Затерянный город, или Каждому свое

А вот ночи заканчивались интересно. Уже второе утро я просыпался в объятиях Эулесты. Больше ничего такого, только объятия и тихий шепот: «Мне холодно! И чего это ты такой дикий? Я ведь не покушаюсь на твою девственность! И жениться на себе не требую!»

Честно признаться, я был не против и более плотного контакта с красоткой. Ее прелести того заслуживали, и тело мое отзывалось моментально. Но сдерживался. Ибо благодаря своему регулируемому слуху подслушивал постоянные наущения Цилхи. И это коварство девушек меня страшно возмущало. Получалось, что Эуля тянется ко мне по принуждению, а не по зову души или пусть даже плоти.

Так и хотелось порой пристукнуть эту мелкую гадину, которая только и шипела, уединяясь с сестрой в кустиках:

– Ну сколько ты будешь тянуть? Почему он тебе еще не подвластен? Действуй решительно, отбрось любое стеснение! Бармалей должен втрескаться в тебя по уши и выполнять безропотно любое твое желание. Или совсем растеряла навыки любовного приворота?

Вообще эти Свонхи – те еще фрукты. Их дядя, хвастаясь племянниками, поговаривал, что они склонны к магии и обладают прочими талантами, но почему эти умения должны применяться мне во вред? С какой стати я должен попадать под каток любовного приворота?

Вот по этой причине и не распускал я руки, когда утром ощущал в них податливое и на все готовое тело. Только злился больше да пытался успокоить в себе бушующего дракона. Дракон бесновался, но пока с цепи не сорвался.

С телом было сложней. Оно плохо слушалось, и его срочно требовалось нагрузить физически. Вот потому, сразу после завтрака, я решил несколько сместить приоритеты нашего унылого поиска:

– Сейчас пробежимся в конец тоннеля. Откроем выход и посмотрим, что там. Именно – пробежимся. Кто слаб или болен, остается на месте ночлега и поддерживает заградительный костерок.

Все оказались полны сил и здоровы. Так что двинулись бегом всей компанией. Другое дело, что цепочка наша растянулась в соответствии с физическим совершенством каждого. Вторым ко мне со своим удилищем прибежал Руд. В его резвости я и не сомневался, а привычная и проверенная палка нам будет нужна при осмотре места вокруг выхода. Мало ли что? Вдруг снаружи какой-нибудь тайник обнаружится, с золотом и брильянтами?

Третьим домчался Багдран, весьма довольный таким результатом. Ну и Леонид, как истинный джентльмен, прибыл самым последним, прикрывая с тыла отставших раскрасневшихся девушек.

Глава восьмая. Ценные находки

Нельзя сказать, что приржавевшие колеса сразу поддались нашим усилиям. Но, действуя дружно, мы с «хуком» сдвинули простейшее устройство с места, а там и приподняли каменную плиту, служащую люком. Отыскались даже каменные столбики, служащие фиксаторами-подпорками тяжеленной плите. Так что выходили мы наружу пусть и на карачках, но с уверенностью, что нас сейчас не прихлопнет, словно мухобойкой.

Вокруг выхода оказались сравнительно редкий лесок из невысоких деревьев и начало поднимающегося каменистого склона. То есть мы выбрались почти у подошвы возвышенности, окружающей долину. Отсюда город почти не просматривался, как и весь периметр сравнительно ровного пространства. Но фрагментарно ориентироваться было несложно.

– Слишком далеко! – грустно констатировал Найденов. – Если искать иные выходы, то придется нам по краю всю долину обследовать.

– Да уж! – приуныл и я, только краем глаза присматриваясь к Руду, который начал свой поиск провалов. – А может, сразу двинем вон к тому дальнему перевалу? Вдруг там иной город есть? Более простой или явно обитаемый?

– И в ту сторону явно проложен один из подземных ходов, – вмешалась в наш разговор оказавшаяся обок Цилхи. – Может, повезет, и Руд его отыщет?

