Воспоминания об Ост-Индии

Несколько минут смотрела она в молчании на покойного, ударила себя в грудь и заплакала; потом поклонилась, три раза обошла вокруг ямы и всякий раз, проходя мимо носилок, кланялась. В третий и последний раз остановилась она у самого тела, взглянула на своих родных, простилась с ними, взяла из рук одного брамина кувшин с маслом, которым оросила своего мужа, поставила кувшин на голову и, воскликнув громким голосом: Нарайна (Боже), прыгнула в пылающую яму, в минуту ширмы упали, тело брошено в уголья, и яма засыпана тысячью зажженных факелов. Барабаны, бубны и трубы загремели звучнее прежнего; женщины подняли страшный крик (печальный или радостный, не знаю), и высоким столбом понеслось из ямы трескучее пламя.

Хотя я и уверен был, что эта несчастная задохлась в одну минуту, но сердце мое страдало, и я возвратился в деревню в великом унынии. Было уже темно; я не хотел, однако, ночевать в Велуре и отправился в Визагапатнам. Более часа, кажется мне, шел я, задумавшись; оглянулся и вижу, что сбился с дороги; со мною встретился старик, спрашиваю; он сказывает, что очень далеко от Визагапатнама; советует мне возвратиться в Велур и указывает ближнюю дорогу. Послушавшись доброго совета, пошел я по указанной дороге; иду: темнота увеличивается, наконец, все помрачилось; вдалеке блеснули огни; всхожу на пригорок; огни исчезли. Пошел проливной дождь; я совсем потерял дорогу; опять очутился на пригорке, ступил шаг; чувствую, что земля подо мною осыпается; хватаюсь за куст, он обломился; вообразите мой ужас; я полетел стремглав в глубокую пропасть.