Данный текст не подлежит изменению, копированию и распространению без разрешения, заверенного цифровой подписью Старшего инквизитора Юго-Восточной Европы
Инквизиция
История первая – Цифра
В понедельник Штирлица повели на расстрел. Да, нелегкой обещала быть предстоящая неделя…
(устное народное творчество)
1
Занятие едва началось, а тренер звонко хлопнул в ладоши и сказал: «Стоп разминка! Сегодня работаем холодными в парах в полный контакт!». Затем он подошел ко мне и удивил тем, что мне достается не один из привычных напарников, а новичок. Ну, как, новичок, просто парень, которого лично я видел первый раз в жизни, но тренер представил его, как Максима и своего заместителя. Человека, который будет проводить занятия, в его отсутствие.
Я с практически нескрываемым удивлением окинул парня оценивающим взглядом. Оценивать, прямо скажу, было нечего! Если бы не рекомендация тренера, я бы решил, что при желании сомну его за пару секунд. Но тут я решил поосторожничать и посмотреть на что способен этот «зам». И он, признаюсь, смог меня удивить. Перемещался Макс очень быстро. Даже для своего «бараньего» веса.
«Это понятно, – подумал я, – сухой, быстрый и выносливый, но один нормальный удар – и он ляжет!».
Делаю финт ногой в область его голени, затем бью еще один отвлекающий удар в голову, чтобы следом достать боковым в печень и… мир плывет перед глазами.
Бой остановлен.
У нас правило: если напарник «поплыл», работа в паре прерывается. Максимум, можно по воздуху обозначить добивание или возможность перевода в партер.
Парень достал меня той же ногой, на которую я эмитировал атаку. Либо это удача, либо скорость реакции у него просто запредельная.
– Ты как, можешь продолжать? – спросил Максим.
– Вполне, – не раздумывая, ответил я.
Но тут снова вмешался тренер и отправил меня к уже не единожды битому мной напарнику.
Вообще, тренером его называю только я. Остальные ребята зовут его Учителем. Но я так не могу. В этом зале я всего пару лет. Пришел уже состоявшимся бойцом, сменившим уже двух тренеров. Этот – четвертый. И никого из четверых я не могу назвать Учителем. Учу себя я сам. Они все лишь поправляют и дают советы. Но в ситуации с Максом тренер мне ничего не посоветовал.
Наверное, все-таки, «заму» повезло. Обязательно нужно будет повторить, обязательно!
2
– О, Ромчик!!! – встретила меня общажная комната радостным криком. – Наконец-то хоть один человек с чувством юмора на этот убогий квадратный километр!
Это был Ден – человек, безуспешно пытающийся придумать кучу шуток для полноценного выступления на местной стендап-площадке.
Он очень старается, а получается у него, мягко говоря, так себе!
– Зацени! – с порога кричит он. – Редкая бабушка пройдет проверку на то, что она не робот!
Лицо Денчика застыло в ожидании вердикта. Это не самая плохая его шутка, поэтому я склоняю голову набок, приподнимаю брови и, кивая, улыбаюсь.
– Неплохо, но с раскрывающим контекстом было бы лучше.
– Само собой! – облегченно кивает Денис, ставя пометку у себя в блокноте. – Это же рабочий вариант!
Ден забавный. Один этот его блокнот в черной потрепанной кожаной обложке чего стоит в наш цифровой век. Он даже в туалет с ним ходит, уверяет, что аж две шутки там записал. А после вчерашнего случая с Серегой, Ден еще и в душ его с собой берет.
Серый наш сильно затосковал по дому, уюту, частной собственности и привез из очередного набега на малую родину банный халат, в котором думал посещать душ. Первые пару посещений все прошло как по маслу, а вот в санитарный день (когда одна из двух душевых комнат закрыта) вышла осечка:
Рассказывал о случившемся он примерно так:
– Стою я один на всю душевую, моюсь себе потихоньку. Намылился уже, посвистываю. Слышу – стук, естественно, ноль внимания. Через пару секунд заглядывает девчонка (по халату-то на вешалке непонятно, кто именно моется) и смотрит прямо на меня. Ну, я замедлился немного и стою – смотрю на нее, слегка так растерявшись от неожиданности. Она молча разворачивается и идет обратно в предбанник, а через минуту выходит оттуда голая и с причиндалами для душа. Вот тут я вообще выпал в осадок!! Стал и смотрю на нее (а фигурка у нее – что надо!). Она остановилась, присмотрелась, ойкнула и убежала.
