Кирилл Савельев

Огонь может согреть или испепелить, вода может утолить жажду или утопить, ветер может ласкать или пронизывать насквозь. То же самое и с человеческими отношениями: мы можем в равной степени созидать и разрушать, заботиться и запугивать, ранить и исцелять друг друга.

Как она отнеслась к этому? С  невозмутимостью интеллекта, знающего, что никакие перемены обстоятельств или неудачи ни на йоту не поколеблют внутреннего ощущения умственного и духовного превосходства. Настоящая личность осознает себя с самого начала и редко когдалибо сомневается в себе. Жизнь может стремительно вращаться вокруг них, накатывать разрушительным приливом или смывать опустошительным отливом, но сами они подобны скале: невозмутимые, безмятежные, неподвластные бурям.

радостный человек не будет отвлекаться на сомнительные удовольствия, предлагаемые ничтожными людьми.

— Bас что-нибудь интересует, кроме себя самой?

— Не особенно.

Я рассказал ей все, начиная с моего рождения в железнодорожном вагоне в 1918 году и до настоящего дня. Я рассказал о моем отце, о жестоких зимах, о звездах и скрипках, о разлученных семьях и голоде. Я рассказал ей о происхождении прозвища «Бо» и назвал свое настоящее имя, которое она не должна была произносить.

проблема, которую нужно решать, а реальность, которую нужно переживать.

отсюда, что с тобой случится, кем ты станешь, что ты приобретешь или потеряешь, выстоишь ты или упадешь, не важно, в чем окажутся твои руки… Никто из ушедших не уходит слишком далеко. Ты всегда можешь вернуться домой. И когда это случится, ты увидишь, что я стою здесь с распростертыми руками и жду твоего возвращения. Я люблю тебя. Отец».

Если ты не изменишь направление пути, то можешь оказаться там, откуда ты вышел». – Лао-цзы

Мужчины из семьи Пикассо не созданы для брака;

края причала на людном пляже он встретился с маленьким коренастым священником в шляпе с широкими полями и с широкой улыбкой, который в тот момент прыгал по песку вместе со стайкой бедных детей, весело размахивая деревянной лопаткой. Когда священника-криминалиста, которого звали Браун, наконец удалось отделить от детей (хотя и не от лопатки), он показался Магглтону еще более подозрительным.