Quotes from the 'Последняя девушка. История моего плена и моё сражение с «Исламским государством»' audiobook

Она усваивала все быстро – наверное, отчасти потому, что умела смеяться над своими ошибками.

когда я собиралась идти в последний класс средней школы, в полях, рядом с Кочо, пропали два фермера. Кочо – небольшой езидский поселок

диванами темного цвета в лобби. Окна прикрывали тонкие занавески, полы были серыми и блестящими

До начала геноцида «Департамент исследований и Фетв» ИГИЛ изучал культуру езидов и пришел к выводу, что езиды, будучи курдскоговорящей народностью, не имеющей священного писания, являются неверными, и что их порабощение соответствует «прочно установленным правилам шариата». Вот почему, согласно извращенной морали ИГИЛ, езидов – в отличие от христиан, шиитов и некоторых других групп – можно подвергать систематическому насилию. По сути, это лучший способ избавиться от них.

Несколько лет мои братья рыли колодцы вручную, спускаясь во влажную землю все ниже и ниже и стараясь не переломать себе кости. Вместе с мамой и сестрами они обрабатывали земли других людей, получая в качестве оплаты немного помидоров и лука. Первые десять лет моей жизни у нас редко бывало мясо на обед; мы в основном питались вареными овощами, а братья покупали новые штаны, только когда через старые начинали просвечивать ноги.

Наша вера – это наши дела. Мы предоставляем ночлег странникам в наших домах, даем деньги и еду нуждающимся и сидим с телами умерших близких перед похоронами. Даже хорошо учиться или проявлять доброту к мужу или жене – это уже поступок, сравнимый с молитвой. Вещи, помогающие нам жить и поддерживать других, вроде простого хлеба считаются священными.