А я, ну, что, я?! Постоял, поржал, а потом думаю: ладно все, что ниже пояса она могла не рассмотреть, все-таки неудобно как-то пялиться, ладно грудь у девчонок бывает маленькой, а прически короткие, но как она мое здоровое волосатое пузо могла с женским перепутать, когда первый раз заглядывала?!!
Халат Серый запаковал, чтобы увезти обратно домой. Историю поведал Дену, тот ее записал, но пока все никак не мог придумать, как и когда ее можно использовать.
– Как трена? – привычно спросил меня Ден, как всегда, в надежде услышать что-нибудь веселое из мира спорта. – Всех победил?
– Почти, – буркнул я, непроизвольно становясь темнее тучи.
Все оба соседа по комнате с удивлением уставились на меня.
– Расскажешь? – уточнил Серега, имеющий за плечами не единожды продемонстрированную мне школу дзюдо, и серьезно интересующийся спортом.
– Да нечего особо рассказывать! – отмахнулся я. – У тренера зам появился, я его потестировал немного. То ли он быстрый, то ли удачливый – не успел понять, как все уже закончилось.
– Ну, – успокоительно протянул Серега, – если это вышло у него случайно, то больше не повторится. Верно?
– Да уж я как-нибудь постараюсь! – подтвердил я.
– Кстати, что у тебя с телефоном? – уточнил Ден. – Мы оба тебе и писали, и звонили – глухо, как в танке.
– Блин! – еще больше расстроился. – Уже пару дней, как своей жизнью живет: и сеть есть, и сигнал хороший, и пишу с него и звоню, а вот входящие как будто на переадресацию куда уходят…
– Перезагружал? – уточнил Серега.
– Сегодня утром даже до заводских настроек сбросил. Как видишь, не помогло. Надо будет БУ-шный поискать по объявлениям, как деньги лишние появятся.
– О! – оживился Ден. – Как появятся, не забудь мне показать, а то я их – лишних – еще ни разу в жизни не видел!
– Обязательно, – наконец, улыбнулся я и уточнил у Сереги, – пересдача по философии послезавтра в силе, ничего не поменялось?
– Все еще хочешь побрыкаться ради стипухи? – уточнил тот. – Да, все, как обещала, в том же месте в то же время.
– Спасибо, – кивнул я, – да, выучил все до запятой, как она любит. Кое-что даже понял, но не факт, что правильно.
– Это хорошо! – одобрил Серега. – Если все поймешь, крышей, как она двинешься!
На том беседа сама собой и завершилась. Серега продолжил заливать в телефоне в своих бесконечных благотворительных каналах, Ден – что-то записывать в неизменный блокнот. Я же, сходил в душ (благо, день был не санитарный) и, справедливо решив, что утро вечера мудренее, лег спать.
А следующее утро оказалось более чем освежающим.
3
Когда-то давным-давно, года три или даже четыре назад, я случайно увидел один плакат. Собственно, и не плакат, просто лист формата А4, отпечатанный на черно-белом принтере. Надпись на нем гласила примерно следующее: «Когда я оказался на самом дне, снизу постучали…».
Хорошая такая жизнеутверждающая надпись.
Годы шли, я, уж было, совсем позабыл о ней, пока судьба этим утром не заставила почувствовать себя тем, кто «постучал».
– Роман, подождите меня, пожалуйста! – раздалось чуть ли не на весь первый этаж учебного корпуса.
«Может, все-таки не меня? – мелькнула упадническая мысль. – Не один же я Роман в этом здании».
Однако не успел я и пары шагов сделать, как почувствовал, что меня начало мягко тянуть назад. Поневоле пришлось остановиться и подождать настойчивую обладательницу звонкого голоса.
– Ну что же Вы?! – догнав, заглянула мне в лицо миловидная девушка с внешностью типичной отличницы. – Я ведь Вас зову!
