Quotes from the book «Что другие думают во мне»

– Я… что? – Да шутка, шутка. Проехали, – поспешно проговорила она. Еще несколько секунд мы молчали. Тишина. Тишина – это великолепно. – Куда мы едем? – спросил я наконец. – Домой, – ответила она. – То есть ко мне домой. Еще точнее – в дом профессора Шапиро, но это и мой дом сейчас, так что можно сказать, что домой. Место удаленное, у нас не будет

Имена – это ярлыки из букв. Они ничего не говорят о самом предмете. – Не понимаю. – Видишь вон ту маленькую птичку? Ее называют хохлатый жаворонок. Ты можешь вернуться сегодня домой и сказать, что видел хохлатого жаворонка. Или ты можешь понаблюдать за тем, как она ведет себя, куда летит, что ест, когда прилетает сюда… Дать чему-то имя – не значит понять.

Инерция. Тело, которое движется без внешнего вмешательства, продолжит двигаться в том же направлении и с той же скоростью. Может, личность определяет именно то, насколько ты готов перестать двигаться по инерции, отклониться от пути, по которому шел? Может, тебя определяет не твое мнение, а те редкие случаи, когда ты его менял?

Это одна из причин, по которой люди в принципе путешествуют по миру: возможность почувствовать себя чужим позволяет посмотреть на самые банальные вещи по-новому. Кляксы на стенах вдоль шоссе становятся вдруг высокохудожественными граффити, грубость людей на улице превращается в «темперамент», а цвет уличных адресных табличек обретает исключительность. Даже мысли, их запах, их вкус – все другое.

Часто не у нас есть идеи или ценности, а мы есть у ценностей и идей. Мы подвержены им и принимаем их, принадлежим им, а не придумываем или производим их. Они всегда приходят извне и прилипают к нам.

Хороший друг – не тот, кто способен развлекать, смешить или даже слушать, а тот, с кем ты чувствуешь близость к самому себе, когда вы вместе.

Лучше, когда смерть неслышно подходит сзади, но и нам самим стоит смириться с ее существованием как можно раньше. Осознанно живет только тот, кто достаточно рано понял, что жизнь конечна.