Book duration 34 h. 30 min.
1976 year
12+
About the book
Широки и привольны сибирские просторы, под стать им души людей, да и характеры их крепки и безудержны. Уж если они любят, то страстно и глубоко, если ненавидят, то до последнего вздоха. А жизнь постоянно требует от героев «Вечного зова» выбора между любовью и ненавистью…
Other versions of the book
Reviews, 3 reviews3
Книга на века. Удивительно человечная,
философская. Но прочтение убивает. Непонятные ударения, бессмысленные логические паузы. Не живые интонации.. Подождём, когда Клюквин прочтёт, или Чонишвили. Тогда обязательно ещё раз послушаем
книга отличная,но авточтец оставляет желать лучшего.Неправильные ударения режут ухо! Очень тяжело слушать такое воспроизведение.
Книга великолепная, но читающий робот - это нечто. Неправильные ударения, неправильно прочтенные слова, никакого о выражения и разлеления между предложениями и главами. Ужасно конечно, испортить такое произведение!
Люди – они как церковные колокола. Иной вроде и отлит чисто, на солнышке янтарем горит, по виду так и красивше нету. А ударь – с дребезгом звон, со ржавчиной, вроде в чугунку ударили. А бывает – и на вид неказистый, зеленью изъеден. А тронь – и запоет, вроде бы заря по чистому небу расплывается. Это и есть звень-колокол.
Народ, переставший гордиться прошлым, забывший прошлое, не будет понимать и настоящего. Он станет равнодушным ко всему, отупеет и в конце концов превратится в стадо скотов
как бы ни горька была порой жизнь, прощаться навсегда с солнцем, землей и людьми человеку грустно и тяжело, и это какая-то чудовищная дикость, что каждому с этим приходится рано или поздно прощаться…
– И здесь вы превратились в пьянчужку, – сказал Полипов. – Нет, тут со мной случилось еще большее несчастье. Меня вдруг стали мучить вопросы – простые вопросы, которые вчера еще были мне абсолютно ясны: а что, собственно, происходит на земле, что случилось в жизни, куда она идет? И я, грамотный, культурный человек, интеллигент, – я когда-то преподавал в гимназии, я учил детей добру, человечности, справедливости, – кто же я, что я, зачем я на земле?
стараясь не греметь, открыл дверь, спрыгнул с крыльца и, крадучись