– С какой целью? – холодно практически сквозь зубы процедил я.
Обычно этот вопрос, в купе с ледяными нотками в голосе и тяжелым взглядом, заставляют нежелательного претендента в собеседники удалиться. Но, толи я мало холодка подпустил, толи девушка оказалась морозостойкой.
– Я хочу Вам помочь! – проникновенно, возможно, даже слегка картинно произнесла она.
– И Вы туда же? – подавив тяжелый вздох, укоризненно полуутвердительно уточнил я.
– Представьте себе! И – уж будьте так любезны – верьте мне на слово: у Нас так принято.
Девчонка с такой значительностью произнесла это свое «Нас», что я таки не совладал с собой и на мгновение закатил глаза.
В тот момент я очень хотел ей сказать, где я этих «Нас» видел и в какой они все были обуви. И это были бы самые мягкие из выражений. Однако «отличница» выглядела настолько искренней в своем желании помочь, что пришлось волей или неволей сбавлять обороты.
– Прямо у всех: «у Нас», или только у светлой нашей половины? – с явной иронией поинтересовался я, хотя прекрасно понимал, что недовольство мое не по адресу.
Какое-то время девочка молчала, и в ее взгляде ясно читался укор. Там, во взгляде, еще много чего было, но всю остальную мешанину я разобрать не смог. А вот укор просматривался очень даже свободно. Хотя нет; кажется, он медленно, но верно начинал меняться на сочувствие.
Начинается. Нет, если быть точным, то – продолжается.
Без всякого преувеличения можно сказать, что примерно час назад я заново родился.
Теперь я светлый маг Роман с довольно туманными дальнейшими перспективами. Нет, я не про какую-нибудь RPG-игру, я – про самую, что ни на есть настоящую жизнь. Только что меня вероломно инициировали.
Инициировали беспардонно и цинично: в качестве подопытного образца для курсовой работы по Психологии Иных.
Я, видите ли, оказался практически классическим однополярным образцом. Это значит, что меня истово тянуло к свету. А один темный студент – вершитель моей судьбы – должен был за определенное время приложить все усилия, чтобы склонить меня к тьме, тем самым защитив курсовую.
Хочу сказать, что этот недопсихолог свое дело знал неплохо: первый раз в жизни я поднял свою тень после того, как мне зачитали приказ об отчислении из университета, сгорая от ненависти, делая шаг навстречу самодовольному декану и сжимая кулаки…
А, все равно, вывалился из сумрака светлее херувимчика! Что самое интересное, когда меня из сумрака вытащили, секунду проморгавшись на ярком свету, я опять пошел на обидчика, нисколько не смутившись и не интересуясь произошедшим, происходящим и даже грядущим – просто пер напролом осуществлять банальный самосуд.
Остановиться пришлось лишь, когда дорогу мне заступил высокий и худой парень, которого я, по идее, должен был, не напрягаясь, сдвинуть в сторону одной левой. После пары неудачных попыток убрать каланчу с пути я остановился и, наконец, задумался. И чем больше я думал, тем быстрее приходил в себя и, в конце концов, начал-таки удивляться.
Вот тут-то на меня и хлынул поток поздравлений, объяснений. А потом мне долго и нудно объясняли, что я превратился в демо-версию доброго волшебника, хотя имел все шансы стать демо-версией не самого доброго колдуна. Что чуть ли не с начала времен длится противостояние Света и Тьмы. Что есть договор, который все под страхом смерти обязаны соблюдать. И что мне снова нужно за парту, но уже не в ВУЗе, а в школе для только что инициированных Иных.
Причем, меня особо предупредили, что, если в любой другой точке мира я бы пошел в школу светлых иных, то тут у нас глобальный эксперимент и грызть гранит иной науки я буду на пару с темными визави.
В общем, накачали меня информацией и ошеломленного выставили в коридор. У них там, видите ли, следующий эксперимент должен был наносу!
И вот, когда я решил разобраться со всем случившимся наедине с самим собой, меня и взяла в оборот эта девчонка с сочувствующим выражением на милой физиономии.
