Read the book: «Князь-гладиатор»

Глава 1

Амфитеатр, как всегда, был полон. «Домашняя арена» – так ее ласково называли местные воротилы – исправно собирала на субботние бои всю станцию. Казалось бы, 25 век, масса других развлечений, ан нет, именно здесь на тотализаторе крутили огромные деньги, а хозяева «конюшен» выставляли товар лицом, чтобы сравнить его с другим, продать или, наоборот, перекупить, для участия потом в более крупных межпланетных соревнованиях.

Структуру всего этого теневого бизнеса Милена представляла плохо, лишь понимала, что гладиаторские бои – один из главных источников дохода Зубра, наравне с производством синтетических наркотиков и урановыми шахтами. Зубра на самом деле звали Харом, но это имя предназначалось только для близких, и то не факт, что оно совпадало с тем, что в паспорте. Хотя и в самом наличии настоящего паспорта у столь одиозной личности Милена тоже сомневалась. Тут, в диких секторах, где по велению недоброго случая девушке угораздило оказаться, единственным законом являлось слово хозяина.

Сегодня Зубр пребывал в отличном расположении духа. Его корабль только вернулся на базу, после какой-то удачно прокрученной аферы, а еще ему случилось прикупить по дороге, причем за бесценок, очень перспективного бойца. В глазах Харома так и скакали цифры, которые он рассчитывал на своем новом «скакуне» заработать.

Все это рабовладелец с пылающим энтузиазмом видом поведал Милене за ужином в единственном шикарном ресторане на станции. Вход сюда был доступен только для VIP персон, да и не один охранник или кто-то из обслуживающего персонала, чисто финансово не смог бы потянуть подобный визит. "Звезд Мишлен" ресторан с неба не хватал, однако сам факт пребывания здесь демонстрировал статус. Как и надетое сейчас на девушке громоздкое бриллиантовое колье, занимающее практически целиком вырез декольте. Все вокруг должны были видеть – что дела у Зубра идут прекрасно и на удовольствиях, как и на своей женщине, он не экономит.

– Смотри, в следующем раунде будет новичок. Оцени фактуру! Почти уверен, что эта старая потаскуха Беретта уже сегодня попытается его перекупить, да только хрен ей с маслом, – экспрессивно бросил Зубр.

В ложе они сидели вдвоем, если не брать во внимание охрану, которую рабовладелец за людей не считал. Милена ему широко улыбнулась. С подобострастным обожанием, которое Харом ценил чуть меньше, чем деньги. Девушка не заблуждалась, что Зубр примет ее эмоции за настоящие. Этого и не требовалось. Нужно было просто являть конкурентам образчик влюбленной в него до щенячьего визга красивой статусной куклы. На этом ее обязанности заканчивались. Почти.

Прозвучал гонг, и на арену вышли новые гладиаторы. Предстояла простая кулачная драка пара на пару. Единственное правило на «домашних» боях  гласило – не убивать. Все остальные приемы, даже самые подлые, были разрешены. Милена, признаться, не любила все эти перекошенные лица, неизбежную кровищу, а еще хуже – сломанные носы, которые ей по несколько в неделю приходилось вправлять. Но требовалось изображать искренний интерес. Впрочем, новичок и впрямь девушку заинтересовал.

Высокий в меру накаченный с правильными, Милена бы даже сказала благородными, чертами лица. Не то чтобы красив, хотя, пожалуй, приятен. Однако выделяло его из общей массы не это. И даже не длинные черные волосы, как-то мудрено заплетенные на голове и собранные сзади в хвост. А… уши. Чуть удлиненные и острые на конце.

– А… что у него с ушами? – не сдержала любопытства Милена.

Зубр загоготал:

– Да он эльф! Во всяком случае таковым себя считает. А по мне хоть лепрекон, лишь бы драться умел. А этот – зверюга! Гору уделал, – довольно подытожил рабовладелец.

«Эльф?! Боже, каких только фриков не бывает!» – подумала Милена, снова переводя взгляд на арену. Новичок был ловок и быстр, но больше оборонялся, чем нападал, явно куража от битвы не испытывая. Этого Зубр о-очень не любил. Впрочем, у него имелись свои методы «воспитания» гладиаторов, после которых те куда более рьяно кидались отстаивать интересы хозяина. Милена о них предпочитала не знать.

