Безликие

С трудом он заметил, что внутри раскрытой грудной панели слева тускло замигали какие-то три выпуклости. Что это значит? Автоматику заклинило? Сообщение о неисправности? А бактерии-то ползут! Роан опять вспотел от ужаса. Может лучше в другой скафандр залезть? Или тут ручное управление какое-то? Надо попробовать…

Дрожащими руками он нажал все три по очереди. Сзади что-то зашелестело, скафандр с легким скрипом закрылся, шлем щелкнул, срастаясь с туловищем и Роан, всхлипнув, обмяк, ощущая, как по его телу прокатываются волны дезинфицирующего геля. Работает!

Внутренние манжеты мягко обхватили предплечья, лодыжки, голову аккуратно сжал какой-то обруч. Несколько секунд – и перед глазами побежали какие-то столбцы цифр. Радостно смаргивая слезы счастья, Роан бездумно смотрел на цифры. Понимать их он не стремился. Достаточно было осознания, что теперь он в безопасности, теперь он будет жить.

Теперь он может пойти и выяснить что там случилось в операторской.

Еще пара уколов – и мозг почти освободился от цепкого сна, перестал путаться в реальностях.

И вот тут-то Роан, тихий программист, любящий быть героем только в своих снах, понял, что теперь настал его час. Он выпрямился, расправил плечи, насколько это было возможно в скафандре и попытался гордо задрать подбородок, прислушиваясь к внутреннему зову трубы героев.

– Это, сука, судьба. – Прошептал он, вдохновляя себя подвиг. – Раз из тысяч других разбудили именно меня – значит такая моя сраная карма.

Хотя, что тут гадать – система выбрала бойца с повышенной нейроактивностью. А именно таким он и был, в своем сне-фильме. Доравлекался.

Хрен откажешься от выяснения в чем дело… – Роан продолжал уговаривать себя, собираясь с силами и решимостью. Ему придётся ликвидировать проблему, какой бы она не была. Отправляться в отстойник долго-спящих из-за невыполненной работы и ждать там пока не сдохнет, он не собирался.

Под воздействием лекарств, которые заботливо вкалывал меддок костюма, он чувствовал, как его дыхание успокаивается и сердце бьется ровнее.

А может это все-таки проделки Ириса? – Мелькнула мысль. – Вдруг он начитался методичек и решил устроить учебную тревогу? Нажал красную кнопочку?… Потренироваться решил, гад?… Ну, тогда я этому поганцу устрою…

Почти убедив себя в том, что ничего страшного на самом деле не случилось – система-то замолчала! – Он уверенно направился к каморке операторов. Тело двигалось не то, чтобы совсем легко, но гораздо послушнее и быстрее. Вот теперь он действительно летел, почти. Еще бы! Препараты, которые, о чем Роан и не подозревал, применялись только в экстренных ситуациях, не только провели экспресс лечение, но и отключили боль и чувство страха, ускорили все реакции в организме и превратили его в супергероя. Ненадолго.

А еще – они спасли ему жизнь.

Но об этом Роан узнал позднее.

Сейчас ему надо было разобраться с Ирисом, который, Роан почти поверил, специально устроил эту тревогу.

– Сейчас разберусь, Ирис, что ты там учудил! – зло подумал он и, отводя глаза от красной надписи, все-таки страшновато смотреть, приложил перчатку с внутренним сенсором к панели.

На этот раз дверь каморки без задержки скользнула в сторону. Роан, несмотря на обретенные героизм и решимость, заглянул внутрь о-очень осторожно.

Вначале, из-за царящей внутри плотной темноты, даже экраны, что удивительно, были погашены, он ничего и не увидел.

– Свет – рявкнул он через динамики скафандра.

Автоматика отреагировала мгновенно, но как-то бестолково – тусклый свет всего лишь трех включившихся панелей еле пробивался через слой какой-то грязи и толком ничего разглядеть не получалось.

