит размышление о судьбах незамужних женщин Викторианской эпохи. В реальности писатель не желал решить ситуацию с Кэролайн так же, как описывал в своих произведениях, предпочитая свободный образ жизни. Несмотря на сочувствие одиноким феминам, Уилки не мог отказаться от холостяцких вечеринок, посещений любимого клуба «Гэррик» или поездок на природу в мужской компании. Его представление о браке склонялось к возвышенно-романтическим:

Свет его красоты не должен быть закрыт в четырех стенах, которые окружают родителей и семью, но должен вытекать в мир и светить бездетным и одиноким, потому что он имеет достаточно тепла, чтобы сохранить для себя, и потому что это может сделать их даже по-своему счастливыми.

Впрочем, подобные отношения не являлись чем-то необычным для викторианского общества или окружения Коллинза. Эмоциональный и сентиментальный Чарльз Диккенс спустя несколько лет сам был вынужден признаться и себе и своим друзьям, что без ума влюбился в дочь одной из актрис, участвовавшей в постановке его пьесы «Замерзшая глубина». Девушке едва исполнилось 18 лет, и Диккенс годился ей в отцы. Писатель долго изводил себя угрызениями совести, а когда наконец решился на роман с юной особой, взял с собой в романтическое путешествие единственного друга – Уилки, одобрявшего его сексуальную интрижку.

Другой друг Коллинза, Огастус Эгг, долгое время добивался руки Джорджины Хогарт. А когда получил окончательный и бесповоротный отказ, отправился в Алжир, где женился на низкорослой девочке из Ист-Энда, которую никогда не показывал в своем кругу. Подобно Уилки, он предпочитал держать свою женщину вне поля зрения общественности, но, в отличие от товарища, скрепил отношения узами брака.

Судя по нарочитой неопределенности относительно местонахождения Коллинза и отказам, рассылаемым им перед Рождеством 1858 года родным и знакомым, от которых он никогда прежде не отнекивался, можно сделать предположение, что эти семейные праздники беллетрист решил провести вместе с Кэролайн и ее дочерью Элизабет Хэрриет.

С февраля 1859 года Уилки открыто переехал из дома, снимаемого вместе с матерью, к Кэролайн, и поселился в здании с сомнительной репутацией ночлежки. Дело в том, что за полтора года до этого газета «Рейнолдс» опубликовала сенсационную новость, о которой пару дней гудел весь Лондон – «Лихая вдова и влюбленный полковник». В газете рассказывалось, что хозяйка дома 124 по улице Олбани обнаружила в квартире, сданной в аренду, не только съемщицу, но и отставного полковника д'Агилара и их незаконнорожденного ребенка. Все трое были незамедлительно выставлены вон. Когда же бывшая квартирантка попыталась через суд получить финансовую помощь от отставного полковника, последний заявил, что считал свою сожительницу проституткой.

В дом с подобной репутацией и въехал Коллинз с любовницей и приемной дочерью. Возможно, ему было не по карману снимать дорогую квартиру, ведь в финансовом плане он все еще сильно зависел от матери, распределявшей оставшиеся после смерти отца деньги, а может, просто хотел жить там, где не задавали бы лишних вопросов.

По сомнительному адресу Уилки и Кэролайн прожили недолго, спустя два месяца переехав в похожее заведение по адресу Нью Кэвендиш стрит. Здесь писатель впервые познакомил сожительницу с друзьями. Первым приглашение получил его давний друг – Чарльз Уорд, однако в последний момент у Коллинза изменились планы. Тем не менее он предложил провести вместе свободные пару часов, пообещав ему, что когда уедет, Кэролайн «составит тебе компанию и сделает грог – и ты сможешь оставаться так долго, как пожелаешь»¹².

По всей видимости, летние каникулы в том году литератор проводил вместе с миссис Грейвс и Элизабет Хэрриет, поскольку трудно представить Коллинза, уехавшего на шесть недель в одиночестве отдыхать на морском побережье близ Кента.

После возвращения, благодаря Диккенсу, Уилки находит тихий коттедж на Черч хилл. В письмах матери он описывает свои дальнейшие планы, используя единственное число – вероятно, чтобы не вызвать гнев той, которая считала своего сына слишком ценным уловом для незаконнорожденной вдовы с ребенком. Именно в этот момент Коллинз начинает активно работать над романом «Женщина в белом». По мере написания главы из новой вещи печатаются им в журнале «Круглый год». И пока сочинительский процесс продолжается, Уилки вместе с Кэролайн и ее дочерью переезжают на Харли стрит 12, в небольшой дом, принадлежащий дантисту Джорджу Грегсону, расположенный в районе, где проживали одни медики.