– Мрак! Я его назвал Мрак! – с гордостью произнес Зубр, с такой интонацией, как когда-то в детстве говорил миленин отец о породистых щенках, которых разводил.

Парень отправил в нокаут своего оппонента и его взгляд, скользнув по трибунам, остановился на ней. Два бездонных, почти черных колодца, из которых действительно повеяло мраком, а по коже пробежали мурашки. Да уж, прозвище в самую точку. Милена часто и много видела гладиаторов вблизи. Обычно их глаза выражали только три эмоции: безудержную ненависть, трудноскрываемую похоть и полное безразличие. Последние, как правило, были уже не жильцы. Взгляд же эльфа припечатывал презрением. Так смотрят… на грязных попрошаек и отнюдь не рабы. На нее точно никто и никогда так не смотрел.

В этот момент отвлёкшемуся на секунду Мраку прилично прилетело от второго противника, однако он устоял, и бой продолжился. Гладиаторы Зубра выиграли, и тот на радостях схватил миленино лицо и смачно ее чмокнул в губы. Снова по коже пробежал озноб, и сознание затопило чувство неприязни. Но за год на станции девушка научилась его мастерски подавлять. Каждый здесь выживает, как умеет.

Глава 2

– Ха! Видали, наш эльф на Милку вытаращился и огреб, – сообщил всему отсеку Конан «последние новости». Когда сидишь в клетке, пообсуждать особенно нечего, а амбал любил потрепаться, дай только повод.

Таурохтар¹ эту фразу проигнорировал, как будто она касалась ни его. Но болтливый гладиатор не унимался.

– Ты это, не зыркай большее так на Милку, потому как она зубровская милка, сечешь? – и Конан заржал от состряпанного каламбура. – Он и зенки повыколупывать может.

Князь снова проигнорировал. Просто начал раздеваться, чтобы принять душ. Жилье для гладиаторов на станции оказалось почти ничем не лучше, чем на зубровском транспортнике, где их держали до этого. Всего отличий – что отхожее место и душ таки отделяла замызганная шторка, и воду не отключали. Ну и самих камер, с решеткой вместо передней стены, было уже не шесть, а в два раза больше. Куча нового народа, которого Таурохтар не знал и познакомиться не порывался.

С того момента, как их с королем предали на родной планете и продали пиратам, прошло около двух недель. Корабль Зубра только сегодня вернулся на станцию, и Анариона, боясь, видимо, что эльфы вдвоем могут представлять опасность, перепродали другому хозяину. «Информация, связь, выкуп» – бросил король на синдарине, покидая камеру. Пожалуй, стоит начать с последнего. Во время перелета Зубр в отсеке гладиаторов не появлялся, но сейчас, когда их стали выводить на бои, возник шанс добиться разговора с хозяином.

От самого слова «хозяин» эльфа выворачивало, как от запаха тухлых яиц, и, наверное, если бы не его величество рядом, Таурохтар бы уже заработал за свою непокорность скорую смерть. Все его нутро противилось подчиняться этим людям, выполнять их приказы. Он – эльфийский князь, а не послушная марионетка. Однако сир умел быть убедительным. Таурохтар, поразмыслив, признал его правоту, хотя ему она и претила.

Анарион считал: умереть – значит сдаться. Бросить на произвол судьбы близких на Валиноре, свои земли, саму планету. Оставить процветать предателей. Он считал, что нужно принять правила игры, даже если придется нарушить нормы морали – притворяться, врать, убивать. Использовать любые средства, чтобы вернуться домой. Если хотя бы один из них сможет это сделать, то либо приведёт помощь и освободит второго, либо хотя бы защитит его близких там, на родине. Выкуп казался самым простым путем. Тем не менее захватившие их пираты сочли, что предложение лишь уловка, и перепродали «опасный товар» дальше. Быть может, купившие эльфов Зубр или Псих окажутся сговорчивее?