– Что за хрень? Ничерта не видно!

С растущей тревогой Роан схватился за пояс костюма-скафандра, нащупывая прикрепленные гаджеты.

– Черт! Что-то же должно быть!

Конечно, он бы предпочел какое-нибудь оружие, просто держать в руке хотя бы, для спокойствия и уверенности. Но, к счастью, оружия не было. Только фонарь и висел сиротливо на одном из карабинов.

«К счастью», потому что, когда Роан включил все-таки фонарь, увиденное его настолько потрясло, что только отсутствие оружия и удержало его истерической стрельбы по всему вокруг, которая только усугубила бы ситуацию.

Черная гниль… Это было самое худшее, что могло случиться в отделении гибернации.

Роан почувствовал, что отсутствующие на бритом черепе волосы встали дыбом, а сердце ухнуло куда-то в пятки. Меддок обеспокоенно пискнул и вколол что-то еще. Но никаких изменений Роан, с ужасом взирающий на давно забытую угрозу любого биологического организма, не почувствовал. Он медленно пятился, выхватывая мечущимся лучом света все новые подробности.

Гниль, которая поражает, а проще говоря, жрет с концами любую органику, гниль, способная проникнуть, просочиться в любую щель, покрывала почти все поверхности в операторской. Откуда она появилась? Кто ее занес? Об этом думать уже было поздно.

Ведь достаточно было появиться лишь одной гнилостной бактерии, и остановить эту заразу уже было невозможно. Некоторые говорили, что она может проползти между молекулами и что никакие противодействия ей еще не изобретены. И, действительно, никаких лекарств, способных остановить гниение биологического организма, пораженного этой гадостью, не существовало.

Что же делать? Вот дерьмо! Откуда она взялась? Жопа-то какая! Что делать? – Мозг Роана метался по закоулкам памяти в судорожных попытках вспомнить хоть что-то полезное, как и луч фонарика по помещению.

Мозги аж сдавило от попыток вспомнить давно забытое.

«Черная гниль была обнаружена на дальней космической станции возле Нептуна. И она так напугала всех своими страшными свойствами и непобедимостью, что и станцию, и все спутники и корабли возле Нептуна единым приказом отправили прямиком на Солнце, а орбиту восьмой планеты на миллионы километров объявили запретной зоной.» – Всплывали в голове строчки из истории, позабытые за давностью лет, вызывая еще большую панику.

Луч фонарика попал на мертвый экран и бликующий свет отразился вспышкой в его мозгу.

– Как же я забыл? Конечно, солнечный свет! Гниль каменеет под солнцем! Солнце…

Вот только солнца на планете, плотно укутанной тяжелыми облаками, давно уже не видели. Да даже если бы и было… Сюда, в сектора гибернации ему все равно доступа нет… Разве что лампы…

– Конечно! Тупица! – Роан аж подпрыгнул от идеи. – Здесь же должен быть запас ламп солнечного света, да они вообще должны быть на каждом складе, теоретически… А есть ли они? Работают ли? А… успеют ли помочь?

Куда не попадало пятно света – везде, везде бугрились наросты этой черной гадости, они же облепили и экраны мониторов, закрыли все датчики.

Мозги сжались. А внутри пополз мертвящий холод. До Роана стало доходить, что никакими лампами тут уже не помочь.

Откуда эта срань пришла? Почему столько? Что с системой? Почему сирена сработала так поздно? – думал Роан, парализованный осознанием того, что он просто ничего не успеет, не сможет сделать. Его тело застыло, а паника внутри набирала обороты. Здравый смысл, остатки соображения, растекшийся слизью временный героизм – все это исчезало под давлением одной – единственной мысли

– Это конец. Полная Жопа. Всему. Человечеству. Даже бежать некуда.

Дрожащей рукой Роан осветил сиденье оператора и судорожно сглотнул, увидев черный, пузырящийся и шевелящийся бугорок. Это было все, что осталось от Ириса. Шел процесс переваривания-усвоения биологических остатков человека.