Дом был грязный и неухоженный, поэтому Коллинзу пришлось нанять плотника, которому поручили провести отделочные работы. Плотник оказался человеком весьма болтливым и постоянно отвлекал от литературной деятельности. А еще после переезда выяснилось, что в помещениях очень холодно. Все это, разумеется, нисколько не способствовало сосредоточенной работе над «Женщиной в белом». Уилки был даже вынужден отклонить несколько приглашений на ужин, чтобы вечером, при свечах, закончить очередную главу, обещанную в следующий номер журнала. Но больше всего Коллинза раздражала служанка, которую арендодатель передал им вместе с домом. В своем письме к Уорду писатель рассказывает, что эксцентричная особа дергает дверь, когда «я спускаю воду в туалете». А в следующем письме продолжает: «У меня есть все основания полагать, что она, вероятно, видела меня голым».

Вся эта круговерть отвлекает и беспокоит автора, но больше других забот Уилки волнует мысль о необходимости жениться. Он поселился с незамужней женщиной, пусть вдовой, с ребенком, в своем доме – это был следующий шаг к узакониванию семейных отношений. Летом того же года его младший брат сочетался браком с Кэти Диккенс, одной из дочерей собрата по перу. А по прошествии недели в письме к матери Коллинз сообщил, что наконец-то закончил работу над романом.

Решив все вопросы с издательством, литератор отправляется вместе с миссис Грейвс в Париж. Судя по тому, что на этот раз Хэрриет осталась дома, а Уилки отправляет родным удивительно лаконичные письма, решался вопрос о женитьбе. Он поселился с Кэролайн в одном из самых дорогих отелей, посещал лучшие рестораны, благо продажи романа позволяли ему не стесняться в расходах. Но при этом Коллинз остается очень внимательным сыном, поскольку сообщает матери, что купил для нее модную парижскую шляпку.

Хэрриет Коллинз в модной шляпке из Парижа

Очевидно, решение Уилки принял, поскольку сразу по возвращении из французской столицы отправился в путешествие по Девону и Корнуоллу вместе с Диккенсом. Во время путешествия главным предметом обсуждения стало расследование инспектора Джонатана Уичера. Диккенс уже описывал Уичера в своих статьях о полиции, но на этот раз зверское убийство маленького мальчика и скандальное расследование всколыхнули английское общество. Обсуждения были горячими и эмоциональными, и Коллинз вернулся к этой истории спустя несколько лет, когда работал над романом «Лунный камень».

А в январе 1861 года Хэрриет отправляется учиться в частную школу, расположенную в небольшом городке Фарнэм. В школе было всего девять учеников, но это не сильно смущало Кэролайн – она планировала за время отсутствия дочери поставить жирную точку в неофициальных отношениях с Уилки. Более проницательным предсказателем развития ситуации был Чарльз Диккенс, который не верил в будущее своего друга с миссис Грейвс: это видно по сухим и резким комментариям в письмах другим людям, когда они спрашивают о личных делах Коллинза.

Уилки был уступчивым человеком, склонным подчиняться мягкому давлению, и любовница уже готовилась к свадьбе. Во время переписи, проведенной в апреле 1861 года, по адресу Харли стрит 12 записаны Уильям Уилки Коллинз, писатель, и его жена Кэролайн Коллинз. Но к апрелю стало ясно, что сочинителю не до романтики – в переписке появляются упоминания о следующем романе. Все мысли были заняты «строительством лесов» для очередной книги. Крупные издательские фирмы наперебой предлагали свои услуги, поскольку проморгали популярного автора, и «Женщина в белом» вышла в маленьком издательстве. Наконец Уилки дал согласие и получил аванс в 5 тысяч фунтов стерлингов (в переводе на современный курс это больше 350 тысяч фунтов стерлингов, почти 29 миллионов рублей).

Коллинз гордился тем фактом, что всегда, несмотря на болезни или бесчисленные обстоятельства, сдает работу вовремя. А потому, получив такой аванс, он немедленно приступил к работе над романом «Без имени». Но Кэролайн не выходит из головы, это нетрудно заметить в новом сюжете. Здесь поднимается вопрос о женщинах, которые являются, по сути, жертвами законов о браке. Главная героиня выходит замуж, но на деле супружество является лишь узаконенной формой проституции, а ее сестра с ребенком, рожденным вне брака, оказывается более чистой и невинной. Такой ответ дает Коллинз на вопрос о необходимости бракосочетания и совместной жизни с женщиной, имевшей взрослую дочь.