Сегодня на арене состоялся первый бой, хотя он мало отличался от тренировочных. Таурохтар прекрасно владел мечом, но Зубр почему-то придерживал эту информацию, вынуждая его драться на кулаках, как будто чувствовал, то эльфа это унижает. Уложив первого соперника, Таурохтар пробежал глазами по элитным местам на трибунах, стараясь найти «хозяина», а наткнулся на нее.

Шикарная блондинка, в ярко-желтом платье и бриллиантовом колье. Такой женщине было не место в окружающем их гадюшнике. А во вторую долю секунды эльф увидел, кто ее спутник. Отвращение накатило сразу же. Какой же надо быть дрянью, чтобы связаться с таким подонком? Ведь она не может не знать, что бриллианты на ней зарабатываются ценой человеческих жизней. Вот тут и прилетел тот злосчастный удар, из-за которого до сих пор звенит в ухе и потешается Конан. Сдалась князю эта «Милка», даже если бы на Валиноре не осталась Мориэль.

Мориэль. Сердце болезненно сжалось. Помнит ли она вообще о нем или оплакивает Анариона? Анариона, который ей предпочел другую.

Последний разговор с невестой получился крайне болезненным для Таурохтара. Он три года ждал, пока ей исполнится восемнадцать, чтобы сделать предложение. Потом еще два, пока она «думала», а по факту ее отец вынашивал планы, так и видя дочь королевой. Князь же был влюблен и слеп. Хотя в ту встречу она недвусмысленно намекнула, что есть основания, по которым она выйдет замуж за другого. И… даже протянула кольцо, но Таурохтар бросив: «Я не тороплю, можешь думать еще». Просто сбежал.

Князь гнал от себя эти воспоминания, однако они всплывали снова и снова. Таурохтар очень хотел надеяться, что понял Мориэль неверно. Что его буйная фантазия что-то дофантазировала, зато разум упорно твердил, что отказ есть отказ. Что когда любят… в общем, она не любила. Холодный рассудок это понимал, но сердце не спешило с ним соглашаться.

Глава 3

Рох лежал на койке и старательно подумывал все варианты предстоящего разговора о выкупе. Заранее готовил контраргументы и реакции, которые ему надо будет изобразить. Ложь – один из самых крупных грехов на Валиноре, приводящий оступившихся эльфов к умопомешательству, здесь не выглядела страшной. Куда быстрее здесь можно спятить от множества других вещей. Первый раз переступить через правду было сложно. Второй и третий дались князю намного проще. Страх слететь с катушек именно изо лжи – отступил. Скорее всего, он до того момента, как заклинит шестеренки в голове, просто не доживет, так зачем тогда беспокоиться?

Нет, он не собирался складывать лапки и хорошо помнил слова его величества, только пока даже договориться о личной встрече с хозяином не удавалось.

До вечерней сирены, знаменующей условный «отбой» оставалось еще некоторое время, как неожиданно шлюз отворился. Двое охранников под руки втащили в отсек одного из гладиаторов, с которыми Рох не был знаком. Проволокли его до дальней камеры и, бросив там, закрыли решетку. Мужчина был весь в крови настолько, что по полу, как его тащили, остались бурые полосы. Избитый гладиатор попытался взобраться на стоящую около него кушетку, но, судя по звуку свалился рядом.

– Что с ним? – спросил Таурохтар, не уверенный, что хочет этого знать.

– С Сивым-то? – уточнил безразличным голосом Конан, как будто видел варианты. – Зубр решил, что он специально слил бой. А хозяин о-очень не любит, когда кто-то филонит.

– Зачем бы это Сивому? – резонно переспросил эльф.

 Конан равнодушно пожал плечами, и Таурохтар, по отсутствию удивления в других клетках, понял, что такие случаи не единичны.

– Но это ведь не рационально – теперь неделю ему точно не выйти на ринг.

– Ты еще хозяину это скажи, – загоготал Конан. – Сам такой же приползешь. А Сивый ничего, до завтра проваляется, потом оттащат к медсестричке и ширнут регенералку. Через четыре дня будет как новый. А в субботу выйдет на арену  как миленький, если в шахту отправиться не хочет.