Юноша в последние два дня постепенно делился своими знаниями и умениями со мной и с Леонидом. Хоть давалось учение с трудом, но я надеялся, что вскоре и у меня будет получаться магическое действо, называемое «пятно провала». А там и мой земляк подтянется следом. Действуя сразу тремя «ямоискателями», мы могли бы троекратно ускориться в наших поисках.

Но искать иной город меня пока не прельщало. Слишком уж этот загадочный и манящий, чтобы вот так просто его оставить за спиной. И явно в нем есть порталы. Тогда как новые места обитания человека мы можем и не найти. Или найдем, но там не будет порталов.

Я и срок уже максимальный обозначил: две недели. А вот если и в него не уложимся, тогда только двинемся к дальнему выходу из долины. О чем и заявил вслух:

– Недельки через две мы и туда наведаемся. Не раньше.

Члены нашей команды кривились в сомнении, даже продолжали дискутировать на эту тему, но все без толку. Багдран ничего в округе не нашел, и я приказал двигаться в обратном направлении.

Но уже когда закрыли плиту, Руд предложил:

– Может, я это помещение проверю? Да и в тоннеле не помешало бы тайники поискать, а?

– Здесь тайников нет, я проверял, – отмахнулся я. – Но поищи, хуже не будет.

И юноша с завидным рвением приступил к работе. Зря старался: в стенах тамбурного зала ничего не нашлось. Но неунывающий парнишка тут же двинулся в тоннель, не обращая внимания на реплику старшей сестрички:

– Зря перенапрягаешься, уж в тоннеле никто сокровища прятать не станет.

– О! Ты не знаешь, где порой сокровища могут оказаться! – завелся с полоборота Найденов. – А то и бесценные артефакты. К примеру, одна ведьма искала особый камень…

И приступил к рассказу о наших некогда случившихся приключениях. А так как лучшего и более веселого рассказчика не существует во всех вселенных, то и я заслушался, посмеиваясь порой и сопереживая от всей души.

Так мы прошли метров пятьсот, пока не наткнулись на замершего Руда.

– Там что-то есть! – тыкал он уверенно своей палкой в стенку с правой стороны. – «Пятно» провалилось полностью!

Ну, мне к конкретному месту присмотреться что раз плюнуть. И вскоре стало понятно: блоки одинаковы, кладка ничем не отличается, но толщина стены не более тридцати сантиметров. И за овальной, в рост человека, аркой явно какое-то помещение.

Как только я это подтвердил, Руд гордо расправил плечи, а остальные стали наперебой выдвигать предположения, что мы отыщем, если взломаем стену. Среди возможных находок в высказанных мечтах превалировали в основном сокровища, но были и дельные пожелания. Например, некоторым из нас хотелось бы найти параллельный тоннель с монорельсовой дорогой, ведущей прямо в город.

Почему бы и нет? Раз подобное существовало в мире Габраччи, почему бы и здесь такому девайсу не отыскаться? Как-никак миры-то из одной грозди!

Для пролома я решил потратить чуток своей силы, которая так и не росла больше для эрги’са, усиливающего таранный удар. Ведь следовало не переборщить, ударить осторожно, продавливая, а не тараня на огромной скорости. Причина? А вдруг с той стороны нечто особо хрупкое и уже не поддающееся восстановлению?

Также за стеной мог оказаться ядовитый газ. Поэтому перед приложением силы я отправил своих спутников подальше к провалу и наказал мчаться туда, если я крикну: «Опасность!»

– Коль не крикну, все равно бегите, – наущал я друга. – Ибо, если потеряю сознание, вы мне все равно ничем не поможете.

Остался один, выждал сколько надо и применил силу в выбранной точке. Пролом получился удачный, диаметром с полметра. И клубы газа мне навстречу не ринулись. Так что я быстро заглянул внутрь, присмотрелся к поблескивающему металлу и только тогда крикнул в сторону нашего места ночлега:

– Двигайте сюда!

А когда Свонхи с Найденовым приблизились, пояснил без надрыва:

– Похоже, здесь небольшой арсенал. И мы теперь готовы к любому сражению.

Мой земляк, подбегая, не удержался от главного вопроса:

– Арбалеты там есть?