Когда до него дошло ЧТО он видит, Роан не выдержал, и его вывернуло прямо внутри скафандра.

К счастью, желудок был пуст, а скафандр приспособлен ликвидировать и не такие внутренние последствия. Но в конце концов даже встроенный меддок не выдержал и ввалил еще одну дозу мощного успокоителя, потому что человек никак не мог остановиться, он корчился, давился и плевался, казалось, пытаясь вывернутся наизнанку.

Ноги как-то вынесли Роана из операторской, руки сами захлопнули дверь.

А перед его мысленным взором стояли сотни тысяч капсул гибернации, заполненные черной пузырящейся слизью.

Но когда Роан вспомнил, что в одной из этих капсул именно сейчас находится и его Мэйра, разум не выдержал, и он позорно отключился.

Скафандр с человеком внутри плавно опустился на пол, а меддок терпеливо ждал, когда организм стабилизируется и можно будет привести его в чувства…

*****

– Тук, тук, блямс, хрясь! – Глухие удары вырвали Роана из темноты забытья и он, вздрогнув от очередного укола, с трудом открыл глаза и увидел над собой размахивающего руками взбешенного Куратора в точно таком же скафандре.

Видимо, непросто было вернуть Роана в сознание. Янцвек аж покраснел от усилий.

Черт, Янцвек! Система, не видя никаких действий оператора, разбудила и его! Мне конец. – Подумал Роан как-то забыв, что его личный конец, маленького тихого программиста, уже не имеет никакого значения, и зажмурился при виде летящего в лицо кулака, забыв, что он в скафандре.

Но удара не последовало. Злобный Янцвек внезапно успокоился.

– Наконец-то. «Очнулся», – мрачно произнес он. И тут же заорал: – Быстро! Не время слюни распускать, на…! Резервный пульт! Бегом! Включаем криозаморозку!

Роан чертыхнулся про себя. Идиот тупой! Сколько времени потерял! Забыл, что абсолютный ноль тормозит эту чертову гниль, но активировать процедуру можно лишь вдвоем с Куратором. Надо было сразу будить его!

Они помчались к запасной операторской и заметались по помещению, включая аварийную криозаморозку.

Наконец все необходимые, с трудом вспомнившиеся операции были завершены. И мужчины, вывалившись из операторской, обессиленно сели прямо на пол, наблюдая как огромный зал погружается в холодную темноту, освещаемую лишь синими огоньками огромной стены-дисплея.

– Люди, сновидящие… Что будет с ними? – Прохрипел Роан.

– Х-х-х… П-п-п… с ними. – Сумрачно ответил Янцвек. И тут же исправил свой неутешительный прогноз: – Будут ждать. Пока не найдем лекарство. Если найдем, на….

Семь лет спустя

*****

– Система, состояние, доклад!

– 99,99% – повреждения критические. Восстановление невозможно.

– 0,006% – ограниченная работоспособность. Восстановление маловероятно.

– 0,003% – ограниченная работоспособность. Восстановление возможно.

– 0,001% – состояние – норма.

*****

На серых экранах были видны лишь силуэты. Пять безликих фигур, решающих судьбы мира. И всего населения. Которого осталась лишь малая часть, едва триста тысяч из почти тридцати миллиардов.

Янцвек стоял и молчал. Ждал решения.

Наконец одна из фигур, мысленно он ее называл «Гамма», шевельнулась.

– Это – последние?

– Да. – Ровным голосом ответил Янцвек. – Недоучившиеся студенты. Состояние разложения более семидесяти процентов. Восстановление маловероятно.

– Они – сновидцы?

– Да. Были. Талантливыми.

– Приступайте. Используйте БДОС-17, 63, 89. Внедрите им экспериментальный интерфейс. Используйте все последние разработки. Эксперимент проводите в секторе D, подготовьте. Персонала минимум, защита – максимальная.