Про шахты Таурохтар уже был наслышан. Добывали там что-то излучающую руду, и, по сути, отправка туда являлась дорогой в отсроченную братскую могилу. До этого момента князь не планировал демонстрировать свои боевые умения в полном объёме, держаться незаметно в середине, впрочем, сейчас стало ясно, что такая стратегия может не сработать.

Эльф лег обратно на койку и постарался заснуть. Сон – это силы. Однако отключиться не получалось. Заветренный запах крови бил в нос, вызывая тошноту. Сивый время от времени принимался стонать, а кто-нибудь из ближайших с ним камер непременно гаркал на него, чтобы заткнулся. Так повторялось раз за разом, пока наконец, усталость не взяла свое. Мозг князя отключился, и почти сразу же завыла побудочная сирена.

Часть гладиаторов на утренней тренировке была невыспавшаяся и от этого страшно злая. Бои то и дело переходили из стадии тренировочных в обычную драку, которую охрана «разнимала» обоюдными ударами тока через ошейники. Внутри Таурохтара тоже все бурлило от гнева. Разумом он понимал, что парни вокруг не виноваты, зато кулаки так и стремились кому-нибудь втащить, чтобы тело сбросило напряжение. В итоге все-таки сорвался. До электрошока не дошло, однако напарник тоже вызверился и рассёк князю бровь. Кровь, зараза, ливанула так, что не помогал даже пакет со льдом.

– Ладно, – примирительно бросил один из охраны. – Мрак и Конан собираемся, вас все равно после перелета хозяин велел врачу показать.

– Давайте я сам Мрака сопровожу? – предложил Конан.

– Ага, разбежался, – охладил его охранник, кивая на выход.

Таурохтар знал, что у Конана немногим больше свободы, чем у других гладиаторов, потому что он… Временный раб. Один из механиков местной братии, проигравший Зубру то ли в карты, то ли на тотализаторе и теперь таким образом возвращающий долг. Еще какое-то время, и он покинет клетку навсегда. Правда, до этого момента Конан, и он этого не скрывал, вознамерился выиграть главный гладиаторский турнир – Колизей. Ставки там крутили неимоверные, но и ценой проигрыша была жизнь. Амбала, однако, это не смущало. Зубр, в случае победы, обещал своему лучшему жеребцу тридцать процентов, и механик-гладиатор видел себя уже не только свободным, но и богатым.

Какое-то время они втроем шли по малолюдным коридорам станции и, наконец, остановились перед дверью с табличкой медблок. Охранник учтиво постучал, спросил разрешения войти и подтолкнул князя вперед.

Комната оказалась большой и настолько светлой и чистой, что резало глаза. Сбоку стояла кушетка, возле которой висел на стене магнитный крепеж, видимо, для того, чтобы безопасно удерживать рабов на расстоянии от медика. В дальнем углу, ища что-то в шкафчике, стояла девушка. Ростом она была Таурохтару чуть выше плеча. Ее русые волосы были собраны на затылке в аккуратный пучок, а в том, как белый комбинезон облегал ее фигуру в форме идеальных песочных часов, князю почудилось что-то знакомое.

– Док, сажать на цепь или только пульт возьмёте? – уважительно уточнил охранник.

Девушка развернулась, медленно подошла, забирая прибор, и обратилась к стоящему в нескольких шагах позади Роху:

– Не надо приковывать, обойдёмся же без эксцессов, да?

Голос у нее оказался ровный и мелодичный. Князь кивнул, тщательно вглядываясь в очень простое и милое лицо врача, на котором не было ни грамма косметики. Он, словно картотеку, листал в памяти образы знакомых девушек, пытаясь понять, на кого она ему кажется похожей. Охранник вышел, а доктор указала на стул для осмотра.

– Я вам сейчас наложу заморозку и зашью бровь. Рана глубокая, по-другому никак, – деловито сообщила она.

И тут до Таурохтара дошло, где он ее видел. От шока эльф произнес вслух имя, которое ему назвал Конан:

– Мила?

– Милена Олеговна, – строго поправила девушка, промывая рану.