– Пока не видел…

Ну да, с арбалетами мы с ним – герои и мастера. Имей мы те же аркабаллисты, уже давно забросили бы на стену якоря из коряг, привязанные к лианам. Десяток-полтора хороших зацепов – и вес тела одного человека импровизированный канат выдержит. Или еще что-нибудь придумали бы.

Поэтому расширяли проход мы с лихорадочной надеждой сдвинуться наконец-то с мертвой точки нашего блуждания вокруг города. При резко поднявшемся настроении я не забыл о главном инициаторе и непосредственном герое нашей находки. И великодушно не только похвалил, но и простил прежние прегрешения:

– Молодец! За проявленную инициативу и находчивость поощряю тебя правом выбора самого лучшего оружия, которое мы отыщем! Ну и старое взыскание с тебя снимается, соответственно.

С наибольшим облегчением вздохнули девушки, когда услышали, что розги отменяются. Сам Руд уловил главное: ему достанется лучшее, отобранное им лично оружие! Чуть вновь дисциплину не нарушил, начав подпрыгивать и выкрикивать нечто из репертуара полоумного ниндзя. Хорошо, его сразу Багдран ухватил, сжал аккуратненько и шепнул:

– Тише! Вдруг здесь есть стража и ты ее сейчас разбудишь?

Я мысленно хмыкнул от подобной глупости, но тут же память услужливо подсказала картинки со спятившими стальными големами, которые гонялись за иллюзией и не хотели пропускать нас с Кабаном в государство измененных. Те железные дровосеки (называемые векрасы, по мнению магистра) тоже вначале казались неживыми, обездвиженными навечно, а потом метались, почти как киборги будущего.

Так что ступал я внутрь найденного нами арсенала с должной настороженностью. И только осмотревшись, убедившись в отсутствии возможной опасности, разрешил остальным присоединиться к осмотру.

Три прямоугольные комнаты располагались «трамваем», да и по размерам не слишком превосходили этот вид земного транспорта. В первом помещении на подставках вдоль стен располагались рыцарские латы и все, что полагается к ним в комплекте. Разного размера и слегка проржавевшие, давно не чищенные латы позволяли облачить ударную группу рыцарей в сорок человек.

Во второй комнате стояло в пирамидах вдоль стен многообразное оружие. Мечи, алебарды, копья, щиты и булавы в виде шестоперов. Здесь могло вооружиться уже под сотню человек. Получалось, что знающие об этом арсенале люди могли просто сбежать из города, не заботясь о запасе оружия. Все необходимое имелось здесь.

К огромному нашему сожалению, ни арбалетов, ни чего-либо посущественней в тайном арсенале не нашлось.

Зато в третьем, самом дальнем помещении, оказалась своеобразная ремонтная мастерская, совмещенная с кухней. Точильные камни, небольшая наковальня с горном, тиски и куча прочих инструментов и приспособлений, позволяющих быстро и качественно заточить оружие, починить его, привести в порядок и отполировать. И даже смазать при необходимости специальным маслом без цвета и запаха.

К тому же в углу стояла приличная лежанка, а над ней и под ней – рундуки со всякими личными вещами, кастрюлями и даже сковородками. Похоже, здесь кто-то долго жил или собирался надолго спрятаться.

Мало того, сразу возле лежака, у него в ногах, виднелась заложенная напрочь дверь. Блики отличались по структуре и цвету, и на них была сделана штукатуркой символичная капля. Я глянул – перегородка тонкая, за ней пустота. Два удара ногой, и мы в помещении, которое разделено на три отсека. Справа за перегородкой – родниковая вода, скапливающаяся в каменной ванне и утекающая в щель стока. Слева – явно отхожее место: в углу дыра, плотно прикрытая крышкой из тяжелого, мореного дуба. Пользуйся. Сливай за собой и вновь прикрывай.

– Ха! – крякнул Леонид. – Да тут осаду пересидеть – гораздо предпочтительнее, чем в самом городе!