Сейчас, скорее всего, начнет успокаивать. Тоже мне, нашла объект для сопереживания и опеки. Огорошили, конечно, меня знатно, да и не раз, и в очень короткий промежуток времени: с этим трудно поспорить, но ведь и я не кисейная барышня; как-нибудь справлюсь.
– Ладно! – решаю я как можно быстрее все закончить. – Вы что-то хотели мне сказать?
Пару секунд девушка колеблется, будто стоит на перепутье, но, кивнув, отвечает:
– Я хочу попросить Вас о небольшом одолжении.
И снова в ее взгляде и в ней самой что-то неуловимо меняется. А я, вдруг, замечаю, что ее лицо, как будто, хорошо мне знакомо. И связаны у меня с этой девушкой какие-то очень теплые и даже нежные воспоминания. Да и вообще отношусь я к ней по-иному. По-иному…
Инстинктивно, как бы обороняясь, медленно и с ощутимым внутренним усилием закрываю глаза, преодолевая дикое сопротивление каменеющих век, собираю разбегающиеся во все стороны мысли в один пучок и медленно киваю в знак согласия.
– Замечательно!
Я уже не вижу ее, но по голосу понимаю, что девчонка очень довольна ходом беседы. Держу пари, что если бы не люди вокруг, она бы в ладоши захлопала, празднуя какую-то свою, одной ей ведомую победу.
Все-таки, не так уж мы и отличаемся от людей, как мне тут только что рассказали: ворочается в голове, казалось бы – простая, но такая тяжелая мысль.
– Давайте прогуляемся с Вами до парка, – щебечет она, – а по пути я Вам расскажу все, что должна, и все, что хочу! Давайте?
Снова киваю ей в ответ, открывая глаза и рассматривая пол у нас под ногами, отчаянно ища взглядом свою тень, будто, желая в ней спрятаться от пристального взгляда. Сам не понимаю почему, но от милой девушки веет чем-то чересчур притягательным. Она, как будто, в душу ко мне пробирается. Не лезет, нет – проникает. Причем очень вежливо и аккуратно, но чудовищно неотвратимо…
– Лю-доч-ка!
Слышу я сухой и спокойный голос, который сразу сметает все мои неприятные ощущения. Теперь я могу оторваться от поиска тени и смотреть, куда душе угодно, и я вижу виноватый влажный взгляд «Людочки» и спину удаляющегося от нас немолодого мужчины.
– Кто это? – смотрю я на мгновенно поникшую Людмилу.
– Мой куратор. – тихо всхлипывает она. – Я не справилась, я не должна была на Вас воздействовать, я, я…
Дальше идут только всхлипы. Ох уж мне эти «отличницы»! Видимо, первый раз в жизни решила сжульничать, и то – попалась. Надо бы ей помочь, чтобы не отбить охоту к дальнейшим экспериментам с правилами и законами. Глядишь, и выйдет из нее нормальный человек. Ну, то есть – Иная.
Куда там эта горе-помощница собиралась меня вести, в парк, кажется? Значится – как говаривал Глеб Жеглов – так тому и быть! Берем ситуацию в свои руки:
– Спокойно, Люся, я Дубровский! Ничего не бойся, все будет в лучшем виде!
Людмила, мягко говоря, удивилась. И пока она в недоумении пыталась рассмотреть выражение моего лица сквозь свои крупные совсем еще детские слезы, я очень естественно приобнял ее за талию и увлек к выходу из учебного корпуса.
4
Оказавшись на улице, девушка быстро пришла в себя и тут же отстранилась, сбрасывая с себя нахальную руку. Однако никаких фраз или взглядов, обычно сопровождающих подобные действия, не последовало: Людочка просто тихо, изредка еще шмыгая носом, шагала рядом, явно прибывая в подавленном состоянии. Наверняка, будь я в статусе Иного не первый день, то без особого труда смог бы исправить ее настроение щелчком пальцев или еще каким манерным жестом, но – увы: в новой ипостаси я без году неделя. Так что придется пользоваться старыми, проверенными временем методами.
