Олег Гончаров

я. Пошел у гордыни на поводу. А в итоге резней моя гордыня обернулась. Стерпеть надо было. Зубы сжать и стерпеть. Простить дулебу его зубоскальство злое, и, может быть, все по-другому бы пошло

собрался. Кто, мол, такие? Не успел. Ладонь чья-то мне на рот легла. – Тише, княжич, – в ухо мне Путята прошептал. Я только головой кивнул. Он меня отпустил. Я к нему повернулся

– улыбнулся Блюмкин и полез в  карман. – Ты теперь официально курируешь Барченко. Приказ из  главного