Порадовались, вернулись в кухню-мастерскую. Но вначале на рундуки и стенные шкафчики внимания не обращали, решали, что можно сделать с толковыми инструментами:

– Ну, молот с зубилами отныне у нас есть, – рассуждал Найденов, рассматривая трубу вытяжки над горном, – и мы теперь можем бить дыры в скале, а то и забивать туда сделанные костыли. Так и взберемся наверх… А вот как отсюда дым выходить вверх будет? Ни малейшего сквознячка не ощущаю. Или это бутафория?

– Наверху камни горкой или валуны, – стал его поучать Багдран. – Но щели между ними засыпало землей за века. Надо вначале прочистить…

– Но в любом случае нам теперь надо каждую кучу камней просматривать более тщательно, – продолжил свою мысль мой земляк. – А ведь одно нагромождение нам уже встречалось. Помните?

Было что-то такое. И примерно в том направлении, откуда мы пришли, со стороны моря. Толку было от этого мало, вряд ли мы смогли бы разобрать там обломки скал и по дымоходу забраться в подобную мастерскую с кухней. Но если прикинуть, что тоннель там и в самом деле есть? Да провести по его контуру прямую линию? Да искать уже более конкретно на склоне начинающегося холма?

Тоже вариант, и его тоже учтем на будущее.

Пока же следовало выяснить: какая нам польза от всего найденного добра? Ибо, как только ажиотаж от находки спал, наверное, всем нам пришла в голову одна и та же мысль: под какой елью мы всем этим будем пользоваться? Ну есть у нас молотки, щипцы, напильники и даже сверла разного диаметра. Есть кусачки, толстая проволока, куски любого железа, мешки угля и кучи иной мелкой «кулибинской радости». А дальше что? Делать клинья, закаливать их как-то особенно и, вбивая в гладкую, как полированный мрамор, поверхность, начинать восхождение на стену?

Однако никого это не прельщало. Да и я, как лучше всех просмотревший породу той самой стены, после нескольких робких вопросов заверил:

– Даже если удастся вначале дырочку просверлить, все равно упаримся потом туда штырь вгонять. Думайте, предлагайте новые идеи.

Все думали. Но ничего не предлагали. Один только Руд ни о чем, кажется, не задумывался. С резвостью вырвавшегося на волю тигра он отыскал для себя рыцарские латы примерно подходящего размера и сумел в них втиснуться. Потом подхватил алебарду, в три раза больше него, и попытался в тесном помещении сделать этакий геройский выпад, переходящий в удар с последующим замахом. Получилось это у бедового юноши как обычно: разгромно. Алебарда врезалась в висящие на подставке латы, опрокинула их, и те по принципу падающего домино опрокинули еще с десяток подставок.

Грохот, лязг, ржавая пыль в воздухе – и три испуганных взгляда его родственников. Ну а я, только сделавший короткую паузу, пока все не стихнет, продолжил разговор с другом:

– …Не получится с планером. Но и самое простейшее, воздушный шар, заберет у нас как минимум полгода нашей жизни.

– Ну да. И то при условии, что мы все, что нам нужно, найдем и сумеем добыть. – Леня говорил спокойно, но глазами давал понять, что он ждет моей реакции на хулиганскую выходку малолетнего сорванца.

А я взял и удивил его. И всех остальных тоже. Потому что никак не отреагировал! Да и с чего мне нервничать? Случилось что-то страшное? Разбилось нечто ценное? Кто-то покалечился или поранился? Вот и шишки с ними, с теми подставками и ржавым металлоломом! Все равно придется в один угол все сваливать, если мы попытаемся здесь устраивать себе штаб-квартиру. Далековато, правда, от города получится, но нам ведь туда не на работу ходить. А как только сообразим, как по стене подняться, так и сходим.

Пока я над этим задумался, послышался осторожный голос нашего мастера-механика.

– Может, все-таки лестницу начнем мастерить? – повторил он уже не раз выдвинутое предложение. – Да не одну, а как бы в несколько этапов? Потом только шагаешь себе по ступенькам да и шагаешь…

– Шагаешь, говоришь? – пробормотал я, пытаясь уловить некую важную мысль на периферии сознания. Но меня сбил с творческого настроя Найденов, озвучив свои сомнения:

– Только один помост и получится: на верхушках самых высоких деревьев. Но и в таком случае нам придется корячиться как проклятым неизвестно сколько месяцев. Вот если бы в нашем отряде было с полсотни крепких мужиков, тогда бы мы за недельку-две этот проект довели бы до логического завершения.

