Read the book: «Викинг. Книга 8. Конец игры…»

Интерлюдия "Месть "студентов"

25 декабря 1774 года, Палаццо Питти – резиденция Великого герцога Тосканского, Флоренция

В то время, когда «Русалка» разбивала своей изящной «грудью» неласковые волны Северного моря, перенося Викинга и преследуемых им фигурантов запутанного расследования с континента на Туманный Альбион, на противоположном конце Европы, в солнечной (даже зимой) Тоскане, происходили не менее, а скорее, более интересные события.

***

– Это неслыханно!

– Возмутительно, что он себе позволяет!?

– Просто отдал корону Святого Иштвана венграм?! Хм, глупец!

– Да, да, а ещё провозгласил какое-то новое словацкое княжество со столицей в Прессбурге!

– Словаки? Это ещё кто?

– Дикость и варварство, отправить князя фон Лихтенштейна на эшафот!

– Господи, какой ужас!

– Да, да, это не может остаться без ответа!

– Несомненно!

– А что вы думаете о графе фон Штаремберге? Каков прохвост, вынес князю смертный приговор и сохранил своё влияние!

…

Разговор под сводами высокого куполообразного потолка, украшенного великолепной золотой лепниной, в роскошном зале «Цимбал» в апартаментах Великого герцога Тосканского Леопольда Габсбург-Лотарингского, используемом в качестве столовой, продолжался уже более получаса. И походило сие действо скорее на птичий базар, чем на беседу пяти владетельных монархов, обсуждающих вопросы геополитики и судьбы своих держав.

Впрочем, ничего удивительного, учитывая возраст собравшихся, где самой взрослой из венценосных особ оказалась супруга двадцатисемилетнего хозяина дома Мария Луиза Испанская, дочь короля Испании Карла Третьего, которой в этом году стукнуло двадцать девять. Марии Амалии Австрийской, супруге двадцатитрехлетнего Фердинанда Пармского, исполнилось двадцать восемь, а её младшей сестре Марии Каролине – двадцать два. Фердинанд Неаполитанский, супруг Марии Каролины, и пока ещё холостой король Сардинии Карл Эммануил Четвертый являлись одногодками Фердинанда Пармского, а самому младшему из Габсбургов – герцогу Миланскому и Моденскому Фердинанду едва перевалило за двадцать. В такой компании разменявший пятый десяток лет граф Иоганн фон Тальман смотрелся словно профессор университета, случайно заглянувший на студенческую вечеринку.

Естественно, такое положение не являлось чем-то из ряда вон выходящим. История знает немало примеров, когда и двадцатилетние монархи становились великими полководцами или значимыми государственными деятелями, но не в нашем случае. За этим столом персонами подобного масштаба даже не пахло, отсюда произрастал и уровень обсуждения, действительно более подходящий для студенческой вечеринки. И только лишившийся австрийского наследства герцог Леопольд более-менее соответствовал статусу главы государства, в целом, осмысленно и самостоятельно руководя своей державой, являясь приверженцем просвещенной монархии и даже проводя умеренные реформы.

Граф Иоганн фон Тальман единственный за столом не принадлежал к особам королевской крови, что, впрочем, «тёртого калача» нисколько не смущало. Поэтому, коротко известив собравшихся о событиях в Вене и сложившейся обстановке, он преспокойно наслаждался жарким из дикого кабана и фуа-гра, дожидаясь, когда эти самые особы немного выговорятся, чтобы снова взять слово. Отметив некоторое снижение накала дискуссии, он отложил в сторону приборы, тщательно вытер губы салфеткой, а затем громко и требовательно произнёс:

– Прошу внимания господа!

Бубнёж за столом резко прекратился и все особы, словно птичья стая, одновременно повернули головы в сторону фон Тальмана.

– Благодарю вас, – кивнул граф, – заранее прошу простить за резкость моих высказываний и призываю отнестись к ним, как к горькой микстуре, которую даёт доктор, чтобы избавить человека от болезни. Глотать её неприятно, но приходится, если, конечно, человек желает поправиться. Сейчас, судя по отдельным репликам, не все собравшиеся за столом осознают серьезность ситуации и последствия возможных решений. Вступая в схватку с императором Иваном, нужно чётко понимать, что он не прощает ошибок и придерживается только своих правил. Скажу больше – это дорога в один конец, которая может закончится только полной победой или полным поражением!

Присутствующие за столом задумались, переваривая слова фон Тальмана, а лица их посмурнели.

– Продолжайте граф! – на правах хозяина произнес Леопольд, который был уже в достаточной степени подготовлен к разговору, чтобы сохранять невозмутимость.

– Да Ваше Высочество, – кивнул граф Леопольду и окинул взором сидящих за столом, – я лично встречался с императором Иваном в Бухаресте во время переговоров с турками, когда он ещё носил титул графа Крымского, а затем пристально следил за его стремительным взлётом и тем, как целеустремленно и безжалостно расправлялся он со всеми, кто вставал у него на пути, поэтому прекрасно изучил его манеру действовать и знаю, как его можно остановить…

– Почему же столь обширные и глубокие знания не были использованы, чтобы предотвратить гибель императора Иосифа? – с изрядной долей сарказма в голосе, поинтересовался Карл Эммануил, ставший точной копией своего отца Виктора-Амадея, убитого при попытке захвата Корсики, и перенявший от него непомерную гордыню, алчность и любовь к военным парадам.