Глава

Визуализация

Таурохтар (Рох)

Князь Срединного Полесья планеты Валинор. Эльф. Хотя на самом деле валинорские эльфы, это потомки прибывших на планету 400 лет назад земных колонистов, которые построили мир по своим идеалам. За давностью лет и изолированностью планеты ее жители абсолютно убеждены, что они и есть эльфы, гномы и так далее. «Правильная» же форма ушей, как одна из отличительных черт расы, достигается пластической операцией, проводимой в день летнего солнцестояния одновременно для всех эльфийских подростков, когда им исполняется четырнадцать лет.

Рох стал невольным свидетелем нападения на короля Валинора Анариона, встал на его защиту и был вместе с его величеством захвачен и продан космическим пиратам.

Конан, один из гладиаторов Зубра

Милена

Милена, какой ее впервые увидел Таурохтар

Анарион

Глава 4

Вблизи новенький произвёл на Милену еще большее впечатление. И дело было не в «фактуре», как это называл Зубр, хотя однозначно эльф был великолепно сложен, а в чувстве собственного достоинства, с которым, несмотря на оковы и ошейник, он держался. В почти черных глазах-водоворотах плескалось непонятное превосходство. Такой не нападет, во всяком случае пока. Слишком явно во взгляде заметен интеллект и… скрытая надежда. К сожалению, девушка уже много раз видела, как из недели в неделю, эта надежда начинала таять, а освободившееся место заполняли ярость или равнодушие. В любом случае сейчас не было смысла сажать эльфа, как собаку на цепь.

За год работы Милена уже перевидела всякое, так что, если даже доверяла своему чутью, все равно всегда брала пульт от электрошока. Как говорится, береженного бог бережет. Ее кабинет – был ее территорией, где царили установленные ею порядки. Охрана оставалась в коридоре, осмотр и беседу с пациентом девушка всегда проводила с глазу на глаз. Зубр считал это «загоном», но не препятствовал. Вот и сейчас она промыла молчащему парню рану, наложила три шва и произнесла, снимая перчатки:

– Постарайтесь хотя бы в ближайшие пару дней не подставлять лицо под удар.

– Вы всегда так мастерски? – холодно спросил эльф.

– Что? Зашиваю? – не поняла Милена.

– Нет, советы раздаете, – с сарказмом уточнил гладиатор.

Врач внутри вспыхнула, но предпочла не отвечать. Просто прошла за стол, села, открыла терминал и скомандовала:

– Проходите к сканеру и раздевайтесь.

Аппарат, отнюдь не последнего поколения, но все же стоял прямо посередине комнаты: полупрозрачная капсула с выдвижной лежанкой. Эльф осмотрелся, снял одежду и с некоторым сомнением подошел к аппарату. Неужели, правда, сканер видит впервые? Что же там за отсталая планета такая?

– Белье тоже снимайте!

На долю секунды Милене показалось, что на лице парня промелькнула растерянность, но он быстро взял себя в руки, сделал, что говорят, и лег. Может, померещилось? Первый раз она видела подобную реакцию у вполне половозрелого мужчины. Многие гладиаторы даже растягивали момент раздевания, стремясь ее то ли удивить, то ли смутить. Этот же вел себя во многом… нетипично.

– Ваше имя? – спросила Милена, запуская общую программу сканирования организма.

– Мрак.

– Хотелось бы настоящее.

– А что, от этого как-то зависит диагноз?

Вот же ехидна!

– Нет. Я просто стараюсь содержать карточки в порядке.

– Таурохтар.

Милена забила данные и в тишине дождалась результатов сканирования. В ее голове была масса вопросов, которые ей хотелось задать, но она ясно видела, что парень не настроен на общение.

 Эльф был абсолютно здоров. До такой степени, что она и впрямь усомнилась, человек ли он. Даже все зубы родные и без пломб!

– Вы случайно не робот? – усмехнулась девушка, нажимая обратный выезд лежанки.

– В каком смысле?

– Слишком здоровы для ваших… двадцати семи? Или сколько вам?

– Скоро будет двадцать шесть. Если стараниями вашего мужа доживу, – съязвил парень, садясь к ней спиной и быстро одеваясь.