Чтобы закончить работу над романом, Уилки вместе с Кэролайн уезжает из душной столицы на морское побережье. Здесь они арендуют на четыре месяца просторный особняк в скалах с видом на море, который особенно понравился Диккенсу. В этом великолепном месте для отдыха за короткий промежуток побывали все друзья. Слух об особняке, оборудованном по последнему слову техники, включая холодильник, разошелся моментально. Новое произведение пишется отлично, но после возвращения в Лондон история вновь застопорилась. Писателя словно обступили болячки – печень, суставы, подагра.

Диккенс, заинтересованный в окончании романа, советует другу обратиться к Фрэнку Карру Биэрду. Знаменитый сочинитель сам уже в течение года пользовался услугами этого врача, особенно ему понравились внимание и компетентность доктора при лечении симптомов венерических заболеваний. Уилки Биэрд порекомендовал «замечательные турецкие бани с отличными шампунями». Не думайте, что Коллинз ходил в баню мыть голову, «шампунь» – слово из хинди, в те времена так называли массаж.

Еще одна положительная черта доктора Биэрда – готовность потворствовать привычке употреблять лауданум: смесь из 10% опиума и спиртного напитка, обычно вина. Литератор без конца пишет друзьям, что «очень боится сломаться при завершении книги», поэтому готов принимать любые лекарства, способные поддерживать его в дееспособном состоянии. Но пока Уилки сильно смущает необходимость пить на ночь сомнительное успокоительное, о чем он поведал в своем произведении: главная героиня покупает бутылку этой смеси, чтобы совершить самоубийство.

При этом Коллинз был настолько благодарен доктору за помощь, что роман посвящен «Фрэнсису Карру Биэрду, члену Королевского колледжа хирургов Англии». Накануне Рождества Уилки пишет письмо, где сообщает: «Вы будете так же рады, как и я, услышать, что все ГОТОВО! – поскольку ваша роль в завершении книги значительна. Я закончил в два часа утра»¹³. Слово «готово» написано крупными буквами в одну строку. Он также намекает на желание пригласить врача на праздничный ужин в ресторан Верри на Риджент стрит, но тут же оговаривается, что знает о его семейном положении, и не осмеливается это сделать. На торжество были приглашены друзья, но, судя по тому, что на нем отсутствовали «семейные», очевидно, Кэролайн и Хэрриет остались дома. Кто был на этом ужине, не ясно. Может, мужская компания в окружении дам легкого поведения? А может, на обеде присутствовала мать беллетриста, не желающая терпеть любовницу, и Коллинз не стал провоцировать конфликт между женщинами?

Завершение работы над книгой не принесло выздоровления. Уилки продолжает лечение в менее интенсивной форме. Например, ему делали «простую припарку из листьев капусты». А когда у него стали отниматься обе ноги, так что он даже не мог подняться к себе в кабинет на второй этаж, то был вынужден пригласить доктора Джона Эллиотсона, поскольку Фрэнка Биэрда вывел из строя приступ рожи – болезни, характеризующейся воспалением и сильным покраснением кожи.

Коллинз всегда умел ценить компетентных врачей и оказывал им самую высокую честь, упоминая в своих популярных романах. Например, Эллиотсон упомянут в «Лунном камне» как «один из величайших английских физиологов». Доктор прописал больному писателю тоник из полыни и курс фирменного месмеризма, который должна была проводить миссис Грейвс. Однако сама Кэролайн неожиданно подверглась «очередному нервно-истерическому приступу». Причины подобных приступов лежали за гранью очевидного клинического случая, а потому можно лишь гадать о том, не была ли это дамская уловка – попытка продемонстрировать, что женщина «нервничает», живя с мужчиной, с которым ее не связывают узы брака. Единственное описание этих приступов сохранилось у Уилки: «Она просыпалась всю прошлую ночь с „учащенным сердцебиением“»¹⁴.

Лишенный женской заботы Коллинз прибег к привычному методу лечения – употреблению лауданума. Он догадывался об истинной причине подобных приступов, а потому в его последующих книгах героини все меньше напоминают традиционные образцы невинных фемин викторианских романов – с красивым цветом лица и чистым сердцем. Уже в «Без имени» встречается тип современных женщин, которые предпочитают манипулировать не только мужчинами, но и общественным мнением, движимых жадностью и способных на аморальные поступки ради достижения цели.