– Я предупреждал его императорское величество, упокой господь его душу, о том, что не стоит поддаваться на уловку и ехать в Регенсбург, но увы, он меня не послушал, – вздохнул фон Тальман, – поэтому, если присутствующие желают добиться успеха в противостоянии с императором Иваном, то я буду настаивать на том, чтобы все действовали в соответствии с планом!

Над столом повисла тревожная тишина, которую неожиданно прервал Фердинанд Неаполитанский, который всё это время с аппетитом поглощал печеных фазанов, с неутомимостью электрической мясорубки кроша молодыми, крепкими зубами хрящи и кости охотничьих трофеев. Человек до крайности грубый и временами жестокий, он придерживался простоты в общении с подданными, получив прозвище «король простонародья», и своими манерами (вернее их отсутствием) частенько шокировал окружающих.

Сытно рыгнув, он небрежно отбросил в сторону грязную салфетку и заговорил на итальянском, пытаясь переврать его на неаполитанский манер:

– A causa di quest tipo di stupidita, ho dovuto rimandaа un affare davveе utile: la caccia al magnific cervo che i miei cacciatoо avevano notato nelle vicinanze di Benevento!

– Фи, какая неотесанность, – сморщила носик его супруга, королева Мария Каролина, – никто за столом не понимает вашего портового неаполитанского диалекта, поэтому извольте изъясняться на французском!

– Вам бы тоже стоило немного научиться языку своих подданных, дорогая, – перейдя на французский, ухмыляясь отпустил Фердинанд ответную шпильку в адрес супруги, одновременно выковыривая из зубов мясо, – а я говорю, что из-за этой ерунды мне пришлось отложить охоту на великолепного оленя, которого мои егеря заприметили в окрестностях Беневенто… мда, Леопольд, фазаны оказались весьма недурны, – отодвинул он от себя тарелку с грудой костей, – так вот, я был сосредоточен на фазанах, поэтому, наверное, не расслышал слов о том, ради чего мне стоит ввязываться в драку против новоявленного императора Священной Римской империи?

– А как же мои несчастные родственники, упаси господь их души, – изобразила страдальческий вид Мария Каролина, у которой частенько получалось тонко манипулировать своим супругом, – вначале Мария Кристина, потом Иосиф, разве это недостаточная причина!

– Вздор, – отмахнулся Фердинанд, в этот раз не обративший никакого внимания на потуги Марии Каролины, и перевел взгляд на фон Тальмана, – это ведь тот император Иван, который в прошлом году просто приплыл из своей Швеции и за пару дней захватил Стамбул, а потом и все Балканы в придачу?

– Вы абсолютно правы Ваше Величество! – угодливо улыбнувшись, кивнул в ответ граф.

– В таком случае одного желания моей дражайшей супруги поучаствовать в вендетте за смерть брата мне недостаточно, отправлюсь ка я лучше на охоту… – усмехнувшись, откинулся Фердинанд на спинку кресла с мечтательным выражением на лице, – хотя… у меня появилась отличная мысль, сейчас, пожалуй, самый подходящий момент, чтобы окончательно забрать у римских святош Беневенто и Понтекорво, да и вообще, какого чёрта, Умбрия, Марка и Романья должны принадлежать мне, истинному хозяину Апеннинского полуострова! – хлопнул он ладонью по столу. (провинции в составе Папской области на берегу Адриатического моря)

Примерно такого ответа и ожидали фон Тальман с Леопольдом, будучи знакомы с характером хозяина Неаполя – государственная рутина, в отличии от охоты и красивых женщин, его совершенно не интересовала, но, как настоящий охотник, «запах крови» он чувствовал отлично и был совершенно не прочь поживиться за чужой счёт. И теперь эту проблему следовало решить, ведь Тоскана, Милан и Парма вместе могли выставить лишь чуть более двадцати тысяч бойцов – курам на смех. Поэтому без неаполитанцев и армии Карла Эммануила нечего было даже и думать о начале активных действий. И если король Сардинии (которого сейчас следовало называть скорее королём Армении) рвался в бой, надеясь вернуть профуканный отцом остров, то с Фердинандом придётся повозиться, усмехнулся про себя граф. Хорошо, что вчера пришло письмо от Смита из Амстердама и теперь у них появился убойный аргумент, чтобы добиться нужного результата.

– И вновь вы абсолютно правы Ваше Величество, – «облизал» фон Тальман падкого на лесть «клиента», – момент действительно идеальный, но увы, вынужден вас расстроить. У меня имеются достоверные сведения о том, что кардинал Генрих Бенедикт Стюарт недавно провёл с императором Иваном успешные переговоры в Праге и вскоре Понтифик подпишет договор о взаимопомощи с Корсикой и Сардинией. Естественно, договор с мятежными республиками является всего лишь ширмой, ведь флот на островах принадлежит императору Ивану и теперь он будет базироваться ещё и в Чивитавекье, неподалёку от границы с Тосканой!