– Большая часть тел повреждена…

– Проведите тест. Янцвек! Вас учить что ли? – вмешалась «Бета».

– Это понятно. – Янцвек вздохнул. – С остальными – что? После разморозки они…

– Уничтожить. – Резко произнес крайний справа силуэт, «Омега,» – по мысленной номенклатуре Янцвека. – После разморозки они представляют опасность.

– Коллега, вам не кажется, что ценный людской ресурс… – Всполошился «Бета».

– Если завалят тест – это уже не люди… – «Дельта»

– Совещание закончено. – «Альфа» жестко оборвал начинающуюся дискуссию. – Янцвек. Время! Действуйте максимально быстро, в разумных пределах.

Экраны погасли.

– Янцвек обвел тоскливым взглядом мертвые дисплеи. Как бы ОНИ не спорили между собой, с НИМИ спорить никто не решался.

А чтобы ни думал он сам… Его мнение никого не интересовало.

Последний шанс? Ладно. Тест? Да легко. Уничтожить?…

– Да в жопу все. Пусть попытаются.

– Мы все попытаемся. – Поправил он себя. – В последний, на…, раз…

Глава 1

– Сообщение системы: Размораживание… активировано.

– Состояние системы жизнеобеспечения… удовлетворительно.

– Общее физическое состояние: неудовлетворительно.

– Ментальное состояние: неудовлетворительно.

– Прогноз: неудовлетворительный.

– Рекомендации: утилизация…

– Обновление ПО…

– Обновление системы жизнеобеспечения…

– Размораживание завершено.

– Тест-программа активирована.

*****

– Роан, контроль программы на тебе.

– Ульрик, малейший сбой – немедленная утилизация.

– Я пошёл.

– Легкого сна, Янцвек.

– Идите в жопу, на…

*****

– Внимание! Патч несанкционирован!

– Все равно продолжить…

– Патч установлен. Совместимость с объектом – 40%.

– Твою, зараза, налево! Я же вроде все параметры учел! – Роан воровато глянул на Ульрика, но тот внимательно что-то рассматривал на экране и не заметил красной надписи на его экране.

– Удалить…

– Удаление невозможно.

Чертова железка! – Роан вытащил из сумки планшет и, поглядывая на занятого Ульрика, перевел последнюю информацию о действиях на него. Осталось подчистить логи, и никто ничего и не заметит. Все равно программистов его уровня уже и нет. Никто не разберется….

– Мейра, прости, – прошептал он, – я хотел как лучше! Мейра, ты должна справиться… Ну, пожалуйста…

*****

Дождь… Дождь….Кажется идет дождь…

Мокро… Холодно… Может ли мысль мерзнуть?…

– Состояние физического тела…

Критическое…

Целостность…

Менее 30%…

Рекомендуется утилизация…

– Установка обновления…

– Обновление установлено.

– Активация…

– Сбой системы…

– Внимание! Разрушение физического тела неизбежно. Рекомендуется утилизация.

– Пропатчивание…

Успешность менее 40%.

– Рекомендуется восстановление исходных параметров.

– Восстановление невозможно…

– Принудительная активация…

Солнце… Свет солнца вокруг меня… Холодно… Холодное мокрое солнце… А так можно?…

Пространство вокруг… Бесконечность…

– Сбой базовых параметров…

– Очистка исходных данных…

– Подключение дополнительного оборудования.

– Принято.

– Состояние нейроактивности 13%…

– Состояние мозговой ткани… Удовлетворительно…

– Отмена утилизации…

– Установка базовых параметров…

– Внимание! Обнаружено неизвестное оборудование…

– Пропустить.

– Принято.

– Установить канву.

– Принято.

– Начать тест.