Начать я решил с обычной пустой болтовни, поскольку, судя по реакции Людмилы на происходящее вокруг, от обычных девушек она пока ничем особо не отличалась. А уж отвлечь обычную девушку от грустных мыслей я уж как-нибудь смогу.
– Скажи, а Иные любят смотреть фильмы?
– В большинстве своем, – пожала плечами девушка, – долгую жизнь часто нужно разнообразить новыми впечатлениями, эмоциями.
– А ты смотрела «Брюс Всемогущий»? – не отстаю я.
– Не знаю, точнее, не помню. Может быть…
– А ты можешь повторить фокус из этого фильма: вызвать ветер и поднять платье, к примеру, вон у той девчонки – указал я взглядом на невзрачную Ирку из параллельной группы.
Людмила приостановилась и рассеянно проследила за взглядом, секунду рассматривала Иру и, наконец, недоуменно спросила:
– Зачем?
– Ну, в смысле, я смогу, когда пройду обучение? – уточняю я, как ни в чем не бывало.
– Зачем? – повторяет она свой вопрос, уже явно начиная беспокоиться.
Делая вид, что не обращаю внимания на ее тревогу, я продолжаю дурачиться.
– Нет, ну понятно, что конкретно у Ирки – незачем! Тут определенно нужен кто-то куда как интереснее!
– Ты не шутишь? – хмурится Люда, не замечая, как по моему примеру переходит на «ты».
– Абсолютно! – неожиданно для себя серьезно отвечаю я – Вот ты посмотри – киваю на легко выделяющуюся из толпы девушку – идет, как каравелла из старой песни. Всем своим видом она не просто показывает, а кричит, что она среди нас плебеев здесь случайно и ненадолго. А ведь не надо быть Иным, чтобы понять, что ничего она толком собой не представляет. Хоть она и убеждена в обратном.
Ты даже не сомневайся – она точно знает, что подавляющее большинство людей вокруг и мизинца ее не стоят. Да что там мизинца – фаланги, причем, самой некрасивой, если таковая вообще существует в ее безупречном организме! Это ведь классический пример человека, который на полном серьезе считает, что продукты его жизнедеятельности пахнул лучше, чем у других людей. Что солнце встает только для того, чтобы ее лучше было видно…
Мне не принципиально наличие ни ветра, ни юбки, ни прочего. Я хочу, чтобы подобные экземпляры хоть иногда публично спускались с небес на грешную землю. Причем, желательно, чтобы – в жидкую и лицом!
Люда долго, внимательно и не без интереса смотрит мне в глаза.
– Странно, что ты стал светлым. Откуда тогда такие мысли? Ты начинающий женоненавистник?
– Я не люблю задранные к небу носы, по которым нельзя ударить! – не смог я держаться от полудетской напыщенной фразы.
– Хорошо! – неожиданно легко согласилась Люда. – Что конкретно ты предлагаешь?
– Все-таки ветер и юбку! – расплылся я в озорной улыбке.
– Думаешь, это может что-то изменить? – как-то очень особенно улыбаясь, спрашивает Люда.
– У-ве-рен! – протянул я по слогам для большей убедительности. – Если все вокруг видят твое исподнее, очень сложно считать себя прирожденной королевой!
– Значит, действуем?!
Улыбка Людочки прямо-таки светится задорным лукавством.
Эх, не люблю я такие моменты! Казалось бы, все идет, как по нотам. Но вот слишком уж спокоен твой оппонент, не смотря на то, что игра, вроде бы, идет не по его правилам.
Однако слишком уж заманчиво предложение моей новой знакомой, чтобы я искал подвох, мялся и включал заднюю.
– Конечно, проверим! – пытаюсь скрыть я свои сомнения за показной уверенностью.
В ту же секунду, внезапный шальной порыв ветра начинает свою непредсказуемую игру с легкомысленным куском воздушной материи. Все, абсолютно все, вокруг застывают, превращаясь в неподвижные статуи, в ожидании развязки. Кое-кто рефлекторно пытается вслепую активировать камеру на смартфонах, но и они застывают, позабыв обо всем на свете. А наша «жертва» ведет себя подобно Мерлин Монро: легко, изящно и с веселой улыбкой принимая правила навязанной ей игры…
Как итог – восторг, а, местами, даже рукоплескания толпы, и «королева» с еще большей помпой в ареоле славы продолжающая свой путь.