– Ха! Будь у нас эта полусотня, мы бы еще быстрей таран соорудили, – досадовал я. – Представь, ствол секвойи метров шестьдесят в длину да в четыре обхвата раскачивается на лианах и лупит в преграду. А? И еще я из своего арсенала добавил бы. Уверен, будь там хоть три метра толщины, мы бы их проломили.

Друг поморщил лоб в тяжких раздумьях:

– Знать бы точно, что там только три метра…

– Знать бы точно, что полсотни мужиков на подходе… – в тон ему продолжил я. – Но их нет! И в скором времени не предвидится! – Ощутил, как за мой локоть навязчиво держится Эулеста, и, разозлившись, добавил: – Ха! Пока еще наши женщины стольких нарожают! – Тотчас мой локоть был оставлен в покое. И я перешел на командирский рык: – Итак, продолжаем думать и выдавать на-гора новые идеи! А чтобы лучше думалось – наводим попутно здесь порядок и заодно начинаем прочистку дымохода. Этим займется…

Пошло распределение личного состава на работы.

Глава девятая. Одна голова – хорошо…

…Но еще лучше, когда голова правильно думает. То есть мозги работают в верном направлении. А не только «…как бы вкусно поесть и мягко поспать».

Я это к тому говорю, что после находки надежного убежища мы все непозволительно расслабились. Стали спать спокойно, пропала необходимость поддерживать костер и нести вахты. Возросшему безделью и обжорству способствовали найденные в коробах у лежанки внушительные запасы соли и специй. Точнее, все специи для их лучшей сохранности оказались перемешаны с солью. С их помощью наши трапезы превратились в роскошные пиршества. А уж когда мы соорудили силки и стали ловить местных тетеревов и кроликов, то жизнь в этом мире показалась сказочным раем.

Четыре дня пролетели в праздности, в ленивом поиске еще чего-нибудь эдакого, в последовательном отрицании всех выдвигаемых оппонентами идей и в философских диспутах на тему «Когда же к нам придет мессия и вытащит наши задницы обратно в мир Габраччи?».

Мы отбросили моральные терзания по поводу разумности тех же кроликов или тетеревов, хотя и эти жертвы нашего аппетита удивляли не присущей животным сообразительностью. И даже дошло до того, что я решил прекратить траур по поводу моего развода с императрицей Герчери и поддаться-таки на настойчивые притязания Эулечки. Она мне с каждым часом становилась все милее и желаннее. И пусть я потом буду «мучиться и страдать от неразделенной любви», но здесь и сейчас я решил притвориться проигравшим.

Принял я это решение после обеда, на пятые сутки нашей беззаботной жизни, стоя на куче камней, в коих скрывался наш дымоход, и рассматривая кроны возвышающихся вокруг деревьев. Еще и условие себе поставил: «Если вечером она опять попытается улечься на командирский лежак – значит, такова судьба! Придется показать девушке, как умеют любить истинные джентльмены, рыцари, Иггельды и экселенсы. И пусть потом не вздумает жаловаться, что я ее не отговаривал от опрометчивого шага. Еще неизвестно, кто больше будет страдать и мучиться!..»

На самом деле считалось, что я занят важным делом: страхую работающих на очистке расщелин Эулесту, Багдрана и Руда. Все-таки тяга в нашем дымоходе оставляла желать лучшего, и мы постоянно, пусть и лениво, пытались как следует прочистить дорогу для горячего воздуха. Цилхи и Леня оставались в тоннеле, на хозяйстве.

А я, приняв решение по предстоящим на ночь утехам, прикидывал очередную утопическую идею: где отыскать каучук, как сделать упругий канат и как, опираясь на два дерева, как на распорки, забросить якорь с веревкой на гребень стены. Могло получиться… Будь у нас каучук. Его не было… Но очень хотелось, чтобы был…

Вот с того самого момента рай и окончился.

