Quotes from the audiobook «Многочисленные Катерины», page 2

Когда всю жизнь хамелеонишь, всё становится ненастоящим.

—Я притворщица. Я никогда не бываю собой. Со старичьем я разговариваю с южным акцентом, с тобой я без ума от графиков и умных мыслей, с Колином — болтушка-хохотушка. Я — никакая. Когда всю жизнь хамелеонишь, все становится ненастоящим.

Нормальные дети поздно приходят домой; нормальные дети пьют на улице с друзьями теплое пиво; у нормальных детей друзей больше одного.

Он снова и снова повторял по себя: я люблю тебя, Катерина. Когда он разговаривал с ней, это имя звучало по-другому - не как имя, которое так долго не давало ему покоя, а как слово, относящееся только к ней, описывающее длину её ресниц и бездонную глубину голубых глаз. Это слово пахло фиалками.

Расставание-это не то,что кто-то делает с тобой,а то,что происходит с вами обоими.

- Я хочу сделать что-нибудь значимое. Или быть кем-то значимым. Я просто хочу что-то значить.

Прошлое, как и говорила ему Линдси, это логичная история. Это ощущение того, что произошло. А будущее вовсе не обязано быть логичным, ведь его еще никто не помнит.

-Знаешь, о чём я думала до того, как ты пришёл. Я думала о значимости. По-моему, твоя значимость определяется тем, насколько для тебя значимы окружающие. А я всё перепутала и хотела стать значимой только для него, хотя всё это время могла заботиться о других, хороших людях, которым я небезразлична.

Линдси сказала:

– Не стесняйся, реви, если хочется.

Но Колин ответил:

– Не буду. Если я зареву, это будет похоже на брачный зов лягушки-быка.

Пустоту внутри нельзя заполнить тем, что потерял.