– Ну что?! – с ехидцей в голосе спрашивает из-за спины Люда. – Удивлен?!
– Потом – рассеянно отвечаю я.
– Что потом?!
Судя по интонации, Людмила явно в растерянности.
– В первую очередь восхищен, а уже потом – удивлен. – снисхожу я до пояснений. – Даже – обескуражен. И как это я в ней ошибся? Ведь она же явная «пустышка»; руку готов дать на отсечение. Но так непринужденно и легко пустышка не смогла бы…
– Ничего сверхъестественного, – поводит плечом Люда, – это ведь маска. К тому же, Лиза была в курсе того, что с ней произойдет, вот и разыграла небольшой спектакль на потеху публике.
– Так она из Наших?! – удивляюсь я своей недогадливости.
– Ты имеешь в виду нашу светлую половину? – возвращает она мне мою недавнюю неосторожную колкость.
Показалось, что эта маленькая безобидная колкость мысленно вернула меня в тот недавний момент, когда я почувствовал, что мир в одночасье рухнул, что в этой жизни я ничего не контролирую, что от меня ничего не зависит.
Тогда во мне кипела ярость. А вот воспоминания об этом внезапно высосали из меня все душевные и физические силы, вогнав в подобие легкого ступора.
Когда мне нужно было помочь незнакомой девушке, я оставался в тонусе, но стоило ситуации измениться к лучшему, как рыцарь во мне свалился с ног от усталости, а сам я стремительно начал погружаться болото самокопания и апатии.
Люда как бы на мгновение пропала из виду, но сразу появилась и вложила мне в руку шершавый прохладный кругляш.
Все дурные мысли, как рукой сняло. Жизнь снова обрела краски. Я стоял и не без интереса рассматривал на ладони большую старинную монету. Мало того, что я был тайным нумизматом и просто млел от любых монет, этот раритет еще и наполнял меня жизненной энергией до краев и выше.
– Это мой личный артефакт – не дожидаясь расспросов, пояснила девушка, беря меня под локоть, – я сама его заряжала, поэтому он пока слабенький. Нам нужно сегодня нужно попасть в хранилище и получить твой персональный амулет. Ты, видимо, потратил в сумраке слишком много сил. Я пока слабо разбираюсь в том, сколько сил у новоиспеченных Иных, но думаю, что мой пятак должен дать тебе возможность добраться до местас комфортом. Ты только самостоятельно тень не поднимай, хорошо?
– А как же парк? – уточнил я.
– Это, если время останется! – деловито отмахнулась Люда. – К тому же хоть март нынче на удивление теплый, делать там сейчас особо нечего.
– А помощь-то какая тебе нужна была? – вернулся я к самому началу нашей беседы.
– Это я играла на твоих рыцарских наклонностях, – потупившись, призналась девушка, – у тебя в личном деле написано, что они ярко выражены. Давай закроем эту тему, а то я сразу вспоминаю, что мне еще нагоняй от куратора получать, за воздействие на тебя.
– За попытку воздействия! – возмутился я. – Я все тогда контролировал!
– Я ж говорю – рыцарь! – усмехнулась Люда. – И меня почти выгородил и своими силами похвастался!
Я не стал дальше пререкаться, а просто приноровился к быстрому темпу своей новой знакомой и шел вслед за ней, стиснув кулак правой руки. Монета, зажатая в нем, завораживала и манила, успокаивала и придавала сил. Ощущения были новые, необычные, но очень приятные.
Гипноз чужого амулета развеялся быстро, но и этого времени нам хватило, чтобы достигнуть цели, которая была размещена в помещении тира, занявшего весь подвал одного из корпусов.
Тира! Тир, уважаемые, если и уступает влетающим вверх юбкам, то совсем немного, да и не факт, что уступает! А если еще и учесть, что это однозначно необыкновенный тир, раз тут хранятся всякие магические штуки, то, пожалуй, юбки тут и рядом не летали, и не лежали.
Честно признаюсь: даже разволновался от мыслей о том, что вообще здесь порой может происходить.