– Активация…

Потом, вспоминая потом свои первые действия в этом безликом образе, я каждый раз прихожу к выводу, что мое базовое тело всё-таки как-то отличалось от остальных, хотя внешне это и не было заметно, сначала. Но уже тогда ощущения мира и себя, возможности воздействий, как потом оказалось, были другими, более глубокими, объемными, не такими как у остальных. Хотя способность вспоминать и сравнивать ощущения вернулась гораздо позже.

А пока для меня существовало только несколько секунд настоящего, благополучно стирающихся в памяти возникающими новыми событиями.

***

Я внезапно осознала себя. Только что меня не было и – вот, я – появилась. Странно как-то появилась. Все, что осознаю – я есть, а еще надо мной есть крышка. Все. И почему-то я знаю, что я лежу. И эта крышка – надо мной, а не перед. Внутренне как-то чувствую это. А больше ничего и не чувствую.

И не ощущаю. И не понимаю. Почему больше ничего не чувствую? Никакого физического продолжения моего «я». Черт, а есть ли у меня вообще тело?

Таращусь на крышку. Знать бы чем я воспринимаю эту картинку. Ведь не чувствую ничего, ничем не могу пошевелить. Даже глазами, если они у меня есть.

Наверное есть. Ведь чем-то же я смотрю? Хотя перевести взгляд никуда не могу. Пристально всматриваюсь в эту крышку. А она, оказывается, прозрачная.

И за ней метаются какие-то круглые темные пятна, перемежаемые неяркими вспышками синего цвета.

А может я – всего лишь абстракция? Программа какая-то?

Не может быть. Откуда-то я же знаю, что я – есть, лежу, смотрю. Только вот ничего больше нет. Ни ощущений, ни воспоминаний. Вот дерьмо какое-то!

Задаю себе вопросы и жду – может что-то всколыхнется, проявится?

Кто я? Где я?

Не знаю. Не помню.

Чем я думаю? Чем я смотрю?

Ни-че-го. Ничего не откликнулось. Ничего не понимаю.

Хотя-я.. У меня же есть еще какие-то понятия.

Вот я понимаю, что я – человек. А человек ли я?

Ну, наверное. Но… Могу быть и растением… Может сижу под колпаком каким-то…

Не-не! Я человек, вот прямо чувствую это! Я человек и…

И – все – чистый лист. Не знаю, не чувствую, не помню….

Почему? Со мной что-то случилось? Или со мной что-то сделали? А если сделали, то кто? Какая сука это сделала?

«Я – объект эксперимента» – появилась мысль. И меня охватило негодование.

Твари! Гады! – мысленно кричу я. – Кто вы? Что вы со мной сделали? Ненавижу!

Эмоции у меня есть. Ругаться – могу. А толку?

Яростный всплеск эмоций ни к чему не привел. Никакого понимания не возникло. Никаких воспоминаний.

Я ничего не понимаю и… ничего не помню.

Осознала это и.. расслабилась. Вот дерьмо! Какие-то ублюдки что-то со мной сделали. Я ничего не могу изменить…

Бесполезно… – Шепнуло что-то внутри и накатило безразличие. – Бесполезно…

И я стала растворяться, уплывать в небытие…

Картинка перед глазами, обозначающая крышку, поблекла, посерела, мотающиеся пятна исчезли. Светлое пятно, «крышка», стало темнеть и пропало. Ничего больше нет. Ни-че-го. И я погружаюсь в темноту. Только вяло копошащаяся мысль – что-то, что-то должно быть еще… – тревожит, не дает окончательно исчезнуть, раствориться в нигде….

Вялый процесс исчезающего осознания себя внезапно нарушили появившиеся клубы тумана, который ворвался в пространство перед глазами откуда-то сверху.

Рявкнула сирена и тело (у меня все-таки есть тело!) пронзили тысячи укусов! Вновь появившаяся крышка стала отодвигаться все дальше, туман усилился, и я даже стала чувствовать запах грозы.