– Он мне не муж, – непонятно зачем парировала Милена.

– Ну, простите, – эльф повернулся и, кинув уничижительный взгляд, хмыкнул. – Я не знаю, как правильно называется степень ваших отношений.

– Вас она в любом случае не касается, – отрезала Милена. – Можете идти и позовите следующего.

Эльф отвернулся и пошел к двери, а доктор почувствовала, как в ней начинает разрастаться обида и злость. Лучше бы бросался или заигрывал, чем эти подначки. Будто она и так не знает, что ее жизнь, вовсе не жизнь, а полное дерьмо.

Глава 5

Конан ввалился, как всегда, с комплиментами и пошлыми прибаутками. Милена просто промолчала, воспринимая это как неизбежное зло. Перед сканером гладиатор раздевался медленно, и так и этак демонстрируя свою гипертрофированную мускулатуру. Вероятно, кто-то из девушек и считал подобные неохватные бицепсы привлекательными, у Милены же они, наоборот, вызывали неприязнь и страх. Как и улыбочка Конана. Балагур был из тех людей, кто сегодня тебе поет дифирамбы, а завтра без колебаний прирежет в темном углу.

– Мирок, я скоро выиграю «Колизей», стану свободным и богатым! – не умолкал гладиатор, наконец улегшись на лежанку сканера. – Если тебе надоест хозяин, то ты всегда знаешь, где найти настоящего мужчину!

«Да откуда ж здесь ему взяться?» – так и хотелось съязвить в ответ, однако доктор сдержалась, напоминая себе, что молчание – золото. Последних настоящих мужчин Милена видела год назад, когда летела с вахтовой бригадой старателей на золотой прииск Кландана. Неопытный пилот что-то напортачил с маршрутом, и транспортник оказался почти на границе диких секторов. Пираты, похоже, только этого и ждали. Старатели— крепкие мужики, без боя, конечно, сдаваться не собирались. Но куда им без оружия? Да и людей у пиратов было значительно больше. Тех, кто не погиб в той бойне, Зубр отправил на шахты или перепродал другим рабовладельцам. Немногих летевших на прииск женщин он выстроил в ряд, окинул едким взглядом и скомандовал кому-то из охраны, тыча пальцем:

– Этих – на уран. Этих – отвезешь к Изимиру в бордель.

Милена попала как раз в состав последних. Но когда у нее внутри все от страха заледенело, Зубр собирающейся уходить, неожиданно развернулся и пристально на нее посмотрел. Уже потом девушка поняла, что ее спас белый форменный комбинезон с красным крестом на плече, а тогда лишь пошла на негнущихся ногах следом за пиратом, бросившим:

– Хотя нет, вот ты, милая, покажи мне, где тут ближайшая каюта?

Охранники скабрезно заулыбались, а Милена, в сомнамбулическом состоянии, не видя ничего вокруг, направилась к   жилому блоку. Когда створ комнаты за ними закрылся, Зубр огорошил вопросом:

– Медсестра?

– Врач широкого профиля, со специализацией в травматологии.

– Отлично! – и он, стягивая легкий скафандр, улегся животом на постель. – Спина болит. Найдешь где – оставлю с собой.

Милена постаралась от всего абстрагироваться и отнестись к Зубру как к пациенту. Обследовала позвоночник, насколько это позволял метод пальпации, вслух объявила об обнаруженных ею проблемах. Вправила пару дисков, объяснила, какое стоит сделать дальнейшее обследование, рекомендовала массаж, ну и нажала на несколько точек, которые бы позволили ослабить спазмы мышц и уменьшить боль. Зубр сел. Удивленно сделал пару круговых движений плечами и с довольной улыбкой сообщил Милене:

– Останешься со мной. Для всех – в качестве любовницы. И учти, если хоть одна живая душа узнает, что ты мне оказываешь услуги иного рода – тебе кранты.

Так и началась у девушки новая жизнь. Статус «женщины Зубра» обезопасил ее не только от сальных взглядов охраны, но и от множества прочих проблем. Харом, как он просил к нему обращаться, выделил Милене на станции личные апартаменты, хороший оклад и полную свободу передвижений по базе. Снова напомнив, что всеми благами она пользуется, лишь пока изображает пламенно в него влюбленную идиотку. И боже упаси ей начать принимать чьи-то ухаживания – сразу вылетит к Изимиру.