От Людмилы пропажа моей тщательно выстраиваемой невозмутимости не укрылась.
– Мальчишки… – улыбнулась она, ни к кому конкретно не обращаясь.
Я никак на это не отреагировал, поскольку отвлекся на новое, доселе не испытываемое ощущение: сразу за очередным подвальным поворотом кожу на оголенных участках тела начало ощутимо покалывать.
Людмила прищурилась и спросила:
– Чувствуешь?
– Что это? – спросил я шепотом, опасаясь сделать лишнее движение.
– Все нормально! – Людмила взяла меня за руку и легонько потянула за собой. – Это охранное заклинание, висит тут, чтобы чужие ненароком не забрели.
– В смысле – темные? – уточнил я, понемногу возвращая себе былую уверенность.
– В смысле – люди, – хмыкнула девушка, – хотя, ты бы без меня тоже не прошел. Для обычного человека здесь закрытая железная дверь. Я тебя сквозь сумрак протащила. У меня легкая рука – лучше всех коллег получается новичков в сумрак водить и обратно. Если делать это очень быстро, то они даже могут не заметить.
– Но я был в сумраке и ощущения были другими…
– Ты почувствовал Сканер. Дежурный должен знать, кто идет: темный или светлый. Ему же нужно открыть дверь в нужное хранилище, а это дело не пары минут. Так что, пока мы плетемся, он уже магические замки открывает.
– А сюда что, только за амулетами приходят?
– Нет, просто я в ответ на запрос Сканера послала ему персональный ответ. Очень простой. Он несет в себе только информацию по идентификации. Но, зная, что иду именно я, дежурный уж как-нибудь догадается, с какой целью я в эту дыру лезу.
Люся всем своим видом давала понять, что ей чужды мои детские восторги по случаю непосредственной близости к целому арсеналу магических вещей. Уверен, будь здесь склад каких-нибудь чудо-косметичек или чего-нибудь в таком духе, она бы вела себя иначе!
Как бы то ни было, мы медленно, но верно приближались к конечному пункту маршрута. В конце пути нас ждал заспанный невзрачный мужчина лет сорока на вид.
– Малька привела? – уточнил он, игнорируя меня и глядя только на Людмилу.
– Да, за первым амулетом, – улыбнулась она в ответ на хмурый взгляд, – а ты чего такой недовольный?
Мужик открыл, было, рот, но тут вдруг быстро окинул меня цепким взглядом, шагнул на встречу и протянул руку:
– Амулет!
Моя рука сама собой поднялась над его, пальцы разжались, и заветная монета упала на требовательно подставленную ладонь.
– Приходил ночью твой коллега – огнежезлом учился пользоваться. Так он уверил, что днем новорожденного темного приведут. А тут ты и, естественно, со светлым. А я ведь поверил и хранилище темных вскрыл. Теперь объяснительную придется темным писать: для чего я обе двери вскрывал, если малек один, и не их масти. Энергии ведь на запоры много тратится… К тому же темные могут и инвентаризацию по этому поводу учинить и списать под это дело что-нибудь, на меня повесив.
Я слушал его с интересом, забавно, но тот факт, что в мире магии тоже есть бюрократия, был мне приятен. Когда новый мир хоть в каких-то моментах походит на прежний, то и освоиться в нем будет легче.
– И что же мне теперь делать? – заволновалась Людмила.
– Ну, я так вижу: ты мне объяснительную пишешь, а я на ее основании, уже свою напишу, – сказал безымянный для меня мужик и выжидательно уставился на девушку.
Та явно растерялась, но, все же, неуверенно кивнула.
Тут уже я не мог не вмешаться; демонстративно (как он до этого со мной) игнорируя мужика, я повернулся к девушке и достаточно громко сказал:
– Люсь, не ведись! Ты тут вообще не причем. О темном ему не ты сообщала. Сканеру ты ответила стандартно. Это уже его махинации с вскрытием не того хранилища и, следовательно, его же проблемы.
– Роман, – едва слышно перебила меня Люда, – мы с тобой светлые, он светлый – мы в одной лодке и должны помогать друг другу!
