Erich Maria Remarque

This book is intended neither as an accusation nor as a confession, but simply as an attempt to give an account of1 a generation that was destroyed by the war – even those of it who survived the shelling.

У всех глубоких вещей двойственный облик, только посредственность всегда одинакова

Помогай, когда можешь, делай, что можешь, а когда ничем уже не помочь, забудь! Отвернись! Соберись с духом! Сострадание – это для спокойных времен. Не для таких, когда жизнь на волоске. Мертвецов похорони, а сам зубами вгрызайся в жизнь! Она тебе еще пригодится. Скорбь скорбью, но факты – упрямая вещь. И скорбь твоя ничуть не убавится оттого, что ты сумеешь посмотреть фактам в лицо. Ибо только так и можно выжить.

Велик человек в своих намерениях, да слаб в их осуществлении.

Кто хочет удержать – тот теряет. Кто готов с улыбкой отпустить – того стараются удержать.

Странно, до чего же кривые дороги мы зачастую выбираем, лишь бы не показать, что́ чувствуем!

Мы войны не хотели, другие уверяют, что они тоже, и все равно полмира воюет.

То, чего не можешь заполучить, всегда кажется лучше того, что имеешь. В этом состоит романтика и идиотизм человеческой жизни.

Ведь то, что принимаешь слишком близко к сердцу, хочется удержать. А удержать ничего нельзя…

Это всего лишь дешевая фраза из плохого романа — что дух нельзя сломить. Я видел людей — настоящих людей, — которых они превращали в кричащих от боли животных. Почти любое сопротивление можно сломить; это вопрос времени и условий.