Девушка полностью приняла правила игры, потому как другого варианта ей не оставили, а жить хотелось. Тем более Милену это устраивало, потому что как женщина она Харому была неинтересна. Застарелые проблемы с позвоночником привели к импотенции, которая, впрочем, вероятно из-за общей пресыщенности, его не беспокоила. А вот момент поддержания репутации – очень.

– Ну что там, долго еще? – нетерпеливо уточнил Конан, выдёргивая врача из воспоминаний.

Результаты сканирования уже несколько минут висели перед ней на экране. Ничего серьезного на них не было. Небольшие изменения от ранее используемых стимуляторов, которые не выявляются при допинг-тестах по крови. Но кто она такая, чтобы читать этому бугаю лекции о здоровом образе жизни?

– Все в порядке, одевайтесь.

– Милочка, а у меня вот зуб шатается, – попытался привлечь к себе внимание Конан, делая пару шагов к столу.

Доктор сразу выставила вперед пульт от электрошока и уточнила:

– Ты бессмертный? Я же могу и Харому пожаловаться.

– На что? Что я зуб хотел показать? – хохотнул гладиатор, однако возвращаясь назад и начиная надевать вещи.

– С зубом придёшь, когда выбьют. Выдам антисептик для полоскания.

– Жестокая ты, Мила, – фальшиво выдохнул Конан уже в дверях.

– Кто бы говорил, – буркнула себе под нос девушка, вспоминая, как в один из боев бугай, с такой же спокойной улыбкой, ломал своему уже поверженному противнику пальцы.

Глава 6

Зубр обсуждать выкуп отказался категорически. Еще и обсмеял: дескать, он не идиот, почти в каждом улове встречается «сын нефтяного магната», и даже будь это правдой, синица в руках надежнее. Тем более что на такой «синице», как Рох, хозяин уже начал неплохо загребать деньги. Князь не вникал в суммы, но довольная рожа Зубра, тот факт, что в камере эльфа сразу после первых боев появилась настоящая постель, и что его за… пять? семь? недель от прибытия на станцию ни разу не отделали «в воспитательных целях» – говорили сами за себя.

Время сбилось в единый клубок, словно свалявшаяся шерсть: дни были такие же однообразные и душные. Как Таурохтар не старался отыскать лазейку, чтоб хотя бы попытаться наладить связь с королем – все тщетно. Гладиаторов на тренировки и бои водили с охраной, а все остальное время держали в камерах. Прошедшие недели Рох отсчитывал по субботним «аренам», хотя и они стали путаться.

Через какое-то время после прибытия в «зверинец» поселили пару новеньких. Один из них уже на второй день принялся молоть всякую чушь и заговариваться.   А потом и вовсе устроил истерику в клетке: прыгал на решетку, орал, рыдал… Это ужасно давило на нервы, но охрана все не приходила. В итоге, когда весь отсек был  готов удушить его собственноручно, появился человек от Зубра и, предварительно утихомирив смутьяна ударом электрошока, выволок его из камеры.

Большее новенького не видели. Конан, правда, сразу экспертно объявил, что такого и в шахту опасно, так что просто вышвырнут в открытый космос. Что ж, пожалуй, это даже гуманнее.

Но хуже всего было в дни после боев. Зубр, особенно выделившемся «жеребцам» от барских щедрот жертвовал ресторанный ужин или «бабу на ночь». Либо-либо на выбор. Таурохтар давно понял, что «хозяин» все организовывает таким образом, чтобы всячески настроить гладиаторов друг против друга. Чтобы разбудить в тех, кто еще вчера считал себя людьми, животные инстинкты и ярость. Их просто натаскивали, как бойцовых собак.