– Может, он и светлый Иной, – все также громко возразил я, – но человеком он был явно с гнильцой, раз перекладывает все с больной головы на здоровую!
– Теперь понятно, почему вчерашний темный ошибся – нарушил свое молчание этот странный светлый, – ты вспыльчивый, но с обостренным чувством справедливости. Потому, войдя в сумрак в ярости, ты вышел светлым. Ты шел не просто «бить морду», ты явно шел за правдой!
5
Да, это утро было самым ужасным в моей сознательной жизни. Не уверен, что в прошлой жизни для меня существовало что-то страшнее беспросветного бессилия. Именно его я испытал, когда узнал, что отчислен из-за одного несданного предмета. Причем, ирония была в том, что я сдал эту несчастную философию, но на тройку. Причем отвечал на экзамене правильно, затем начал высказывать собственные мысли по этим вопросам и не сошелся во мнении с преподавателем. Однако она пошла мне навстречу и разрешила прийти на пересдачу, пообещав даже не вычитать бал, как это обычно принято на таких мероприятиях.
Пересдача состоялась, а я на нее не попал. На нее пришли все желающие, кроме меня. Мне не позвонили, не написали, не сказали при личной встрече…
И в этот же день приказ об отчислении, вместо стипендии на следующий семестр.
А когда я зашел в деканат, эта лысая сволочь нагло и с наигранным удивлением произнесла:
– А кто это к нам пришел? Тот, кто не ходил на лекции, экзамены и пересдачу?!
Я, все еще считая случившееся недоразумением, пытался что-то объяснить. Мне не дали закончить ни одного предложения…
Именно тогда, под градом язвительных замечаний, издевательских упреков и плохо скрытого презрения я осознал свою полную беспомощность в сложившейся ситуации.
Сцена была разыграна гениально. Все актеры достойны Оскаров под пальмовыми ветвями.
Воде бы, все уже разъяснилось и осталось позади. А вот чувство былой беспомощности уже никогда не забыть.
Да, тогда я, разрывая социальные шаблоны и ломая этические рамки, шел, переступая через себя, восстанавливать справедливость…
Восстанавливать тем единственным способом, что был тогда мне доступен.
Теперь возможностей у меня больше, но больше и ответственности. Об этом мне и сказал Игорь, выдавая под расписку амулет.
– Гарри Поттера читал? – неожиданно спросил он, отпуская мою руку после случившегося, наконец, знакомства.
– Да, – односложно ответил я, а потом почему-то добавил, – давно.
– Так вот, – продолжил Игорь, – Людочка, конечно, тебе все расскажет, но накрепко ты должен запомнить одно: пока толком не умеешь колдовать – не делай этого вне школы. Или хотя бы без опытного мага, контролирующего твои потуги в безлюдной обстановке. Усек?
– Магия вне Хогвардса запрещена! – кивнул я.
– Да, – подтвердил Игорь, – причем не только по правилам, но и по понятиям. Доступно?
– В натуре! – попытался пошутить я.
– Ну-ну, – пробурчал Игорь, останавливая на мне свой тяжелый взгляд, – вижу – понял. Это хорошо. С понятливыми проще работать.
Больше слов в свой адрес от Игоря я тогда не дождался.
– Напрасно ты так с ним,– набросилась на меня Людочка, стоило нас снова оказаться на улице, – Игорек ничего лишнего никогда не попросит, раз ему нужна от меня бумага, значит, нужна. Раз он не объясняет, для чего именно, значит я этого просто не пойму!
– И тебя это устраивает? – удивился я. – То, что тебя используют вслепую?
– Я ведь тебе говорила, что у нас принято доверять друг другу! – укоризненно сказала Люда.
Мне ни чего не оставалось, кроме как сдаться. Я хотел было уточнить, вернул ли Игорь ей ее монету, но передумал: новый мир – новые правила.
– Поскольку я буду первое время твоим куратором, вбей, пожалуйста, мой номер себе в телефон – попросила Люда и тут же скривилась, отследив мой жест, – да не в этот, в тот, за который расписался! Этот можешь выбросить. На нем блок стоит, который я снять не могу, и ты вряд ли когда сможешь.