Vladimir Kolychev

кичмане, если зачалишься, тебя не тронут, отвечаю. Как сыр

, и всего пять тысяч долларов. А затем пять тысяч – предоплата за исполнение, которое чуть не стоило ей жизни. Итого у них одиннадцать

счастья. Только вот что-то не очень хочется

таря, приказал Герберт. – Так и скажи, самоубийство! Ты меня поняла

их открыть, Санек за  старшего, пусть решает. Неллечка не нашла ничего лучшего, чем скрыться на чердаке. Успела забежать на  второй этаж, а на следующей, более крутой лестнице

промышляет, это совсем другой уровень. И даже непонятно, с каких это коврижек она могла дать под хвост тому же Тихе? С чего это он так лихо размечтался? Тиха принял деньги молча. Паша сказал, сколько поднял, отдал ему двадцать пять рублей одной купюрой, боясь, что Тиха заберет больше. Но пацан, забрав деньги, кивком указал на площадь. – Давай, работай! – Э-эй! – Паша мотнул головой. – Мне на сегодня хватит!

шая форма разговора с ним. Конструктивный диалог – пожалуйста. Хочет Северьянов заняться свидетелем, пожалуйста, наружное наблюдение, отработка связей, но даже такое воздействие как минимум крайне нежелательно. О физических методах и вовсе говорить не стоит. Уж если Северьянов решился, пусть делает