Quotes from the 'Глазами жертвы' audiobook

Ну что ж, ясно. – Марвин, ты съел кошачий корм? – Ну, я… слушай, я был уверен, что это крекеры. Не очень вкусные, но я едал и похуже. – На упаковке изображен кот. И они должны быть со вкусом курицы. Неужели тебе это не показалось странным?

Суметь заплакать значило освободиться.

Неужели это просто запахи старой бумаги, пыли, клея и чернил? Или так пахнут сами истории, заключенные под обложками?

– У детей почти в три раза больше вкусовых рецепторов, чем у взрослых. Поэтому они подругому ощущают вкусы и предпочитают блюда попроще. – Неважно. – Тейтум улыбнулся. – Я просто хотел картошки фри.

человек, прикрывающий твою спину, может запросто вонзить в нее нож.

Люди как ходячие скороварки: если иногда не выпускают пар, в конце концов взорвутся.

– Ты в курсе, в каком тоне разговариваешь?

Когда-то в Лос-Анджелесе Тейтум работал с напарником Бобби О’Лири, который утверждал, что лучше всего думать, сидя в туалете. Потому что штаны, считал Бобби, мешают любому серьезному мыслительному процессу.

Когда каждый следующий шаг дается все труднее, «прекратить борьбу» и «погрузиться в трясину» звучит не так

тографию Гловера с пикника.  – Это вы сделали снимок? Терренс бросил быстрый взгляд на фотографию. – Да. Все