Началось все с того, что заорал от боли Багдран. Ему, уже несколько иным тоном, вторил Руд, призывая конкретно меня. А когда я понесся скачками к месту событий, оттуда же донесся и встревоженный женский писк. Так что я понял заранее: не все трое попали в беду. Но торопиться надо, благо бежать недалеко.

Еще на бегу я с одного взгляда сумел понять суть случившегося. Багдран оступился и в падении угодил ногой в расщелину. Нога застряла намертво и под весом падающего тела сломалась. И вот теперь брат и сестра пытались вытянуть пострадавшего, спасти. Но при этом в панике только усиливали его мучения. Потерпевшему было жутко больно, и он орал уже с испариной на лбу, готовый вот-вот отключиться.

– Замрите! – крикнул я на последних метрах. А потом уже своими силами легко сместил парня в нужное положение. После этого дал обезболивающую заморозку на место перелома и вынул конечность из щели с острыми краями. Перелом оказался открытым, со страшными, рваными краями кожи. Еще и кость несуразно торчала.

Уж на что я насмотрелся на разные раны в последние месяцы, и то с трудом стал сглатывать тягучую слюну. А для «карапузов» подобная кровь родного человека оказалась невыносимой на вид. Руд согнулся в приступе рвоты за ближайшим валуном, а старшая сестра, ведьма с умениями любовного приворота, попросту свалилась в обморок.

Во избежание ненужных движений я ввел Багдрана в крепкий сон. Затем бросился к женщине, уложил ее удобно, убедился, что она и сама вернется в нормальное состояние, и только тогда принялся за вправление сломанной кости и сращивание порванной плоти. Потратил на эти сложные исцеляющие действия минут сорок.

И ладно бы только время ушло! Двадцать! Целых двадцать процентов невосполнимой в этом мире боевой энергии для эрги’сов исчезло!

И такая досада взяла, что я пару минут мысленно клял нерасторопного парня, его неудачливую ногу, свою личную непредусмотрительность и весь мир в целом. Пусть это и нехорошо, но я пожалел о своей ретивости при лечении. Мол, мог ведь и половинчатыми мерами целительства обойтись: только кость поставить на место да банальную шину наложить. А там перелом и сам сросся бы как положено. Так нет, возомнил себя гением Склифосовским и срастил кость! Тьфу!

Понимая, что мысли мои неправильные и несправедливые, злился еще больше. Но ради экономии энергии сразу же отбросил идею самому отнести пострадавшего в нашу штаб-квартиру. Ему еще предстояло денек полежать, да и потом не стоило сразу нагружать ногу полностью. Сил-то во мне больше, чем у всех вместе взятых, но даже ими я не желал больше рисковать без особой надобности. Сами пусть носят!

Оглянулся вокруг, собираясь отдавать команды. Но Руд сидел рядом на корточках и смотрел на меня взглядом побитого, хоть и восторженного щенка. Чуть в сторонке продолжала лежать пришедшая в себя Эулеста. Но вид она имела бледный и ошарашенный. Такую и саму надо водить за ручку, как малого ребенка.

Поэтому я решил пробежаться за Леонидом. Только и буркнул самому младшему:

– Присматривай тут за ними! – И помчался.

Бег – это хорошо. Это действенная и самая желанная встряска для организма. Да и мысли от глупостей прочищает не хуже мощного пылесоса. Любил я бегать. Вот и сейчас интенсивность моего мышления резко возросла, и я вспомнил, правильно сформулировал давно ускользающую от меня идею. Она словно молния озарила наше ближайшее будущее. А во мне сразу появилась уверенность: скоро противная стена будет покорена!

Так что в наше жилище я ворвался легкой поступью, уже успокоенный, гордый своим неадекватным умищем и вдохновленный предстоящими свершениями. Наверное, поэтому и не обратил внимания на странные звуки, еще будучи на входе. А вот когда уставился на открывшуюся мне картину, то меня словно кувалдой по лбу огрели. С минуту я только открывал беззвучно рот, не в силах выдавить из себя ни звука, и только пялился на свой командирский лежак.

