Quotes from the audiobook «Вторая жизнь Уве»
Следом выступает кошак, морда кирпичом, точно он и не кот, а как минимум ротвейлер весом в шестьдесят кило, состоящий на службе у наркоконтроля.
Господи, еще в 1889 году Эйфелеву башню смогли поставить, а сейчас, курам на смех, одноэтажный типовой домик начертить не могут, не подзарядив этот свой навороченный телефон.В нанешнем мире человек устаревает, не успев состариться. Целая страна стоити рукоплещет тому, что никто больше не умеет работать на совесть. Безудержная овация посредственности.
скорбь – штука опасная, в том смысле, что, если люди не разделяют ее, она сама разделяет людей.
Тот пришел, осмотрел кота, поставил диагноз – «серьезное обморожение и сильное истощение». И оставил Уве подробные инструкции, как кормить да как «ухаживать». Прямо не кот, а кожаный диван. А Уве – фирма по ремонту котов.
Уве прикидывал, как бы поточнее запустить в подлеца шлепанцем. Кот же всем своим видом выказывал явственную досаду, что запустить в противника ему нечем
Так уж водится у баб ее поколения. Встать на пороге как скала и гнать прочь метлой из дома любую беду.
Сердце колотится так, будто его грудь – это дверь в единственный оставшийся на свете общественный туалет.
Уве ковыляет по снегу к своему дому. Одной рукой опершись на Парване, другой – на Патрика. Хорошенькая опора, думает он про себя – один на костылях, другая на сносях.
Бывшие друзья, некогда близкие (настолько, насколько только могут сдружиться люди такой закваски), смотрят теперь друг на друга. Один не может забыть старое, другой – вспомнить.
Никогда не понимал молодежь, которая все ноет, что не может «найти себя». Частенько слышал эти речи от своих тридцатилетних сослуживцев. Всё скулили, как не хватает им «свободного времени», как будто работали они с одной-единственной целью: хорошенько отдохнуть от работы.
