Quotes from the audiobook «Сумерки», page 2

Меня озадачивает то, как государство, семь с лишним десятков лет посвятившее истреблению веры и выкорчевыванию из человеческих душ самой потребности в ней, вдруг принялось креститься и биться лбом об пол с остервенением, которому позавидовали бы самые набожные из старушек. Верит ли оно в свой завтрашний день? Зачем тянется к костылям?О чем думают министры, во время пасхальной службы с серьезным видом осеняющие себя крестным знамением, стараясь при этом глядеть мимо десятков телекамер, как будто не ради телевидения разыгрывается это представление, как будто вся их истовость - от сердца? Разве не эти люди с просветленной улыбкой принимали постриг в Компартию всего-то несколько десятилетий назад? Не они ли прижимали к сердцу заветную книжечку партбилета и молились на иконы с хитровато-благодушным ленинским ликом? Не они ли упражнялись в атеистической риторике на комсомольских собраниях, дабы оставаться в хорошей идейной форме?

Сотни церквей, строящихся по всей стране, могли бы свидетельствовать о возрождении её духовности, не занимайся конструирующая их организация беспошлинным ввозом спиртного и сигарет; так что всем новым храмам следовало бы давать имя Спаса-на-Крови. Но более всего прочего поражает воображение без спросу возвращённый с того света циклопический собор в центре Москвы. Снабжённая платной трёхэтажной подземной парковкой, способная вместить десятки тысяч прихожан, эта фабрика благодати отчего-то навевает на меня мысли о гаитянских колдунах, умеющих поднимать мертвецов и заставлять их себе служить.

История — это медуза Горгона; под её пристальным взглядом всё обмирает и окаменевает. Живые лица, способные когда-то выразить боль, радость, страсть, страх — застывают с одинаковой героической гримасой. Настоящие цвета — розовый, зелёный, голубой, карий, рыжий, пшеничный — пропадают, уступают место двум мёртвым: слепяще-мраморному — для вождей, гранитно-серому — для исполнителей их воли.

Раскиданные по всей нашей стране окаменевшие бойцы Великой Отечественной — как наколотые на булавки засушенные бабочки. Одни призваны уберечь от тления красоту и изящество, другие – спасти от забвения героизм и самопожертвование. Но состояние души нельзя сохранить в формалине. Дети, приученные говорить «Слава героям», плохо понимают, о чём речь. Подлинная память о любой войне живёт... 

Поразительно, до чего же любому человеку, даже воображаемому, свойствен эгоцентризм.

Вот три кита, на которой держится наша великая держава: нефть, оружие и бабы!

Ибо в сознании неизбежности конца — спокойствие, а в неизвестности — надежда; неизвестностью же и надеждой и жив человек. И накануне конца мира будет лелеять надежду, потому что таким создан. Расставшийся же с ней обрекает себя заранее.

Не обязательно взирать на мир с балкона собора святого Петра, чтобы вершить его судьбы...

С верой — как с любовью: либо есть, либо нет.

Вера – костыль, за который хватается сомневающийся в своём завтрашнем дне.

"Знание это приговор"

4,3
933 ratings
$5.38
Age restriction:
18+
Release date on Litres:
27 October 2012
Writing date:
2007
Duration:
12 h. 32 min. 36 sec.
ISBN:
978-5-17-059679-9
Download format:
Audio
Average rating 4,4 based on 643 ratings
Audio
Average rating 4,5 based on 3092 ratings
Audio
Average rating 4,4 based on 108 ratings
Audio
Average rating 4,7 based on 2164 ratings
Audio
Average rating 4,6 based on 1358 ratings
Audio
Average rating 4,4 based on 1068 ratings
Text, audio format available
Average rating 4,3 based on 1255 ratings
Text, audio format available
Average rating 4,4 based on 1944 ratings
Audio
Average rating 4,5 based on 3092 ratings
Audio
Average rating 4,6 based on 1358 ratings
Audio
Average rating 4,7 based on 2164 ratings
Text, audio format available
Average rating 4,3 based on 180 ratings
Audio
Average rating 4,3 based on 933 ratings
Audio
Average rating 4,4 based on 1068 ratings
Audio
Average rating 4,4 based on 643 ratings
Text, audio format available
Average rating 4,3 based on 1255 ratings