Картина-то в общем красивая, если смотреть на нее с позиции естества и продолжения рода: господин Найденов во весь рост имеет госпожу Цилхи Свонх. Страстно имеет, шумно, наплевав на все условности нашего бытия в частности и на весь мир в целом. Да и сама малолетняя дама отдается с полным самозабвением, с бурной экспрессией и с неожиданным профессионализмом. Или это ей женские инстинкты подсказывали, как надо выгибаться, стонать, обнимать и… прочее?

Ну и наконец возмущение из меня вырвалось словами:

– Лень, ты че? Оку ел? – это у меня срывающимся голосом получилось. Дальше я перешел на сердитый командирский ор: – Если я тебе давал задание уделить этой ядовитой малолетке внимание и обломать ее вредный характер, то я не имел в виду, что надо с ней спать! Как ты посмел соблазнять ребенка?! Или ты забыл, сколько ей лет?! Тогда вспомни, сколько тебе, старый пенек! Тебе уже дымит двадцать девятый год! А ведешь себя как пятнадцатилетний юнец, страдающий от спермотоксикоза! Ужас! Позор!..

Любовники тем временем сжались в клубок и прикрылись скромным подобием одеяла. Но таким растерянным, угнетенным и молчаливым я своего друга ни разу не видел. Даже когда он нечаянно убил жену преступного губернатора, он действовал и говорил не в пример дельно и связно. А тут вначале не смог даже слова сказать в свое оправдание. Только отводил глаза в сторону и пыхтел обиженно.

Зато быстро пришла в себя юная развратница и поразила меня довольно сносным владением русского языка. Правда, получалось у нее неожиданно смешно, с китайским акцентом:

– А сьто такое Ока? И посему Леня ее должен есть? – начала она возмущаться еще во время моей справедливой ругани. – И какое ты имеешь право прерывать наши любовные утехи?! Я уже совершеннолетняя и сама имею право выбирать для себя партнера, мужа или любовника!

Честно признаюсь, она своей наглостью и акцентом китаянки резко сбила мой порыв справедливого негодования. Не скажу, что я растерялся, но нужные слова как-то иссякли, а желание ругаться стало испаряться, как спирт с перегретого тела:

– Это у себя там, в Габраччи, ты совершеннолетняя! А здесь, в этом мире, только я определяю границу совершеннолетия.

– Ты?! Да ты уже сам старый, совершенно никчемный мужчина. Полный импотент! Потому что даже Эулесту не можешь приласкать, как полагается настоящему мужчине! И не смей нам указывать, кого любить и с кем спать!

– Но тебе нельзя…

– Мне все можно! Или тебе завидно, что я не тебе досталась?!

– Да что за чушь?! Я просто обещал твоему дяде…

– Вот и выполняй свои обещания! – откровенно хамила Цилхи. – Не мешай мне жить! И кончай пялиться на мои прелести!.. Лень!.. Скажи ему!

Тут и друга моего голос прорезался:

– Борь… ну ты это… В самом деле… Нехорошо как-то…

– Трах, диби дах, тиби дох, тебе в дых! – загнул я непереводимое коленце из лексикона позорного волка. Настолько меня поразило предательство друга. – Вот, значит, как? – И не нашел ничего лучше, как отомстить не совсем честным способом: – Там Багдран ногу сломал! Эуля в обмороке. Руд – в шоке. Я весь в мыле ношусь! Примчался сюда за носилками… а ты с этой гадюкой кувыркаешься?! Ха!

Развернулся и гордо удалился, никак не реагируя на понесшиеся мне в спину вопросы и уточнения.

Шел медленно, с чувством собственного достоинства. И парочка меня догнала, когда я уже выходил на свет божий из нашего подземелья. Впереди неслась Цилхи, чуть с ходу не вцепившаяся мне в горло скрюченными пальцами:

– Где они?

– На камнях с дымоходом!

