Полина Луговцова

Звонко хрустнула ножка бокала, зажатая между пальцами Горана. Сломанный бокал полетел на стол и рассыпался на мелкие осколки; лужица соломенного цвета с шипением растеклась вокруг них: Горан так и не успел выпить вино. Молча достав пару салфеток из салфетницы, он расстелил одну из них на столе, а другую скомкал и принялся сметать ею осколки на расстеленную салфетку. При этом у него было такое страшное лицо, будто разбился не бокал, а его заветная мечта.

Лещ стоял по колено в бурьяне, обозревая безрадостные картины Худыни. Жесткая трава колола его босые ступни, а руки оттягивала колдовская книга, тяжелая, как пудовая гиря. Что-то протяжно заскрипело позади, и от этого скрипа мороз пошел по коже. Лещ подумал, уж не открылась ли дверь в одной из избушек? Вряд ли оттуда мог выйти приличный человек.

Она была родом не из Приютово, а пришла из Шиши вместе с другими людьми. Хотя… людьми они лишь внешне казались.

Она сидела на моем Космическом холме и что-то рисовала. Раньше этот холм был нашим с папой секретным местом, а после того как папа исчез, я редко на него поднимался, но сейчас как раз собирался погоревать там в одиночестве и шёл, не глядя под ноги. Она первая меня заметила

Промчавшись со скоростью урагана по горнице и спальням, Щукин выбежал обратно на крыльцо и остановился, разглядывая ворчащий людской поток, растянувшийся вдоль забора. В мешанине голосов чаще всего слышались слова: «Затопило» и «Отомстила».

Она была, как фея. С ее появлением пространство вокруг менялось под стать ей.

Вскоре на столе появились две железные кружки, исходящий паром чайник и сковородка, прикрытая забрызганной жиром крышкой