Критики, не привыкшие к подобным женским персонажам, дружно набросились на автора с обвинениями, что главная героиня отделалась «мягким наказанием, несоразмерным с ее бессовестным эгоизмом». Другой рецензент сравнивает чтение романов Коллинза с путешествием, где читатель «будто идет по минам, готовым взорваться в любой момент». Критики единодушно выступали против подобных героинь, готовых нагло обманывать других людей, вступать в брак по расчету в надежде, что это сойдет им с рук. Результатом такого шквала негативных отзывов стало резкое падение продаж последнего романа, хотя традиционный замер первого месяца говорил о необходимости напечатать тираж в четыре тысячи экземпляров.

Но сочинителю было не до маркетинга. Постоянные приступы болезни измучили Уилки. И хотя он вроде бы не считался тяжело больным, доктора советовали закрепить частичное выздоровление отдыхом на немецком курорте Ахен, который Коллинз предпочитал называть на французский манер – Экс-ла-Шапель. В отеле, где остановился наш герой, обнаружился шеф-повар из Парижа, «поощрявший неестественное обжорство». А целебная вода из источника, которую следовало пить по утрам в качестве лекарственной процедуры, лишь подогревала аппетит отдыхающего. Неудивительно, что состояние здоровья снова ухудшилось.

Подагра разыгралась с новой силой и прихватила так, что писатель, планировавший добраться до Италии, был вынужден на время остановиться в небольшом уютном немецком курортном городе Шварцвальд. Неожиданно для всех, курс болезненных процедур в городских банях оказал самое благотворное влияние на самочувствие Уилки. Отдохнувший и набравшийся сил, он налегает на работу, а его письма пестрят упоминаниями о новом романе.

Здоровый и посвежевший, Коллинз летом вернулся в Лондон. Здесь ему пришлось почти два месяца решать накопившиеся деловые вопросы и Уилки обрадовался приглашению друзей отправиться в речной круиз. После катания на лодках он вновь почувствовал себя плохо и решил отправиться в Италию, куда так и не добрался. В поездку с ним отправились Кэролайн и Хэрриет, а значит, обучение девочки было прервано необходимостью путешествовать с «крестным отцом» и родной матерью.

Это решение литератора свидетельствует о том, что он не желал больше тешить миссис Грейвс напрасными надеждами на возможный брак, но при этом не хотел опуститься до уровня своих злодеев, бросавших женщин на произвол судьбы. Романы Коллинза изобилуют «решительными, образованными и высокоинтеллектуальными» героями мужского пола, но большинство из них – злодеи. Преступления подобных интеллектуалов остаются незамеченными полицией, а потому их не может покарать система правосудия.

Возможно, Уилки взял с собой Кэрри (так он иногда называл «крестную дочь»), вспоминая о том, какое невероятное впечатление оказала на него солнечная страна в юношеском возрасте, или, напротив, желал дистанцировать двенадцатилетнего подростка от своей матери, которая продолжала упрямствовать и не желала признавать семью сына.

Коллинз не мог найти общий язык с Кэролайн, зато нашел взаимопонимание с «крестной дочерью». «Очаровательный Батлер» – прозвище Хэрриет, данное ей писателем, отражало характер замкнутого человека, потерявшего родного отца в раннем возрасте и делающего попытки найти себя между родной матерью и «отчимом». Интересно, что в период, когда миссис Грейвс неожиданно исчезла из жизни Уилки, дочь не просто заменила мать, она добровольно взяла на себя функции помощника и ответственно выполняла их до самой смерти беллетриста. До середины 1864 года Кэролайн еще с какой-то регулярностью появляется в письмах Коллинза к друзьям, дневниковых заметках и банковских отчетах. После этой даты она неожиданно исчезает из жизни Уилки. Зато Хэрриет, овладевшая к тому моменту навыками стенографии, активно помогала приемному отцу с написанием статей, заметок и романов, записывая то, что он ей диктовал. Кэрри оставалась неизменным секретарем до кончины писателя, а ее муж стал юристом Коллинза. В тот период, наиболее вероятно, на плечи юной Хэрриет также свалилась обязанность следить за слугами и вести домашнее хозяйство.

Очутившись в Италии, Уилки почувствовал себя лучше. Едва издатели прознали об этом улучшении, они принялись давить на автора, требуя поскорее взяться за новый роман. Не желая разрушить свою репутацию профессионала, Коллинз уселся за письменный стол. Впрочем, долгого отпуска в тот раз не получилось. Едва он набросал пару глав, Кэролайн засобиралась домой. В письме Уорду литератор пишет: «Женщины – как кошки!». Уилки обожал кошек, поэтому нисколько не пытался обидеть любовницу этим сравнением, лишь подметил невероятное желание вернуться домой.