Ох ты ж, кажется, я что-то стала вспоминать! Вот слово «гроза» вспомнила! Гроза – что это? – Спрашиваю у себя, – запах раздраженной свежести, порыв ветра, молнии, огонь, боль, – всплыла цепочка ассоциаций. Похоже, я возвращаюсь в себя – вспомнила слово «гроза», почувствовала боль и запах, а еще мне стало холодно, и я задрожала. У меня есть тело! Не знаю, что со мной было мгновениями раньше, но сейчас я уже ощущаю все свое тело – и руки, и ноги, и туловище и даже голову! Я – не просто мысль и зрение! Мне стало радостно, хотя тело я стала чувствовать не само по себе, а только потому, что после «укусов» оно всё сильно заболело. Как будто я долго не двигалась и тело уснуло, онемело, а сейчас меня разбудили, «воткнули в сеть», и я ожила. А боль должна пройти, это временно, я уверена.

– Бэ-два-четыре, подъем! – раздался механический голос отовсюду.

Это мне что ли?

Сирена еще раз рявкнула прямо в уши.

– Бэ-два-четыре, на выход! – нет, всё-таки голос раздался прямо внутри головы.

То, в чем я лежала, перевернулось вместе со мной, и я упала на пол, холодный и металлический.

Вставай-вставай! – прошептала я себе. У меня почему-то возникло ощущение, что необходимо встать как можно скорее, показать, что я собой владею, что со мной все в порядке… Ну, почти все.

Злобные кусаки, поселившиеся внутри, грызанули меня напоследок и резко пропали. И хорошо, не до них мне сейчас, надо встать. Собираю руки и ноги усилием воли, упираюсь ладонями в пол, подтягиваю колени… Кажется встаю понемногу, хотя ладони и стопы еще немеют. Ощупываю пол – холодный, металл. Нет, я еще не встала, стою на четвереньках, надо подняться. Это очень важно – подняться сейчас, встать на ноги. Не знаю почему.

Какое-то внутреннее усилие, да именно оно, не физическое, что-то на уровне усилия мысли – и я встала.

Стою, осматриваюсь. Вокруг огромное помещение. Стены скрывает тьма вдали. Вижу какие-то разбросанные белые фигуры, лежащие рядами под перевернувшимися капсулами. Я тут не одна как вижу, и нас всех, видимо, разбудили методом выбрасывания на пол. А что это за капсулы? Мы все были в них? Почему? Ответов пока нет. Но я радуюсь появившимся новым словам в моем лексиконе и расширившейся картинке того, что я вижу. Хотя видение так себе – мутное, нечеткое, да еще и мерцает как-то, как будто я мигаю. Не знаю, не чувствую этого. Пока лишь пытаюсь рассмотреть получше все вокруг, но не особо получается.

Да и не сказать, что зрелище приятное. Нечетко видимые белые фигуры в основном лежат неподвижно под раскрывшимися утробами капсул. Как выброшенный мусор. И от этого зрелища мне почему-то становится очень печально. Хотя, вон там вижу, некоторые вяло копошатся и пытаются встать. А еще есть единичные фигуры, которые уже стоят уже на ногах, как и я, но таких мало.

Третий раз рявкнула сирена. Вокруг, или у меня в голове? Непонятно.

– На выход! Быстро! – теперь голос точно звучал в голове.

Какой выход? Где он? Я медленно поворачиваюсь, оглядываясь. Вижу, как в темном пространстве вдали слева появляется, увеличиваясь в размерах, белое пятно.

И меня потащило в это пятно. Странно как-то. Я себя вроде и чувствую, но сопротивляться или помогать не в силах, только и удается не упасть, внутренним каким-то решением, не физически, потому что действовать руками и ногами очень трудно. Они еле шевелятся, как будто вокруг не воздух, а плотная резина, упруго тормозящая любое движение. Я себя чувствую, и это все, не более того.

Непонятная сила нас выталкивает в это светлое пятно, и оказывается, что это – дверь. Сзади раздается лязг и шипение, как будто она плотно и надежно закрывается.

