Анастасия Градцева

вскрикиваю от боли, потому что в руки и ноги впивается что-то жесткое. – Ну раз орет, значит, живая, – комментирует тот же голос. – Дай скотч. В следующую секунду мне грубо заклеивают рот, и я могу только мычать и ерзать на стуле, к которому

кого-то спросил: – Гиря, идешь на столярку? Голос у него, на удивление, был не хриплый и прокуренный, как ей вначале представлялось, а очень красивый, бархатистый, даже мелодичный. «Лирический баритон», – сразу подумала Уля, которая провела полжизни в музыкальной школе. – Не иду, – лениво отозвался высокий худой парень с длинным шрамом через все лицо. – Пошла эта столярка… – Мастак тебе за это жопу на башку натянет, – предупредил Улин объект наблюдения.

невольно на это засматриваюсь. – Я просто… давно

тебя не хочу ничего. Это тебе, кажется, от меня что-то надо. Но прости: я не смогу тебе этого дать. Развлечения на пару раз не для меня. «…потому что потом будет слишком больно», – мысленно договариваю я.

– И ты эту работу делаешь отлично. Можешь взять в этом месяце дополнительный

горбинку. В какомто смысле, я даже приложила к ней руку. Вернее, дверь. – Хэллоу, народ, – говорит он своим низким, чуть хрипловатым голосом. – Я Артём

Глава 7. Ночевка Они так долго стоят и разговаривают на балконе, что я уже не знаю, что думать. Наконец хлопает дверь, и оба через какое-то время появляются