Она рванула в ту сторону, а Леня с импровизированными носилками, которые мы соорудили из двух копий, заторопился следом. И я не удержался, чтобы не кинуть язвительно ему в спину: – Беги, беги за своей Евой!.. Адам ты наш новоиспеченный…

Тот замер на месте на несколько мгновений:

– Чего это ты меня переименовал?

– Кем ты только не был в иных мирах! А здесь навсегда войдешь в историю как зачинатель новой человеческой цивилизации. Ибо сказано будет в писании: «…Ушли на небеса добрые ангелы и оставили Адама и Еву на царствие земное». Иначе говоря, я уже знаю, как вернуться, может, и родственников твоей Евы захвачу с собой. А на тебя отныне возложена великая миссия…

Найденов меня не дослушал, бросился догонять Цилхи. А я, двигаясь за ними, кричал вслед:

– И осторожней там с ногой Багдрана! Кость нуждается еще сутки в полном покое!..

Пока дошел, они уже погрузили парня и всем скопом двинулись мне навстречу. Несли носилки трое, а Цилхи металась вокруг, как наседка, и командовала. Ну и смотрели все на меня с разной гаммой чувств. Я же и не думал бросаться помогать, свои самые ценные знания и энергию я уже отдал, но ни единого слова благодарности пока не получил.

Конечно, не за «спасибо» человек помогает своим ближним. Да и чужого человека, если это в моих силах и возможностях, я брошусь спасать, не задумываясь о какой-либо плате. Меркантильность никогда не была мне присуща. Корыстных людей я сразу удалял от себя подальше. А вот в данном случае в душе клубилась и ворочалась странная обида. Все меня раздражали, казались мне неблагодарными редисками, делающими все, чтобы меня позлить, расстроить, а то и откровенно проигнорировать.

Я ведь припомнил, что в последние пару дней мой друг с этой змеей не раз уединялся, оставаясь «на хозяйстве». Да и остальные Свонхи, скорей всего, обо всем знали и потворствовали фривольной связи. Еще и сами всеми силами меня то придержат снаружи, то бессмыслицей какой отвлекут. Все делали от них возможное, лишь бы совратить моего друга, отдалить от меня, ввергнуть его в геенну огненную греха и предательства. Не ожидал я такого от лучшего товарища, никак не ожидал!

И пес бы с ним, с тем грехом, сам-то я не лучше, чего только не вытворял. Но зачем таиться от меня? Скрывать? Притворяться? Вот оно – страшное зло! Вот где кроется погибель самых искренних начинаний, вот где самые благие намерения превращаются в козни, подозрительность и недопонимание!

Придя к таким выводам и найдя в них утешение своему израненному самолюбию, я не стал спускаться в тоннель. Присел чуть в сторонке и в своих мыслях пошел еще дальше в желании отомстить: «Не лучше ли мне вообще вот прямо сейчас развернуться и гордо уйти? По-английски, не прощаясь? «Карапузы» с клоуном и без меня проживут прекрасно, я им больше не нужен. А я уж как-нибудь сам отыщу себе новую берлогу, претворю в жизнь свою идею да и отправлюсь в город. Гадом буду, портал там отыщется, и через мир Габраччи обязательно вырвусь в мир Трех Щитов. Магистр Свонх, конечно, выдвинет претензии и будет недоволен отсутствием племянников, но… Разве я должен оправдываться?! Просто расскажу ему, как эта Цилхи окрутила моего товарища и решила создать с ним семью. А все остальные «карапузы» категорически возжелали остаться в новом мире с новыми Адамом и Евой».

Правильно рассуждал, с перспективой.

И что мне помешало в тот момент уйти? Сложность в изготовлении «ключика», который мне поможет преодолеть неприступную скалу? И отсутствие технической базы? Так это ерунда. Потрачу на несколько недель больше, возясь с этим сам и отыскивая новый арсенал с мастерской, но все равно справлюсь. Умение создавать «пятно провала» у меня уже в кармане, хоть и затянулось обучение неожиданно долго. Боязнь остаться в одиночестве? Так это вообще не причина. Одиночества я никогда не боялся, тем более что отшельничество будет коротким и весьма насыщенным по занятости. Что еще?