Quotes from the audiobook «Последний ребенок»

Богу не было никакого дела до тех, кому больно. До тех, кто мал. В мире не было ни справедливости, ни воздаяния, ни сообщества; соседи не протягивали руку помощи соседям, и кроткие не наследовали землю.

– Мы же работаем на стороне ангелов. Помолимся, попросим немного удачи. –

Джарвис попал в список как рецидивист. Это было самое большое из известных Джонни слов, и означало оно вот что: больной ублюдок, скорее всего, сделает это снова. Состоящий на учете преступник зарабатывал на

остальные. Хант прошел в комнату.

отработали с дюжину дел, и Хант относился к Йокаму с большой симпатией. Сдержанный и смекалистый, Джон обладал редкой проницательностью для работы, которая и не требовала меньшего. Он

Фримантл. Хант знал это имя, потому что видел

предъявлено обвинение в убийстве. – Хант опустил пакет с патронами в карман. – Спасибо. – Не за что. – Некоторое

моргнула, а когда открыла глаза, света уже не было. Кэтрин даже посмотрела вверх – убедиться, что ей это только причудилось. Искушение шло из скрытого в глубине души места, некогда обжигавшего жаром, а теперь сдавленного, сжатого в нечто черное и холодное. Она боролась с соблазном, но проиграла и, когда опустилась на колени, почувствовала себя лгуньей и мошенницей, путешественницей, заблудившейся в долгую дождливую ночь. Слова поначалу не шли, будто сам Господь запечатал ей горло, но она опустила голову и изо всех сил стала вспоминать, что ощущала при этом. Вера и полная открытость. Смирение и готовность просить. И она просила. Просила дать ей сил. Молила, чтобы выздоровел сын. Просила у Бога помощи – молча, страстно, исступленно. Просила сохранить то,

ребенком, и его взгляд беспокойно метался между

Ему вдруг стало грустно, а грусть всегда означала слабость.