Запахи кулинарных изысков наполняли клетки, скручивая живот и вызывая зависть. Один раз Рох, пытаясь как-то наладить контакт с гладиатором в соседней камере, передал ему часть своего «трофейного» ужина.  Охрана появилась тут же. Наградила обоих мужчин разрядами электрошока и, пока те безвольно корчились на полу, забрала у них еду. Словом, открыто процветала политика стравливания – бейся лучше, и тебе может повезти. С сексом, наверное, также. Таурохтар это доподлинно не знал, всегда стараясь закрыть себе голову подушкой, чтобы как-то приглушить разносящиеся гулко по металлическому отсеку характерные шлепки, охи и стоны. До какого же скотского состояния должны дойти люди, чтобы делать это вот так, практически у всех на виду? Не говоря уже про женщин.

Эльфиек на Валиноре даже не выдавали против их желания замуж. Считалось, что это ведет к депрессии и ранней смерти. Изнасилование же относилось к самым страшным из грехов. Хуже убийства. Девицы же, которых подсовывали гладиаторам, были явно рабынями, и их желания, как, впрочем, и продолжительность жизни, мало кого интересовали. Победители же творили с трофеями все, что хотели, даже избивали, и это абсолютно не возбранялось. Зубр, наверное, считал, что таким образом он дает выделившимся почувствовать власть и свободу. Хотя Таурохтар и не представлял толком, что может твориться в больной голове «хозяина». Здоровый, на все что с его согласия происходило, был неспособен.

Надежда выбраться из этого ужаса таяла день ото дня. Сначала князь рьяно молился эльфийским богам, но быстро понял, что все они остались на Валиноре. Никто его призыв о помощи через миллионы световых лет космоса и толщу станционного металла не услышит. Вся прошлая жизнь стала казаться далекой иллюзией, и даже мысли о Мориэль не придавали большее ни сил, ни уверенности в себе. Как будто все пять лет жизни, когда он на нее смотрел и мечтал о совместном счастье, были не с ним. Одиночество, несвобода и безысходность давили со всех сторон. Таурохтару стало мерещиться, что еще немного, и он сам потеряет человеческий облик. Да и зачем человеческий облик тому, кому переопределено быть зверем?

В один из субботних вечеров Конан развлекался с очередной выданной за победу девицей. Поскольку его камера находилась прямо напротив, единственное, что оставалось Тарохтару, – это лежать, накрыв голову подушкой, и стараться думать о чем-то постороннем. Как назло, у бугая-гладиатора была слишком неуемная сексуальная конституция, ну или он чем-то закидывался перед встречами. Это тоже не исключено: Рох уже знал, что Конан, как «свой», умел раздобыть себе некоторые «бонусы». Шли часы, заснуть не получалось, а бугай все не унимался.

Девушка сдалась раньше, и Таурохтар, даже с закрытыми ушами слышал, как она слезно умоляет сделать передышку. Дать ей поспать, хотя бы пару часов. Князь в итоге не выдержал, встал и подошел к решетке.

– Конан, имей совесть, ты ее совсем замучил! – не сумев сдержать злость, бросил он.

– А зачем мне совесть, когда живая девка рядом? – спокойно-мягким голосом парировал Конан, а потом, неожиданно схватил рабыню сзади за шею, подволок ее к решетке и вжал в нее.

– Так-то я не жадный, могу поделиться. Любуйся!

И демонстративно овладел ею, с издевкой смотря Таурохтару прямо в глаза.

Полнейшее бессилие. Вопиющая ситуация, которой князь никак не мог помешать. Он лишь с яростью саданул по решетке и под смех Конана вернулся к кушетке и снова накрыл голову подушкой.

– Кстати, а ты что все время берешь пожрать? Может, тебе надо мальчика? Так намекни Зубру, уверен, он организует! – донеслось сквозь толщу синтетического наполнителя.

Таурохтар старался дышать как можно равномернее, чтобы успокоиться. Казалось, ему осталось уже немного, чтобы самому съехать с катушек и начать бросаться на решетку как тот несчастный. Но на Валиноре беззащитная мать, и он дал королю слово. Где же только найти силы, чтобы его сдержать. Князь старался извлечь из своей памяти хоть какой-то ориентир, за который можно было бы зацепиться. Устоять, чтобы его не снесло штормом. Однако ничего не находил. Густой, беспросветный мрак перекрывал все.