Reviews of the book «Под знаком незаконнорожденных», reviews of Vladimir Nabokov's book, rating in the LitRes library

12 May

Недобрая книга мне попалась для чтения. На протяжении всего произведения чувствовались глубокие переживания самого Набокова: горечь, обида, страх неизвестности, а, возможно, и забвения... Наступило грозное и беспощадное время, и Набоков тонко чувствовал, как оно может поглотить и растоптать Человека. Это все он и отразил, витиевато закручивая события произведения. Действительно, текст по настоящему завораживает, настолько он богат на необычные образы и сравнения. Например, одно только описание лужи в первой главе составлено настолько высокохудожественно, что действительно ощущаешь тоску и безысходность, которыми пронизан роман. По сути же сам роман о противостоянии двух бывших одноклассников: успешного умницы Круга и изгоя с необычным мышлением Падука. Падук неожиданно становится правителем государства. Круг, философ с мировым именем, не желает принимать политику нового правителя - презираемого им в детстве странного неудачника. Падук же хочет сломить не именно инакомыслящего, а скорее врага детства, показать ему свое превосходство, унизить. Борьба Падука - это именно месть обидчику, это выплеск зависти жалкого и униженного существа, неожиданно дорвавшегося до власти. Сопротивление Круга - это не только сопротивление философа системе нового государства, а сколько его выражение презрения бывшему ненавистному однокласснику. Книга заканчивается страшно: жестоким убийством ребенка и последующим за ним чудовищным спектаклем - "извинениями" властей и показательными казнями всех причастных. В конце произведения Падук невольно приоткрывает личину, показывая свой так и не исчезнувший детский страх перед обидчиком. Трагедия в конце романа дает понимание того, что время правления Падука сочтено: круг замкнется.

Книга прочитана в процессе участия в "Книжном Зодиаке", Телец.

Review from Livelib.

Yesterday

В этом романе ты не сражаешься с системой. Ты несешь сына на руках. И хочешь, чтобы его никто не тронул.

Я думала, это будет политический роман, антиутопия, знаете, система, тоталитаризм, диктатура, очередной серый город с камерами. На самом деле — это всего лишь способ отразить то, что по-настоящему важно. А важно — это скорбящий отец и единственный сын. Сам автор настаивает: это не про тоталитарный кошмар (хотя он есть), а про любовь отца к сыну. И посвящение — Дмитрию, его единственному ребенку. Эту книга я воспринимаю как запечатанное письмо и уже не могла оторваться.

Встречала критику, что Набоков плохо описал родительскую любовь — и конечно же я буду с этим спорить! В книге — та самая любовь, которую ты не озвучиваешь, потому что слов для нее нет и не надо; когда тебе даже не приходит в голову, что ты можешь не спасти, не унести на руках, не вырвать с корнем любую угрозу, если она хоть краем когтя заденет твоего мальчика.

Адам Круг — скорбящий мужчина и вся книга происходит в пространстве его утраты. Реакция у него будто заторможена, застывшая и это очень точно: когда боль слишком велика, ты не плачешь, ты просто не двигаешься. В это время внешний мир — мир политики, — нарастает, реальность не ставится на паузу, не ждет, пока ты придешь в себя. Зло не откладывает наступление на потом.

Я ловила себя на мысли, что иногда просто забывала сюжет — потому что проваливалась в чувства и слог. Сначала пыталась «разобраться» в персонажах, понять, кто что символизирует, а потом отпустила. И вот тогда книга начала звучать. Удивительно для Набокова, которого все так любят читать с карандашом.

Это книга, которую, как мне кажется, надо читать именно сейчас. Не потому что в мире «мрачно и тревожно», а потому что она напоминает: у нас все еще есть право на любовь.

Review from Livelib.