Удерживающая меня незримая резина расслабилась, отпустила. Я аж пошатнулась от неожиданности, но все равно удержалась на ногах, я чувствую, что это – важно – держаться на ногах, не падать. Не знаю почему, но важно.

Оглядываюсь и вижу, что дверь, через которую нас протащило, уже закрыта и едва заметно светится, как будто металл раскален. И от нее несет жаром, как будто это не дверь, а печная заслонка.

Почему-то я не радуюсь новым словам, заполняющим пустоту мыслей. У меня возникла какая-то внутренняя уверенность, что там, за дверью, все горит, а точнее – все сгорели. Вот так просто, кто не встал – тот – в пепел. И это, пришло знание, страшный конец тех, кто остался за дверью. Окончательный.

Что это? Как так можно? Кто тут все это придумал? Кто все решает? Странно, что никаких эмоций я не испытываю. Только умственное негодование, если это – действительно так. Наверное потому, что какая-то часть внутри меня знает, что так и должно быть, что так – правильно. Какое-то нечеловеческое у меня знание, чужое. Откуда оно у меня?

И все-таки – кто я? Где я? Отрываю застывший взгляд от светящейся двери и осматриваюсь вокруг и… опять ничего не понимаю.

Очередное огромное помещение со скрытыми в темноте стенами и кучка белых фигур. Возле горячей двери.

А кто эти… люди? Вглядываюсь пристальнее и не понимаю – что это за бред вообще? Ручки-ножки-огуречик, кружок сверху – получился человечек. Как будто нас нарисовали небрежными движениями карандаша. И я что – тоже такая вот как они? Туловище – цилиндр с тростинками и кругляш – голова сверху? Разве мы – люди?

Все выглядят как какие-то наброски, заготовки для будущей детальной прорисовки. Белые безликие заготовки людей.

Да что ерунда? Я же чувствую себя, я же… я же человек, я не безликая фигура! Кажется, я ощущаю себя девушкой, ну, не парнем-то точно, наверное… Нет! С каждым мигом я обретаю всё большую уверенность, что я – девушка. Хотя себя я и не вижу, только других.

Нет-нет, я – точно девушка! Я человек, я – не цилиндр с палочками!

Каким-то усилием, опять не физическим, я не чувствую никакой работы мышц, я поднимаю руки и ощупываю себя. От этого я начинаю лучше ощущать и свои руки, и свое тело, плоское и ровное, да-да – просто круглый цилиндр. Наверное, такой же белый, как и другие? Пытаюсь себя рассмотреть, скашиваю глаза на грудь – точно – ровная белая поверхность и какая-то надпись. Вначале расплывающиеся символы вдруг складываются в надпись: «Бэ-точка-четыре». Неряшливый такой росчерк карандаша.

Упс. Такой дурдом не может быть на самом деле. Видимо я сплю и это мне снится.

ЭТО СОН!

Тут же меня закрутило внезапно уплотнившимся воздухом и кинуло куда-то в темноту…

***

– Тестирование завершено.

– Ограничено работоспособны – 23.

– Утилизировано – 178.

– Роан, что с твоей программой? Я ничего не смог сделать!

– Я же говорил, что требуется доработка. С такими показателями…

– У тебя есть восемь часов. Включай этот гребаный интерфейс, запускай нормальную стартовую локацию. Кстати, твоя Мейра пока жива. Скоро увидитесь. Хм. Хотя вряд ли ее вид тебя обрадует. Да и не помнит она ничего. Но ведь это и хорошо, а?…

– Ульрик, БДОС-ы на тебе. Начни с базового, а тем, кто выкарабкается добавляйте все остальные – 17, 63, 89.

– А сыворотка Нариса?

– Этого сумасшедшего придурка?

– Он не придурок, он – гений. Немного странный просто.

– Роан, не зли меня. Иди работай, на…