Первые главы романа «Армадейл» Коллинз дописывает уже после возвращения в Лондон, а также активно занимается сбором материалов для нового произведения. Не забыл он и о «крестной дочери», отправив ее в частную школу мисс Крессвелл для продолжения обучения.

В это же время Уилки посетил юриста Фредерика Уври, порекомендованного ему Диккенсом. Судя по дальнейшей переписке, нашего героя интересовали проблемы, связанные со вступлением в брак. Очевидно, он обсуждал детали брачного договора, поскольку уже на следующий день после консультации отправил юристу пространное письмо, полное вопросов, так или иначе связанных с бракосочетанием.

Обстановка в квартире, которую Коллинз снимал на Харли стрит, никак не способствовала работе. В доме квартировались несколько постояльцев, а потому за стеной его кабинета с утра до вечера кто-то разучивал гаммы и долбил этюды. Пианино смолкало только к вечеру, зато начинало музицировать все семейство, и из-за стены доносились звуки целого домашнего оркестра. Писатель жаловался всем друзьям на «музыкальный шум», ведь он большую часть времени вынужден был проводить дома и, памятуя о причине своей болезни, старательно избегал приглашений на обеды. Единственное приглашение, которое Уилки не смог отклонить – это обед в Королевской академии:

Королевская академия наконец-то проснулась, осознав, что старший сын Коллинза стал литературной известностью, – иронично пишет он о самом себе в третьем лице, – и пригласила его на большой ужин этого года.

Беллетрист всегда отличался пунктуальностью и необычайной работоспособностью, умением собраться и преодолеть какие угодно неудобства и неприятности. «С любым опасением, связанным с тем, что ты не можешь выполнить свою работу, нужно бороться так, как будто это преступление… думать о работе всегда, особенно в моменты вынужденного бездействия, как, например, в постели…»¹⁵. В начале июня он отправил в издательство первую часть будущего романа.

Ближе к Рождеству того же года Уилки снова переезжает. Коллинз арендовал на короткий период квартиру на Мелкоум плейс, не самое лучшее жилье, но у него не было времени ездить по городу и подбирать варианты, автор хотел поскорее закончить «Армадейл». Зато на Мелкоум плейс не было музицирующих соседей.

Чарли в письме к матери, описывая беспокойство старшего брата по поводу переезда, бросает загадочную фразу: «Во всяком случае, он движется в правильном направлении»¹⁶. Можно предположить, что Чарльз воспринимал переезд как первый шаг на пути к расставанию с Кэролайн, но, увы, ошибался: миссис Грейвс цепко держалась за своего мужчину. Зато Чарли неплохо знал своего брата и был прав в другом: «Благодаря своей тяжелой работе он будет в безопасности, – и добавляет, – бедняга».

Едва рукопись отправилась в издательство, Коллинз принялся решать навалившиеся на него за этот период проблемы. Любимый клуб «Гэррик» испытывал бюрократические трудности, и Уилки подрядился ходить по чиновничьим кабинетам в поисках компромиссного решения. Этим же летом чуть не произошла ссора с матерью, которая не хотела больше выделять сыну средства на оплату съемной квартиры, пока тот остается с любовницей. Коллинз же был гедонистом и любил жить в свое удовольствие, а романы едва покрывали его расходы. Лишь присовокупив гонорары к ежегодным выплатам процентов от наследства отца, он оставался в плюсе. Диккенс попал в ужасную железнодорожную катастрофу, после чего помогал вытаскивать из вагонов, свисающих над рекой Булт, пострадавших и просто остолбеневших от шока пассажиров. За все лето ни строчки другу.

Когда турбулентный период закончился, единственное, что волновало Уилки – необходимость съехать с Мелкоум плейс, поскольку заканчивался срок аренды, а оставаться в неуютной квартире писатель не хотел. Зато теперь он довольно долго и привередливо рассматривал предложения и в итоге выбрал огромный пятиэтажный дом на Глостер плейс, 90. Рядом с домом проходила весьма оживленная дорога, ведущая на север от Оксфорд стрит к Риджент парку, огибая его родную Мэрилебон. Довольно странный выбор для человека, который привык к тишине и уединению и жаловался на шум.

Уже в конце августа Коллинз заплатил 800 фунтов стерлингов – авансовый взнос за аренду на несколько лет вперед – и нанял группу рабочих для ремонта нового жилища. Подобная рутина была обычным делом, сопровождающим появление очередного творения. И действительно, из писем Уилки становится понятно, что к этому времени он серьезно продвинулся в написании следующего романа – «Лунного камня».